След П. А. Столыпина в русской истории

По мнению ряда историков и современников, Столыпин сам не имея твердых взглядов на будущее страны, став министром, позаимствовал их из отложенных проектов своих предшественников. «В кругу государственных начинаний ни одна мера не принадлежала лично П. А., хотя он умел их осваивать и придавать им личный отпечаток. Он брал, что наплывало, и во многом снял пенки с трудов своих предшественников»1. Действительно, мысль о необходимости разрушения общины была не нова, но не надо забывать о том, что свою позицию он формулировал еще будучи гродненским губернатором, т.е. если он и заимствовал уже имеющиеся наработки и проекты, то на основе твердых и давних личных убеждений.

Проводя либеральные по сути реформы, Столыпин оставался политиком жестко-административного стиля. Ставя целью своих реформ внутреннее успокоение России, он не забывал и об административных репрессиях — испытанном средстве внутренней политики: военно-полевые суды, созданные по его инициативе вынесли только с осени 1906 по весну 1907 гг. более 1100 смертных приговоров. Введение “скорорешительных” судов зачастую приводило к произволу на местах, к казням невинных людей. Следует также отметить, что большинство реформ было проведено чрезвычайным порядком, по 87-ой статье Основных Законов, не очень убедительно ссылаясь на неизбежные при прохождении через Думу задержки в принятии неотложных решений. Такое злоупотребление чрезвычайными мерами было вызвано, как мне кажется, тем, что широкой поддержки Думы предложения Столыпина не находили. В III Думе премьер-министру Столыпину с большим трудом удавалось лавировать между правым (октябристско-монархическим) и центристским (кадетско-октябристским) блоками. Многие законопроекты удалось провести лишь благодаря закулисным интригам и красноречию Столыпина.

Столыпин был практически единственным из министров, кто умел и не боялся выступать в Думе, которая во время произнесения его речей напоминала театр после спектакля — рукоплескания справа, свист и топот слева. Многие его высказывания («Вам нужны великие потрясения — нам нужна великая Россия», «Не запугаете!» и др.) стали едва ли не пословицами.

3.3. Аграрный вопрос.

Наиболее известным из всех мероприятий столыпинского правительства была, безусловно, знаменитая аграрная реформа, заключавшаяся в основном в разрешении и поощрении выхода крестьян из общины, создания ими отдельных хуторских и отрубных хозяйств, введении свободного товарного оборота надельной земли. Одновременно проводилась широкомасштабная компания по переселению крестьян в Сибирь, продажа земель на льготных условиях Крестьянским Банком. Эти меры должны были ослабить социальную напряженность в деревне, уменьшить аграрное перенаселение. Столыпин не был сторонником отчуждения помещичьих земель, считая, что это приведет к исчезновению очагов сельскохозяйственной культуры.

Указ 9 ноября 1906 г. начал обсуждаться в Думе 23 октября 1908 г.; по мнению А. Я. Авреха правительство и правооктябристское большинство намеренно не торопились с обсуждением указа, т.к. хотели, чтобы он прочно вошел в жизнь, стал необратимым. Обсуждение продолжалось в общей сложности полгода. Указ был всецело поддержан правыми и октябристами, а также прогрессистской фракцией. Кадеты возражали против принятия указа. Мотивами этого было, во-первых, опасения за последствия возможного провала реформы, и, во-вторых, наличие у них собственной программы «принудительного отчуждения», которая с каждым годом действия указа от 9 ноября становилась анахронизмом. В основе кадетской критики указа лежал страх перед революцией.

Крестьянские депутаты также не выразили поддержки указу. Их позиция по аграрному вопросу была изложена в «проекте 42-х», представленном в Думу в начале 1908 г., и оказавшемся левее кадетского. Крестьяне осторожно высказывали свое неудовлетворение реформой и настаивали на необходимости отчуждения частновладельческих земель.

Целью реформы в первую очередь было «вбить клин» в общину, а затем создать массовый слой сельской буржуазии — зажиточного крестьянства, владеющего собственной землей, массовую социальною базу царизма. Отечественные историки полагают, что этот слой должен был быть создан на основе кулацкого меньшинства, западные — что на основе широких масс середняков. Н.П. Зырянов считает, элемент истины содержится и в тех, и в других рассуждениях, однако на деле не планировалось ни того, ни другого. Первого не хотело само правительство, т.к. «кулацкий» путь вызвал бы появление масс оставшихся без земли крестьян, которые еще больше усилили бы социальную напряженность, а второе было невозможно в условиях аграрного перенаселения: ограничение в 6 наделов, введенное для скупки земель в одни руки, было весьма жестким (12-18 десятин, в зависимости от губернии). Крестьянский банк и переселение в Сибирь тоже не могли до конца решить проблему крестьянского малоземелья.

В ходе реформы поощрялся выход крестьян на хутора и отруба, т.к. Столыпин считал эти формы хозяйства наилучшими. На деле, однако, хутора приживались лишь в западных губерниях, а отруба - на юге России. П. Зырянов считает, что хуторизация, проводившаяся зачастую под бесцеремонным давлением властей, тормозила развитие крестьянской агрикультуры, подавляла порожденные самой жизнью пути. Между тем, по официальным данным, в 1909 — 13 гг. производительность труда в сельском хозяйстве выросла в 1,5 раза. По мнению М. Камитаки, богатые урожаи этого периода нельзя приписывать только климатическим условиям. Он указывает на рост агрономической помощи крестьянству, на становление кооперативного движения, которые тоже были последствиями реформы, на усиление внимания к сельскому хозяйству: «причиной возникновения голода в XIX в. являлся «порочный круг» неурожая и сокращения посевной площади. Однако в данный период наблюдалась обратная тенденция, т.е. расширение посевной площади после неурожайного года, благодаря усиленной посевной кампании, проведенной в жизнь правительством и земствами».

По мнению М. Румянцева, Столыпину в ходе реформы «удалось не только вывести сельское хозяйство из кризиса, но и превратить его в доминанту экономического развития России», и хотя «темпы роста производительности труда в сельском хозяйстве были сравнительно медленными», «в рассматриваемый период были созданы социально-экономические условия для перехода к новому этапу аграрных преобразований — к превращению сельского хозяйства в капиталоемкий, технологически прогрессивный сектор экономики».

Значительную роль в этом сыграла переселенческая политика правительства. В целом, колонизация Сибири — один из несомненных успехов Столыпина: по всем показателям Сибирь развивалась быстрее Европейской части страны, она превращалась в ведущий регион аграрного производства, особенно животноводства. Тобольская и Томская губернии стали основными поставщиками масла и сыра а российский и европейский рынки. В то же время переселение смягчало проблему малоземелья — уехавшие освободили до миллиона десятин земли.

В период 1906 — 1913 гг. за Урал переселилось 2792,8 тысяч человек, население Сибири за это время возросло на 153%. Около 12% крестьян возвратилось на родину, не сумев приспособиться к новым условиям. Это, учитывая размах и сложность процесса, не много.

Процессы экономического развития Сибири сопровождались бурным ростом кооперативного движения — маслодельных и молочных артелей. Кооперация, особенно кредитная, вообще получила большое развитие в это время — ссуды Крестьянского банка не могли удовлетворить спрос крестьян на денежный товар.

3.4. Рабочий вопрос.

Будучи министром внутренних дел и премьер-министром, Столыпин не мог, конечно, ограничивать свою деятельность только проблемами аграрного сектора — его компетенция включала и рабочий, и национальный вопросы. Надо признать, что сколько-нибудь значительных успехов в этой области достигнуто не было.

Правительство Столыпина сделало попытку решить, хотя бы отчасти, рабочий вопрос, и предоставило специальной комиссии, состоявшей из представителей правительства и предпринимателей, рассмотреть проект трудового законодательства. Правительственное предложение было весьма умеренным — ограничение рабочего дня 10,5 часами (на тот момент — 11,5), отмена обязательных сверхурочных работ, право на создание контролируемых правительством профорганизаций, введение рабочего страхование, создание больничных касс на совместный счет рабочих и хозяина. Однако это категорически не устроило предпринимателей, которые считали, что делать уступки рабочим нельзя, необходимо соблюдать “свободу трудового соглашения”, жаловались на низкую доходность промышленности. Реально же они стремились к сохранению высокой (самой большой в Европе) прибыли, защищали собственные классовые интересы. Несмотря на увещевания правительства и наиболее сознательных представителей предпринимательства, правительство вынуждено было уступить давлению, в Думу законопроект попал в сильно урезанном виде и с большой задержкой.

В Думе этот процесс продолжился — промышленная буржуазия, составлявшая основу парламентского большинства — октябристов — взяла на вооружение тактику затягивания времени и продолжала оказывать давление на правительство. Проект был принят только в 1912 г., пробыв в Думе около двух лет, в усеченном варианте — без упоминаний о рабочем дне и профсоюзах. Возросла по сравнению с первоначальным вариантом подконтрольность страховых касс хозяину предприятия и полиции, материальное участие промышленника в страховании рабочих уменьшилось (например, лечение рабочих «за счет хозяина предприятия» было заменено на «за счет больничных касс», которые на 60% состояли из взносов рабочих).

Можно заключить, что правительственная рабочая программа потерпела крах из-за неуступчивости и жадности буржуазии, основная масса которой не прислушивалась ни к критике слева, ни к увещеваниям своих наиболее дальновидных и либеральных представителей.

3.5. Национальная политика.

Национальная политика, проводившаяся правительством Столыпина — русский национализм, она была направлена на сохранение единой неделимой Российской Империи при главенстве русской нации (к русским зачастую относили также украинцев и белорусов, в противовес всем остальным — инородцам). Основными шагами в этом направлении были: антифинская компания, направленная на ослабление финской самостоятельности, введение земств в 6 западных губерниях, отделение Холмщины от Польши. Последние два действия можно назвать триумфом новой правительственной партии — националистов, созданной при поддержке Столыпина из собственно националистической и умеренно-правой партий в 1909 г. под руководством Балашова. Сначала были объединены думские фракции, а через месяц принято решение о создании единой партии, сменившей октябристов в роли правительственной. Газеты писали, что «Г. Балашов сменил Гучкова».

В 1909 г. в Думу внесен законопроект о Выборах в Государственный совет по девяти западным губерниям, предусматривавший введение там земств. Целью его было обеспечение русских членов Госсовета от этих губерний (ранее все девять оказывались поляками). Выборы предусматривались по национальным куриям, причем количество выборщиков от крестьян искусственно ограничивалось 1/3; господство русских было обеспечено. В Думе проект был переработан комиссией, состоявшей в основном из октябристов, внесшей ряд поправок, например из двух критериев — земельного ценза и сословной принадлежности был оставлен только ценз, который был уменьшен в 2 раза. В результате в губернских собраниях должно было оказаться от 13 до 27% поляков. Законопроект активно защищался от “посягательств” октябристов националистической партией и лично Столыпиным. Под давлением справа и сверху фракция октябристов фактически распалась на правых и левых— при обсуждении членам фракции было предоставлено право свободного голосования так как к единому мнению не пришли. Вопреки ожиданиям, не поддержали проект и правые крестьяне, “обидевшись” на искусственное ущемление их прав в земствах. Естественно, крайне отрицательно отнеслись к нему левые партии и партии национальных окраин, однако проект был принят Думой в доработанном варианте, для шести губерний, и направлен в Госсовет. В Государственном совете проект был провален, во многом благодаря закулисным интригам. Это стало сильным ударом по положению и репутации Столыпина. Пригрозив отставкой, премьеру удалось уговорить царя распустить Думу и Госсовет на три дня и провести закон по 87-й статье, совершив, практически, еще один государственный переворот. Казалось бы, это подтверждало позиции Столыпина, однако современники назвали его поступок «политическим самоубийством» — он выходил из милости царя, и подобные решительные поступки приближали развязку. Впрочем, до отставки дело не дошло — вскоре Столыпин был убит террористом.

4. Убийство Столыпина.

Убийство произошло в Киеве, 1 сентября 1911 г., в театре, в присутствии царя и высокопоставленной публики. Во время антракта убийца — Д. Г. Богров подошел к Столыпину и несколько раз выстрелил в него в упор из револьвера. По показаниям очевидцев, Столыпин перекрестил царскую ложу и упал, Богров был отбит у толпы полицией и арестован. Скончался Столыпин от ран через два дня, несмотря на утешительные прогнозы врача.

До сих пор не вполне понятны причины и мотивы этого преступления. Достоверно известно, что Богров был жандармским осведомителем, поставлял в полицию материалы о своих знакомых из числа анархистов и эсеров, получая за это 100-150 рублей в месяц. В Киев он приехал якобы располагая информацией о неком заговоре организации эсеров, вошел в доверие к местным жандармским чинам, от которых и получал допуск на правительственные мероприятия — якобы для агентурной работы — и получил возможность совершить убийство. Не ясно, действительно ли Богрову удалось ввести в заблуждение жандармерию, или же офицеры Киевского жандармского управления составили заговор, исполнителем которого он стал. Официальной стала первая точка зрения — Богров был казнен, жандармы отделались выговорами и понижениями. Однако есть поводы сомневаться в ней — во-первых, слишком быстро прошел процесс и казнь Богрова (менее двух месяцев), как будто заметались следы; во-вторых, в легенде, которой он прикрывался, по его собственному признанию, было «достаточно нелепостей», чтобы проницательный человек это заметил; в-третьих, непонятными выглядят действия жандармов, столь доверчивых, что они, не проверив шитой белыми нитками истории Богрова, предоставили ему полную свободу действий.

Обе версии имеют под собой аргументацию и ни одна не может быть признана единственно верной. Существует и третье предположение, “обывательское”: жандармы провоцировали покушение Богрова с целью предотвратить его и получить награды и повышения, но оно выглядит весьма неубедительно. Лично мне наиболее близкой к истине кажется версия полицейского заговора.

Итак, Столыпин погиб, находясь на вершине власти, в разгар проведения реформ, пользуясь известностью и авторитетом (есть, правда, основания полагать, что его политическая карьера близилась к своему закату — он, по некоторым свидетельствам, терял расположение царя, и вызывал своей активностью неудовольствие императрицы Александры. Она считала, что своей деятельностью Столыпин «заслоняет» царя, и к тому же о нем двусмысленно отзывался Распутин: «Хотя Бог на нем почиет, но чего-то в нем недостает»). Какие же результаты принесла его деятельность?