Спартанское воспитание

Министерство спорта, туризма и молодежной политики РФ

Уральский государственный университет  физической культуры

                                   ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ ФИЛИАЛ

 

КАФЕДРА ТЕОРИИ И МЕТОДИКИ ФИЗИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

 

Малашкина Данилы Викторовича

студента Ф-Зb-12-11 группы

                                                                       заочной формы обучения

                         

Основы техники прыжков  и методик обучения.

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО ДИСЦИПЛИНЕ:

История педагогики и философии образования.

034300 «Физическая культура»

 

 

 

Преподаватель дисциплины:                                       Шишенко Г.А.

                                                                                              

 

 

 

Дата сдачи работы в УО ОЗО                                                  10.10.2013 г.

МЕТОДИСТ ОЗО:                                                              А.С.   Самойлова

 

Екатеринбург  2013

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Спартанское Воспитание (Агогэ) — система военного воспитания спартанских мальчиков в VIII-IV вв. до н.э. Она была обязательна лишь для детей полноправных граждан (за исключением царских). Для прочих же мальчиков из других сословий прохождение через эту систему являлось особой привилегией, дающей шанс на получение полного гражданства.

При рождении мальчика брали  и относили на край пропасти Апофеты, где долго и внимательно рассматривали. Если мальчик был больной или слабый, то его сбрасывали в пропасть. А тех, которых оставляли в живых, подвергали разным испытаниям с младенчества. Колыбельки, в которых дети спали, были очень грубыми и жёсткими. В семь лет мальчиков отправляли в специальные военные лагеря. Там они учились выживать. Те, кто не справлялся — погибали. Спали они на соломенных подстилках, а одежду носить им разрешалось только с 12 лет. Некоторые мальчики клали в свои подстилки крапиву, чтобы она, обжигая их, согревала. Мальчики усиленно занимались физическими упражнениями, упражнялись во владении мечом, метании копья. Пропитание они должны были искать себе сами — воровать, грабить, а если приходилось, то и убивать.

Им разрешалось иногда «развлекаться», то есть устраивать так  называемые криптии — мальчики бегали в соседние деревни (илотов) и грабили их, а самых сильных мужчин убивали. Также убивали скот и грелись в их внутренностях.

В 17 лет, когда юные спартанцы  должны были возвращаться домой, их ждало  последнее испытание — им нужно было попасть в храм Артемиды, находившийся очень высоко в горах. Добравшись туда, спартанец должен был «принести жертву». Жрецы храма привязывали юношу над большой жертвенной чашей и начинали хлестать его мокрыми больными розгами до первых капель крови. Так было, если юноша не издавал ни одного звука, но стоило ему издать хоть звук, его колотили ещё сильней, до тех пор, пока он будет молчать. Так могли заколотить до потери сознания и даже до смерти. Таким образом отсеивались слабые. Девочки в Спарте через эту систему не проходили, но их заставляли много заниматься спортом, а иногда учили пользоваться оружием.

 

- Зачем ты идешь  в бой? - спрашивали спартанца. 
- Чтобы сражаться, -говорили воины. 
- Драться, а не бегать, - отвечали хромые. 
- Чтобы меч врага иступить своим телом, - отвечали слепцы. 
- Чтобы мое тело стало защитой молодым, - говорили старые. 
 
Два царя, которые правят одновременно, запрет заниматься чем-то, кроме военного дела, запрет на участие в Олимпийских играх, как и на занятия спортом вообще - именно столь необычной может показаться Спарта, если постараться охарактеризовать ее, при этом не вникая в суть. И хотя сами спартанцы относились бы ко всем остальным, помимо себя, с нескрываемым презрением, все остальные либо боялись этих представителей Греции, либо восхищались ими, как это происходит сегодня. Сила Спарты крылась в ее организации, а вся организация упиралась на воспитание спартанского духа с раннего детства. Воспитание это было полностью подчиненным духу воинов, а отцом идеологии называют легендарного Ликурга, о котором сами спартанцы говорили лаконично: «Он больше является богом, чем человеком».

Все начиналось с рождения, когда только что появившегося на свет малыша отец должен был показать совету старейшин. Если были заметны признаки слабости – ребенка сбрасывали в расщелину недалеко от Спарты: места для таких здесь не было.

С 7 лет мальчики отправлялись на жизнь  в казармах, в которых им следовало  провести долгие годы. Еды давали минимум, чтобы чувство голода было постоянным, одежда была универсальной, вне зависимости от того, был ли на улице зной лета или холод зимы – один плащ, а спать можно было только на достаточно жестком тростнике. И то, при условии: такой тростник, жесткий и острый, приходилось рвать для себя голыми руками. 
Практики претерпевания боли, присущие воинским народам, были и у спартанцев: если индейский юноша обязан был пройти «ритуал Посвящения» однажды, то спартанским мальчикам доводилось ежегодно ложится под порку. Всем без исключения, раз в году. Задача – не издать ни звука, не показать признаков боли. А то, что порки были жесткими, подтверждает простой факт: выносливые и сильные мальчишки иногда просто погибали под ударами розг.

Запрет работать накладывает ряд  ограничений, так что выживать в  войну спартанцу следовало воровством. Мальчики обязаны были продемонстрировать свое умение что-либо украсть, поэтому, если юный спартанец с задачей не справлялся, то попадал под наказание и дополнительные порки. Если его ловили – был идентичный итог. На этот счет у спартанцев была красивая притча, что однажды мальчик украл лисенка, спрятав его под плащ. Взрослые, заподозрив неладное, остановили его и расспрашивали. В это время лисенок стал вгрызаться в живот мальчика, но последний никак не выдавал боли и избежал подозрений. А вот лисенок добрался до внутренностей ребенка, отчего последний вскоре умер. При воспитании спартанцев этого мальчика приводили в пример, как героя. 
Принцип получать оценку каждого своего действия отдельно, а не их совокупности, тоже закладывался с малых лет. Существует упоминание о мальчике Исаде, который самовольно бежал на войну. Юный Исад показал себя доблестным воином в бою, за что, вернувшись, был удостоен венка, символизирующего мужество. И наказания розгами, которые были ответом на нарушение дисциплины.

И действительно: дисциплина была основой  основ. Именно спартанцы первыми  в Греции освоили слаженные действия, ведя бой не поодиночке, а строем. Покинуть место в строю или  ослушаться приказа – тяжелейшее преступление, оправдания которому нет. Побежал от врага – смерть. Оставил место в строю и ринулся на врага – та же участь, то же самое преступление. 
С детства спартанцев приучали к тому, что вино – опасная вещь. Для этого илота (одного из представителей завоеванной народности) во время застолий в Спарте спаивали вином и водили между лавок с молодыми бойцами. Илоты, которых и без того презирали до крайности, в пьяном виде выглядели прототипом сегодняшних бомжей, врезаясь в память юным спартанцам отвращением еще и к алкоголю.

А вот для того, чтобы и в мирное время боевой дух не падал, молодежь водили в ночные набеги на селения илотов: те были беззащитны перед грозными спартанцами (хотя и превосходили последних числом в 10 раз), а сами спартанцы с детства привыкали к крови в бою. 
Такая привычка внесла коррективы в антураж во время боя: не было барабанов, не было рогов, поднимающих боевой запал войска. Одержимых войной и живущих ею воинов Спарты надо было усмирять, а не подбадривать, так что шли они на врага под томные звуки свирели. 
Красные одежды должны были скрыть раны и кровь от врага, не выдавая слабость. Прическа была важным аспектом: красивых правильная прическа делала грозными, в то время как страшными становились те, кто был некрасив. 
Еда была сытной, но главное блюдо спартанцев не мог стерпеть никто, кроме них: свежая свиная кровь (по другим источникам – кровяная похлебка), в которую добавляли чечевицу, уксус и соль. Вместо денег – железные прутья, выдержанные в уксусе: и мелкая покупка требовала целой телеги таких прутьев, в то время как из-за уксуса становились они хрупкими и непригодными для перековки.

Система воспитания в Cпарте.

     По отношению к гражданскому коллективу государство преследовало цель воспитания из каждого мужчины закаленного воина, из каждой девушки — физически крепкой женщины, будущей матери здоровых детей.   

 В установленный государством  срок родители приносили новорожденных  детей на осмотр старейшинам  своей обы. Ребенок физически  неполноценный сбрасывался в  пропасть; физически здоровые дети  возвращались родителям.   

 Бывали случаи, когда родители, опасаясь умерщвления ребенка, бежали из Спарты до представления ребенка на суд старейшин. Это был единственный способ сохранения жизни новорожденного. От царей особенно требовалась их физическая полноценность, так как любой физический недостаток мог служить поводом недопущения царя к власти или его смещения.   

 Девочки воспитывались дома. Мальчики с семилетнего возраста  передавались из семьи на государственное  воспитание в агелы — особые  возрастные отряды или группы.    

 Начальниками агел были мальчики старших возрастных групп. Верховный надзор за всеми агелами, из которых каждая имела особое название, был поручен педоному, избираемому из числа взрослых спартиатов. Помимо агелархов (начальников агел) у педонома были еще два помощника.[4]   

 Структурирование  общества по военному образцу  способствовало сохранению в  Спарте чёткого деления на  возрастные классы. Для унифицированной  и эффективной подготовки молодых  граждан была достаточно рано  создана система общественного  воспитания. Хотя, конечно, любые структуры, основанные на делении по возрастному принципу, корнями своими уходят в глубокую древность, однако спартанская система воспитания в своём классическом виде далеко ушла от своего родоплеменного прообраза. Вряд ли спартанская система общественного воспитания была производной от общедорийских институтов, поскольку ни в одном дорийском государстве кроме городов Крита и Спарты подобная система не зафиксирована. Что касается влияния Крита на Спарту, то древняя традиция вполне определённо свидетельствует о критском происхождении многих спартанских институтов, включая систему воспитания и общественных обедов. И Аристотель, и Эфор считают несомненным фактом то, что спартанские институты были заимствованы на Крите. В качестве аргумента Аристотель приводит то соображение, что спартанские институты в большинстве своём были более совершенным вариантом их критских прототипов.    

 Сущность спартанской  системы воспитания заключается  в том, что все мальчики гражданского  происхождения, начиная с семилетнего  возраста и до 18-20 лет, получали одинаковое воспитание в закрытых полувоенных школах (агелах), где основное внимание обращалось на их физическую и идеологическую подготовку). Прохождение полного образовательного курса было обязательным условием для инкорпорирования молодых спартанцев в гражданский коллектив. По словам Плутарха, "кто из граждан не проходил всех ступеней воспитания мальчиков, не имел гражданских прав".    

 Внешне спартанские  агелы были полностью свободны  от сословных различий. Образование  и воспитание в них было  абсолютно унифицировано. Программа обучения была общей для всех, причём гуманитарный цикл в ней занимал минимальный объем. Идеологическое "зомбирование", целью которого было привитие спартанской молодёжи духа безусловного патриотизма, достигалось с помощью чтения Гомера и спартанских поэтов-патриотов, главным из которых был Тиртей. В Спарте поэзия отчасти заменяла собой отсутствующее письменное законодательство. Она играла огромную роль в создании и закреплении в общественном сознании необходимых норм поведения. Как остроумно заметил В. Йегер, стихи Тиртея ещё во времена Платона оставались Библией для спартанцев.    

 Но вряд ли правомерно  утверждать, как делает Исократ,  что спартанцы "не знают  даже грамоты". Это типичное для Исократа риторическое преувеличение. Грамоте спартанцы, разумеется, обучались, но, как отмечает Плутарх, в чисто практических целях - "лишь в той мере, в какой без этого нельзя было обойтись", а "прочие же виды образования подвергали ксенеласии". Нам представляется совершенно верным наблюдение Ю. В. Андреева, что письменная культура приравнивалась в Спарте к предметам роскоши и рассматривалась как нечто неуместное и даже опасное.  В этом ракурсе становится понятным и странное на первый взгляд запрещение надписывать на могильном камне имя умершего. Однако стоит ли так доверять Плутарху? За отсутствием развитой письменной культуры в самой Спарте, нам приходится использовать источники, написанные в других греческих государствах, причём порою позже описываемых событий. А учитываю крайнюю закрытость спартанского общества, можно утверждать, что источники являются достаточно субъективными.   

 Трудно сказать,  что имел ввиду Плутарх, живший  кстати несколько веков спустя  описываемых событий и явлений,  когда говорил что спартанцы  обучаются грамоте только в той мере, без которой нельзя обойтись. Данная мера у всех разная. Даже и сейчас — кому то хватает и 9 классов, а для кого -то необходимостью является высшее образование. Необходимость для спартанцев определялось как особенностями устройства государства, так и традициями. А лаконичность спартанцев, их чувство юмора говорит нам о том, что не так уж и «безграмотны», как некоторые считают, были жители Спарты. Умение говорить лаконично, чётко выражать свою мысль — достаточно непростое умение. И множественные сохранившиеся изречения спартанцев, ставшие «крылатыми», никак не сообразуются с образом воинов не умеющих самостоятельно мыслить. С этим солидаризируются и некоторые исследователи. Так, А.И. Марру пишет: «Что-то от утонченности ума, присущей Алкману, сохранилось в практике «лаконизма» — речи, сочетающей нарочитую краткость с остроумием и зубастой насмешкой; а от славной традиции Терпандра и Тиртея спартанцы сохранили любовь к музыке и поэзии с дидактической направленностью.» Собственно сам термин «лаконичность» происходит от название местности, на которой располагалось спартанское государство — Лакония или Лакедемон. А самих спартанцев современники нередко называли Лакедемонянами.