Стефан Пермский как просветитель зырян

Содержание

Введение

История Православного  миссионерства знает немало подвигов проповедничества, когда люди, открывшие  для себя истину христианской веры, желая её донести до других, обращали в христианство целые народы. Их прославила Церковь в лике святых особого чина, называя этих людей равноапостольными. Это и св. Нина, просветительница Грузии, и Григор Партев, усилиями которого армяне, бывшие язычники, стали первым в мире христианским народом, и солунские братья – Кирилл и Мефодий – просветители славян, и свт. Николай Японский, принесший евангельскую весть в синтоистскую Японию, и многие другие.

Но особо выделяются в этом ряду те, кто, проповедуя христианство, смогли дать просвещаемым народам письменность, тем самым сумев преобразить исторический облик народа.

Отечественная этнография, основанная на советской (кстати, далеко не самой худшей) научной школе, выделяет три основных этапа развития человечества: дикость, варварство и цивилизацию. Средняя ступень – варварство – определяется как этап, начинающийся с изобретения гончарного дела и заканчивающийся изобретением письменности¹.

Конечно, история и  этнография, как и другие науки, не стоят на месте, и сейчас разрабатывается  новая периодизация истории. Но нелепо отрицать тот факт, что появление письменности представляет новый этап в историческом развитии любого народа.

С этой точки зрения равноапостольный подвиг свт. Стефана Пермского заслуживает  особого внимания: «Таких святых, как  Стефан Пермский, на Руси мало. В Древней Руси подобного, пожалуй, и не сыскать: Стефан ввел в Христову Церковь соседний дотоле бесписьменный языческий народ. Других чудес он не сотворил, ни при жизни, ни после смерти; по крайней мере, агиограф о них не пишет…»².

Но ведь для прославления угодника его чудотворения (или отсутствие таковых) не есть непременное условие, тем более, когда речь идёт о миссионерской деятельности. И можно с уверенностью утверждать, что успех миссии св. Стефана и есть самое важное чудо, явленное Господом через пермского святителя. Собственно говоря, рассказ об этом и есть основная задача данной работы.

Жизнеописание св. Стефана  Пермского

Пермская земля  и её святитель

К западу от Уральских  гор, в бассейне рек Вычегда, Печора и Кама, издревле жили угорские племена, относящиеся к финно-угорской языковой группе, объединяемые общим названием «коми»: пермяки, зыряне, печора и др. Территория, ими населяемая, носила название «Пермь Великая». По поводу происхождения названия «Пермь» есть немало гипотез, однако, скорее всего, это слово происходит от слова «парма», что в переводе с коми языка означает «тайга».

Современные коми представлены тремя этносами – удмурты, коми-пермяки  и собственно коми (или «коми-зыряне»  – термин в настоящее время  практически вышел из употребления).

В 14 веке зырянами называли группу племён, жившее в бассейне реки Вычегды. Лишь позже к числу зырян  стали относить и другие племена, живущие и к северу от Вычегды  – вплоть до устья Ижмы.

Численность коми-зырян  в настоящее время составляет более 300 тыс. человек.

С древних времён зыряне, как и другие коми-племена, занимались охотой, собирательством, скотоводством, и отчасти – земледелием. По вере они были язычниками, которые, однако, имели смутное представление  о Верховном Божестве – Творце всего сущего, которое они называли «Ен», которому они не приносили жертв и не устраивали кумирниц, предпочитая покланяться более низшим божествам, принося им жертвы³.

Так продолжалось до тех  пор, пока не появился человек, который  поставил себе цель обратить зырян  к христианской вере. Это был св. Стефан Пермский, сын соборного устюжского причётчика Симеона, по фамилии Храп, родившийся в 1340 году от Р.Х.

Существует точка зрения, что ещё задолго до рождения Стефана  было предсказано о нём св. Прокопием  Устюжским. По преданию, Прокопий Устюжский был богатым немецким купцом, приплывшим в Новгород и принявшим святое крещение от прп. Варлаама Хутынского. Раздав всё своё имущество нищим, он принял «юродственное житие» и был очень почитаем нвогородцами, но, не терпя мирской славы, ушёл в Устюг. Скончался блж. Прокопий в 1303 году⁴. Незадолго до своей смерти он предсказал рождение и будущий миссионерский подвиг Стефана: как об этом поветсвует архимандрит Макарий «… когда сей Христа ради юродивый чудотворец встретился в Устюге в выходившей после вечернего пения отроковицей Марией, будущей матерью пермского просветителя, он, поклонившись ей до земли, изрёк о ней слова: «се, грядёт матерь великого мужа, учителя Пермского».»⁵.

Св. Епифаний Премудрый, друг и агиограф Св Стефана, пишет, что он «был родом русский, происходя от народа славянского, от стороны Двинская, от города, называемого Устюг»⁶. Однако возможно, что мать Стефана происходила из дома крещёного зырянина по имени Дзебас (Тайник)⁷.

Поэтому он, вероятнее  всего, с детства от матери знал зырянский язык.

Епифаний описывает  отрока Стефана как весьма благоразумного, выросшего в девственности, чистоте  и целомудрии. Еще ребёнком Стефан был отдан учиться грамоте, которую  освоил менее чем за год.

С малых лет воспылала  в нём любовь к Богу, и он решил покинуть отчий дом. И еще в юности, в «младые годы», как пишет Епифаний, Стефан принял постриг в городе Ростове в монастыре св. Григория Богослова, в постриге приняв имя, совпавшее с его мирским именем. Пострижен он был игуменом монастыря Максимом по прозвищу Калина.

«И плоды спасения умножив, и в законе Господнем  поучаясь день и ночь, был Стефан словно древо плодовитое, посаженное близ исходящих вод и часто  напояемое разумом Божественных Писаний, и оттуда прорастала гроздь добродетелей, процветало благолепие, которое и плод свой в своё время дало»⁸.

В среде братии Стефан отличался иноческим усердием, удивлявшим как монахов, так и простых  людей.

Стефан прилежно читал  книги, пытаясь наиболее глубоко  понять их смысл. Выучил инок также  и греческий язык.

Но был у него в  душе замысел – пойти в Пермскую землю и проповедать евангельскую весть у пермян. Стефан много слышал о Пермской земле, и знал, что это – дикий край, ещё не тронутый христианской проповедью. Населяли его люди, приносившие жертвы идолам, занимавшиеся волхованиями и колдовством.

И замыслив так, он пришёл к епископу Герасиму Коломенскому, наместнику московского митрополита, и испросил благословения отправиться  в языческую землю.

Епископ Герасим, видя его  благое дерзновение, исповедал Стефана и благословил его: «…Так ступай же и свети людям, пребывающим во тьме, живущим в стране во тьме идолослужения, наваждения кумирского, и поведай им: «Образумьтесь, люди бесчувственные, и покоритесь сыну человеческому! Для чего суетитесь вы? Увидите, как восхитил Господь преподобнаго своего». Ступай же и будь проповедником веры, исповедником истины и благовестником Евангелия Христова».⁹

Следует отметить, что, повествуя  об этом периоде жизни св. Стефана, св. Епифаний чрезвычайно многословен, и в частности, подробно рассказывает о миссионерстве св. Апостолов, скрупулезно перечисляя те страны, в которых каждый из этих апостолов проповедовал, при этом каждый раз отмечая, что в Пермской земле никто из апостолов не был. Из этого факта вытекает со всей очевидностью то, что Епифаний, хоть и не называет напрямую Стефана равноапостольным, но всё же ставит его миссию в один ряд с миссией апостольской.

Выход Стефана  на проповедь. Успех миссии в первые годы.

Миссия св. Стефана  началась с г. Пырас (ныне – г. Котлас), куда он прибыл осенью 1379 года, где много проповедовал зырянам о ложности их богов. В те времена главными божествами зырян были Войпель («ночное ухо» – повелитель холода и непогоды) и Йомала. Также покланялись они солнцу, огню, воде, деревьям и животным. Знали они и Великого Духа, называемого Ен, но считали его бесконечно далёким и недоступным для поклонения людей. Особым почётом в среде зырян пользовались туны – волхвы и кудесники. Они и стали главными врагами Стефана¹⁰. Прошло немало времени, пока речи его тронули сердца язычников, но после уже сами жители просили проповедника научить их христианской вере.

Святитель возблагодарил  Бога за первый успех проповеди, построил часовню во имя св. Николая Чудотворца, и, взяв с собою несколько спутников из числа новообращённых, отправился далее, вглубь Перми.

Многие, слышавшие проповедь  Стефана, уверовали и пожелали креститься. Но было и немало тех, которые отвергли его, и от которых пришлось преподобному претерпеть немало скорбей и поношений. Св. Епифаний рассказывает, как толпа крамольников пыталась сжечь св. Стефана. Однако Господь по усердным молитвам Стефана защитил Своего угодника¹¹.

Из Пыраса св. Стефан со своими спутниками добрались до селения  Гам. Но гамичи, подстрекаемые жрецами, кинулись на него с неистовыми криками и угрозами, желая убить его. Однако и тут Господь хранил его: видя кроткий и смиренный вид Стефана, слыша речи его на родном для них языке, жители села сменили гнев на милость, и стали внимать проповеди стефановой.

Однако, проповедуя в  Гаме, Стефан понял, насколько местный народ предан идолослужению, и рассудил, что, пока не будут истреблены местные идолы, успеха ждать не придётся. И тогда Стефан, выбрав время, когда возле кумирницы в заповедной роще не было народа, поджёг её. Гамичи, заметив дым, сбежались всем селом на место сожжения идолов, и смотрели на святителя со страхом и недоумением, не зная, что делать: одни призывали убить его, другие говорили, что убийство «посла московского» чревато опасными последствиями, и считали, что поруганные боги сами должны за себя отомстить, третьи же говорили: «Беда, что он не начинает первым, вот если бы он хоть однажды начал, мы бы растерзали его»¹². Здесь имеется в виду то, что Стефан, обращая зырян в христианство, действовал только силой слова, и никогда не прибегал к насилию, и даже при угрозе физической расправы никогда не отвечал ударом на удар, являя собой образец христианской кротости и смирения.

В «Житие Стефана», составленном св. Епифанием, есть подобное упоминание, но там оно относится к несколько другому месту и времени, а именно – в разделе «Жития», названном «Поучение», где приводится проповедь Стефана в селе Усть-Вымь. В нём говорится: «… Не можем мы состязаться в словах с игуменом тем, что из Москвы пришёл. Если силой и притеснением не прогоним его, … то наполнится вся наша земля учением его. Но дурной у него обычай: никогда не начинает он распри первым, чего мы от него ожидаем.… Если бы дерзнул он первым начать распри, то мы бы растерзали его, и быстро бы взята была землёю жизнь его, и память о нем с шумом сгинула. Но поскольку долготерпелив он, не знаем мы, как одолеть его»¹³.

В основу же указанного выше источника («Святители Пермские. Жизнеописания, акафисты и чудеса…») положена обработка  церковных преданий о святителе, и в нём событие описано как произошедшее в селе Гам.

Это разночтение объясняется  следующим образом: и в Гаме, и  в Усть-Выми, недалеко расположенных друг от друга, были языческие святыни (в Усть-Выми произрастала «прокудливая берёза» – см. ниже), и обе кумирницы были уничтожены св. Стефаном, что вызвало гнев местного населения.

Но кроме этого, у  коми народа существовал обычай, весьма похвальный с точки зрения христианской морали: быть инициатором насилия, т.е. нападать первым, считалось аморальным. Более того, этот обычай распространялся и на животных: в коми сказке «Прокудливая берёза» (сказка говорит об уничтожении её св. Стефаном) славный охотник по имени Кузь, будучи не на охоте, однажды повстречался в лесу с медведем. Не желая нападать первым, Кузь попытался уклониться от схватки, и даже уступил медведю дорогу. Но медведь не оценил благородного поступка и напал на Кузя, и только тогда тот убил медведя¹⁴.

Поэтому два отрывка  рассказывают не об одном и том  же, а о двух похожих случаях, тем  более, что оба они произошли  в одном и том же году – 1379.

После просвещения Гама Стефан отправился далее вверх по Вычегде и дошёл до места впадения в неё реки Вымь. Здесь располагалось  зырянское поселение, возле которого святитель построил себе келью. В  полукилометре от него находилась прокудливая берёза: «Слово "прокудливая" имеет тот же корень, что и "кудесник", а потому означает, что именно возле нее с особым успехом шаманили главные жрецы-кудесники зырян. То была главная святыня всей Перми Великой. Стефан собственноручно срубил ее и сжег. С воплями гнева и ужаса сбежались зыряне спасать божество. А между тем оно позорнейшим образом превращалось в пепел, не в силах изменить свою горькую участь. И опять, готовый к смерти, Стефан молился, воздев руки, и ничего не отвечал на гневные крики язычников. И опять его готовность кротко принять любую участь обезоружила врагов»¹⁵.

Эти сведения, безусловно, также следует отнести к разряду  преданий, т.к. агиограф берёзу не упоминает. Он лишь рассказывает, что «Стефан, Богу помолясь, молитву сотворив, отправился с некое место, где была главная кумирница пермян, и попытался идолов их разорить, ниспровергнув жертвенники их, и богов их сровнять с землею. И Божию силою главную их кумирницу он зажёг и пламенем запалил…»¹⁶.

Но зато Епифаний в  своём произведении целую главу поучению, сказанному св. Стефаном в Усть-Выми, в связи с сокрушением идолов, в которой он призывал зырян оставить языческие заблуждения. «…Зачем поклоняетесь вы идолам, и почитаете их, и богами называете их, истуканов идольских? Кумиры ваши – это куски дерева бездушные, дело рук человеческих. Они рты имеют – и не говорят, уши имеют – и не слышат, глаза имеют – и не видят… А христиане веруют в Бога, и чтут, и славят Его. И я вам говорю, что Он есть истинный Бог, и нет инаго Бога, кроме Него…»¹⁷