Россия в эпоху 18 века

О земском соборе, в  котором прежде видели основной источник права, когда государство оставалось без государя, теперь не было и помина: недавнее прошлое успело стать давно  забытой стариной, хотя еще сам  Петр был избран на престол чем-то вроде земского собора. При Петре не принято было говорить о земском соборе, и только чудак Посошков сделал Петру запоздалое напоминание о созыве всех чинов для составления нового уложения. 
Во все короткое царствование Екатерины правительство заботливо ласкало гвардию. В официальной газете не раз появлялись правительственные сообщения о том, как правительство печется о гвардии. Императрица на смотрах в своей палатке из собственных рук угощала вином гвардейских офицеров. Под таким прикрытием Екатерина процарствовала с лишком два года благополучно и даже весело, мало занимаясь делами, которые плохо понимала, вела беспорядочную жизнь, привыкнув, несмотря на свою болезненность и излишнюю полноту, засиживаться до пяти часов утра на пирушках среди близких людей, распустила управление, в котором, по словам одного посла, все думают лишь о том, как бы украсть, и в последний год жизни истратила на свои прихоти огромную сумму, между тем как недовольные за кулисами на тайных сборищах пили здоровье обойденного великого князя, а тайная полиция каждый день вешала неосторожных болтунов. Такие слухи шли к европейским дворам из Петербурга.1 
В 1726 г. при императрице был создан Верховный тайный совет, обладавший высшими законодательными правами, но реальная власть во многом сосредоточивалась в руках А. Д. Меншикова. Его усилия были направлены главным образом на всемерное обогащение и упрочение собственных позиций. Он даже рассчитывал женить наследника престола Петра Алексеевича на своей дочери. Однако в результате заговора представителей старой знати Долгоруких и Голицыных Меншиков вскоре после смерти Екатерины был арестован и сослан с семьей в Березов. Его огромное имущество, в том числе более 100 тыс. крепостных, было конфисковано.

Слабое здоровье Екатерины I вынуждало  ее окружение думать о будущем престола. И вот тогда, в апреле 1727 года, незадолго до смерти императрицы, появилось на свет ее "Завещание", подготовленное в кругу Меншикова, чему предшествовала серьезная политическая борьба. Дело в том, что Меншиков, пытаясь сохранить за собой то ведущее положение, которое он занимал при Екатерине, задумал необычайный и казавшийся ему компромиссным альянс - женить великого князя Петра Алексеевича на своей дочери Марии и тем самым удержаться у власти. Первым шагом в этом направлении и было "Завещание" Екатерины I, отдававшее престол внуку Петра Великого, что не могло не вызвать противодействия вчерашних сторонников Меншикова, которые, подобно П. Толстому, участвовали в преследовании и убийстве царевича Алексея. 
Как бы то ни было, "Завещание", подписанное Екатериной I незадолго перед смертью и заверенное подписями первейших вельмож империи, сочетало в себе два различных принципа в подходе к престолонаследию: традиционный принцип прямого нисходящего наследования и принцип голой воли царствующего монарха избирать себе в наследники любого из своих подданных.

Чтобы разобраться в смысле "Завещания" и всей довольно запутанной династической  ситуации XVIII века, обратимся к краткой  генеалогической таблице рода Романовых XVII- XVIII веков. К моменту смерти Екатерины I в апреле 1727 года здравствовали несколько потенциальных кандидатов в наследники - как тогда их называли, "сукцессоров". От старшей ветви рода (отпрыски брака царя Алексея Михайловича и Марии Ильиничны Милославской) к 1727 году в живых оставались три дочери царя Ивана Алексеевича и Прасковьи Федоровны: Анна, Екатерина и Прасковья. Следующее поколение этой ветви представляла Анна Леопольдовна - дочь Екатерины Ивановны и мекленбургского герцога Карла Леопольда. 
От младшей ветви Романовых - детей Алексея Михайловича и Наталии Кирилловны Нарышкиной - остались в живых четверо: две дочери Петра от брака с Екатериной I - Анна и Елизавета - и двое внуков Петра Великого и его первой жены Евдокии Лопухиной - Петр и Наталия Алексеевичи. 
Согласно старому, традиционному закону о престолонаследии бесспорное право на престол имел Петр Алексеевич - единственный прямой потомок Романовых по мужской линии, внук Петра Великого. Собственно, это как аксиому и признает "Завещание" Екатерины I, ставя его на первое место в ряду наследников - "сукцессоров": "1. Великий князь Петр Алексеевич имеет быть (нашим) сукцессором; 2. И имянно со всеми правами и прерогативами как мы оным владели". А далее, в случае, если Петр II умрет бездетным, "передел" наследия шел бы так, как было выгодно детям Екатерины - здесь уже вступал в силу принцип "Устава о наследии" Петра Великого: "8. Ежели Великий князь без наследников преставитца, то имеет по нем (то есть после него.- Е. А.) цесаревна Анна со своими десцендентами (потомками; как раз в 1726 году Анна Петровна вышла замуж за голштинского герцога Карла-Фридриха.-?. А.), по ней цесаревна Елизавета и ея десценденты, а потом Великая княжна (то есть сестра Петра II Наталья Алексеевна) и ея десценденты наследовать, однакож мужеска пола наследники пред женским предпочтены быть имеют". Как видим, дети брата Петра, Ивана Алексеевича,- Анна, Прасковья и Екатерина со своею дочерью Анной Леопольдовной даже не упомянуты среди наследников.

 
3.2 Воцарение Петра II 

Следующим императором  стал 11-летний Петр II (1727-1730). В составе Верховного тайного совета возобладала старая аристократия.  
Воцарение Петра II было подготовлено новой придворной интригой не без участия гвардии. Екатерина с Меншиковым и другими своими приверженцами, конечно, желала оставить престол после себя одной из своих дочерей; но, по общему мнению, единственным законным наследником Петра Великого являлся его внук великий князь Петр. 
Грозил раздор между сторонниками племянника и теток, между двумя семьями Петра I от обеих его жен - вечный источник смут в государстве, где царский двор представлял подобие крепостной барской усадьбы. Хитроумный Остерман предложил способ помирить ощетинившиеся друг на друга стороны - женить 12-летнего племянника на 17-летней тетке Елизавете, а для оправдания брака в столь близком родстве не побрезговал такими библейскими соображениями о первоначальном размножении рода человеческого, что даже Екатерина I стыдливо прикрыла рукой этот проект. Иностранные дипломаты при русском дворе придумали мировую поумнее: Меншиков изменяет своей партии, становится за внука и уговаривает императрицу назначить великого князя наследником с условием жениться на дочери Меньшикова, девице года на два помоложе тетки Елизаветы. 
В 1727 г., когда Екатерина незадолго до своей смерти опасно занемогла, для решения вопроса о ее преемнике во дворце собрались члены высших правительственных учреждений, Верховного тайного совета, возникшего при Екатерине, Сената, Синода и президенты коллегий, но приглашены были на совещание и майоры гвардии, как будто гвардейские офицеры составляли особенную государственную корпорацию, без участия которой нельзя было решить такого важного вопроса.

Это верховное совещание  решительно предпочло внука обеим  дочерям Петра. С трудом согласилась  Екатерина назначить этого внука своим преемником. Рассказывали, что всего за несколько дней до смерти она решительно объявила Меншикову о своем желании передать престол дочери своей Елизавете и, скрепя сердце, уступила противной стороне, только когда ей поставили на вид, что иначе не ручаются за возможность для нее доцарствовать спокойно.

Перед самой смертью  спешно составлено было завещание, подписанное  Елизаветой вместо больной матери. Этот "тестамент" должен был примирить  враждебные стороны, приверженцев обоих  семейств Петра I. К престолонаследию,призывались поочередно четыре лица: великий князь-внук, цесаревны Анна и Елизавета и великая княжна Наталья (сестра Петра П), каждое лицо со своим потомством, со своими "десцендентами"; каждое следующее лицо наследует предшественнику в случае его беспотомственной смерти. 
В истории престолонаследия это завещание - ничего не значащий акт: после Петра II, который и без него считался законным наследником, престол замещался в таком порядке, какого не сумел бы предвидеть самый дальновидный тестамент. Но это завещание имеет свое место в истории русского законодательства о престолонаследии, вносит в него если не новую норму, то новую тенденцию.

Пользуясь законом Петра I, оно имело целью восполнить пустоту, образованную этим самым законом, делало первую попытку установить постоянный законный порядок престолонаследия, создать настоящий основной закон государства: само завещание определяет себя как основной закон, имеющий навсегда остаться в силе, никогда не подлежащий отмене. Потому тестамент, прочитанный в торжественном собрании царской фамилии и высших государственных учреждений 7 мая 1727г., на другой день по смерти Екатерины I, можно признать предшественником закона 5 апреля 1797 г. о преемстве престола. Для истории русской законодательной мысли не будет лишним заметить, что тестамент Екатерины I был составлен находившимся тогда в Петербурге министром герцога голштинского Бассевичем.1 
Почти сразу же после вступления Петра II на престол, 26 июля 1727 года, был издан указ Верховного тайного совета об изъятии (надо полагать - для последующего уничтожения) из всех присутственных мест и у всех частных лиц "Устава о наследии" Петра Великого. Это явно делалось для того, чтобы вернуться к старой системе наследования по мужской нисходящей линии. Тем самым дезавуировалось "Завещание" Екатерины I и претензии детей и внуков Петра Великого от брака с лифляндской пленницей "подлого" происхождения отводились. Особенно важен был этот шаг потому, что в 1728 году старшая дочь Петра Великого Анна родила мальчика - Карла-Петера-Ульриха (будущего Петра III). В борьбе против младшей ветви династии совпали интересы и будущего тестя юного царя А. Д. Меншикова, и родовитой верхушки Долгоруких и Голицыных, имевших большое влияние на сына царевича Алексея. Но Меншиков, репрессировав своих сторонников и друзей, пытавшихся воспротивиться этому союзу, просчитался - не прошло и полугода после вступления на престол Петра II, как пал и этот казавшийся всемогущим властелин - сентябрьский 1727 года переворот, хитроумно задуманный и осуществленный А. И. Остерманом и кланом Долгоруких, дал неожиданный и радостный для всех многочисленных врагов Меншикова результат: титан рухнул, его ноги, оказывается, были сделаны из глины.2 
Но и царствование Петра II оказалось недолгим. В середине января 1730 г. накануне своей свадьбы с Е. А. Долгорукой Петр II простудился на охоте и скоропостижно умер.

 
3.3 Царица Анна Ивановна.

 
           В начале 1730 года, решая судьбу русского престола после смерти бездетного Петра 11, верховники при выборе кандидатуры на освободившееся место исходили из собственных политических расчетов и не считались ни со старым, ни с новым порядком наследования - ведь и по традиции, и по "Завещанию" Екатерины на престоле должен был быть сын старшей дочери Петра, Анны Петровны, которому оказывалось преимущество как единственному из здравствующих мужчин династии Романовых. Но этого не произошло; призвание на престол Анны Ивановны - племянницы Петра I (дочери его брата Ивана Алексеевича) (1730-1740), курляндской герцогини - было признано верховниками наиболее целесообразным вариантом, который позволил бы им успешно осуществить давнюю мечту: с помощью условий - "кондиций" - ограничить самодержавие. Согласно им, без ведома тайного совета, императрице запрещалось объявлять войну и заключать мир, вводить новые налоги, награждать чином выше полковника, жаловать или отнимать вотчины без суда. Но верховники просчитались: подписав "кондиции", Анна приехала в Москву, здесь она быстро разобралась в обстановке и, воспользовавшись недовольством части дворянства поступками верховников, порвала "кондиции", восстановив самодержавие.1 
Примечательны ее дальнейшие действия: особым указом 17 декабря 1731 года был "возвращен" из забвения "Устав о наследии" 1722 года, что должно было развязать новой императрице руки при назначении себе наследника. Тогда же россияне услышали дивный указ: они должны были присягнуть в верности ребенку мужского пола, которого предстояло родить царской племяннице Анне Леопольдовне, для которой еще даже не подобрали мужа. Многие тогда, подобно Артемию Волынскому с его друзьями-"конфедентами", были поражены: "Почему знать, что принц мужеска полу родится?" Но Анна Ивановна знала, что делала: как будто по ее заданию, правда девять лет спустя после этого указа, Анна Леопольдовна, выданная в 1739 году замуж за Антона-Ульриха принца Брауншвейгского, для "матушки-царицы" родила в августе 1740 года "богатыря" - принца Ивана. Ивана тотчас объявили наследником престола, хотя по старому счету его "бил" все тот же сын Анны Петровны. Но тут-то и сгодился "Устав о престолонаследии" Петра Великого, который позволял Анне Ивановне распоряжаться будущим по своему усмотрению. 
Анна Ивановна тяготилась государственными делами. Стремясь от них избавиться, в 1735 г. она издала указ, по которому подписи трех министров приравнивались к ее собственной. В управлении государством важную роль играл фаворит императрицы Э. Бирон, мелкопоместный курляндский дворянин. 
Царствование Анны Ивановны - так называемая бироновщина, традиционно считалось мрачным периодом террора, небывалого засилья иностранцев, которые де попирали российские интересы, подавляли русских и т.п. Однако такие оценки появились главным образом при Елизавете I, взошедшей на трон в результате государственного переворота, а в советскую эпоху они оказались незаменимым аргументом в "борьбе с тлетворным влиянием Запада". Факты же рисуют несколько иную картину. 
В 30-х годах экономика шагнула далеко вперед. Достаточно сказать, что вывоз железа увеличился в 5 раз! Определенные успехи были достигнуты и во внешней политике (об этом см. ниже). Никакой "немецкой партии", контролировавшей верховную власть в стране, не было. Вместе с действительно многочисленными иностранцами (их число увеличивалось с XVII в. и особенно в правление Петра I) у власти находились русские: Г. И. Головкин (канцлер), А. М. Черкасский, А. П. Волынский и др. Правящую элиту разделяла не столько национальность, сколько острая борьба за власть. Именно она послужила причиной казни ряда видных вельмож (Долгоруковых, Голицыных, Волынского). Всего по политическим мотивам было арестовано - главным образом за сплетни о жизни императрицы и ее окружения - до 10 тыс. человек и менее тысячи из них были сосланы в Сибирь. Количество политических дел за 10 лет правления Анны Ивановны (2 тыс.) было меньше, чем при Елизавете I (2,5 тыс. - в первое десятилетие ее царствования и 2,4 тыс. - во второе).

Разумеется, определенные противоречия на национальной почве  давали себя знать. Однако, именно во времена Анны Ивановны были изданы правительственные постановления о недопущении особых привилегий для иностранцев, принимаемых на русскую службу. Русские офицеры отныне стали получать столько же, сколько и иностранные, в то время как при Петре I иностранцы-офицеры получали в 2 раза больше русских. С 1728 по 1738 г. доля генералов-иностранцев понизилась с 58% до 51%. Таким образом, правление Анны Ивановны оказалось не таким одномерным, как это представлялось еще недавно.

Перед смертью императрица  выбрала себе наследником Ивана Антоновича - правнука царя Ивана Алексеевича, сына Анны Леопольдовны (племянницы Анны Ивановны). Но поскольку тот был еще младенцем, регентом был назначен Бирон: Императрица умерла 17 октября 1740 г., а уже 8 ноября фельдмаршал Миних совершил государственный переворот и арестовал Бирона. Однако вскоре Миних был отстранен Остерманом.

 
3.4 Царица Елизавета Петровна.

 
25 ноября 1741 г. при помощи гвардейцев  на престол взошла дочь Петра  I - Елизавета (1741-1761). Малолетний император  Иван Антонович, его родители и многие иностранцы, занимавшие ключевые должности, были арестованы. Знать осталась равнодушной к заговору дочери Петра I. Среди 308 гвардейцев, поддержавших Елизавету, было лишь 17,5% дворян, но 44% крестьян и 38% разночинцев. Несмотря на изменившийся социальный состав - результат "чистки" гвардии при Анне Ивановне - гвардия по-прежнему оставалась привилегированной частью армии с ярко выраженным корпоративным духом и преторианской психологией. Будучи одним из "детищ" Петра I, она выступила против умаления собственного влияния. 
Пользуясь слабостью правительства и своей популярностью, особенно в гвардейских казармах, цесаревна Елизавета, дочь Петра I, в ночь на 25 ноября 1741 г. с гренадерской ротой Преображенского полка произвела новый переворот с характерными подробностями. Горячо помолившись Богу и дав обет во все царствование не подписывать смертных приговоров, Елизавета в кирасе поверх платья, только без шлема и с крестом в руке вместо копья, без музыки, но со своим старым учителем музыки Шварцем явилась новой Палладой в казармы Преображенского полка, напомнила подготовленный уже гренадерам, чья она дочь, стала на колени и, показывая крест тоже коленопреклоненным гренадерам, сказала: "Клянусь умереть за вас; клянетесь ли вы умереть за меня?" Получив утвердительный ответ, она повела их в Зимний дворец, без сопротивления проникла в спальню правительницы и разбудила ее словами: "Пора вставать, сестрица!" - "Как, это вы, сударыня??" - спросила Анна спросонья - и была арестована самой цесаревной, которая, расцеловав низвергаемого ребенка-императора, отвезла мать в свой дворец. Принц-отец, разбуженный в своей спальне, растерянно сидел на постели; гренадеры завернули его в одеяло, как Бирона год назад, снесли вниз и отвезли вслед за женой во дворец Елизаветы. Туда же собрали и важнейших деятелей павшего правительства, в том числе и Миниха с Остерманом, сильно помятых солдатами при аресте, а вслед за арестантами стеклись к новой императрице ее приверженцы, заждавшиеся своей правительственной очереди.