Становление самодержавия в годы правления Ивана Грозного

Глава 1: Период реформ

1) Разные  точки зрения на деятельность  Ивана IV в период его реформ 50-х гг.

2) Причины  перехода к самодержавному правлению.

Глава 2: Опричнина

1) Деятельность  Ивана IV в 60 – 70 годы. Сущность опричнины, содержание опричнины.

2) Оценка опричнины историками.

3) Опричнина  – начальный этап самодержавия  в России.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение:

В силу неблагоприятных исторических условий, среди которых немаловажную роль играло страшное татарское нашествие, Русское государство несколько отставало в своем развитии от европейских стран. Губительные последствия иноземного ига давали о себе знать в течении длительного времени. Но Россия оправилась от потрясений.      Политическое развитие Руси в XVI веке был противоречивым. Объединение русских земель не привело к немедленному уничтожению феодальных пережитков, раздробленности. Между тем потребности централизации диктовали необходимость преобразование отживших институтов.             Власть царя постепенно становилась самодержавной, не терпящей противоречий и неподчинения. Боярская дума, совещательный орган при великом князе, лишь внешне напоминала древнерусских советников – дружинников, поскольку не имела решающего голоса при обсуждении важнейших вопросов жизни государства. К началу XVI века окончательно сложился ее качественный и количественный состав. Постепенно в число московских бояр стали входить князья ранее независимых княжеств. Так рушился еще один возможный оплот ограничения великокняжеской власти: бывшие удельные владыки превращались из вассалов в подданных Москвы.            В конце XV – начале XVI века в России резко усилились тенденции к установлению самодержавной монархии. Вся полнота власти номинально принадлежала великому князю, однако ее практическую реализацию тормозило отсутствие разветвленного государственного аппарата.             Иван IV принял новый титул царь, равный императорскому или княжескому, а к 1549 году вокруг него сложился кружок государственных деятелей, почивших название «Избранной рады». Рада развела бурную деятельность, проведя серию серьезных преобразований. Были созданы первые органы центрального управления – приказы, «Избранная рада» отменила  кормления и установила новый общегосударственный налог, упорядочен набор дворянского ополчения. Правительство «Избранной рады» достаточно неожиданно пало в 1560 году. Предлогом стал вопрос о престолонаследии, но в основе Избранной рады лежало желание царя упросить личную власть и собственную династию. К тому же структурные реформы, проводимые Радой, не могли дать немедленных результатов, что не устраивало Ивана IV.  Быстрые подвиги в условиях неразвитости государственного аппарата, незавершившейся централизации политической и экономической жизни страны могли дать только чисто административные методы, террор.  С 1565 года на Руси устанавливается опричнина – система долго вызывающая бескомпромиссные споры среди историков. Речь шла о целях, которые преследовала опричнина, и о том, может ли эта цель оправдывать столь ужасного средства.      Своей опричниной и ее кровавыми оргиями царь, несомненно, достиг укрепления режима личной, неограниченной  власти. Она стала своего рода тиранией, деспотией.    С помощью опричнины Грозный подавил всякую оппозицию, ликвидировал очаги какого бы то ни было удельного сепаратизма, остатки и без того невеликие, самостоятельности и независимости в словах и действиях.          Зарубежная историография выбрала главных три направления. Философской интерпретации российской истории. Имена этих историков хорошо известны – Карл Виттфогель, Арнольд Тойнби и Ричард Пайпс. Книги этих авторов более или менее полно представляют спектр аргументов, выдвинутых западной философско – исторической литературой, трактующей природу и происхождение русской политической структуры. Авторы исследований пытаются доказать, что Россия относится к деспотической семье.         Концепция Виттфогеля, «татарская интерпретация». Он считает, что на Русскую историю повлияла Византия и монголы «Золотой Орды». Он подчеркивает черты сходства и различия Руси и восточного деспотизма.           1) Татары заразили Россию организационными методами, но не оккупировали ее «контроль на расстоянии».

2) Влияние на «русский деспотизм»  европейская коммерческая и индустриальная революция. Он модернизировался. 

3)  В отличие от деспотизма (где, как мы знаем, государство располагает абсолютным суверенитетом над личностью и имуществом подданных) московский исторический процесс не только не начался с утверждения этого суверенитета, но и, едва, казалось бы, утвердившись в XVII веке, уже в следующем столетии суверенитет этот загадочным образом вдруг исчезает с исторической сцены. Половина всех обрабатываемых земель опять становится неотчуждаемой частной собственностью.1           Все попытки автора преодолеть те особенности русской исторической материи, которые делают невозможным зачисление ее по ведомству деспотизма, пронизаны такой мощью художественного воображения и никак не соприкасается с живой плотью истории.   Концепция Тойнби «Византийская интерпретация»

1) Утверждает, что «в Византийском  тоталитарном государстве церковь может быть христианской или марксистской, лишь бы она оставалась орудием светского государства»

2) Почему Византия распалась, а  Россия нет? Россия, напишет он, «обязана  была выживанием в раннем средневековье  счастливой географической случайностью»    Концепция Пайпса вотчинная интерпретация.

1) Мысль о России как о восточном  деспотизме отвергнута, вместо нее  выдвигалась идея России на  «вотчинной монархии», то есть  такой политической организации, «в которой суверенитет и собственность  сливаются до степени, когда они становятся неотличимы». Конфликты между суверенитетом и собственностью не возникают, потому что … они одно и тоже».  

2) Он представляет Россию как  большое патриархальную семью. Интрига  эта, как мы знаем, состояла в  том, чтобы превратить всю страну в гигантский королевский демон, чтобы ничьих привилегий, никакого самоуправства, ничьего суда, кроме царского.   

«Что Иван Грозный жаждал этого – нет никаких сомнений. Что во имя этого поднял он Россию на дыбы своей опричной революцией – бесспорно. Но история государства российского не сводится к Ивану Грозному.»2          Московское государство никогда полностью не преуспело в элиминации аллодиальной собственности. Это правда традиционная родовая вотчина действительно погибла под ударами опричной революции и установленный ею автократии разрушалась заменяясь поместьями. Но с разрушением боярства, шел эволюционный процесс замены в новую дворянскую вотчину. Появляется вторая русская аристократия дворянства.       Ну почему, спрашивается, должна была Россия непременно соответствовать всем параметрам либо европейского абсолютизма, либо татарско – византийского деспотизма? Почему «либо-либо»? почему ни одному из наших авторов и в голову не пришло, что может существовать некая третья модель, способная вобрать в себя конструктивные аспекты обоих полюсов старой модели, демополизируя если можно так выразиться, право на истину обоих?     Вот, например, как оно могло бы быть в жизни. Пришли тысячу лет назад на великий путь из варяг в греки те же самые варвары – норманны, что в это же время основали свои государства, скажем, в Исландии или на западе Франции, а позднее завоевали Англию. Иначе говоря, основание Киевской Руси могло быть частью великой экспансии северных народов Европы и принесли они с собой на Восток тот же свойственный динамичный импульс который впоследствии оплодотворил политическую культуру Запада.        Выражаясь нормальным языком, была она обычно средневековым европейским государством. Только в отличие от своих западных собратьев, у которых не было перед глазами никакой готовой к употреблению идеальной модели государственного устройства и которые поэтому должны были додуматься до нее сами, путем проб и ошибок, у восточных норманнов такая модель, к несчастью, была.          И предстала она перед ними как великолепная храмина тысячелетней Римской империи. Не было им дела до того, что и какой пришла она в этот мир в пятом веке после Рождества Христова, такой и уйдет из него в пятнадцатом – перманентном стагнирующим, не способным к развитию мертвым политическим телом. До погибели ее ещё было далеко, а красота ее обрядов и величие ее по видимости вечного государственного устройства били в глаза. Кто мог бы бросить камень в бедных варваров за то, что так жадно припали к этому, единственному доступному им источнику древней культуры, что заимствовали они из него не только свою религию (за что так горько упрекал их в последствии Чаадаев, но и церковную иерархия (за что их сурово осуждал Тойнби), не только церковные привычки, но и навыки административного и политического управления).             Право же, удивительно вовсе не это. Так оно должно было случаться, и так оно случилось. Удивительно, что это вторжение мощной и древней политической культуры перманентно стагнирующего деспотизма не сумело разрушить первоначальный динамический европейский импульс восточных норманнов, что в отличии от Мазепы, покорившего сердце Марии Кочубей, уродливый византийский карлик так и не  преуспел в покорении юной варварской души Киевской Руси, что итогом этого неравного брака было вовсе не превращение Руси в новую Византию, но лишь раздвоение ее политической традиции – на европейскую и византийскую.    В результате Россия оказалась живой дихотомией. Она перестала быть Европой, то есть утратила способность к поступательному политическому развитию, но не стала к деспотической Азией в аристотелевском смысле, то есть не утратила способности к политическому развитию вообще. Только привело оно здесь к жёсткой повторяющейся драме, которую  назвали перманентной войной России против России (порой войной холодной, но часто и доподлинно горячей, уносившей больше невинных жизней нежели любая ее война с  державами иностранными).            «Разумеется, это не более чем еще одна гипотеза.  Однако она не только позволяет вырваться из каземата бесплодной модели, но и практически объясняет русский политический процесс – на протяжении всех столетий с тех пор, как Россия стала национальным государством. Она объясняет и опричные конвульсии царя Ивана и последовавшую за ним десталинизацию. Она объясняет и то, и то, почему европейская Россия так упорно стремиться к возвращению в свою исконную семью, и то, почему так упорно и успешно сопротивлялась этому ее византийская сестра-близнец. Она объяснят, почему Россия не стала европейским абсолютизмом, но никогда не превратилась в виттфогелевский «восточный деспотизм», почему велики реформы регулярно сменяются в ней не менее великими контрреформами, а между ними вклинивается еще и жуткая, коррумпированная, византийская стагнация, которая, однако, в отличии от Византии, никогда не может стать перманентной.»3           По-прежнему исследователей привлекает загадка опричнины. До конца 70-х годов опричнина в основном рассматривалась как политика, направленная на ликвидацию препятствий в процессе объединения страны, причем исследователи, по-разному определяющие состав оппозиции, удельные князья Новгорода и церковь, по мнению А.А.Зимина4, боярство – по мнению Скрынникова Р.Г.5 довольно успешно разбивали аргументацию друг друга. В последующее время опричнина все более рассматривается как борьба вокруг разных форм правления в едином русском государстве (Д.Н. Альшиц)6. Негативные последствия проведения этой политики для страны убедительно показали историки аграрники. Вернув страну в экономический кризис конца XVI века, она подстегнула закрепощение крестьян и была одной из причин поражения России в Ливонской войне.            Для уяснения расстановки политических сил в XVI - начале XVII века, а так же смысла политической борьбы в верхах необходимо изучение состава и социального облика того круга лиц, в чьих руках была сосредоточена реальная власть в государстве. Исследования последних десятилетий в этом направлении позволили отказаться от упрощенного представления политической истории России этого периода как борьбы боярства и дворянства. В это время, как и позднее, происхождение далеко не всегда определяло политические позиции того или иного лица. Большое значение имели также родственные связи, служебноместническое  положение и землевладение. Проанализировав разрядные книги, боярские списки и данные писцовых книг о составе и земельных владениях отдельных феодалов, А.П.Павлов пришел к выводу, «что к концу XVI века, произошла внутренняя эволюция боярской верхушки:  из старинной вотчинной аристократии она превратилась в аристократию служебную»7.      Служебная московская знать и приказная администрация являлись политической опорой монархии.             Это обстоятельство, а также разобщенность уездного дворянства и горожан, не сумевших противостоять московской знати, по мнению автора, были основной причиной незавершённости развития сословного представительства.         Автор обращает внимание на недостаточную четкость в литературе понятий «боярство» и «дворянство»: противопоставления боярства и дворянства в этом смысле, как это принято в современной науке, документы XVI-XVIII веков не знают.       «Под дворянством документы того времени подразумевают не рядовые массы служилых людей «по отечеству», а верхнюю группу служилых людей, связанных с государевым двором. Боярами источники именовали тех лиц, которые имели высший думной чин боярина. Но нельзя ограничить изучение боярской знати только боярским чином, следует иметь в виду и многочисленных их родственников, которые по социальному и политическому облику мало от них отличались и в силу происхождения могли претендовать на думные чины. Необходимо также учитывать и окольничьих, т.к. большинство думных бояр прошло через этот чин.»8    историческая наука опирается не на умозрительные понятия, выведенные чисто логическим путем и ведущие к идеалистическому и субъективному толкованию явлений и событий прошлого, а на глубокий анализ и обобщение фактов действительности в ее развитии, на осмысление данных разнообразных источников.         Источники, использованные в работе можно квалифицировать на:

1. Законодательные («Судебник 1550 г», «Избранная  тысяча 1550 г», приговор 1550 г об испомещении  под Москвой готовых «в посылки»  помещиков детей боярских, лучих  слуг, «Уложение о службе 1550 г», «Земский  собор 1549». Эти источники помогают понять и проанализировать внутреннюю политику государства.

2. Литературно –публицистические  источники «Переписка Ивана Грозного  с Андреем Курбским», «Послание  Ивана Грозного английской королеве  Елизавете», «Послание Ивана Грозного  опричнику Грозному, попавшему в плен». Письма Курбского помогают понять идеалогию боярской оппозиции, в ответах Ивана Грозного звучит правота его правления, осуждение боярства, незыблемость и божественное происхождение царского правления.

3. Повествовательные источники. Они  интересны тем, что их писали иностранные путешественники дипломаты. «Английский посол Д.Флетчер о стрельцах 1589 г.», «Англичанин Горсей об усилении самодержавия в России». Эти источники помогают взглянуть на жизнь России 16 века глазами иностранных послов.

Идеология общественно-политическая мысль того времени очень ярко прослеживается в сочинениях И.С.Пересветова – это «Большая челобитная», «Сказание о Константине», «Сказание о Магамеде».

Таким образом разнообразие источников, их характер помогает последовательно увидеть явления и события, относящиеся к периоду централизации и становления самодержавной власти в России в 16 веке.             Статьи Судебника характеризуют дальнейшую централизацию и усиление аппарата самодержавной власти, регламентацию судопроизводства и администрации, стремление царизма укрепить свою социальную базу, опираясь на многочисленное дворянство и посадскую верхушку.           «1. Суд царя и великого князя судите боярам, и окольничим, и дворецким, и казначеем, и дьяком. А судом не дружити и не мстити нокому, и посулу в суде не имати; такоже и всякому судье посулов не имати».9        В этой статье говорится о том, чтобы судья был неподкупным, праведным.   «5. Подъячий, который запишет не по суду для посула без дьячего приказу, и того подьячего казнити торговою казнью, бити кнутом…»10       В этой статье говорится о наказании за ложные приписки за взятку.    «98. А которые будут дела новые в сем Судебнике не читаны, и как те дела государева докладу и со всех бояр приговору вершается, и те дела в сем Судебнике приписывати.»11            А если появятся дела, которые не записаны в Судебнике, то рассмотреть их с согласия царя и бояр и записать решение в Судебнике новом.      «Одним из важных мероприятий, направленных на усиление самодержавной власти царя и его опоры в рядах дворянства, был приговор 1550 года об испомещении под Москвой готовых «в посылке» помещиков детей боярских лутших  слуг 1000 человек.»12 В список были включены дворяне из 46 городов и уездов, фактически со всей территории государства, 1078 человек лишь 28 человек принадлежали к Столичной знати, окольничие, окружничие, казначеи.  В числе провинциальных детей боярских первой статьи находились многие лица, занимавшие при Иване IV крупные посты в войске и государственном управлении.          «Ао которым боярам и окольничьим бытии готовыми в посылки, а поместейи и вотчин в Московском уезде у них не будет, - и (тем) боярам и окольниями дати поместья в Московском уезде по 200 ж чести, а детем боярским – 1-й статье дати поместья по 200 ж чети, а другой статье детем боярским дати поместья по 150 чети, а третьей статье дати детям боярским поместья по 100 чети. …И всех в сей статье бояр и окольничих и с окружиничем и с казначеи 2/8 человек, а поместья им дати по 200 чети, итого 5000 чети…»13             Наделение землёй боярских, сбор дворян практически со всей территории государства для службы государю дало возможность Ивану IV укрепить свою власть и найти поддержку и опору в лице дворянства.        Централизация военных сил и военного управления в государстве была характерной чертой самодержавия. Судебник 1550 года решительно запретил феодалам принимать в холопы «детей боярских служивых и их детей, которые не служавили», указ 1558 года распространил это правило на всех сыновей мелких дворян – детей боярских, которым от роду было меньше пятнадцати лет. Эти законы закрывали источники пополнения военных сил феодальной знати, делали службы всех дворян в царском войске обязательной и наследственной. Уложение 1556 года окончательно определило строгий порядок военной службы феодалов всех разрядов, помещиков и вотчинников, в качестве обязательной и наследственной повинности.       «Посем же государь и сея раз смотри, которые вельможи и всякие воины, многиеми землями завладали службею оскудета, - не против государева жалования и своих вотчин служба их,- государь же им уровнения творите: в поместьях землемерие им учинита, комужд что достойно, так устроима преизлишки же разделима неимущим, а с вотчин и с поместьям уложенную службу учини же: состав четвертей добрые угожей земли человек на коне и в доспехе полном, а в данной поход о дву конь; и хто послужит по земли, и государь их жалует своим жалованием, кормлением, и на уложенные люди дает денежное жалование; а хто землю держит, в службу с нее не платит, на тех на мамых имати деньги за люди, а хто дает в службу люди лишние перед землею, через уложенные люди, и тем от государя болиее жалование саммит, а людем их перед уложенными в полътретиа давати денгами. И все государь строяше, как бы строение воинъству и служба бы царская безо лжи была и без греха вправду, и подменные тому розряды у царских чиноначальников, у приказных людей.»14        Первые по хронологии соборы можно игнорировать, но А.А. Зимин писал, что, первые соборы созывались для заслушивания правительственных деклараций (например, собор 1549 года) и санкционирования законодательных мероприятий (на соборе 1551 года). активной роли соборных представителей в выработке политической линии московского правительства еще не заметна. Но была ли такая активная роль в 1566 году, у первого, настоящего собора? Настоящего – несмотря на то что слово «собор» в грамоте совсем не встречается, а в летописном сообщении упоминается только в связи с духовенством («все соборне»); в летописи тоже говорится только о приговорном списке (а не об соборном приговоре).           «И в самом деле, больше ничего на соборе не произошло. Во время переговоров с польско-литовскими послами царь заговорил о продолжении войны, причем лично опросил только духовенство, тогда как другие участники ответили по «государскому приказу, или, наказу». Духовники дали «совет» (это слово они сохранили), а другие дали только «думу» - все согласились. Это не имеет ничего общего с активной ролью представителей и еще меньше – с какими-либо сословными волеизъявлениями. Противоречить было тогда и без того опасно для жизни. Как известно, в том же 1566 году более 300 земских протестовали против произвола опричнины, их наказали, а 3 казнили.»15             С государственными преобразованиями середины XVI века тесно связана деятельность первых Земских соборов, обсуждавших и решавших важные вопросы внутренней и внешней политики. В состав соборов входили члены Боярской думы, Освященного собора, «приказные люди», возглавлявшие органы центрального управления – приказы, лица, ведавшие различными отраслями дворцового хозяйства (дворецкие, конюшие, казначеи), а с 1556 года также и депутаты от дворян и посадских верхов. Земский собор 1549 года: «Того же месяца февраля в 27 день царь и великий князь Иван Васильевич всея Руссии в своих царских полатах перед отцем своим Макарьем Митрополитом и перед всем освященным собором говорил боярам своим князю Дмитрию ФеодоровичуБельскому, князю Юрью Михайловичу Булгакову, князю Феодору Андреевичу Булгакову, князю Петру Михайловичу Щенятеву, князю Дмитрию Феодоровичу Палецкому, Василию Дмитриевчу Понскому, князю Александру Борисовичу Горбатому, и иным своим боярам, и окольничим, и дворецким, и казначеем, что о его царского возраста от них и от их людей детем боярским и христьяном чинился силы и продажи и обиды великие в землях, и в холопех и в иных во многих делах и они бы вперед так не чинили, детем бы боярским и християном от них и от их людей силы и продажи и обиды во всех делах не было (бы) никоторые, а хто вперед кому учинит силу или продужу и обиду, и тем от царя и великого князя быти в опале и в казни.   И бояре все били челом государю царю и великому князю, чтобы государь их в том пожаловал, сердца на них не держал и опалы им не учинил никоторые, а они хотят служити ему, государю царю и великому князю, и добра хотети ему и его людям во всем вправду безо всякия хитрости, по тому же, как служили и добра хотели государю своему, отцу его, великому князю Василия Ивановичу всеа Руси… и деду его, великому князю Ивану Васильевичу всея Руси.          А которые будут дети боярские и христьяне на них и на их людей учнут бити челом, о каких делах не буди государь бы их пожаловал, давал им и их людям с теми детьми боярскими и со христьяны суд. И царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси перед отцом своим Макарьнем  Митрополитом и перед всем освященным собором бояр своих пожаловал с великим благочестием и усердием, наказав их,  умияне говорил им «по се время сердца на вас ве тех делах не держу и жалы на вас ни на кого не положу, а вы бы вперед так не чинили». Да и воеводам и княжатам и боярским детям и дворянам большим то же говорил: и пожаловал их, наказал всех с благочестием умияне. Того же месяца февраля в 29 день царь и великий князь Иван соотцом своим Макарьем Митрополитом из бояре уложил, что во всех городех Московские земли наместников детей боярских не судить ни в чем, опричь дух негубства и татьбы и разбоя с поличным: да и грамоты свои жаловальные о том во все городы детям боярским послал.»16   Земские соборы 1566 года. В первые же годы Ливонской войны (1558-1583) русские войска при поддержке местного населения разгромили Ливонский орден, и в 1560 году он прекратил свое существование. Однако в ход войны вмешались другие государства (Дания, Швеция, Литва и Польша). В обстановке острых противоречий внутри страны и осложнений в ходе тяжелой Ливонской войны летом 1566 года был созван Земский собор.            «Того же лета (1566) месяца июня в 28 день царь и великий князь Иван Васильевич Руси говорил со князем Володимиром Ондреевичем и с своими богомольцее с архиепископы и епископы… со всем еще освященным собором и со всеми бояры и с приказными людими, да и со князми и з детми боярскими и з служилыми людими, да и з гостми и с купци и со всеми торговыми людми, что Литовские послы… без ливонские земли на перемирье делати не хотят, а написаты бы Ливонские земли в перемирную грамоту, которые городы за царем и великим князем, те за царем и великим князем и написати, а которые немецкие городы за королем, те бы за королем и написати;  и только те городы немецкие написати в перемирную грамоту за королем и вперед как за те городы и стояти? И пригоже ли ныне за то стояти?       И князь Володимир Ондреевич, и архиепископы и епископы все соборые, и царевоч и великого князя бояре и приказные люди, и князи и дети боярские, и гости, и купцы и все тогровые люди приговорили, что царю и великому князю Ливонские земли городов Полскому королю никак не поступитимя и за то крепко стаети. На том архиепископы и епископы и архимандриты и игумены к к приговорному списку руки свои приложили, а бояре и приказные люди и князи и дети боярские и гости и купцы на своих речек государю крест целовали. А митрополита у того приговору не было, что Офонасеи Митрополит в том время митрополию отставил.»17       «… Да будет известно повеление… истинно православной христианской самодержавной власти, владеющей многими землями, и да примет наш христианский смиренный ответ бывший истинно православный христианин и наш боярин, советник и воевода … князь Андрей Михайлович Курбский, изменнически пожелавший быть Ярославским князем… Писание твое принято и прочитано внимательно. Змеиный яд у тебя под языком, и поэтому, хотя письмо твое и наполнено медом и сотами, но на вкус оно горше полыни…В слепоте своей злобы ты не способен видеть истину… Вы ведь ещё с юности, подобно бесам, поколебали мое благочестие и державу, полученную мноб от бога и от моих прародителей, взяли под свою власть. А то ли совесть прокаженная – держать свое царство в руке и не давать господствовать своим рабам? Это ли противно разуму – но хотеть быть под властью своих рабов? … Когда по божьей воле … наш отец, великий государь оставил бренное земное царство… мне было три года, а покойному брату святопочившему Георгию один год: остались мы сиротами, а мать наша, благочистивая царица Елена,- столь же несчастной вдовой, и оказались словно среди пламени со всех сторон на нас двинулись войной иноплеменные народы литовцы, поляки, крымские татары, Надчитархан, нагаи, казанцы, а вы изменники, тем времени начали причинять нам многие беды – князь Семен Бельский и Иван Ляцкий, подобно теме бешеной собака, сбежали в Литву, и куда только они не бегали, взбесившись? И в Царьграде и в Крым и к нагаям, и всюду подымали войну против православных… Потом изменники подняли на нас нашего дядю, князя Андрея Ивановича, и с этими изменниками он пошел было к Новгороду… а от нас в это время отложились присоединились к князю Андрею. Многие бояре во главе с твоим родичем Иваном Семеновичем, внуком князя Петра Львова – Романовича, и многие другие… Затем они изменническим образом стали уступать нашему  враг, великому князю литовскому, наши вотчины, города Радогощь, Стародуб, Гомель – так ли доброжелательствуют? Если в своей земле некого подучить губить родную землю ради славы, то вступают в союз с инопленниками – лишь бы навсегда погубить землю!»18      … Так они и жили долгое время, но когда я стал подрастать, я не захотел быть под властью своих рабов; князь Ивана Васильевича Шуйского отправил служить вдали от себя, а при себе велел быль своему боярину князю Ивану Федоровичу Бельскому. Но князь Иван Шуйский, собрал многих людей и приведя их к присяге пришел с войсками к Москве, его  советники Кубенские и другие, еще до его приезда захватили боярина нашего, князя Ивана Федоровича Бельского, и иных бояр и дворян и, сослав на Белоозеро, убили;Митрополита Иоасафа с великим бесчестием прогнали с митрополии.  Потом князь Андрей Шуйский со своими единомышленниками явились к нам в столовую палату неистовствуя, захватили на наших глазах нашего боярина Федора Семеновича Воронцова, обесчестили его, вытащили из палаты и хотели его убить. Тогда мы послали митрополита Макария и своих бояр Ивана и Василия Григорьевича Морозовых передать им, чтобы они его не убивали, и они, с неохотой послушавшись наших слов, сослали его в Кострому; при этом они оскорбляли митрополита, теснили его и разорвали на нем мантию… и толкали в спину наших бояр… Хороша ли такая верная служба? Поистине вся вселенная будет смеяться над такой верностью… Со времени кончины нашей матери и до того времени месть с половиной лет не  переставали они творить зло! Когда же мы достигли пятнадцать лет, то взялись сами управлять своим царством… Но так как человеческие грехи всегда раздражают бога, то случился за наши грехи по божьему гневу в Москве пожар, и наши изменники – бояре те, которых ты называешь мучениками (я назову их имена, когда найду нужным), как бы улучив благоприятное время для своей измены, убедили скудоумных людей что будто наша бабка, княгиня Анна Глинская, со своими детьми и слугами вынимала человеческие сердца и колдовала и таким образом спалила Москву, и что будто мы знали об этом их замысле. И по наущению наших изменников, народ, собравшись сонмищем кудейским, с криками захватили в церкве Дмитрия Селунского нашего боярина князя Юрия Васильевича Глинского; оттуда его вывалокли и бесчеловечно убили в Успенском соборе напротив митрополичьего места, залив церковный помост кровью…     Чего же ты, собака, хвастаешься военной храбростью и хвалишь за нее других собак и изменников? Господь наш Иисус Христом сказал: «если царство разделится, то оно не сможет устоять»; кто же может вести войну против врагов, если его царство раздирается междоусобиями? Как может цвести, дерево, если у него высохли корни? Так и здесь: если в царстве нет благого устройства, откуда возьмется военная храбрость! Если предводитель недостаточно укрепляет войско, то скорее будет побежденным, чем победитель. Ты же, не думая об этом, одному храбрость хвалишь; а на чем храбрость основывается – это для тебя неважно; ты, оказывается, не только не укрепляешь храбрость, но сам ее подрываешь. И выходит, что ты – ничтожество, дома ты – изменник, а в военных делах ничего не понимаешь, если хочешь утвердить храбрость на самовольстве и междуусобных бранях…          Вспомни, как когда началась война с ливонцами, мы, послали свою слугу царя Шигалея и своего Михаила Васильевича Глинского с товарищами воевать против германцев, сколько мы услышали укоризненных слов от попа Сильвестра, от Алексея (Адашева) и от вас – не стоит подробно и рассказывать! Что бы плохое не случилось с нами – все это происходило из-за германцев! Когда же мы послали тебя и нашего боярика и воеводу Петра Ивановича Шуйского на год против германских городов (ты был тогда в нашей вотчине, Пскове, ради собственных нужд, а не по нашему поручению), мне пришлось более семи раз посылать к вам, пока вы, наконец, пошли с небольшим числом людей и лишь после многих наших напоминаний взяли свыше пятнадцати городов. Это ли ваше старание, если вы берете города после наших писем и напоминанием, а не по собственному стремлению? Как не вспомнить вечные возвращения попа Сильвестра, Алексея (Адашева) и всех вас против похода на германские города, и как, из-за коварного предложения короля Датского, вы дали ливонцам возможность целый год собирать силы. Сколько христианского народа они перебили, напав на нас в начале зимы!... Потом мы послали вас с вашим начальником Алексеем (Адашевым) и с очень большим числом людей; вы же едва взяли один Вильян (Вильянди, Фелмин) и при этом еще погубили много народа. Испугались литовских войск: словно малые дети!... Если бы не ваше дьявольское противодействие, то, с божьей помощью в том же году вся Германия (Ливония) была под православной верой. Тогда же вы подняли против православия литовский народ и готский (Шведский)…         «Поголовно мы вас не истребляли, но изменниками всюду бывает казнь: в той стране, куда ты поехал, ты узнаешь об этом подробнее. А за ту вашу службу, о которой говорилось выше; вы достойны больших казней и опалы; мы еще милостиво вас наказали, если бы мы наказали тебя так, как следовало, то тебе бы не удалось уехать от нас к нашему врагу; если бы мы тебе не доверяли, то ты не был бы отправлен в этот наш город и убежать бы не смог. Но мы, доверяя тебе, отправили в эту нашу вотчину, и ты изменил нам, как собака …»19            Наиболее  подробный рассказ об обстоятельствах, причинах введениях опричнины, а также изложение царских указов, связанных с введением опричнины, первыми казнями бояр, за великие изменные дела, содержаться в Дополнении к Никоновской летописи.           «… Тая же зимы, декабря в 3 день в неделю царь и великий князь Иван Васильевич всея Руссие с своею царицею и великого княжнею Марьею и с своими детими, со царевичем Иваном и со царевичем Федором, поехал с Москвы в село Коломенское… взял же с собою светость иконы и кресты златом и камением драгими укпашенные, и суды золотые и серебряные, и поставки все всяких судов, золотое и серебряное, и платие и денги и всю свою казну повеле взятии с собою. Которым же боярам и дворяном ближним и приказным людем с собою ехать, и тем многими повеле с собою ехать з женами и с детьми, а дворяном и детем боярским выбором изо всех городок которых прибрал государь бытии с ним, велел тем всем ехать с собою с людми и к конми, велел тем всем ехать с собою с людми и к конми, со всем служебным нарядом. А жин в селе в Коломеском две недели для непогодия и безпуты, что были должди и в реках была поводь великая… И как стали, и царь и государь и с Коломенского поехал в село Таминское в 17 день, в неделю, а (ис Танинского к Троице а от Троицы из Сергиева монастыря поехал в Слободу. На Москве же тогда была Афонасий Митрополит всеа Руссии, Пимин архиепископ Великого Новгорода и Пъескова, Никандр архиепископ Ростовский и Ярославский и иные епископы и архимандриты и игумены и царевы и великого князя бояре и окольничие и все окольничие и все приказные люди, все же о том в недоумении и во унынии была, такому государьскому великому необычному подъему, и путного его шествия не ведамо, куды бяиее. А инваря в 3 день прислал царь и великий князь из Слободы ко отцу своему и богомольцу к Офонасию митрополиту всеа Руссии с Константином Дмитриевичем сыном Поливанова с товарищи да список, а в нем писаны измены боярские и воеводские и всяких приказных людей, которые они измен делали и убытки государству его во его государьского возрасту после отца его блаженные памяти великого государя царя и великого князя Василия Ивановича всея Русии…20    И все граждане града Москвы по тому же бита челом Афонасию митрополиту всеа Русии и всему освещенному собору, чтобы били челом государю царю и великому князю, чтобы над ними милость показала, государьства не оставлял и их на разхищение волкам не давал, наипаче же от рук сильных избавлял; а хто будет государьским лиходеев и изменников и они за тех не стоят и сами тех потребят…       Челобитье же государь царь и великий князь архиепископов и епископов принял на том, чтобы ему своих изменников, которые измены ему, государю, делали и в чем ему, государю, были непослушны, на тех опала своя класти, а иных казните и животы их к статки имати; а учинити ему на своем государстве себе опришнину, дво ему себе и на весь свой обиход учинити особной, а бояр и околничих и дворецкого и казначеев и дьяков и всяких приказных людей, да и дворян и детей боярских и столников и стрепчих и жилцов учинити себе особно и на дворцах, на Сытном и на кормовом и на хлебенном, учинити клюшников и подклюшников и сытников и поваров и хлебников, да и всяких мастеров и конюхов и псарей и всяких дворовых людей на всякой обиход, да и стрелцов приговорил учинити себе особно.           А на свой обиход повелел государь царь и великий князь да и на детей своих царевичевых Иванов и царевичев Федоров обиход, городы и волости…    «А учинити государю у себя в опришнине князей и дворян и детей боярских дворовых и городовых 1000 голов и поместья им подавал в тех городех с одново которые городы поимал в опришнину; а вотчинников и помещиков которым не бытии в опришнине велел ис тех городов вывести и подавати земли велел в то место в иных городех, понеже опришнину повело учинити себе особно…      Государство же свое Московское, воинство и суд к управу и всякие дела земские, приказал ведать и делати боярам своим, которым велел бытии в земских: князю Ивану Дмитриевичу Белскому, князю Ивану Федоровию Мстиславскому и всем боярам; а конюшему и дворетцкому и казначеем и дьяком и всем приказным людем велел бытии по своим приказом и управу чинити по старине, а р больших делах приходити к бояром, а ратные каковы будут вести или земские великие дела, и бояром о тех делах приходити ко государю и государь з бояры тем делом управу велит чинити.      За подъем же свой приговорил царь и великий князь взятии из земского сто тысяч рублей; а которые бояре и воеводы и приказные люди дошли за государстве великие измены со смертные казни, а иные дошли до опалы, и тех животы и статки взятки государю на себя. Архиепископы же и епископы и архимандриты и игумены и весь освящённый собор, да бояре и приказные люди то все положили на государьской воле…  Тоя же зимы, февраля в 15 день, царь и великий князь приехал к Москве с своими царевичи с Иваном и Федором из Александровские слободы…»21     Во время правления Ивана Грозного были установлены прямые контакты между Россией и Англией. Начало было несколько неожиданным. В 1553 году из Англии отправилась экспедиция на трех кораблях в Северный Ледовитый океан для поисков новых путей в Китай и Индию. Это предприятие потерпело неудачу. Большая часть экспедиции потерпела неудачу, погибла в Баренцевом море.  Лишь один корабль во главе с Ричардом Ченслером добрался до устья Северной Двины в Белом море. Где рыбаки заявили что данная земля принадлежит великому князю московскому, а они его подданные, вскоре Р.Ченслер во главе небольшой делегации отправился в Москву где и предстал перед Иваном Грозным поразившем англичанина своим величием. Царь проявил большую заинтересованность в установление контактов и вскоре отправил в Лондон ответное посольство.           К этому времени между обеими странами уже существовал торговый договор, весьма выгодный для англичан. Иван Грозный в обмен на эти выгоды добивался от Англии военного союза в Ливонской войне. Поскольку Англия ни в коей мере не собиралась втягиваться в войну где-то на востоке Европы, Елизавета всячески уклонялась от этого союза. «Ныне ты к нам отпустила нашего посла, а своего посла не послала. Грамоту же послала обычную вроде как проезжую. А это дело отложила в сторону…»22  «Елизавета ссылалась на согласие парламента. Мы надеялись, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государской чести и выгодах для государства, и потому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно у тебя помимо тебя другие люди владеют, и не  только люди, мужики торговые, и не заботятся о чести и выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девичьем звание, как всякая простая девица.»23        В приводимом здесь письма Иван Грозный как раз и выражает недоумение.  Василий Грязной один из видных опричников Ивана Грозного, подручный Малюты Скуратова. Оказались в опале, отправлен на службу в одну из крепостей на юге попал в плен к крымским татарам и в 1574 году обратился к царю с письмом с просьбой выкупить его или обменять на Дивея Мурзу – крымского военачальника, находившегося в плену в Москве. Ответ Ивана Грозного на послание Грязного ярко характеризует его отношение к своим подданным в том числе и к столь верным слугам, как опричники. Видимо, аналогичным было отношение Ивана Грозного к служилым людям, к дворянству вообще. Это тем более интересно, так как дворянство принято считать опорой самодержавия: «Ты объявил себя великим человеком, так ведь это за грехи мои случилось (и нам это как утаить?), что князья и бояре наши и отца нашего стали нам изменять, и мы вас, холопов, приближали, желая от вас службы и правды… И мы не запираемся, что, у нас в приближении был. И рада приближения твоего тысячи две рублей дадим, а до сих пор такие и по пятьдесят тысяч рублей бывали, а ста тысяч выкупа ни за кого, кроме государей, не берут и не дают такого выкупа ни за кого кроме государей.» 24   «… разве что если бы надо было доставить князя Михаила Васильевича Глинского, можно было его выменять, а нынешнее время некого на Дивея менять. Тебе, выйдя из плена, столько же не привести татар и не захватить сколько Дивей христиан пленит и тебе ведь на Дивея выменять не на пользу христианству во вред христианству ты один свободен будешь да приехав, лежать станешь из-за своего увечья, а Дивей, приехав, станет воевать да несколько сот христиан получше тебя пленит. Какая в том будет польза?»25             Сочинения И.С.Пересветова посвящены в основном двум проблемам: во-первых, критика боярского произвола в годы малолетства Ивана IV и во-вторых, проектам общественно-политических преобразований, которые, по мнению публициста, следовало осуществить в России.           В сказании о Константине И.С.Пересветов подробно останавливается на том, как ухитрили греческие вельможи своего царя. Они задумали с великого клятвою написать именем бога особые книги, содержащие запрещение христианским царям воевать с инопленниками и дозволяющие им лишь обороняться от иноземного вторжения. Когда царь Константин захотел начать войну с «недругами» и добиться мира путем разгрома своих врагов (все хочу божию помощиею умирити за щитом копием своим) вельможи заявили, что он нарушает порядок, установленным богом: «Противу царю, бога стоишь, от покоренных миру не приметь. Прочитав книги, царь Константин стал кротким и отказался от своих первоначальных, царь кроток и смирен на царстве своем, и царство его оскудеет, и слава его низится.»26           В наиболее позднем из сохранившихся сочинений – Большой челобитной – Пересветов уже не ограничивается прстым обличением вельмож царя Константина.  «Вельможи греческия при царе Константине Ивановиче царством обладали, и крестное целование ни во что же ставили, изменяли, и царство измытарили своими неправыми суды (и) от слез и от крови християнские богатели… и тем царство греческое … выдали иноплемянникам турским на поругание, а прямо указывает на то, что аналогичные преступления совершали русские бояре в малолетстве Ивана IV.» В данном случае он развивает  мысль, что на Ивана IV, как на царя Константина «будет на тебя, государя, ловление, аки же на царя Константина царяградскаю, от ворожей и от кудес… будут доходити вельможи твои любви твоей царския со впажбами и с кудесы и с преметными путми, ни по роду, ни по вотчине.»       Особенно гневно обличает он засилье боярской аристократии в стране. Русские бояре «за веру христианскую не стоят, а государю верно не служат».     Государь должен правит суверенно, независшего от вельмож. Он должен править с «грозою» не мочно царю без грозы бытии; как конь под царем без узды, тако и царство без грозы.             Царская гроза – это средство осуществления «правды», распространялась гроза и на «воинников» и на судей.          «Воинникам сердца взвращати, и к себе их близко припущать, и во всем им верити, и жалоба их послушати во всем, и любити, аки отцу детей своих, и бытии до них щедру: щедрая рука николи не оскудевает и славу царю собирает: что государю щедрость к воинникам, то его мудрость.          … Мудр царь, что воином сердце веселит, - воинниками он силен и славен.   Следовательно осуществление монархии интересов дворян – воинников.   Важнейший памятник, отразивший официальные политические идеи 40-х годов – Летописец начала царств. Летописец раскрывает две большие темы: укрепление самодержавной власти Ивана IV и присоединение Казани как триумф внешней политики России. Изложение событий времени малолетства Ивана IV в Летописце дано в аспекте обличения боярского самоуправства. Начало боярских смут связывается со смертью Елены Глинской, правление которой описывается с большой симпатией «видяше великий государь боголюбиву и милостиву, тиху и правдиву, мудру и мужественну, и всякого царского разума исполнено сердце еа».         Зачинщиками  феодальных распрей выступали прежде всего Шуйские. Уже в рассказе о «поимании» князя Юрия Ивановича 1534 года автор  обвиняет в заговоре не дмитровского князя, а самих бояр и Андрея Шуйского. «Этот дьявол, вложи боярам великого князя мысль неблагу» - поимать князя Юрия, обвинив его в заговоре, «а у князя никоторого же помышления лихого не было». Дьявол якобы знал, «аще не пиомат будет князь Юрье, не тако воля его совершица в граблении и в продажах и вьво убийствах». Своекорыстная политика бояр, кровопролитные ссоры между ними злоупотребления судебной власти объяснялись в конечном счёте кознями «дьявола» в обстановке малолетства князя.            Антибоярскую направленность Летописца переоценивать нельзя. Его составитель выступает не против всех бояр, а главным образом против группировки Шуйских. Самодержавная власть монарха по мысли автора, должна сочетаться с властью Боярской думы. Сообщая о важнейших решениях Ивана IV, Летописец подчеркивает, что они принимались с боярского совета. Описывая освобождения 60000 русских пленников в 1551 году, он пишет, что это, «божиим милосердием се дело поделалось, государевым повелением, а воеводскою и всех детей боярских службою»27. Составитель, таким образом, стремиться воздать, «должное» и богу, и царю, и боярам, и дворянству.       

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Цель работы:

Выяснить сущность и последствия установления самодержавной власти в России.

Задачи работы:

1. Изучить исторические источники, относящиеся к середине и второй  половине XV I века.

2. Изучить работы дореволюционных  и современных историков, относящихся к этому периоду.

3. Проследить этапы и мероприятия  подготовившие самодержавное правление.

Определение понятий:

Собор примирения – собрание представителей высших слоев господствующего класса: бояр, высшего духовенства, московского дворянства.

Земский собор – центральное, сословно – представительное учреждение.

Челобитная изба – правительственное учреждение по разбору челобитных.

Приказы – правительственные учреждения, где сосредоточены разные отрасли управления.

Большой приход – финансовый приказ в который поступают общегосударственные налоги.

Опричнина – система мер для усиления централизации и укрепления самодержавия.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1) Разные  точки зрения на деятельность  Ивана IV в период его реформ 50-х гг.

Оценки исторических явлений зависели от состояния и условий развития исторической науки в тот или иной период времени, когда в науке преобладали однозначные оценки явлений прошлого. Консервативное направление в науку возникло в XIX веке. Ярким представителем этого направления был Н.М.Карамзин. Он опирается на убеждения, что движущей силой истории является монархическое начало. Когда монархия процветает, народ и общество благоденствуети как только разрушается монархический дом, рушится общество. Карамзин создавая свой труд, стремился написать русскую историю возвышенным стилем, использует источники преподнять историю.  В Истории Карамзина содержится одно из наиболее ярких описаний правления Ивана Грозного. По мнению автора, ход истории зависит от личности правителей, их моральных, нравственных качеств. Поэтому историк очень подробно рассказывает о становлении личности будущего тирана и многие его пороки объясняет отсутствием должного воспитания.  «… Шуйские старались привязать к себе Иоанна исполнением всех его детских желаний: непрестанно забавляли, тешили во дворце шумными играми, в поле звериню ловлей, питали в нем наклонность к сластолюбию и даже жестокости, не предвидя последствий. Например, любя охоту, он любил не только убивать животных, но и мечить  домашних, бросал их с высокого крыльца на землю; а бояре говорили: -Пусть державный веселиться!»28                                                                                         По мнению автора такое воспитание обернулось против угодливых воспитателей. «…Сия безумная система обрушилась над головою ее виновников. Шуйские хотели, чтобы великий князь помнил их угощения и забывал: он помнил только досады и забывал угощения, ибо уже знал, что власть принадлежит ему, а не им»29 Историографа всего более поразили резкие противоречия, совмещавшиеся в царе, и он признается, что не понимает Иоанна, что характер его есть загадка для ума. Он видит в этом характере непостижимую смесь добра и зла, прекрасных стремлений и гнусных инстинктов, превосходных качеств с отвратительным их употреблением. Иоанн двоится в глазах Карамзина; было два царя Иоанна: один царствующий до 1560 года, герой добродетели, другой – неистовый кровопийца, свирепствующий с 1560 года. Возвышенными  словами описывает автор «Истории…» первый период Грозного. «…Царь говорил и действовал, опираясь на чету избранных, Сильвестра и Адашева, которые приняли в святейший союз своих не только митрополита, но и всех мужей добродетельных, опытных, усердных к отечеству и прежде отгоняемых от трона. Ласкатели смуты онемели при дворе. Несмотря на доверенность, которую  Иоанн имел к совету, он сам выходил и в государственные и в важнейшие судные дела, чтобы исполнять обет данным им Богу и России».30                                                                                                                  В «Истории…»  Карамзина дается впечатляющее описание опричных казней. Описание опричного террора Н.М.Карамзиным служило обличению произвола и тиранического правления. Однако сам автор, оставаясь идейным сторонником монархического принципа видел в этих казнях проявление Божьей воли, карающих народ за грехи и оправдывал народное повиновение. «Таков был царь: таковы были подданные! Ему ли, им ли должны мы наиболее удивляться. Если он всех превзошёл в мучительстве, то они превзошли всех в терпении, ибо считали власть государеву властию божественною и всякое сопротивление беззакониям: гибли, но спасали для нас могущество России: ибо сила народного повиновения есть сила государственная». Своеобразный взляд на царствование Ивана Грозного высказал другой представитель консервативного течения Погодин. «…Грозный – громкое ничтожество «Мнение Карамзина о величии этого царя, проявленном в деяниях первой половины его царствования, Погодин считает историческим предрассудком». « …Слава этих деяний – пишет историк – принадлежит не царю, а партии бояр, руководимый священником Сильвестром и управляющей государством: сам царь был лицом совершенно страдательным, не принимал никакого участия в управлении, а когда он вышел из-под опеки мудрых советников и начал действовать самостоятельно, то не сделал ничего замечательного.» Мысль о зависимости царя от Сильвестра и его сторонников Погодин доказывает теми местами из писем Иоанна к князю Курбскому, где он сам жалуется на самовластие своих советников и на своё унижение ими, на то, что они сняли с него всю власть и сами государились.                                                                                                                               Материальное направление в истории формируется в первой трети XIX века. Изучение истории происходит на основе принципа историзма, изменяется акцент на историческую проблематику. Изучается история государства, а не тех кто представлял власть.                                                     Наиболее яркими представителями являются С.М.Соловьев и В.О.Ключевкий.                                          У Соловьева в объяснении характера и образа действий Ивана Грозного на первый план поставлена борьба старого с новым, борьба нового государственного порядка, установленного отцом и дедом царя с удельными преданиями, хранителями которых были бояре. «…Эта борьба с её последствиями вредно подействовало на ум Иоанна и испортила его сердце. Раздоры, своеволее и своекорыстие бояр в малолетство Иоанна, их враждебное отношение к его отцу и обращению с ним самим, то грубое и пренебрежительное, то раболепное и льстивое – с одной стороны, рано побудили в его уме усиленную мысль о своей власти как средстве обороны от врагов сообщили ему ускоренное развитие и, как следствие этого, излишнюю восприимчивость, а с другой – воспитали в нем два чувства: презрение к ласкателям и ненависть к врагам, строптивым вельможам, беззаконно похитившим его права, приусили его не уважать жизни человека и человеческого достоинства, употреблять меры жесткие и кровавые, пренебрегать средствами духовными, нравственными»31 - так писал С.М.Соловьёв, изображая Ивана не столько тираном своих врагов, сколько жертвой борьбы с ними.                                                                                            «Своекорыстием, презрением общего блага, жизни и чести ближнего сеяли Шуйские с товарищами: вырос Грозный».                                                                                                                                                    С точки зрения С.М.Соловьёва, опричнина была «следствием враждебного отношения царя к своим старым боярам»32. Наряду с личными стремлениями Ивана Грозного, история видит в опричнине и объективно – исторический процесс борьбы старого и нового, связывает ее с внешней политической России.                                                                                                            Ключевский В.О. развивает концепцию борьбы царской власти, опиравшейся на дворянство, против боярства. Василий Осипович пишет: «Ни боярство не умело устроиться и устроить государственный порядок без государевой власти, к какой оно привыкло, ни государь не знал, как без боярского содействия управиться со своим царством в его новых пределах. Обе стороны не могли ни ужиться одна с другой, ни обойтись друг без друга не умея ни поладить, ни расстаться, они попытались разделиться – жить рядом, но не вместе. Таким выходом из затруднения и была опричнина».                 Далее Ключевский пишет: «Выйти из затруднения можно было двумя путями: надобно было или устранить боярство как правительственный класс и заменить его другими, более гибкими и послушными орудиями управления, или разъединить его, привлечь к престолу наиболее надёжных людей из боярства и с ними править, как и правил Иван в начале своего царствования. Первое он не мог сделать скоро, второго не сумел или не захотел сделать.    … Но мысль преобразовать управление ограничилась разделением государства на земщину и опричнину, а поголовное истребление боярства осталось нелепой мечтой возбуждённого воображения; мудрено было выделить из общества и истребить целый класс, переплетавшийся разнообразными бытовыми нитями со слоями, под ним лежавшими. Точно так же царь не мог скоро создать другой правительственный класс взамен боярства. Такие перемены требуют времени, навыка: надобно, чтобы правящий класс привык к власти и чтобы общество привыкло к правящему классу.»33              Усиление великокняжеской власти нельзя назвать становлением деспотизма. Традиции сословного представительства имели в России длительную, многовековую историю, а в ходе реформ 50-х гг XVI века стали общегосударственной нормой. Однако справедливости ради следует отметить, что как в отечественной так и зарубежной историографии есть исследователи, не признающие в истории Русского государства существенного перехода сословно – представительной монархии.           В советской исторической литературе вопрос о реформах 50-х годов вызвал большую дискуссию. Почти все последователи сошлись в том, что реформы носили продворянский характер. Спорным является лишь вопрос о мере уступок дворянству. И.И. Смирнов подчёркивал, что с момента прихода к власти Избранной рады реформы приобрели резко выраженную антибоярскую направленность. По мнению А.А. Зимина, первые преобразования носили компромиссный характер, и только после казанского взятия рада попыталась более решительно ограничить привилегии боярской аристократии и более последовательно провести в жизнь продворянские реформы.           Свой взгляд на реформы 40-х годов изложил Р.Г.Скрынников.     «С конца 40-х годов Ивана захватили смелые проекты (реформ, взлелеянные передовой общественной мыслью. Но он по своему понимал их цели и предназначение. Грозный рано усвоил идею божественного происхождения царской власти. В проповедях пастырей и библейских тяжбах. Он искал величественные образы древних людей, в которых «как в зеркале, старался разглядеть самого себя, свою собственную царственную фигуру, уловить в них отражение своего блеска и величия» (В.О. Ключевский). Сложившиеся в его голове идеальные представления о происхождении и неограниченном характере царской власти, плохо увязывались с действительным порядком вещей, обеспечивающим политическое господство могущественной боярской аристократии. Необходимость делить власть со знатью воспринималась Иваном IV как досадная несправедливость.            … Дворянские публицисты и практичные дельцы все без исключения рисовали перед Грозным заманчивую перспективу укрепления единодержавия и могущества царской власти, искоренение остатков боярского правления. Но их обещания оказались невыполненными. На исходе десятилетия реформ  Иван пришёл к выводу, что царская власть из-за ограничений со стороны советников и бояр вовсе утратила самодержавный характер. Сильвестр и Адашев жаловался Грозный, «сами государилися как хотели, с меня есте государство сняли: словом яз был государь, а делом ничего не владел».         В своих политических оценках Иван следовал несложным правилам. Только те начинания считались хорошими, которые укрепляли единодержавную власть. Конечные результаты политики Избранной рады не соответствовали этим критериям. Поп Сильвестр с Алексеем Адашевым, утверждал самодержавец, мало-помалу  «всех бояр начата в самовольство приводити нашу же красоту власти с вас (бояр) снимающие, и в супротивословие вас (бояр) приводящее и частию мало вас не с нами ровняюще, молодых же детей боярских с вами честию подобяще и тако помалу сотворидися сия злоба…» Поддавшись чувству раздражения, Иван допускал очевидную несправедливость, осуждая своих советников за боярской «самовольство: Он забыл о том, что не временщики создали боярскую аристократию. Ещё более поразительным представляется негодование царя по поводу политики возвышения «молодого» дворянства, которая, как оказалось вредит «красоте» самодержавия не менее, чем боярское своеволие. В нескольких словах царь отрёкся от продворянских реформ, над осуществлением которых он трудился вместе с Адашевым в течении многих лет.»34       В конце 40-х годов XVI века, когда Иван IV стал совершеннолетним, вокруг него стали объединятся все те элементы феодального общества, которые стремились покончить с боярскими правлениями.             Выражая надежды и чаяния дворянства, служилый человек Иван Пересветов доказывал, что настоящей опорой государства являются «воинники»; а не бояре, эти «ленивые богатины». Он советовал Ивану IV расправляться с непокорными так же жестоко, как это делал турецкий султан: «взвеет на высокий скат, да и пихнет его взашею надол, да речет так: не умел еси… верно государю служити».            В январе 1547 г., когда Ивану IV исполнилось 17 лет, митрополит Макарий в Успенском соборе Кремля торжественно венчал его на царство. Венчанием на царство и проповедью «божественного происхождения» царской власти церковь пыталась усилить свое влияние на царя, предстать в качестве духовного руководителя и верховного дворянства гаранта его власти. Однако политические задачи царской власти во многом не соответствовал интересам церкви.   Принимая царский титул, который, был выше великокняжеского и королевского титула, Иван IV этим стремился поднять международное значение Русского государства и в то же время укрепить свою самодержавную власть внутри страны.       Принятия Иваном IV царского титула было актом большого политического значения, но сам по себе этот акт не мог, конечно, существенным образом изменить систему управлении государством, пока фактическая власть в центре и на местах по прежнему оставалась в руках федеральной аристократии. Разница состояла в том, что теперь ещё ближе к казённому сундуку стали родственники царя – князья Глинские.         Рост феодальной эксплуатации усиление налогового бремени, различные поборы и насилия, царских родственников и наместников и, наконец, хлебный недород, вызвавший вздорожание цен, - все это в середине XVI века привело к невиданному дотоле подъема народных восстаний.            В июне 1547 года вспыхнуло большое народное восстание в Москве. Непосредственным толчком к нему послужил сильный пожар, уничтоживший большую часть города. Первыми жертвами народного гнева стали дядья молодого царя – князья Глинские: один из них был убит, другие бежали, а дворы их были разгромлены.        Восстание удалось подавить, но царь и его приближённые были страшно напуганы. «Вошёл страх в душу мою и трепет в кости мои»; - вспоминал впоследствии Иван IV.   Вслед за московским восстанием в июне 1947 года волнения начались в Пскове, откуда отправились в Москву 70 человек, чтобы подать жалобу царю на незаконные поборы и на притеснения царского наместника. Жалоба, однако, не получила хода: царь жестоко расправился не с наместником, а с подателями жалоб.         Тем же летом вспыхнуло восстание в «пригороде» Пскова – городе Опочке. Здесь посадские люди схватили царского сборщика налогов, который «много зла творящее», и посадили его в «крепь». Для подавления волнений в Опочке спешно направили из Новгорода двухтысячную рать. Участники восстания были усмирены, а затем «выведены» из опочки и поселены в других городах.              Неспокойно было и в Новгороде. Ещё в 1546 году здесь начались столкновения «меньших людей» с богатыми торговыми людьми, которые незаконно пытались переложить на посад все расходы по набору пищальников к казанскому походу. Тем не менее правительство встало на сторону богатого купечества и начало репрессии против посадских людей.  Такой оборот дела вызвал возмущение народных масс. В 1547 году новгородский архиепископ, обращаясь за помощью к царю, сообщал ему, что и в дома, и на улицах, и на торжищах происходят убийства и ограбления, что в городе и на погостах прохода и проезда нет.      В 1549 году вспыхнули волнения в Великом Устюге, которые тоже были направлены против верхушки посада. «Воссташа други на друга, - сообщает летопись, - и много домов разграбили, многих и человек смерти придали.»35        Волнения среди посадских низов и крестьянства, прокатившиеся по стране в середине XVI  века, вызвали, большую тревогу среди господствующего класса. Представители, различных групп феодалов вынуждены были на время прекратить свои распри и образовать новое правительство, которое провело ряд важных реформ в управлении государством.      К началу 1549 года при дворе Ивана IV образовался правительственный кружок, вошедший в историю под именем Избранной рады. Он состоял из представителей княжат, бояр и дворян. Это было фактически новое правительство, которое возглавил любимец царя, талантливый политический деятель Алексей Адашев, происходивший из богатой, но незнатной дворянской семьи. Большое внимание на царя в это время оказали представители духовенства – митрополит Макарий и придворный священник Сильвестр. Заметную политическую роль играли представители феодальной знати князь Андрей Курбский, бояре Захарьины (родственники жены царя Анастасии).            «Мелкий костромской вотчинник Алексей Адашев не блистал знатностью и богатством. Не без сарказма царь Иван заметил, что взял Алексея во дворец «от гноища» и учинил наравне с вельможами, ожидая от него «прямой службы»36. Адашев и в самом деле являл собой образец «прямого слуги», но  этих достоинств было недостаточно, чтобы сделать успешную карьеру при дворе. Своим успехом Адашев (как и Висковатый) был обязан удачной службе в приказах – новых органах центрального управления. Карьера будущего царского любимца началась со службы в Челобитном приказе. Этот приказ служил своего рода канцелярией царя, в которой рассматривались поступавшие на государево имя, «изветы». Из Челобитенного приказа Адашев перешел в Казённый приказ и служил там столь успешно, что вскоре же получил чин государственного казначея, который открыл перед ним двери Боярской думы. В конце концов Адашев по образному выражению современников, начал «править Русскую землю», сидя в приказной избе у Благовещенского собора. Инициатор реформ А.А.Адашев обладал качествами, которые благоприятствовали его карьеры на приказном бюрократическом поприще. Он снискал широкую популярность своей неподкупностью. Будучи судьей Челобитного приказа, а затем фактическим правителем, он строго карал, невзирая на лица (вплоть до бояр), тех, кто чинил волокиту в приказах. Виновных ждала «кручина» от государя, тюрьма и ссылка. Младшие современники Адашева вспоминали годы его правления как время процветания, когда «Русская земля» была в великой тишине и во «благоденствие и в управе» . им импонировало также редкое благочестие знаменитого временщика. Курбский вполне серьезно писал о том, «я то Адашев от части» в некоторых нравах «уподоблялся ангелам». «Ангелоподобность» царского любимца состояла в показном благочестии и таких ханжеских привычках, которые вполне роднили костромского дворянства с попом Сильвестром. В умерщвлении плоти первый сановник государства, казалось, поставил целью превзойти монахов. Он беспрестанно молился, подолгу выдерживал пост, «по одной просвире ея на день». Дом правителя всегда был полон карликами и юродивыми. Если верить Курбскому, Адашев открыл в своем доме богадельню, в которой держал много десятков ««прокаженных» (больных) тайне питающа, обмывающа их, многажды же сам руками своими гнои их отирающа»»37             «Сильвестр родился в Новгороде в семье небогатого священника и избрал духовную карьеру.  Из Новгорода Сильвестр перебрался в столицу и получил место в кремлевском Благовещенском соборе. Благовещенский поп, «последняя нищета», грешный, неключимый, непотребный раб с ильвестришко» (так он именовал себя, выделялся своим бескорыстием в толпе стяжателей, сребролюбивых и пьяных князей церкви. Положение при  дворе открыло перед ним блистательные перспективы. При его влиянии он без труда мог бы занять доходное место или пост настоятеля монастыря. Но он никогда не умел устроить своих дел. После пожара перед Сильвестром открылась возможность получить «протопоиствие» и даже официальный пост царского духовника, но он не воспользовался слечаем. Начав карьеру священником Благовещенского собора, он закончил жизнь в том же чине.       Благовещенский поп, надо полагать, принадлежал к образованным кругам духовенства. Он обладал неплохой для своего времени  библиотекой. Некоторые книги ему подарил Иван IV из царского книгохранилища. Возможно, Сильвестр даже знал греческий язык. Иван немало обязан был Сильвестру своими успехами в образовании, но после разрыва с ним царь перестал признавать умственное превосходство бывшего наставника и наградил его нелестным прозвищем: «поп –невежа». Этот эпитет свидетельствовал скорее о раздражении царя, нежели о необразованности Сильвестра.                   После знаменитого пожара 17 летний Иван дал Сильвестру первое ответственное поручение. Священник должен был восстановить роспись кремлевских соборов пострадавшую от огня. Сильвестр вызвал иконописцев из родного города и, «доложа царя государя», велел им браться за дело. Стены золотой палаты покрылись нравоучительными картинами, изображавшими юношу царя в образе то справедливого судьи, то храброго воина, то щедрого правителя, раздающего нищим золотники. Средствами живописи Сильвестр старался оказать воздействие на эмоции питомца и вскоре преуспел в этом деле.      Сильвестр принадлежал к числу глубоко верующих людей. Его преданность религии граничила с экзальтацией: поп слышал небесные голоса, ему являлись ведения. В придворной среде немало злословили по поводу новоявленного пророка. Даже Курбский хваливший царского наставника, смеялся над его «чудесами». По словам этого писателя, Сильвестр злоупотреблял легковерием Ивана, рассказывая ему о своих ведениях («аки бы явление от Бога») не знаю, замечает Курбский, были ли эти чудеса истинными или же Сильвестр выдумывал их ради того, чтобы напустить на ученика «мечтательные страхи», унять его буйства и исправить «неистовый нрав».              Рассказы Сильвестра производили на Ивана потрясающее впечатление. Фанатик зажег в душе Ивана искру религиозного чувства. Иван увлекался религией и вскоре преуспел в этом увлечении. Он ревностно исполнял все церковные обряды. По временная, в минуты крайнего нервного напряжения, у него случились галлюцинации.       «Первоначально Сильвестр ограничивался поучениями морального и житейского толка. Осложнение политической ситуации после казанской войны позволило ему взять на себя роль политического советника Грозного. С появлением в правительстве Сильвестра формирование Избранной рады завершилось.»38              В своей практической деятельности правительство Алексея Адашева осуществляло политику компромисса между отдельными прослойками класса феодалов. Первым шагом в этом направлении был созыв в феврале 1549 года так называемого собора примирения собрания представителей высших слоев господствующего класса: бояр, высшего духовенства, московского дворянства.             Созыв собора положил начало центральным сословно – представительным учреждениям в России – Земским соборам. Отныне важнейшие государственные мероприятия проводились только с одобрения Земского собора. Кроме бояр, высшего духовенства и московского дворянства, в Земских соборах начиная с 1566 года стали участвовать и представители верхов торгово – промышленного населения страны. Однако оснавная масса населения страны крестьянство – на соборах не имела своих представителей. По своему составу и задачами Земские соборы в России были подобны западноевропейским сословно – представительным учреждениям эпохи феодализма, таким, как парламент в Англии и Генеральные штаты во Франции.             Земский собор 1549 года открылся в Москве речью Ивана IV. Царь обвинял бояр во всех непорядках, бывших в годы его малолетства, перечислял все насилия и «обиды великие», перечисленные боярами дворянам и крестьянам. В целях защиты мелких землевладельцев (детей боярских, помещиков) от произвола наместников был принят закон, по которому помещики во всех делах, кроме уголовных (убийство, разбои), освобождались от суда наместников и подчинялись суду центральных судебных учреждений. Вместе с тем помещикам давалось право суда над своими крестьянами. Таким образом, закон не только охранял мелких землевладельцев от произвола наместников, но и приравнивал их в судебном отношении к боярам.    Вскоре после собора 1549 года было положено основание новому правительственному учреждению – Челобитной избе, где Адашев и Сильвестр разбирали челобитные (жалобы и просьбы). Создание Челобитной избы отвечало в первую очередь интересам мелких землевладельцев – дворян.           Реформой важнейшего политического значения являлось издание в 1550 году нового Судебника, заменившего Судебник 1497 года. Новый Судебник, возможно, был рассмотрен и одобрен Земским собором 1550 года, состоявшим из представителей бояр, высшего духовенства и московского дворянства.           Из 100 статей нового судебника большая часть была посвящена вопросам управления и суда. Сохраняя старые органы управления, Судебник 1550 года вместе с тем значительно повышал роль и значение органов центрального управления, ограничивал на местах власть бояр – наместников и ограждал дворян от закабаления, он запрещал принимать дворян в холопы. В том же время Судебник сделал шаг к дальнейшему закрепощению крестьян: подтверждая статью Судебника 1497 года о Юрьеве дне, он узаконивал новые ограничения ухода крестьян от феодалов, а именно: увеличивал размер платы за «пожилое», и вводил плату за «повоз», т.е. за точно уходивший осенью крестьянин не выполнял подводной повинности, которая отбывалась зимой.              Наряду с защитой интересов дворян Судебник 1550 года стремился оградить купеческую верхушку («гостей») от выступлений ремеслинников и посадской бедноты («молодых людей»): штраф за «бесчастье» гостя устанавливался в 10 раз больше, чем оскорбление обычного горожанина, в 50 раз больше, чем за оскорбление, «молодшего» посадского человека.   Власть наместников была ограничена постановлением судебника о безусловном и обязательном участии старост и «лучших людей» в наместничьем суде. Это фактически означало. Что устанавливался контроль со стороны посадского населения над судом наместников.   Судебник также подтвердил закон о неподсудности боярских наместникам.   Все эти постановления Судебника укрепили положение дворянства в управлении государством и явились дальнейшим развитием правовых основ Русского государства.   После издания Судебника 1550 года правительство приступило к дальнейшей перестройке государственного управления и финансово – налоговой системы.      Одно из важнейших преобразований в области центрального управления – окончательная замена дворцово – вотчинного аппарата новыми правительственными учреждениями – приказами. В каждом приказе сосредотачивалась какая – либо определенная отрасль управления. Хотя во главе важнейших приказов находились бояре, удельный вес боярской аристократии в центральном управлении значительно понизился. Всё делопроизводство приказов вели дьяки, происходившие как правило, из дворян. Приказы получили право суда по важнейшим делам.  Количество приказов все увеличивалось. Именно в середине XVI века возникают важнейшие приказы: Челобитный приказ, своего рода контрольный орган, Поместный приказ, ведавший вопросами поместного землевладения, Разрядный приказ, или Разряд, который являлся центральным органом комплектования дворянской армии и одновременно выполнял функции военно – оперативного характера, Земский приказ, выполнявший полицейские функции в Москве. В 1549 году было оформлено существование Посольского приказа как отдельного учреждения. Необходимость создания особого Посольского приказа была вызвана расширением внешних связей Русского государства.         В тесной связи с преобразованиями центрального управления правительство проводило дальнейшие реформы и в Местном управлении. Важнейшей из этих реформ являлось уничтожение системы «кормлений» и наместничьего управления. В 1551-1552 годах по челобитиям населения власть наместников была уничтожена в отдельных областях, а 1555-1556 годах управление наместников отменялось в общегосударственном масштабе. После ликвидации власти наместников местное управление строилось в зависимости от социального состава населения той или иной местности.          В центральных районах государства с развитием дворянским и землевладением центральной фигурой в местном управлении стал помещик. Помещики, во-первых, управляли своими имениями и крестьянами, из помещиков избирались губные старосты и городовые приказчики, в руках которых находились суд, административное и финансовое управление уезда. В местностях, где отсутствовало дворянское землевладение от посадского населения и черносошных крестьян избирались земские старосты, или, «излюбленные головы», и судьи. Судебные дела и сбор податей, которыми ранее ведали кормленщики (наместники и волостели), теперь передавались «излюбленным головам»: собираемые ими подати стали поступать непосредственно в казну. Судебная власть и управление наместников временно сохранялись только в отдельных пограничных районах. Военным же делом в этих районах ведали воеводы. К концу XVI века в наместники были упразднены и в пограничных районах.      Уничтожение управления наместников значительно улучшило финансовое положение государства. Все натуральные и денежные сборы, ранее взимавшие наместниками волостелями и их слугами в свою пользу, теперь в виде налога с тяглого населения, так называемого «кормленного окупа» поступали в государственную казну.       Однако содержание разраставшегося государственного аппарата и армии требовало изыскания новых источников денежных доходов. Таким новым источником явилось введение общей единицы государственного подземельного обложения, так называемой «большой сохи». При раскладе налогов по сохам дворяне ставились в привилегированное положение: на каждую четверть поместной земли приходилось почти наполовину меньше платежей, чем на четверть черных земель, и на 1/8 меньше, чем на четверть церковных земель.     В результате реформы финансово – налогового обложения появились новые финансовые приказы – четверти, или чети, и Большой приход, в который поступали важнейшие общегосударственные налоги, эти налоги стали новым источником финансирования дворянской армии.              Укрепление Русского централизованного государства в XVI веке способствовали также реформы в области землевладения и армии. Суть этой реформы составляло обеспечение дворянства землей и установление принципа службы «с землей». Центральной фигурой в армии окончательно становится служилый человек – сын боярский.      Закон изданный в 1549 году, ограничивал местнические споры в среде феодальной аристократии, занимавшей командные должности в армии. Устанавливалось соподчинение воевод в полках. На время военных действий вводился новый порядок назначения на командные должности. Предпочтения отдавалось заслугам и способностям, а не знатности происхождения.  В октябре 1550 года правительство решило наделить землей в Московском и соседних уездах, но не далее как в 60-70 км от столицы, 1078 дворян (так называемую «избранную тысячу»). Эти помещики были внесены в особую «Тысячную книгу» и составили приливигированную часть московского дворянства, служившую опорой самодержавной власти Ивана IV. Из их состава назначались полковые воеводы, наместники, дипломатические представители, гонцы. Реформа не была осуществлена, но её опыт использовали при введении опричнины.             В 1551 году правительство провело ряд новых мер по обеспечению дворянства землей. Те земли бояр, которые в годы малолетства Ивана IV были переданы монастырям, отбирались у них и раздавались в поместье дворянам. Теперь княжата и бояре без разрешения царя не могли продавать свои вотчины монастырям, или отдавать их туда «вкладом по душе». Некоторым же княжеским родам вообще запрещалось продавать вотчины кому бы то ни было без ведома царя. Царем был поставлен также вопрос о необходимости «переверстания» земель между землевладельцами в пользу дворян. Для проведения этого мероприятия была предпринята всеобщая перепись земель.           Одной из крупных военных реформ была организация в 1550 году стрелецкого войска. Стрельцы набирались из нетяглых посадских людей и засчет государства вооружались огнестрельным оружием (пищалями). В результате реформы было положено начало созданию постоянного войска в России.           Большое значение для укрепления системы Русского централизованного государства имела выработка в середине XVI века нового законодательства по церковным вопросам.   В 1547 – 1549 годах митрополитом Макарием были созданы церковные соборы о ликвидации пережитков Феодальной раздробленности в области церковных обрядов и культа. Местные святые, почитавшиеся ранее в отдельных княжествах, были провозглашены общерусскими святыми.           Особенно важное значение для укрепления церкви и повышения ее роли в системе Русского централизованного государства имел Стоглавый собор 1551 года, на этом соборе были приняты меры по унификации церковной службы и обрядов, церковной жизни, по устранению ряда злоупотреблений со стороны духовенства.        В целом преобразования 50 – х годов отвечали интересам дворянства и потребностям развития государства. Они способствовали централизации системы управления и привели ее в соответствие с новыми историческими условиями, сложившимися после ликвидации раздробленности. В то же время реформы на всех этапах несли на себе печать половинчатости и компромисса. Устами своих идеологов дворяне требовали полной отмены местничества, но эта мера была осуществлена лишь 100 лет спустя. Проекты радикального перераспределения земельных богатств в пользу дворянства также в значительной мере остались на бумаге.   «В 50 – х годах дворянская бюрократия укрепила свои позиции в приказном аппарате, отдельные ее представители проникали в Боярскую думу. Дворяне все чаще появлялись на сословных совещаниях, постепенно трансформировавшихся в Земские соборы. По мере того как расширялась политическая роль дворянства, Российское государство стало приобретать некоторые черты сословно – представительной монархии. Но, несмотря на все успехи дворян, политическое руководство страной осуществляли не они, а боярская знать. Вплоть до XVI века Россия оставалась самодержавной монархией с Боярской думой и боярской аристократией.»39  В результате реформ середины XVI века в России складывается сословно – представительная монархия. Создание таких сословно – представительных органов государственной власти, как Земские соборы, губные и земские учреждения, означало в условиях того времени крупный шаг вперед в дело государственного строительства.                                                                                                                                                    

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2) Причины перехода к самодержавному правлению

Когда Иоанн III вступил на стол отца и деда, собирание Русской земли ещё не было доведено до конца. При Иоанне III это собирание перестало быть делом захвата или соглашения с соседними князьями. В это время сами местные общества тянутся к Москве. Так Новгород на сторону Москвы перешел под  давлением простонародья из-за вражды к местной аристократии, Северная Русь тянется к Москве благодаря высшего служилого дворянства, которые видели в Московском государстве большие выгоды, Западная Русь борется с католической пропагандой и по религиозным соображениям тянется к Москве. Следовательно, собрание Русской земли Москвой оделось национально – религиозным движением.        «Территориальное расширение оказало могущественное действие на политическое положение Московского государства и его князя. Завершение территориального собирания Северо – Восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное великорусское государство»40           С объединением княжеств под Московское государство обозначило значение московского великого князя. Этому помог брак Иоанна с племянницей византийского императора Софией Палеолог. В дипломатических бумагах появляется новый титул московского государя – царя: так русские звали прежде византийского императора и хана золотой Орды. Этот термин соединялся со сходным по назначению титулом самодержавца. Эти титулы выражали тогда понятие о государстве независимом, никому не платящем дани. Став преемником павших византийских императоров московский государь нашел наглядное выражение – герб двуглавый орел. Он ставит свою власть на возвышенное основание, видит в ней божественное происхождение: Иоанн III писался в актах государем Божиею милостью. Он венчает своего преемника (внука) на царство по церковному обряду. Великий князь – дед возложил на великого князя – внука шапку Мономаха. После разжаловал внука,  назначил приемником своим сына Василия (от второй жены Софьи), который по смерти отца повторил над собой торжественный обряд венчания.    Но верховная власть московского государя отразилась не только на придворном церемониале, но и на государственном праве. Иоанн дал старшему своему последнику духовную, где выразил важные политические преимущества над младшими удельными братьями.            1) Ранние все князья – сонаследники по участкам владели Москвой, теперь финансовое управление, суд принадлежит одному великому князю.

2) Право чеканить монету предоставлено только великому князю московскому.

3) Раньше удельные князья могли  располагать своими вотчинами  в завещаниях по личному усмотрению, теперь удельный князь, умирая  безсыновным, никому не мог завещать  свой удел, который переходил  к великому князю.