Третий период Смуты: попытка восстановления порядка

Третий период смуты: попытка восстановления порядка.

Москва лишилась правительства в такую минуту, когда крепкая и деятельная власть была ей очень необходима.  Враги подходили к стенам самой Москвы, владели западным рубежом государства, занимали города в центральных и южных областях страны. С этими врагами необходимо было бороться не только за целость государственной территории, но и за независимость самого государства, потому что их успехи угрожали ему полным завоеванием. Нужно было скорее восстановить правительство. В первую минуту после свержения Шуйского московское население думало восстановить порядок признанием унии с Речью Посполитой и поэтому призвало на московский престол королевича Владислава. Когда власть Владислава выродилась в военную диктатуру Сигизмунда, московские люди пытались создать национальное правительство в лагере Ляпунова. Когда же и это правительство извратилось и, потеряв общеземский характер, стало казачьим - последовала новая, уже третья попытка создания земской власти в ополчении князя Пожарского. Этой земской власти удалось, наконец, превратиться в действительную государственную власть и восстановить государственный порядок.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Избрание Владислава.

Шуйского москвичи удалили, и положение Москвы осложнилось. Присягнули временно Боярской думе. Но это новое правительство имело так же мало сил и средств, как и Шуйский. А около Москвы стояли по-прежнему два врага, и по-прежнему "Московскому государству с обеих сторон было тесно". Сперва Москва полагала, что ей возможно будет избрать царя правильным выбором, "согласившись с всеми городами, всею землею". Но правильного выбора невозможно было устроить, потому что для созвания собора надо было время, а враги - поляки и воры - не стали бы ждать этого собора и завладели бы бессильной Москвой. Надо было выбирать одного из двух врагов претендентов: Владислава или Вора, иначе Москва погибла бы непременно.

Бояре, пользуясь властью, торопят Жолкевского из Можайска к Москве, и он идет "освобождать Москву от Вора". Таким поступком бояре передали Москву в руки поляков и предрешили вопрос об избрании Владислава. 27 августа Москва присягнула Владиславу.

Этой присяге предшествовали долгие переговоры. В основу их был положен знакомый нам договор 4 февраля. В него бояре внесли некоторые изменения: они решительно настаивали на том, что Владислав должен принять православие и вычеркнули статьи о свободе выезда за границу для науки, а также статьи о повышении меньших людей. Тотчас же по заключении договора и принесении присяги Жолкевский прогнал Вора от Москвы. Таким образом, Москва избавилась от одного врага ценой подчинения другому.

Договор об избрании Владислава был отправлен на утверждение Сигизмунду с "великим посольством". Во главе посольства стояли митрополит Филарет и князь В. В. Голицын. Устроив блестяще дела Владислава в Москве, Жолкевский сдает команду одному из своих подчиненных, Гонсевскому и, уезжая из Москвы, увозит с собой, по приказу Сигизмунда, Василия Шуйского с братьями. Чем объяснить такой отъезд Жолкевского? Поведением Сигизмунда.

Сигизмунд имел претензии на престолы шведский и московский. Прикрываясь именем сына, он сам хотел стать московским царем. Однако чем дальше шло время, тем труднее становилось Жолкевскому скрывать от русских цели Сигизмунда, а Сигизмунд все определеннее их высказывал. Присягой Владиславу Москва упростила свое положение, нашла себе выход из затруднений, доставила Сигизмунду и полякам важную победу. Дело шло к развязке, а Сигизмунд своими личными стремлениями его запутывал. Стоило Жолкевскому вскрыть игру Сигизмунда в Москве, и Москва восстала бы против поляков и уничтожила все плоды трудов Жолкевского, и Жолкевский молчал. Вот почему увидав, что Сигизмунд не оставит своих притязаний, он отказался от продолжения дела и уехал из Москвы.

По приезде посольства к королю под Смоленск там начались переговоры по поводу избрания Владислава. В совете короля было решено не отпускать королевича в Москву по причине его малолетства, а московские послы требовали немедленного приезда Владислава, для успокоения Московского государства. Поляки заявили им, что Сигизмунд сам успокоит Москву и потом уже даст москвичам своего сына, но для этого надо, чтобы Смоленск стал польской крепостью. Поляки не хотели, чтобы королевич принимал православие. Такие требования не удовлетворяли московских послов: Москва не желала иметь короля-католика и отдаться во власть Сигизмунда. Сигизмунд увидел, что ему не осуществить своих желаний законным путем и стал действовать иначе: в посольстве старались произвести раскол.

Как только совершился выбор Владислава, и Москва была занята поляками, в ней стали появляться преданные Сигизмунду люди. Они проводили в московском обществе мысль о подчинении Сигизмунду. Все эти вмешательства Сигизмунда имели бы смысл, если бы производились от имени царя Владислава. Явилась мысль призвать короля в Москву и прямо присягнуть ему. Но против этого восстал патриарх Гермоген, Заботясь об охранении православия, он тем самым являлся твердым охранителем и национальности, он ревниво оберегал Москву от усиления польского влияния и был главной помехой для королевских креатур, которые хотели передать Москву Сигизмунду.

Он знал, что королевич не едет в Москву, что Москвой распоряжается Сигизмунд, что в то же время поляки воюют Русь, грабят и бьют русских людей в Смоленской области. Все это вызывало ропот во всем государстве. С отъездом Жолкевского польский гарнизон в Москве потерял дисциплину. Народ не скрывал своих антипатий к полякам, отшатнулся от Владислава и стал желать другого царя. Это движение против поляков очень скоро обратилось в пользу Вора. Восточная половина царства стала присягать ему. В то время, когда дела Вора улучшились, он был убит (в декабре 1610 г.).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Первое земское ополчение.

Со смертью Вора русские люди получили возможность соединиться для отпора полякам, и с этих пор смута в дальнейшем своем развитии получает преимущественно характер национальной борьбы, в которой русские стремятся освободиться от польского гнета, ими же в значительной степени допущенного.

Одно только существование Вора сдерживало негодование "лучших" русских людей против поляков. Но Вор умер, и ожили московские люди: одним врагом стало меньше. Шайка Вора без предводителя становилась простыми разбойниками и теряла политическую силу. В качестве политических врагов оставались только поляки, и против них теперь можно было соединиться без боязни, что в тылу останется худший враг. Во главе движения стоял "начальный человек Московского государства" - патриарх.

Патриарх действовал в этом случае как пастырь церкви. Он прекрасно видел, что влияние католической Польши на православную Москву не ограничится сферой государственной, но непременно перейдет и в церковную. С трудом допустив выбор на царство католика, видя затем, как ведет себя Сигизмунд, и в будущем ожидая постоянных злоупотреблений со стороны поляков относительно Москвы, патриарх Гермоген, как православный иерарх, не мог допускать дальнейшего господства поляков в видах охранения чистоты православной веры. С этой точки зрения он и действовал против Сигизмунда.

Верные слуги Сигизмунда, Салтыков и Андронов, доносили королю, что после смерти Вора патриарх "явно" говорил и писал народу против поляков, что если поляки не отпустят королевича в Московское государство и королевич не крестится в православие, то он русским не государь. Москвичи разделяли мнение патриарха и готовы были стать против поляков. Восстание против поляков поднималось повсюду: восставали не против Владислава, а против Сигизмунда и поляков, нарушавших московский договор о Владиславе. Страна вся была в возбуждении и смотрела на Гермогена как на своего нравственного вождя.

Патриарх не указал народу ратного предводителя, который мог бы стать во главе восставших. Такой предводитель явился сам в Рязанской земле. Это был известный нам Прокопий Ляпунов. В январе 1611 г. стал собирать войска на поляков и двинулся с ними на Москву. Туда же к Ляпунову шли земские дружины со всех концов государства (из земли Рязанской, Северской, Муромской, Суздальской, из северных областей, из Поволжских низовых). Сила национального движения была так велика, что захватила и Тушинское казачество. С севера шли казачьи шайки с Просовецким.

Когда такое разнохарактерное ополчение приближалось к Москве, она переживала трудные дни. Отношения между поляками и московским населением давно уже обострились. Салтыков предсказывал полякам, что 19 марта, их будут бить. И действительно 19 марта, в Москве, в Китай-городе, начался бой. Москва сгорела почти вся. На второй день Пасхи подошла к Москве стотысячная русская Рать и к апрелю обложила Кремль и Китай-город. Поляки и московское боярство, служившее Сигизмунду, засели в осаду. Положение гарнизона было очень серьезно, но Сигизмунд не думал помочь Москве его сил не хватило и на взятие Смоленска.

Обратимся теперь к тому ополчению, которое собралось под Москвой: можно предсказать даже его гибель и разложение. Ополчение действительно и погибло.

По приходе его под Москву оно выбирает себе военачальниками Пр. Ляпунова, князя Трубецкого и Заруцкого. Ляпунов, представитель служащего земского элемента в ополчении, старался дать преобладание своим. Заруцкий мирволил казачеству, а Трубецкому от них двоих было "мало чести": он не пользовался влиянием. Эти военачальники правили не только ополчением, но и землей. Военачальники делали распоряжение о сборе денег и ратных людей по областям, сменяли воевод в городах, заботились о защите Новгорода от шведов, раздавали поместья - играли роль правительства. Большим кредитом пользовалось в стране ополчение: ему верила и его слушалась страна.

Воеводы, управлявшие землей и ратью, не были бесконтрольны и зависели в своей деятельности от общего совета рати. Подмосковная рать считала себя выразительницей воли "всей земли" и себя ставила выше воевод в отношении власти; ополчение имело свою думу, свой совет.

В июне 1611 г. ополчение обратилось к своим вождям, прося общим советом подумать о прекращении беспорядков и злоупотреблений, какие совершались в войске. Что делать и как обращаться с теми холопами, которые убежали от своих господ и теперь служили в войске казаками, уже как вольные люди. Сначала этих беглых людей воеводы ополчения призывали под свои знамена, обещая считать их вольными казаками. Положение беглых в ополчении составляло очень важный вопрос.

По просьбе ополчения, Ляпунов и другие воеводы согласились созвать собор всей рати, чтобы обдумать и решить все заботившие последние вопросы. 29 и 30 июня 1611 г. сошлись на соборе выборные от войска: от всяких чинов служилые люди "всех городов" и представители казачества - атаманы и казаки. Оба элемента приняли участие в обсуждении Дел и составлении приговора.

Приговор 30 июня очень обширен и касается всего государства. Они утвердили раньше уже выбранных троих начальников - Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого - и определили границы их власти. Высшая власть, по приговору, принадлежит "всей земле", иначе говоря, войсковому совету, воеводы же - только исполнительные органы земли.

Вторая группа постановлений войскового собора касается устройства в войске приказов.

Третья группа постановлений собора касается поместий. Смута внесла беспорядок в поместные дела: одни незаконно захватили себе лишние земли, а у других была отнята и последняя земля.

Последнюю группу постановлений составляют постановления о казаках и о беглых. Над казаками учреждался контроль, отнималась у них возможность поживиться грабежом где-нибудь в стороне от войска, постановили беглых крестьян и холопей, до сих пор считавшихся казаками, возвращать их прежним господам и обращать в прежнее состояние.

Ряд последних постановлений о казачестве, как и весь склад приговора, показывает нам очень определенно, что на соборе 3 июня служилые люди решительно преобладали над вольными казаками.

 

 

 

 

Второе земское ополчение и его торжество.

Сойдясь под Москву, земские и казачьи дружины не могли ужиться мирно между собой. Приговор, давший перевес служилым людям и Ляпунову, был "не люб" казакам и они думали как бы его убить, через месяц Ляпунов был убит. В убийстве Ляпунова замешаны и поляки, осажденные в Москве. Потеряв предводителя, служилые люди утратили и силу. Делами стали заправлять казачьи вожди. Ополчение разлагалось, и государственный порядок потерпел в нем новое поражение. В 1611, и в 1612 г. Сигизмунд не шел на помощь московскому гарнизону, а своими силами московский гарнизон не мог прогнать осаждавших. Осада Москвы продолжалась.

Сигизмунд перестал стесняться с великим посольством. Сожжение Москвы подало ему надежду, что послы будут уступчивее. Но они стояли на том, что король не должен отступать от договора.

3 июня 1611 г. удалось королю взять Смоленск приступом. Когда Смоленск был взят, в нем не осталось и 8000 человек, они терпели голод и болезни и не могли отбить врага, потому что укрепления были разбиты и разрушены.

16 июля шведы обманом взяли Новгород. Митрополит Исидор и воевода князь Одоевский во главе новгородцев заключили со шведами договор, по которому Новгород представлялся особым государством, выбирал себе в цари одного из сыновей шведского короля.

Во Пскове в то же время появился самозванец Сидорка, (третьий Лжедмитрий). Неурядицы внутренние дали возможность полякам и казачеству разорять безнаказанно псковскую землю и дали в ней силу третьему самозванцу.

Во второй половине 1611 г., со взятием Смоленска и Новгорода, вся западная часть Московского государства попала в руки его врагов. Сама Москва оставалась в их власти, а ополчение, собранное для ее освобождения, распадалось. Казалось, Русское государство переживало последние дни.

Опаснее всех были поляки, но они же своей оплошностью и помогли оправиться русским людям.

Русские же еще не считали себя побежденными, а свое дело потерянным. В восточной части государства под влиянием известий о повсеместных неудачах и общих страданиях снова усилилось движение, оживились сношения городов. Весь север и северо-восток Руси находились тогда в состоянии какого-то духовного напряжения и просветления, какое является в массах в моменты великих исторических кризисов. Оседлая земщина теперь отделяла от себя казаков и окончательно сознала, что и они - ее враг, а не помощник. Понимая теперь весь ужас своего положения русские люди начинают с того, что ищут общего "совета" и "соединения" и общим советом, постановляют первое единодушное решение - налагают на всю землю пост, чтобы очистить себя от прошлых грехов.