Становление белорусской нации как самостоятельного народа в Европе

Образование белорусского языка и традиционной культуры, общего этнонима (белорусы) и названия этнической территории (Белая Русь) этот ученый относит к концу XVI - началу XVII века. Но как объяснить тогда, что еще в конце ХІХ века крестьяне Гродненской губернии, например, самоопределялись следующим образом: "Мы тутэйшыя, наша страна ні руска, ні польска, але забраны край"?

Ответ на этот вопрос в принципиально различных моделях жизнедеятельности этносов, находящихся на традиционном и индустриальном уровне развития. В первом случае народная жизнь развивается преимущественно в рамках семьи и крестьянской общины, основная форма бытования народной культуры - фольклор и различные уровни ритуалов, языческих по своей сути и практически ничем не связанных с "высокой", книжной (городской) культурой, представленной ничтожным меньшинством общества.

Например, отсутствие белорусских языковых черт в литературных памятниках ХІ-ХІІ веков абсолютно не означает, что их не было в разговорной речи. В противном случае, обращаясь к литературе Беларуси XVIII века, в которой белорусскоязычные произведения практически отсутствуют, мы должны были бы прийти к выводу о вырождении в ту эпоху белорусского языка и исчезновении белорусского этноса. Вне всякого сомнения, белорусская традиционная культура сформировалась гораздо раньше конца XVI века. Основным признаком традиционного общества является ориентация на постоянное воспроизводство тех норм, которые существовали "испокон веков", были установлены предками. Трудно представить, что Купальский ритуал и персонажи белорусской демонологии ("багнікі", "лясуны", "карачуны" и т.д.) появляются только в ХVII веке. К сожалению, ученые практически не обращались к опыту народного (фольклорного) самоосмысления истории. А между тем белорусы - один из немногих европейских народов, который сохранил миф о собственном происхождении. Эту легенду записали в 1820-1840-х годах на территории белорусского Подвинья: "Когда-то еще мир только начинался, так ничего нигде не было. Везде стояла мертвая вода, а среди воды торчал то ли камень, то ли еще что. Один раз Перун как разыгрался и давай швырять стрелы в этот камень. От его стрел выскочили три искорки: белая, желтая и красная. Упали те искорки на воду; с этого вся вода замутилась, и мир замутился, как тучи. Но через некоторое время, как все просветлело, ясно стало - где вода, где земля. А чуть позже завелась и всякая жизнь - и в воде, и на земле. И леса, и травы, и звери, и рыбы, а после и человек завелся: или он пришел откуда или вырос тут. Потом он стал заводить свои человеческие порядки. Долго ли он так жил, или коротко, но имел он уже свою усадьбу, имел много жен, а еще больше детей. Было ему имя Бай. А как пришел час его смерти, тогда созвал он своих сыновей и разделил все имущество. Только одного сына забыл. Тот в это время был на охоте и с ним были любимые собаки отца Ставры и Гавры. Звали этого сына Белополь. Вскоре после смерти отца вернулся Белополь с охоты. А братья ему говорят: - Вот отец разделил среди нас все свое имущество, а тебе он завещал своих собак, и еще сказал, чтобы ты пустил их на волю: одну - в правую сторону, а вторую - в левую; сколько они земли обегут за день, так эта вся земля твоя будет. Вот пошел Белополь и поймал двух птиц, прилетевших одна с южного моря, другая с западного. Пустил одну птицу на юг, да и говорит одной собаке: - Бери! Пустил вторую на запад и говорит второй: - Хватай!

Как полетели эти птицы: одна в одну сторону, вторая в другую... Как побежали собаки за птицами, так даже земля задымилась... Как пошли те собаки, так и до сих пор не вернулись, а по их следам две реки протянулись, в одну сторону пошла Двина, в другую сторону - Днепро. Вот на этих просторах Белополь и начал селиться да заводить свои порядки. У этого Белополя от разных жен его развелись разные племена под названием белорусы. Они и теперь там ходят, земельку пашут и жито сеют".

На архаический характер этой легенды указывает сюжет о сотворении мира, широко известный в индоевропейской традиции. Бай и его сын Белополь выступают в качестве мифических предков, действовавших во "времена первопричин". Не случайно на территории Подвинья еще в XIX веке проводились "Ставровские Деды", приуроченные к Троице. В начале поминального обряда хозяин, наклонясь под стол, должен был произнести следующее заклинание: "Стаўры, Гаўры, гам! Хадзіце к нам!"[10,c.112].

Территория, по которой мчались мифические псы, примечательна как минимум в трех измерениях. На землях Верхнего Подвинья и Поднепровья располагались поселения балтских культур железного века: Днепро-Двинской (VIII в. до н. э. - IV-V в. н.э.) и Банцеровско-Тушемлинской (VI-VIII века). Этому же ареалу в точности соответствует и территория раннего расселения полоцко-смоленских кривичей. Подобные совпадения не могут быть случайными и, скорее всего, говорят об этнокультурной преемственности населения. В частности, данные археологии позволяют говорить не только "о значительном месте балтского субстрата в формировании смоленско-полоцких кривичей", но и о существовании небольших чисто балтских анклавов на обозначенной территории вплоть до XII века.

Несомненный интерес представляет этноним "кривичи", вызвавший наибольшее количество толкований среди историков. По мнению С.М. Соловьева, название "кривичи" произошло от литовского "kirba" (болото, трясина) и отражает характер местности, где сформировалось племя. Ландшафтную версию предлагает и М.Ф. Пилипенко, считая, что местность расселения кривичей была "кривой", т.е. холмистой. Однако большинство исследователей выводят этноним или от имени родоначальника племени Кривъ, или же от имени верховного жреца балтов Криве-Кривейте.

Вот что пишет о верховном балтском жреце хронист начала XIV века Петр из Дусбурга: "...живет некто Криве, которого они почитали как римского папу, ибо как господин папа правил вселенской церковью христиан, так и по его воле или по велению управлялись не только вышеупомянутые язычники, но и литовцы, и прочие народы земли Ливонской. Такова была власть его, что не только он сам или кто-либо из родичей его, но даже гонец с его посохом или другим отличительным знаком, проходя по пределам вышеупомянутых язычников, был в великом почете у королей, нобелей и простого люда".

Если принять во внимание, что территорию Подвинья долгое время населяли балты, тесно связанные с пруссами, а расселение части славян происходило именно с Запада, где они имели возможность тесного контакта с балтскими жрецами, вполне вероятной представляется версия, что пришельцев возглавлял один из жрецов. В пользу этой гипотезы говорит и священный смысл самого корня - крив, что выявляется даже в этнографических материалах ХІХ века с территории расселения полоцко-смоленских кривичей. Так, например, Русальная неделя на Смоленщине носила название кривой. В Полоцком Подвинье Колядные вечера назывались кривыми или святыми. Есть и прямые указания на связь этого корня с дохристианской магией: "...хазяін быў бальшы чараўнік-змей, ды шчэ крывы... вядзьмак і ведзьма абавязкова маюць крывізну"[10,c.113].

Показательным в плане кривизны, то есть избранности, является образ полоцкого князя Всеслава Чародея, воспетого "Словом о полку Игореве". Даже появление его на свет тесно связано с магическими действиями и определенными знаками ("кривизной"): "Его же роди мати от волхвованья. Матери бол родивши его, бысть ему язвено на главе его". "Слово о полку Игореве" и былина о Волхе Всеславиче недвусмысленно указывают на жреческие функции Всеслава, который мог бросать жребий, превращаться в волка, ясного сокола и "тура - золотые рога", имел вещую душу.

Прямое упоминание кревов-жрецов в кривичских (белорусских) землях находим в грамоте великого князя Ольгерда 1359 года. Последний верховный жрец скончался в начале XV века. Сообщая об этом, анонимная летопись того времени "Церковная история" еще раз подчеркивает тесную духовно-культурную и правовую связь балтских и кривичских земель: "28 июля 1414 года в деревне Анкаим умер Креве-Кревайть (Krewe-Krewayto) по имени Гинтовт, 74-й первосвященник; с ним пал сан некогда очень важный в делах святых и судебных во всей земле Литовской, Пруссии, Литве, Жемайтии, Куронии, Земгалии, Ливонии, Латгалии и даже в землях кривичских руссов (Creviczensivim Russorum)".

Своеобразие духовного облика кривичских территорий проявилось и в преданиях о мифических богатырях Волотах, и в том, что большинство культовых камней приходится на эти земли (В.В. Седов считает их проявлением балтского влияния). Именно в землях кривичей было традиционно развито чародейство, причем наиболее авторитетными чаровниками, известными всей округе, всегда были мужчины. Из экспедиции на Витебщине в 1998 году мы получили сведения о том, что умершего чаровника нужно хоронить головой на восток, что соответствует балтскому погребальному обычаю.

Мощные языческие традиции кривичских земель позволяют по-своему объяснить название Белая Русь, которое с ХІІІ по начало ХХ века в основном соотносится именно с территорией Верхнего Подвинья и Поднепровья. Так, в ирландской рукописи "Начало описания мира", датируемой серединой ХІІІ столетия, ирландские миссионеры говорят о своей деятельности на землях Жмуди, Литвы и Белой Руси (Alba Russia), что свидетельствует о сильных позициях язычества на территории последней. Показательно, что византийский император Константин Багрянородный, описывая славян, сообщает о "некрещеных хорватах, которые также называются белыми". В свою очередь, индоевропейская символика цветов определяется соотнесением высшего (жреческого) ранга с белым цветом. Существует любопытная древнеримская легенда об озере, связываемом со священным лесом Alba. Исследования Ж. Дюмезиля показали, что легенда восходит к общеиндоевропейскому преданию об озере, в котором скрывается сияющее сокровище; из этого озера проистекают все реки мира. Таким образом, по мнению В.В. Иванова, возможно допущение языческих истоков названия Белая Русь, в пользу чего говорит география расселения кривичей (истоки трех крупнейших рек), предание о первопредке Белополе и огромное количество легенд о чудесном происхождении озер[10,c.114].

Значительно позже, в первой половине XVII века, когда первичное значение термина Белая Русь было утрачено, он начинает активно использоваться при царе Алексее Михайловиче в качестве обозначения "единокровного, православного" края в противовес названию "вражеского" государства (Литва).

В ранней истории любого народа всегда много недосказанного и трудно поддающегося реконструкции. Однозначных толкований здесь быть не должно, особенно таких, что по старой советской привычке соответствуют современной политической конъюнктуре. Белорусы - это самостоятельный восточно-славянский этнос со своей собственной историей, и все попытки доказать обратное не имеют к науке решительно никакого отношения.

2. Развитие белорусской культуры

В XIY-XY вв. в Беларуси наблюдалось значительное развитие образования, распространение книг, оживление духовной жизни. Библиотеки и центры рукописного искусства существовали в Полоцке, Слуцке, Супрасле, Гродно, Новогрудке, Бресте и других городах.

В XYI в. начался новый этап развития белорусской культуры, связанный с формированием белорусской народности, расширением гуманистических и просветительских тенденций. Более активно стали развиваться различные виды искусства, особенно архитектура, летописное дело, литература. В 1523 г. белорусский поэт-гуманист Микола Гусовский (1470 - 1533) издал в Кракове глубоко патриотическую ''Песню про зубра'', произведение огромной художественной силы, истинный гимн белорусской земли [1,c.32].

Франциск Скорина - выдающийся деятель белорусской, славянской и мировой культуры,просветитель, гуманист, ученый, писатель, мыслитель, творчество которого оказало огромное влияние на развитие белорусского языка, литературы, книгопечатания.

Ф. Скорина родился в Полоцке, крупном торгово-ремесленном и культурном центре Беларуси того времени. Точных сведений о времени рождения Скорины не выявлено. В 1506 г. Скорина окончил Краковский университет,получив степень бакалавра. Осенью 1512 г. Скорина прибыл в знаменитый Падуанский университет, где блестяще выдержал экзамен на степень доктора медицины.

На территории Великого княжества Литовского, в состав которого входили белорусские земли, в то время не было необходимой полиграфической базы, поэтому Скорина был вынужден искать другое место для начала своей книгоиздательской деятельности. Он поехал в Прагу, столицу Чехии. В короткий срок Скорина осуществил высокохудожественный и квалифицированный перевод Ветхого завета на язык,близкий к старобелорусскому языку. Первой книгой, изданной Скориной 6 августа 1517 г. в Праге, была Псалтырь. Эту книгу он напечатал не только с религиозными, но и с просветительскими целями.

В 1517--1519 гг. Скорина издал в Праге на старобелорусском языке 22 книги Ветхого завета. Пражские издания Скорины, оригинальные по содержанию, переводу, комментариям, предисловиям, по языку, художественному и типографскому оформлению, являются уникальными памятниками светской ренесансно-библейской письменности.

Около 1520 г. Скорина переехал в столицу Великого княжества Литовского - Вильно. Город Вильно в XYI в. был центром белорусской культуры, где в разные периоды проходила жизнь и деятельность многих белорусских писателей, общественных и государcтвенных деятелей. В виленской типографии Скорина издал две книги - ''Малую подорожную книжку'' и ''Апостол''[1,c.33].

Имя Скорины навсегда останется в истории благодаря его достижениям в области просвещения, книгопечатания и распространения книг. По своему количеству книги белорусского просветителя составляют более половины кириллических изданий в мире за XY-первую половину XYI веков.

Первой типографией на территории современной Беларуси была типография в Бресте, которую основал в 1553 г. известный ученый-гуманист, ученик Эразма Ротердамского Бернард Воевудка. Его дело продолжили С.Мурмелиус и Ц.Базилик. Инициатором создания брестской типографии был один из богатейших людей Европы, канцлер Великого княжества Литовского и брестский староста Николай Радзивилл Черный. Истинным шедевром восточнославянского искусства является ''Брестская библия'' 1558 г.

Книгоиздательская и литературная деятельность белорусского гуманиста, просветителя, философа, поэта Сымона Будного проходила главным образом в Беларуси. В 1562 г. в Несвиже он издал первую в Беларуси книгу на белорусском языке - ''Катехизис''.

Последователем Ф.Скорины можно с полным правом считать знаменитого деятеля Реформации Василя Тяпинского. Сохранилось только одно его издание - ''Евангелие'', напечатанное на церковнославянском и белорусском языках. В предисловии к своей книге Тяпинский выступал в защиту отечественной культуры, белорусского и славянского языков.

Важное место в истории книгопечатания и культурного развития Беларуси занимает деятельность типография в Заблудове. Заблудовская типография была основана в конце 60-х гг. XYI в. на Гродненщине, в имении белорусского магната Григория Хадкевича и на его средства. Активное участие в ее организации приняли Иван Федоров и Петр Мстиславец, уроженец белорусского города Мстислава. В типографии вышли две книги - ''Евангелие учительное'' и ''Псалстырь''.

Православный литературный и издательский центр, основанный в Вильно братьями Мамоничами, оказал большое влияние на культурную жизнь Великого княжества Литовского и других стран''. Дом Мамоничей'', который получил три королевских привилея, имел широкие связи общеевропейского масштаба. Белорусские печатные книги в конце XYI в. буквально наводнили Россию, для которой Мамоничи начали специально издавать литературу и даже имели в Москве свое представительство. Типография Мамоничей первая в белорусском книгопечатании начала выпускать кириллические книги правового характера. Первым официальным изданием стал ''Трибунал'' (1586). В 1588 г. Мамоничи напечатали важное издание -- ''Статут Великого княжества Литовского'', который существовал уже давно, но в рукописных списках и был единственным собранием законов в Европе с времен Римского права до Наполеоновского кодекса.