Становление белорусской нации как самостоятельного народа в Европе

Содержание

Введение

1. Становление белорусской нации - как самостоятельного народа в Европе

2. Развитие белорусской культуры

3. Появление христианства на Белоруской земле. Христианский характер формирования белорусской народности

Заключение

Список использованных источников

Введение

Основные черты становления белорусской народности определяются, с одной стороны, особенностями феодальной формации, свойственными ей способом производства, характером классовых отношений и надстроечных институтов, с другой - конкретно-историческими условиями развития России, своеобразием ее социального и политического строя, а также внешнеполитическими обстоятельствами.

Консерватизм, господство традиции, высокий авторитет опыта прошлых поколений порождали и характерную черту средневековой культуры - традиционализм. Эта черта проявлялась во всех сферах культуры.

Конечно, не следует делать вывод о полной неподвижности средневековой культуры, о ее неизменности в течение веков. Она развивалась, а в основе ее развития лежало естественное стремление человека к совершенствованию материального и духовного бытия, производства. Но все новое, что появлялось в культуре, всегда встречалось с недоверием и поэтому зачастую было вынуждено апеллировать к старине, рядиться в одежды старого.

Хранителем традиций в средневековье являлась, прежде всего, народная культура. Эти традиции, уходящие в глубокую древность, питали и господствующую культуру, придавая ей специфические, присущие лишь данной народности черты.

Основными характерными чертами средневековой культуры являются ее замкнутость, локальность, большая роль местных традиций. Личная зависимость крестьян от феодалов, утверждение и господство крепостничества сформировали и соответствующее средневековью мышление с его авторитарностью - подчинением человека властям, традициям, догматам религии.

Степень господства религии в культуре средневековья во многом определялась силой и влиянием церкви во всех сферах общественной жизни. Религия никогда и нигде не достигала полного и безраздельного господства. Наряду с религиозным мировоззрением всегда существовало, хотя бы в виде элементов, мировоззрение рационалистическое.

Противоречие между светскими элементами культуры и преобладавшим религиозным мировоззрением - основное противоречие в культуре средневековья, определявшее линию борьбы в ней разных направлений и тенденций и являвшееся источником ее развития.

Несмотря на все преграды, которые встали перед средневековой культурой, она смогла преодолеть все трудности на своём далеко не лёгком пути развития.

1. Становление белорусской нации - как самостоятельного народа в Европе

С развитием феодальных отношений древнерусское государство - Киевская Русь начинает дробиться на самостоятельные в политическом отношении небольшие княжества, что, однако, не порывает их материальных и духовных связей с русскими княжествами. В 1101 году образовалось и Витебское удельное княжество. Пользуясь феодальной раздробленностью, опустошительными княжескими междоусобицами, ослаблявшими Русь как государственный организм, на Витебщину все чаще стали нападать литовские князья. С конца XII столетия северо-западные русские земли постепенно переходят в их руки, и только витебский удел, при заступничестве киевских, смоленских и черниговских князей, сохранил независимость до XIV столетия.

В этот довольно длительный исторический отрезок времени наши предки - восточные славяне - сложились в единую древнерусскую народность, которая послужила основой формирования братских русского (великорусского), украинского и белорусского народов; создали яркую и самобытную культуру[3,c.54].

Вопросы происхождения народов неизменно вызывают жгучий интерес на протяжении всего новейшего времени. Именно на национальном уровне развития ответы на вопросы, "когда?", "где?" и "от кого?" произошел тот или иной народ, предоставляют этносу "законные" права на существование, играют роль "неопровержимого" аргумента в извечной конкуренции с соседями и укрепляют национальное самосознание. В случае с "малыми" народами ("малыми" не в плане количественном, а в плане собственной государственности) вопросы этногенеза приобретают особое значение, позволяя удерживать безопасную дистанцию с "большими" народами ("старшими братьями"), не растворяясь в них. Поэтому каждое исследование в данной области (будь оно хоть стократ беспристрастным) имеет свой отчетливый идеологический и политический подтекст. Происхождение славянских народов часто становилось благодатной темой для сознательных спекуляций.

Не являются исключением и концепции этнического развития белорусов. Разделы Речи Посполитой и присоединение территории Беларуси к Российской империи поначалу не нарушили преобладания польской культуры (литература, печать, образование) на этих землях. Польское влияние признавалось исторически обусловленным, что не могло не отразиться на осмыслении этнической истории местного населения. Беларусь и белорусы рассматривались большинством польских ученых (А. Дамбовский, А. Нарушевич, С. Линде) в качестве польской провинции и соответственно этнографической группы поляков, "испорченных" русским (православным) влиянием и разговаривающих на диалекте польского языка. В качестве же самостоятельной этнической единицы славянства белорусы, по мнению поляков, якобы никогда не существовали[3,c.56].

Однако после поражения восстаний 1830-1831 и 1863-1864 годов царское правительство начинает активно осуществлять политику "утверждения русского дела в крае" под лозунгом "располячивания". С точки зрения официального Петербурга белорусы представлялись частью великорусского племени, разговаривающей на "белорусском подъязыке, как ветви российского языка". Представителями такого подхода являлись не только "западноруссы" (М. Говорский, М. Коялович, И. Солоневич), проводившие "располячивание" непосредственно на белорусских землях, но и ряд известных русских ученых. Так, например, академик А. Соболевский рассматривал белорусский язык как "поднаречие" русского языка.

Однако пристальный интерес к этнографии, фольклору, языку и истории населения "Северо-Западного края" во второй половине ХІХ - начале ХХ века окончательно утвердил исследователей (Е.Р. Романов, М. Федеровский, Е.Ф. Карский, М.В. Довнар-Запольский и др.) во мнении о самостоятельности белорусов как отдельного восточно-славянского этноса, самобытности его языка и истории.

Распространенные в Российской империи концепции происхождения белорусов, если не принимать во внимание "великопольской" и "великорусской", предполагали два основных варианта образования белорусского этноса: с одной стороны, на основе летописных племен восточных славян - кривичей, радимичей и дреговичей (В. Антонович, И. Беляев, А. Сапунов), и, с другой стороны, при активном участии балтского и финно-угорского этнического компонента (Н. Костомаров, М. Любавский, П. Голубовский). Хронологически образование белорусов, как правило, относили к ХІІІ-ХІV векам - времени распада Киевской Руси и включения восточно-славянских земель в иные государственно-политические образования.

Иную точку зрения относительно хронологии высказал Н.И. Костомаров, считая, что уже в период Киевской Руси белорусы, украинцы и русские окончательно сформировались в народности, а важнейшие этнографические особенности этих народов возникли в еще более раннюю эпоху.

В советский период центральное место в проблеме происхождения белорусов, украинцев и русских отводилось "древнерусской народности - колыбели трех братских народов". Показательно, что именно после публикации в 1950 году работы И.В. Сталина "Марксизм и вопросы языкознания" термин "древнерусская народность" признали правомерным, а вскоре и хрестоматийным. Сама концепция, как производная от формационной марксистской теории, предлагала следующую схему:

в эпоху великого переселения народов распадается славянская общность и общеславянское языковое единство;

в VIII-ІХ веках образуется язык восточных славян, освоивших в это время Восточно-Европейскую равнину и создавших племенные княжения;

в ІХ-Х веках "языковое единство восточных славян дополняется единством политической и государственной жизни" (Древнерусское государство), центром этнокультурной и политической консолидации становится племя полян;

Х - первая половина ХІІІ века характеризуются расцветом Древнерусского государства и максимальным единением соответствующей народности, которое проявляется "буквально во всем - от архитектуры до эпоса, от украшений и резьбы по дереву - до свадебных обрядов, песен и поговорок... В это же время "древнерусская народность одной из первых в Европе стояла на пути к консолидации в единую нацию";

вторая половина ХІІІ века - время распада Киевской Руси и древнерусской народности (обычно рисуется в апокалиптических тонах): "отдельные территории ее земель были оторваны от Северо-Восточной Руси и разорваны на части; они стали добычей польских, литовских, затем турецких и татарских захватчиков"[9,c.81].

Таким образом, с точки зрения советской историографии формирование отдельных восточно-славянских народностей (в частности, украинцев и белорусов) происходило уже в рамках Великого княжества Литовского (ВКЛ) (позже - Речи Посполитой) и сопровождалось жестокой тиранией и национальным гнетом со стороны польско-литовской феодальной верхушки, что, в свою очередь, вызывало постоянное желание "угнетенных" воссоединиться с братским русским народом).

Крайняя тенденциозность "древнерусской" концепции проявилась в целом комплексе нестыковок и противоречий, но приверженность этим взглядам стала своего рода признаком благонадежности исследователя. Даже небольшие отступления от нее жестко критиковались. Примером может служить исследование этнографа М.Я. Гринблата "Белорусы. Очерки происхождения и этнической истории" (Минск. 1968). Автор, формально признав наличие периода древнерусской народности, тем не менее, пришел к выводу о первостепенной роли кривичей, дреговичей, радимичей в этом процессе. Подобное "предательство" Гринблата по отношению к древнерусской народности резко критикуется белорусской академической этнографией до сих пор.

Поворотным пунктом в изучении этногенеза белорусов стала концепция археолога В.В. Седова, нанесшая сокрушительный удар по основным постулатам "древнерусской" теории. Исследователь указал на явную недостаточность фактов социально-экономической и политической истории при рассмотрении проблем этно-культурного плана: "Невозможно себе представить, что восточно-славянское население стало произносить мягкие "д" и "т" как "дз" и "ц", звук "р" - твердым, а произношение ударных и неударных "а", "о", "е", "я" начинает различаться... только потому, что оно стало подвластно литовскому князю".

Несмотря на то, что идея влияния балтов на формирование белорусского этноса была высказана С. Плещеевым еще в 1790 году, впервые она получила столь серьезную аргументацию только в последние десятилетия. Используя данные археологии, лингвистики, этнографии и смежных дисциплин, В.В. Седов убедительно доказал, что этнические особенности белорусов сформировались в результате ассимиляции пришлыми славянами восточно-балтских племен. Это случилось в период с ІХ по ХІІІ век и привело к появлению ряда субстратных (воспринятых от балтов) явлений в языке ("дзеканье", твердый "р", аканье), материальной (столбовая техника строительства, элементы традиционного костюма) и духовной культуре (культ камня, почитание ужа)[9,c.82].

Таким образом, качественно изменилось представление об этногенезе не только белорусов, но также русских и украинцев, основой формирования которых явился финно-угорский и индо-иранский субстраты соответственно. "Посягательство" Седова на восточно-славянское единство, олицетворением которой являлась "древнерусская народность", вызвало ожесточенную критику. Некоторые из оппонентов напрямую связывали эти выводы ученого с "историческими концепциями буржуазных националистов", ибо, признав ее, существенной ревизии нужно было бы подвергнуть значительную часть белорусской истории, в частности периода ВКЛ. Показательным является запрещение назначенной на 1973 год в Минске конференции "Этногенез белорусов" (сборник тезисов докладов, изданный заблаговременно, стал величайшим раритетом).

К сожалению, в белорусской научной среде до сих пор существует своеобразный раскол по отношению к "балтской концепции". В то время как антропологи, лингвисты и археологи в большинстве своем признают существенную роль балтов в происхождении белорусов (последние рассматриваются как славянизированные балты), официальная белорусская этнография до сих пор считает концепцию Седова, "построенной на неточных источниках или их фальсификации", выдвигая в качестве аксиомы "факт, что в Киевской Руси существовало восточно-славянское единство и стольным городом всех восточных славян был Киев". В этом смысле лишь с большой долей условности можно назвать "новыми" изыскания белорусского академика М.Ф. Пилипенко. По мнению этого автора, балты сыграли роль лишь в формировании таких "протонародностей", как кривичи, дреговичи и радимичи, а уж последние, в свою очередь, стали составной частью "древнерусской народности". Непосредственными же предками современного белорусского этноса, по мнению Пилипенко, были две группы общей для восточных славян этнической древней русской общности (русских, русичей) - "полесской" ("полешуков"), с одной стороны, и "подвинско-днепровской", "белорусской" ("белорусцев"), с другой"[9,c.84].