Варяги в истории Древней Руси

Зарубежные ученые апеллируют также другими источниками. Х. Арбман говорит: «Более богатый материал о деятельности викингов на востоке в этот период времени, возможно, связан с воспоминаниями военных, участвовавших в походах, и с информацией, сохранившейся в Варяжской саге, которая появилась на территории Южной Руси; некоторые из этих повествований были включены в исландские саги, так как в жизни любого норвежского воина тот факт, что он являлся частью гвардии варангов (скандинавских наемников в Восточной Империи), был очень запоминающимся событием.» Арбман Х. Викинги.- СПб.: Евразия, 2006, С.150.

Более определенные свидетельства, как считает Арбман, исходят от франкских «Вертинских Анналов», которые сообщают, что в 839 году Людовик Благочестивый принял в Ингельгейме посольство от византийского императора Феофила. Посольство сопровождали несколько шведов, называющих себя росами (Rhos). Они были посланы своим князем в Константинополь для переговоров, но не смогли вернуться на родину тем путем, которым пришли, из-за диких племен, преградивших им дорогу. Феофил посоветовал им вернуться на родину через владения Людовика. Понятие «рос» стало позднее общим именем скандинавов, проживавших в Киеве, уверены скандинавские ученые, от него произошло название страны - «Русь», то есть территории, которую викинги поставили под свой контроль. Этимология слова вызвала появление многих теорий. Наиболее вероятно, по мнению Х. Арбмана, что оно произошло от слова «rodr» («дорога гребцов»), которое дали финны Швеции, назвав ее Руотси. Важно учитывать, говорит автор, что слово «Русь» использовали как обозначение шведов, проживавших именно на Руси, но не в самой Швеции. Так же скандинавы, прибывшие к Людовику с посольством, сообщили, что их князя называли «каган» (chaganus), как своих правителей величали хазары, проживавшие на севере Каспия, и булгары, располагавшиеся в середине Волги. Титул chacanus также использовал арабский автор Ибн Русте, который писал о Руси в начале 10 века.

В целом, считают зарубежные ученые, можно сделать предположение, что к 839 году на верхней Волге  уже было организовано независимое  шведское государство по примеру  моделей государств булгар и хазар, однако это гипотеза требует еще  разработки.

3.Расселение на  Руси скандинавского этноса по  данным археологии. Социальная принадлежность  пришельцев

Археологические данные показывают, что шведы вошли в соприкосновение  с Востоком через торговый путь по Волге. Кем же были по социальному  статусу эти шведы? Те, кого источники называют «kolbjager» (колбяги), являлись, возможно, торговцами пушниной, объединявшимися в некоторое подобие торговой гильдии: это слово, очевидно, произошло от древнесеверного «kylfingr» («член общества»), и напоминает в этом смысле термин «felagi» (англ. «товарищ»), которое широко использовали, например, в рунических надписях, обнаруженных в торговом городе скандинавов Хедебю, где оно также обозначало долю в предприятии. Коммерческая активность викингов на Востоке сделала необходимым создание постоянных стоянок для сбора и обмена товарами, но только один из подобных пунктов - в Старой Ладоге (древнесеверное название: Альдейгьюборг) - был исследован учеными. Он не был расположен (как Бирка, Хедебю и Волин) у моря, на открытом пространстве, которое оказывалось незащищенным при внезапной атаке, а лежал в 8 милях вверх по реке Волхов в устье Ладоги, где земляной вал окружал территорию города, занимавшего немногим меньше четверти квадратной мили. Город находился на высоком берегу реки у оврага, который давал дополнительную защиту, а земля сохранила остатки строившихся там деревянных зданий. Археологические раскопки начались в этом месте в 18 веке, но только с раскопками, проводившимися В. И. Равдоникасом начиная со Второй мировой войны, стало возможным сформировать четкое представление о городе. Викинги: Набеги с севера.- М.: ТЕРРА, 1996, С.89.

Литературные источники, предоставляющие различного рода информацию об Альдейтьюборге, сохранившуюся в ранних норвежских сагах, являются поздними произведениями, не подлежащими верификации. Старейшие саги сообщают о событии, которое предположительно относится к концу 10 века, когда ярл Эйрик сжег город. Однако археологические данные свидетельствуют, что он существовал длительное время, хотя точный срок установить чрезвычайно трудно. Уровни 9 и 10 веков, обнаруженные при раскопках, содержат много предметов шведского происхождения, но вполне вероятно, что когда на территорию Старой Ладоги прибыли первые шведы, там уже существовало какое-то поселение. Неясно, захватили ли шведы город или получили разрешение селиться там в ходе переговоров с местным населением. Из слоя, относящегося к 9 веку, происходит (_лук с рунической надписью, которая, возможно, является отрывком из героической поэмы, хотя ее и достаточно трудно расшифровать: «На щите облаченный в оперение орла, покрытый инеем, господин; сияющий лунный волк; пядей плуга широкий путь». Арбман Х. Викинги.- СПб.: Евразия, 2006, С.153.

Поэма из Старой Ладоги, как  бы ее ни интерпретировали, полна туманного  символизма, так же как поздние  развитые формы скальдической поэзии 10 века.

Мы обладаем свидетельствами  о том, что территория Старой Ладоги продолжала заселяться, при этом она  не была простым крепостным убежищем, но являлась настоящим укрепленным  городом. Дома там строились один к одному, и когда один дом разрушался, другой возводился в сжатые сроки над ним. Тип строения, который использовали жители Старой Ладоги, сначала представлял собою большой дом с двумя комнатами, в то время как для более поздних слоев характерно строительство небольших квадратных однокомнатных помещений с печью в углу, подобных более поздним русским крестьянским избам. Также необходимо отметить, что большой деревянный зал, необычный для славянских племен, свидетельствует в пользу версии о первоначальном финском или скандинавском поселении, а дома, появившиеся на территории Старой Ладоги в более позднее время, говорят о славянской миграции или о влиянии местных обычаев на скандинавских поселенцев.

Окончательно вопрос о  происхождении первых жителей этой местности может быть решен, только когда будут найдены их захоронения. К настоящему времени исследованы  далеко не все курганы, которые в  большом количестве расположены  вдоль рек Волхов, Сясь, Воронега, Паша и Оять, занимающих территорию к югу и юго-западу от Ладоги, и также вдоль Свири, главного пути на восток, между Ладожским и Онежским озерами. Изученными можно считать около 400 погребений (однако некоторые не очень удовлетворительно), которые представляют два типа. Один из них связывают с финнскими племенами, в то время как другой - с выходцами из Швеции. Первые шведские поселенцы прибыли на территорию Старой Ладоги в середине 9 века. Они дошли до верховий Невы и пересекли Ладожское озеро. Некоторые из них остались жить в этих местах, тогда как другие продолжили путь к Волге, переплыв Онежское озеро и повернув на юг к Вытегре, а потом на восток. Затем ладьи тащили волоком по земле до Ковши, где их ставили на воду, и откуда уже можно было плыть через Шексну до Волги, достигавшей здесь в ширину половины мили. Оттуда легко можно было добраться до великого торгового города булгар в излучине Волги.

В конце 9 и в 10 столетии район  Ладоги подвергся постепенной колонизации  со стороны шведских поселенцев, которые  поддерживали хорошие отношения  с местным населением, возможно финским, проживавшим там задолго до прихода  шведов. Именно таким образом шведские викинги получили возможность безбоязненно расселяться в 10 веке по всей юго-восточной  территории Ладожского озера от района Старой Ладоги. Впоследствии, однако, они  были постепенно ассимилированы местными финскими и также прибывающими славянскими  племенами. Тем не менее, шведам удавалось  сохранять свои характерные обычаи, одежду и оружие на протяжении века или, возможно, даже дольше.

В настоящее время мы не можем четко определить причины  столь широкой шведской колонизации  в этом районе. Большое значение Старой Ладоги заключалось, с одной  стороны, в ее географическом положении, так как она лежала на великом  скандинавском пути на восток, разделяя его на два маршрута, по Волге  и по Днепру. В определенной степени  она контролировала торговлю на Волхове, но, возможно, сама не являлась очень  важным торговым городом, выполняя функции  обычного транзитного пункта, который  купцы могли использовать для  отдыха в своем трудном торговом путешествии. С другой стороны, расширившаяся  колонизация на значительной территории вдали от города едва ли была связана  с торговлей; скорее всего, она явилась  закономерным результатом процессов  переселения большого количества шведских викингов, ищущих новых земель.

При этом на Волге не могло  быть подобных шведских поселений, поскольку  многие волжские большие города появились  задолго до прихода на территорию Руси викингов и были связаны с  торговлей пушниной. Древняя Русь в свете зарубежных источников/ Под ред. Мельниковой Е.А.- М.: Вече, 2000, С.67.

Встречающиеся изредка погребения в районе верхней Волги, свидетельствуют  о внезапных смертях купцов, участвовавших  в торговых предприятиях, но исследователи  находят также небольшие скандинавские  кладбища, которые, скорее всего, появлялись при постоянных поселениях в таких  местностях княжеств Ярослава и Владимира, которые напоминали скандинавам  о средней Швеции. Некоторые из этих погребений, относящихся к 10 веку и, возможно, к самому началу 11 века, содержат предметы скандинавского и  финского происхождения.

Шведы не ограничились поселениями  в районе Старой Ладоги. К великим  торговым центрам Руси -Новгороду и Киеву - вели два главных пути. Первый путь проходил в южном направлении от Ладожского озера, через Старую Ладогу, вниз по Волхову к Новгороду. Оттуда купцы продвигались через озеро Ильмень, вверх по Ловати, Усвяче и Каспле, затем ладьи вытаскивали на берег и тащили посуху до Днепра к западу от Смоленска. Двигаясь другим путем, по Даугаве (нем. Дюна), они достигали ближайшей к Днепру точки, проходили через стены укрепленного (но 4 раза сжигавшегося) города Дюнабург (Даугмалебург), который располагался в наиболее трудной части для навигации и контролировал проход судов. Археологические находки, относящиеся к 9 веку, сконцентрированы в основном вдоль речного пути (хотя не в верхней его части, где река шла между крутыми обрывами и высокими берегами).

Новгород наравне с  Киевом был важен для скандинавов, обосновавшихся на территории Руси согласно Летописи Нестора, именно в 862 году Рюрик и первые скандинавы поселились на Волхове, к северу от озера Ильмень. «И от тех варягов прозвалась Русская земля писалась. Новгородцы же - те люди от варяжского рода были славяне»-писал Нестор. Повесть временных лет по Лаврентьевской летописи 1377 г.- М.-Л.: Наука, 1950, С.214. Константин Багрянородный в своем сочинении «Об управлении Империей» (около 950 года) пишет, что «Однодревки, приезжающие в Константинополь из внешней Руси, идут из Невогарды [Новгорода], в которой сидел Святослав, сын русского князя Игоря» Константин Багрянородный. Об управлении империей.- М.: Наука, 1991, С.56..

В то время население Новгорода, без сомнения, в основном было славянским.

Недавние раскопки позволили  проследить развитие Новгорода от 900 года и далее. Среди новгородского  археологического материала обнаружено очень мало предметов скандинавского происхождения. О контакте славянских племен со Скандинавией свидетельствуют только овальная фибула 10 века и несколько фибул в виде колец. Может быть, больше предметов можно найти на восточном берегу, где, как известно, находилась более поздняя часть купеческого поселения. Викинги: Набеги с севера.- М.: ТЕРРА, 1996, С. 91.

Киев стоял на крутом западном берегу Днепра, который не был особенно значительным в этой части, составляя  в ширину около половины мили. И  только весной, когда потоки растаявшего  снега наполняли Днепр, он достигал шести миль в ширину. Две недели после ледохода поток тающего  снега прибывал в течение шести  недель. В середине апреля уровень  воды достигал высшей отметки, поднимаясь на шесть футов выше нормы. Эти  данные хорошо согласуются с данными, которые предоставляет нам Константин Багрянородный о начале сборов скандинавских  купцов. Они собирались в торговое путешествие в Византию ранним летом, в июне, пока уровень воды в реке был все еще слегка, но не опасно, выше нормы. Поскольку в начале летнего  сезона уровень воды был достаточно высоким, проход через пороги Днепра мог быть несколько легче, чем  в настоящее время.

Таким образом, археологические  данные - раскопки городищ, захоронений - показывают присутствие скандинавского населения, особенно в Северной Руси, в начале торгового пути из варяг в греки.

4.Скандинавы в  системе органов власти в древнерусском  государстве

Восемнадцатая глава летописи Нестора имеет следующее название -- «Киев становится столицей варягов», датируя это событие 882 годом. Здесь автор говорит о хитрости князя Олега (по линии Рюрика), примененной им против двух братьев - Аскольда и Дира, но за ней следует краткая глава, очевидно основанная на ежегодных записях. В 883 году князь Олег покорил племя древлян, наложил на них дань: по одной шкурке черной куницы от каждого двора. В 884 году он подчинил северян и также наложил на племя небольшой налог. Он не разрешал им платить дань хазарам, так как говорил: «Я их враг». В 885 году князь отправил посланников к радимичам, вопрошая: «Кому дань платите?» Они ответили: «Хазарам». Олег сказал им: «Платите дань не хазарам, но мне». И каждый из радимичей дал Олегу по серебряной монете, т. е. ту же дань, что они платили хазарам.

Константин Багрянородный  сопровождает свое описание о сборах торговых кораблей скандинавских купцов в Киеве сообщениями об их жизни. «Зимний и суровый обряд жизни  этих самых руссов таков. Когда наступит ноябрь месяц, князья их тотчас выходят  со всеми руссами из Киева и  отправляются в полюдье, т. е. круговой объезд, и именно в славянские земли  вервианов [древлян], другувитов, кривичей, севериев [северян] и остальных славян, платящих дань руссам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепре, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодревки, как сказано выше, снаряжаются в Романию» Константин Багрянородный. Об управлении империей.- М.: Наука, 1991, С.57.. Это описание относится к 950 году. Для столь организованного сбора дани уже было необходимо значительное число скандинавов. Константин сообщает, что ладьи в Византию приходили из Смоленска, Чернигова, Телюцы и Вышеграда, так же как из Киева, и проводившиеся раскопки в двух названных выше городах открыли много скандинавского материала, относящегося главным образом к 10 веку.

В западной части современного города Смоленска, на северном берегу Днепра в Гнездово, находится кладбище и два земляных укрепления. В районе Смоленска обнаружено не менее 347 аналогичных  укрепленных поселений, что явственно  свидетельствует о неспокойном  периоде государственного развития в это время. В Гнездове открыты  четыре тысячи могильных курганов. Шестьсот из них подверглись тщательному  изучению, в ходе которого были найдены, особенно в богатых погребениях, многочисленные предметы из средней  Швеции, в основном оружие, но также  встречаются и византийские изделия, видимо появившиеся в этом районе в результате развития торговых отношений.

В Чернигове, который стоит  на берегу Десны, к югу от Смоленска, также обнаружено много погребений, некоторые из них представлены деревянными  камерами, напоминающими, по мнению скандинавских  археологов, аналогичные захоронения  в шведской Бирке. Они подтверждают сообщение арабского автора Ибн Русте о типичном захоронении шведского князя на Руси: «Когда один из их князей умирает, они выкапывают для него могилу как просторный дом и кладут его туда вместе с его одеждой, золотыми браслетами, едой, кувшинами со спиртными напитками и монетами. Они также помещают в могилу женщину, которую он любил, все еще живую, закрывают погребение, и она умирает». Примечательно, что в то время как оружие и набивка на поясе, найденные в подобных могилах, часто выполнены в скандинавской технике, при женщинах в парных погребениях не находят скандинавских фибул: видимо, они в основном представляли коренное население.

В Киеве нет археологических  свидетельств о существовании скандинавского поселения до 10 века. Поэтому набег  на Константинополь в 860 году мог  быть организован флотом викингов из западной части Средиземного моря, а не из Киева, хотя возможно, что  в настоящее время просто не найдено  скандинавское кладбище, которое  можно было бы отнести к более  раннему периоду. Множество захоронений, в том числе и с кремациями, от 10 и 11 веков не включают ранних погребений, в связи с чем пока нельзя утверждать, что скандинавское поселение в Киеве действительно было основано до 860 года. Только одно из кремационных захоронений, оформленное как двойное, в котором находились мужчина и женщина, убрано богато. Однако многие другие захоронения напоминают об аналогичных погребениях средней Швеции 10 века. Так, например, под зданием церкви, построенной Владимиром после его крещения в 988 году, обнаружены деревянные камеры склепа, в которые был помещен боевой конь вместе с воином. Оружие, представленное в данном захоронении, скандинавского происхождения и включает обоюдоострый меч, копье и длинный нож, который носили в левой руке. Топор, вложенный в правую руку умершего, выполнен в восточном стиле и часто встречается в других могилах викингов на Руси. Легкий, с короткой рукояткой топор, возможно, казался им более практичным, чем тяжелый скандинавский, так что викинги приняли его, так же как, впрочем, и высокий с заостренным концом славянский железный шлем.