Русское чиновничество в xviii века

Для многих дворян, особенно в конце XVIII - начале XIX века, карьера чиновника начиналась после выхода в отставку с военной службы. С принятием Манифеста о вольности дворянства приток военных на гражданскую службу усилился [6]. "Военный человек признавался на все способным, - писал Э.Н. Берендтс в 1903 году, - фронтовая служба была школой для наших администраторов и административные должности стали средством вознаграждения за военные доблести". В губернских городах отставные военные чаще всего служили советниками, асессорами и дворянскими заседателями (чины 6 - 10-го класса). В уездных городах они занимали должности городничего, уездного судьи, земского исправника, казначея, заседателей, получая чины с 8-го по 11-й класс "за уряд" (на время пребывания в должности). Верхней ступенью уездной чиновной лестницы считались должности городничего и судьи с жалованьем 300 рублей в год . Желающих получить их было больше, чем вакансий, поэтому не последнюю роль в этом случае играла протекция. В письмах к влиятельным лицам нередки просьбы поддержать того или иного кандидата: "Он бедный человек, очень бедный, помогите ему! Важная рана у него в голове, а с нею куда деваться, как не в городничие, производить шемякин суд" [6].

Благодаря почти всегда находившейся поддержке, дворянство занимало хотя бы незначительные, но все-таки "командующие высоты", не смешиваясь в бытовом отношении с остальной массой. Но не дворянство, для которого гражданская служба была "только отхожим и подсобным промыслом" , являлось основным двигателем бюрократической машины, не оно составляло особое чиновничье "сословие" со своими навыками и бытом. Главным и наиболее работоспособным элементом этого своеобразного "сословия" были дети канцеляристов и лиц духовного звания. В воспроизводстве гражданских служащих эти группы населения играли особую роль. Стремясь обеспечить учреждения грамотными и квалифицированными работниками, правительство запрещало детям приказных поступать в другую службу, кроме гражданской. Только неграмотность освобождала их от такой обязанности и давала возможность выбора: среди детей приказных появились "читать и писать не умеющие, за чем в приказный чин негодные". Это обстоятельство. в свою очередь, обусловило принятие специального указа (1774), обязывавшего канцеляристов обучать своих детей грамоте, "а если и после этого у кого окажутся дети грамоте не умеющие, таковых не только в военную, но и никакую службу отнюдь не отсылать... Указ способствовал превращению приказной службы в наследственную [7].

Детям священно- и церковнослужителей для поступления на гражданскую службу необходимо было получить увольнение из духовного звания. Сделать это было довольно просто. Исключали "за излишеством числа", "по болезни", "по прошению" и очень часто в связи с исключением из семинарии или духовного училища. Ряды гражданских служащих пополняли уволенные из учебной заведения "за малозначительность успехов", "за долговременную неявку" или "безнадежность к продолжению учения, происходящую от упорной лености", что не способствовало повышению образовательного и нравственного уровня чиновничьего "сословия". Впрочем, в общественном мнении этот род деятельности больших познаний и не требовал, но неграмотных на службу не брали, их прием был запрещен еще в 1731 году.

Число лиц, поступавших на службу из приказных и духовенства, не удовлетворяло потребности быстро растущего аппарата, поэтому правительство было вынуждено допускать в канцелярские служители представителей податных сословий, хотя и с различными ограничениями. Выходцы из купечества, мещанства, крестьянства и отпущенные на волю крепостные служили во всех учреждениях, включая центральные. Многие из них получали классные чины и довольно быстро продвигались по служебной лестнице. Серьезным препятствием на их пути, как, впрочем, на пути и всех остальных чиновников, стал указ 6 августа 1809 года, разработанный М.М. Сперанским (1772-1839). По указу для получения чина коллежского асессора (8-й класс), дававшего права потомственного дворянства, и статского советника (5-й класс) необходимо было предъявить свидетельство об окончании университета или сдать соответствующие экзамены

Приведенные сведения о составе гражданских служащих позволяют с полным основанием утверждать, что большинство бюрократии принадлежало к непривилегированным сословиям. Именно с этой категорией служащих, находившихся на низших исполнительных должностях, постоянно соприкасалось население, по ее действиям судило о власти и силе закона в стране, от нее зачастую зависели честь, достоинство, а порой и жизнь граждан России [18],[Приложение 2].

Большинство будущих чиновников службу начинали с должности копииста. Исключение существовало для дворян, которые могли миновать начальные канцелярские чины. В чиновной лестнице канцелярских служителей звания и должности образовывали довольно сложное переплетение. Помимо известных в литературе основных ступеней - копииста, подканцеляриста и канцеляриста эта лестница включала еще две: губернского регистратора и губернского протоколиста.

Классный чин получали чаще всего в должности канцеляриста. Достичь чина коллежского регистратора можно было за 10-15 лет, но в зависимости от сословной принадлежности, образования, способностей, отношения начальства, возраста и даже губернии, где служил будущий чиновник, этот срок мог сокращаться или увеличиваться на 4-5 лет. В начале XIX века были чиновники, не достигшие совершеннолетия, даже в возрасте 9-13 лет. Это обстоятельство вынудило правительство в 1828 году ввести возрастные ограничения: разрешалось принимать на службу лиц не моложе 14 лет, а начало действительной службы считалось после 16 лет [8].

В XVIII веке для начинающего чиновника гражданская служба была нелегким делом. Рабочий день в учреждениях длился по 12 часов: с 5 утра до 2 часов дня и с 5 до 10 часов вечера, а в случае необходимости служащие оставались и позднее. До строительства специальных зданий присутственных мест, которое началось в конце XVIII - начале XIX века, губернские и уездные учреждения подчас размещались в малопригодных помещениях. Так, во многих городах Нижегородской губернии присутственные места были настолько ветхими, что осенью служащие страдали от дождей, а зимой - от сильных морозов. В городе Горбатове уездный суд занимал только одну комнату, где находились и судьи, и секретарь с приказными, и просители, а уездная казна в связи с ветхостью кладовой хранилась в прихожей комнате, за печью [8].

В XVIII веке повсеместным явлением в жизни учреждений, особенно губернских и уездных, были наказания приказных. Они карались за опоздания или неявку на службу, нерадение и леность, пьянство, имевшее широкое распространение среди приказных, побеги с места службы и многое другие провинности. Канцелярских служителей держали под арестом на хлебе и воде, сажали в колодки на цепь, били розгами, палками и плетьми, а в крайних случаях сдавали в солдаты. Такая участь, например, постигла в 1791 году Араповского копииста Горбатовского городнического правления, который, несмотря на многочисленные наказания, постоянно пьянствовал. Он был сдан в солдаты после того, как "разломав железы", в которых просидел несколько дней за какую-то неисправность по службе, украл у регистратора шляпу и бежал в соседнее село, где и пропил ее в кабаке [9].

Всех чиновников также систематически и регулярно учитывали.

Формулярные (послужные) списки - это форма систематического и регулярного учета всего чиновничества, существовавшая с середины XVIII в. до 1917 года. До этого существовали аттестаты и описания службы, которые требовались только при представлении чиновника к награждению чином или при отставке.[20]

В январе 1764 Сенат приказал всем присутственным местам немедленно прислать сведения о состоящих в их ведомстве чинах и впредь присылать в Правительствующий Сенат через каждые полгода списки служащих. 
Форма учета имела следующие графы: 
1) чины и имена; 
2) сколько от роду лет; 
3) из каких чинов и сколько имеет за собою мужеска пола душ людей и крестьян и в которых уездах; 
4) вступление в службу; 
5) какими чинами и когда происходили; 
6) кто в походах и у дела против неприятеля был или не был; 
7) кто был в фергерах, кригсрехтах и штрафах и подозрениях; 
8) к продолжению статской службы за чем кто не способен; 
9) к повышению чинами достоин или недостоин и за чем.

Сведения о социальном происхождении ("из каких чинов", пункт 3) заносились в формулярный список со слов самого чиновника. 
Обратите внимание, что в этой и последующих формах списков указывается не год рождения, а возраст, так что точно установить год рождения невозможно, только приблизительно.

В том же году было постановлено во всех учреждениях иметь журналы, в которых отмечать не только вступление на службу чиновника и его социальное происхождение, но и то, с каким кто достоинством и особливою заслугою или же, напротив того, пороком и погрешностию службу свою производил, также и за что, когда и как награжден, исправляем или наказан был. Теперь не только чинопроизводство и назначение на более высокую должность, но и переход из одного учреждения в другое или с одной должности на другую не допускался без уведомления из тех журналов о бытности и службе чиновника на прежнем месте. 
В 1771 формуляр полугодовых послужных списков изменился. Отдельные графы прежнего формуляра были объединены и, кроме того, добавились две графы, а именно: много ли раз в нынешнем чину был в отпусках; кто дети и где обретаются. Кроме того, в графе о владении крестьянами отныне надо было указывать не только название уезда, но и название селения.

В ходе реализации губернской реформы 1775 все больше разночинцев и выходцев из податных сословий поступало на государственную службу. Впрочем, численно они преобладали над потомственными дворянами лишь в XIV классе и среди мелких канцелярских служащих, а в 1781-1782 еще и в XIII-Х классах. В VIII и IX классах, где преобладание дворянства сохранилось, оно стало гораздо менее выраженным. По указу 1782 все однодворцы, дослужившиеся до штаб - и обер-офицерских чинов, имевшие ясные о службе их доказательства, и их дети, в офицерстве рожденные, освобождались от подушного оклада.

В 1788 формуляр опять изменился - была исключена графа на ком женат, кто дети и где обретаются и добавлены две новые графы (о том, кто получил при отставке чины, и о том, достоин ли чиновник награждения орденом Св. Владимира).

К концу XVIII в. выходцы из непривилегированных сословий преобладали над дворянами лишь в X классе Табели о рангах, хотя соотношение этих двух категорий чиновников в низших классах все же изменилось не в пользу дворян. Вопросы, связанные с исключением из подушного оклада отдельных чиновников рассматривались Сенатом. Так, в августе 1798 в производстве по этому вопросу находились дела 205 чиновников, из которых 29 имели обер-офицерские чины. Если чиновник, не дослужившийся до обер-офицерского чина, после увольнения от службы переходил в купеческое или мещанское звание, что ему разрешалось указом, то в таком случае он с того времени нес повинности, в законах предписанные, [20] [Приложение 4].

Глава 2. Материальное положение  чиновничества Российской империи в 18 веке

Жалованье гражданских служащих было более чем скромным. Минимальные оклады получали копиисты. По штатам 1763 года, в уездных учреждениях они составляли 30 рублей, в губернских - 60, а в центральных и высших учреждениях - от 100 до 150 рублей в год . Однако в XVIII веке при низких ценах на продукты питания, и прежде всего на хлеб (10 - 15 копеек за пуд) [7], такое жалованье не было нищенским.

Как отмечает Ф. Ф. Вигель, "казалось, все способствовало возвышению в мнении света презираемого дотоле звания канцелярских чиновников, особенно же приличное содержание, которое дано бедным, малочиновным людям и которое давало им средства чисто одеваться и в свободное время дозволительные, не разорительные, не грубые удовольствия" . Отец П. В. Хавского, начавший службу в 1779 году копиистом в уездном городе Егорьевске Рязанской губернии имел возможность вскоре купить мундир "алого сукна" и 1 - 2 рубля серебром высылать родителям. Два года спустя, получив чин канцеляриста, он приехал к родителям уже на паре лошадей, "имея капитал сорок рублей, годовое жалованье" и с подарками для многочисленного семейства бедного сельского священника. (В XVIII веке канцелярист для уездного городка был заметной фигурой: перед ним снимали при встрече шапку не только крестьяне и мещане, но и купцы.) Сам П.В. Хавский, получив в 1805 году чин губернского секретаря (12-й класс), купил крестьян с землей и стал помещиком Егорьевского уезда. Не будучи потомственным дворянином, он объясняет законность этой покупки своим чином: "...по праву имени секретаря можно было покупать крестьян с землей" [7].

В мемуарной литературе приводятся факты и противоположного характера, свидетельствующие о бедственном положении приказных в XVIII веке. Очевидно, что этот вопрос требует специального изучения, учитывающего влияние многих факторов, в том числе и пристрастия этой категории служащих к пьянству. В данном случае их материальное положение рассматривается только с позиции покупательской способности рубля. И в этом отношении положение гражданских служащих XVIII века было более благополучным, чем их коллег в первой половине XIX века.

Отсутствие надлежащего контроля за деятельностью правительственного аппарата порождало беззаконие и беспримерное взяточничество. Пагубные последствия этих явлений для общества и меры, необходимые к "истреблению лихоимства", неоднократно обсуждались в Сенате и в специально созданных комиссиях [16].

Взяточничество и казнокрадство процветали и в XVIII веке, о чем свидетельствуют многочисленные законы, грозившие совершившим эти преступления самыми суровыми наказаниями, а также русская литература - не только яркий и колоритный, но и правдивый источник о жизни чиновников всех рангов и особенно о том, что объединяло их в единое сословие - о взятках. Один из героев фонвизинской комедии "Бригадир" (1769) убежден, что взятки являются необходимым атрибутом чиновной службы: "Как решить дело даром за одно свое жалованье? Этого мы как родились и не слыхивали! Это против натуры человеческой..." [16].

А. С. Пушкин в "Заметках по русской истории XVIII века" (1822) бюрократию периода правления Екатерины II - 1762 - 1796 годов охарактеризовал одной фразой: "От канцлера до последнего протоколиста все крало и все было продажно" [19]. В последствии, в XIX век не смог избавить правительственный аппарат от этих пороков. Реформы государственного управления (1801 - 1811), проведенные Александром I, и прежде всего создание министерств, сосредоточивших в своих департаментах все нити управления Россией, способствовали усилению бюрократических начал, что создавало благоприятную почву для казнокрадства и взяточничества [19].

"Крадут", - определил происходящее в России  в 1810-е годы Н. М. Карамзин . "Все элементы были в брожении. Одни судебные места блаженствовали, ибо только для них Россия была обетованной землей. Лихоимство их взошло до неслыханной степени бесстыдства. Писаря заводили лошадей, повытчики покупали деревни, и только возвышение цены взяток отличало высшие места. В казне, в судах, в комиссариатах, у губернаторов, у генерал-губернаторов, везде, где замешался интерес, кто мог, тот грабил, кто не смел, тот крал [15].

В условиях бессилия власти законодательным путем защищать интересы граждан взятки нередко были единственным рычагом, приводившим в движение механизм бюрократической машины. Бессилие закона как нельзя лучше иллюстрирует записанный статистиком и историком А. И. Артемьевым в 1845 году разговор казанского губернатора с мужиком, продававшим дорогие дрова: "Эх, барин, ведь самому дорого достаются: надо дать полесовщику, чтобы позволил нарубить бревен, надо дать сельскому заседателю, а сюда приедешь - городовому, базарному; да что калякать - везде дай, а то и дрова отнимут и самого в шею" [14].