Реформы Ивана IV Грозного

 Земские соборы. Сплочению общества, усилению нового слоя общества - помещиков, укреплению авторитета  монарха способствовали Земские  соборы периодически  созывавшиеся  царем съезды  представителей  всех  слоев русского общества, за исключением владельческих крестьян (считалось, что их интересы  выражают  владельцы и сам царь).  Земские соборы  созывались нерегулярно и занимались решением важнейших государственных дел. Первый земский собор был созван  в 1549 г.  Он  принял  решение составить новый Судебник (утвержден в 1550 г.) и  сформулировал  программу  реформ[14, c. 64].

Последний  земский  собор -  1653 года -  собирался  для  присоединения  Украины  к  России.  В  состав  Земских  соборов  входили  Боярская  дума,   Освященный   собор,    представители   дворянства   и    верхушки   посада. Деятельность  Земских   соборов   -   важный   элемент  сословно-представительной монархии.

 Приказы.  Еще  до  реформ  отдельные  отрасли  государственного управления  и  управление  отдельными  территориями  стали  поручаться («приказываться», как тогда говорили) боярам. Так появились первые приказы.

Военными  делами  руководили  Разрядный  приказ,  Пушкарский,  Стрелецкий, Оружейная  палата.  Иностранными  делами  ведал  Посольский  приказ, государственными  финансами —  Приказ  Большой  приход.  Были  еще:

Поместный,  приказ  Сибирского  дворца,  приказ  Казанского  дворца.  Во  главе приказа стоял боярин или дьяк — крупный государственный  чиновник. С усложнением задач  государственного  управления  число  приказов  росло.  Оформление приказной  системы позволило централизовать управление страной.

 Местное управление. На местах  единой системы управления не  было.

До  реформ  сбор  налогов  на  местах  поручался  боярам-кормленщикам,  Они были  фактическими  правителями  отдельных  земель.  В  их  личное распоряжение  поступали  все  средства,  собранные  сверх  необходимых  податей  в  казну,  т.е.  они  «кормились»  за  счет  управления  землями.  При Грозном  кормления  были  отменены.  На  местах  управление (сыск  и  суд  по особо  важным  делам)  было  передано  в  руки  губных  старост (губа - округ), избиравшихся из местных дворян (в сельской местности) и излюбленных голов (в городах).  Власть  наместников-кормленщиков  заменялась  воеводским правлением.  Таким образом,  сложился  аппарат государственной власти  в форме сословно-представительной монархии.

          Судебная  реформа.  Стремление  к  централизации  страны  и

государственного аппарата повлекли за собой издание нового свода  законов  - Судебника 1550 г.  Взяв  за  основу  Судебник  Ивана III, составители  нового Судебника  внесли  в  него  изменения:  подтверждалось  право  перехода крестьян  в  Юрьев  день,  была  увеличена  плата  за «пожилое».  Население страны  обязано  нести  было  Тягло - комплекс  натуральных  и  денежных повинностей.  Была  установлена  единая  для  всего;  государства  единица взимания налогов - большая соха (400-600 га).

         Военная реформа.  Ограничение на  время походов принципа

местничества.

Под  Москвой  была  посажена  на  землю «избранная  тысяча» - 1070

провинциальных дворян,  которые  должны  были  укрепить  власть  царя.  Было  составлено «Уложение  о службе».  Дворянин  мог  начинать  службу  с 15 лет  и  передавать  ее  по наследству.         

Со150 десятин земли, как дворянин, так и боярин должны были  выставлять  одного воина и являться на смотры «конно, людно и оружно»[32]. Большим шагом вперед в организации военных сил было  создание  постоянного стрелецкого войска.

На  первых порах стрельцов было только 3 тысячи. Кроме того, в армию  стали нанимать иностранцев.  Была  усилена  артиллерия.  Для  несения  пограничной  службы привлекалось казачество.

   Стоглавый  собор  одобрил   принятие  Судебника  и  реформы.  Был 

составлен общерусский список святых. Упорядочивалась и унифицировалась  обрядность на территории  всей  страны.  На  соборе  снова  встал  вопрос  о  церковном землевладении.

Было  решено  оставить  в  руках  церкви  старые  земли,  но  новые  она  могла покупать  и принимать  в  дар  только  с  разрешения  царя.  Т.е.  победила  линия  на ограничение  и контроль со стороны царя. Кроме того, была введена единая система налогов  и проведена опись земельных  владений.

Сословная  монархия - точнее,  сословно-представительная  монархия.

Это форма государственного устройства, при которой наряду с самодержавной  властью существовали сословно-представительное собрание - Земский собор и постоянный совещательный орган при верховной  власти - Боярская дума. На земском  соборе  были  представлены  основные  сословия  государства: дворянство, духовенство, высший слой горожан (купечество, посадские люди), крестьянство. Существовала в России с середины XVI по вторую половину XVII века, когда в стране наметился переход к абсолютизму.

1.3. Падение Избранной Рады

«В истории средневековой  России, пожалуй, не было такого десятилетия, в которое было бы проведено столько  реформ, как в годы правления Избранной  рады. Тогда шла напряженная, постоянная реформационная деятельность. У Избранной  рады, видимо, не было тщательно разработанной  программы действий. Идеи рождались  у правителей в самом процессе преобразований, они учились у  жизни как бы на ходу. Не все удалось осуществить. В 1560 году правительственный кружок Сильвестра и Адашева был устранен от власти, а сами его деятели оказались в опале. Этот разрыв царя с советниками только подвел черту под давними разногласиями и взаимными неудовольствиями. Первые предвестники охлаждения обозначились в 1553 году. В марте царь тяжело заболел: кто знает, что это была за болезнь, известно лишь, что она была «тяжка зело». Казалось, молодой государь умирает. Встал вопрос о наследнике. Царь к тому времени был отцом единственного сына — Дмитрия (впоследствии то же имя получит последний сын Ивана IV — несчастный царевич, погибший в Угличе ребенком почти через 40 лет), первенца, которому было всего около пяти месяцев от роду. Царь Иван хотел, чтобы бояре присягнули как наследнику именно Дмитрию. Однако среди приближенных началось брожение.

Самым печальным для царя было то, что среди тех, кто поддерживал  кандидатуру Владимира Андреевича и сомневался, присягать ли «пеленочнику», были и некоторые деятели Избранной рады. Так, Сильвестр, хотя и не выступал прямо за то, чтобы Владимир Андреевич стал наследником, все-таки защищал его… Отец Алексея Адашева, боярин Федор Григорьевич, согласно официальной летописи, говорил царю, что хотя он и поцеловал крест царевичу Дмитрию, но все же испытывает сомнения: «...сын твой, государь наш, ещо в пеленицах, а владети нам Захарьиным, Данилу з братиею. А мы уже от бояр до твоего возрасту беды видели многая».

Казалось, инцидент был исчерпан: все в конце концов присягнули младенцу царевичу, включая и самого князя Владимира Андреевича, царь выздоровел, а сам царевич не дожил до года: Летом кормилица уронила его в реку, когда входила с ним на царское судно при поездке на богомолье. Колебавшиеся не только не пострадали, но многие вскоре даже получили повышения по службе. Но осадок остался, и муть от него поднялась со дна несколько лет спустя.

Взрыв в отношениях царя с его советниками произошел  около 1560 года. Тогда пало правительство  Избранной рады. Сильвестра постригли  в монахи, отправили сначала в  Кирилло-Белозерский, а потом еще  дальше — в Соловецкий монастырь. Иван Грозный очень гордился тем, что не казнил Сильвестра и даже оставил на свободе его сына, с  тем лишь, чтобы тот не видел  царского лица, не бывал при дворе. Алексей Адашев и его брат Данило были посланы на службу в Ливонию, где шла тогда война. Вскоре туда прибыли люди для их ареста. Алексея  в живых уже не застали. Данило же был заключен в тюрьму и через  два-три года казнен.

В чем же причины такой  резкой смены правительства? Нередко  утверждают, что расхождения между  Иваном IV и Избранной радой лежали прежде всего в области внешней политики, что правительство Адашева и Сильвестра настаивало, чтобы после взятия Казани и Астрахани продолжать действия на этом же, юго-восточном, направлении: вести войну против Крыма, а в перспективе и против Турции. Поэтому якобы эти деятели были против Ливонской войны[20].

Однако факты говорят  иное. В 1558 году, когда началась Ливонская  война, именно Адашев был реальным руководителем  внешней политики (Висковатый — его подчиненный), именно Адашев вел те переговоры с ливонскими послами, срыв которых привел к началу военных действий. Адашев и Сильвестр, умные и одаренные политики, разумеется, могли через некоторое время после начала конфликта с Ливонией, когда стало ясно, что Великое княжество Литовское и Польша будут в этой войне противниками России, убедиться в бесперспективности этой войны (что было правдой) и советовать царю найти пути, чтобы с честью выпутаться из тяжелой ситуации. Они могли выступать против авантюризма в ведении Ливонской войны.

Чтобы разобраться в причинах падения Избранной рады, обратимся  сначала к двум самым осведомленным  свидетелям: Ивану IV и Курбскому. Удивительно: расходясь в оценках фактов, эти  два противника сходятся в самих фактах. Иван Грозный связывает свой разрыв с советниками со смертью первой жены — царицы Анастасии, прямо обвиняя вчерашних временщиков в убийстве. …В свою очередь Курбский в «Истории о великом князе Московском» говорит, что еще при жизни Анастасии ее братья «клеветаша» на Сильвестра и Адашева и «во уши шептаху заочне» доносы и обвинения против них. Он гневно называет Захарьиных «нечестивыми губителями тамошнего царства». После смерти Анастасии они же обвинили Сильвестра и Адашева в том, что царицу «счеровали (околдовали) оные мужи».

Однако раздоры из-за Анастасии, видимо, стали лишь последней каплей в разладе между царем и  советниками. Именно охлаждение в отношениях, разочарование в Сильвестре, Адашеве  и других деятелях правительственного кружка могли заставить Ивана IV поверить вздорным обвинениям. Должно быть, Адашев и Сильвестр переоценили свое влияние, не заметили того рокового момента, с которого царь стал подчиняться  им со все большей неохотой. И тогда привязанность царя к своим советникам превратилась в жгучую ненависть.

Но и этот психологический  конфликт между царем и Избранной  радой был только следствием другого, более существенного конфликта  — между разными представлениями  о методах централизации страны. Структурные реформы, которые проводило  правительство Избранной рады, как  и всякие структурные реформы, шли  медленно, их плоды созревали не сразу. Нетерпеливому человеку (а  царь Иван был нетерпелив) в таких  обстоятельствах обычно кажется, что  и результатов-то никаких нет, что  ничего и не сделано. Ускоренный путь централизации в условиях России XVI в. был возможен только при использовании  террора.

Ускоренная централизация  требовала террора, прежде всего  потому, что в стране не был сформирован  аппарат государственной власти. В годы правление Избранной рады суд кормленщиков на местах был заменен  управлением через выборных из местного населения. Но выполняющие свои управительские функции «на общественных началах» и фактически из-под палки губные и земские старосты — это еще не аппарат власти. Центральная власть была еще очень слаба, не имела своих агентов на местах.

Как так, слышу я возражения, это власть-то Ивана Грозного слаба? Чья же власть тогда сильна? Дело в том, что часто путают силу власти и ее жестокость. На самом же деле они противоречат друг другу. Сильная  власть не нуждается в жестокости. Жестокость, террор—показатель слабости власти» ее неумения добиться своих  целей обычными путями, т. е. компенсация  слабости. Вместо длительной и сложной  работы по созданию государственного аппарата царь Иван пытался прибегнуть к самому «простому», наиболее понятному  методу: не делают то, что надо? —  Приказать. Не слушаются? — Казнить. <…> Но этот путь террора, который  только и позволял надеяться на быстрые  результаты, был неприемлем для деятелей Избранной рады. Суровый и непреклонный Адашев не был добреньким. Но все  же не массовый террор, не атмосфера  всеобщего страха и массового  доносительства, а жесткое и по сегодняшним меркам, быть может, жестокое наказание виновных. Но только виновных! Вот что характеризовало правление  Избранной рады.

Отсюда вытекает и сопротивление  Сильвестра и Адашева тем или  иным начинаниям царя и упорство в  проведении в жизнь собственных  предначертаний. Так столкнулись  две силы, два властолюбия. Увы, властолюбивый  подданный не может надеяться  на победу в конфликте с властолюбивым  монархом. Конфликт разрешился падением Избранной рады»[12, c. 221].

Глава 2. Опричнина Ивана Грозного

1. Предпосылки опричнины

Причины такой жестокой политики в  первую очередь стоит искать в  самой личности Ивана Грозного. Его  недоверчивый, подозрительный и жестокий нрав, безусловно, является самой главной  причиной террора поразившего страну, и обусловлен он тем как Иван IV воспитывался: регентский совет был занят скорее борьбой за власть, нежели воспитанием малолетнего государя. Как рассказано выше: им было выгоднее поощрять самые безнравственные поступки Ивана, нежели указывать ему на его собственные ошибки и заниматься его образование. Лишь собственная любовь Ивана к книгам и его интерес к политике давали ему информацию об управлении государством. «Достигнув зрелого возраста, Иван не раз с горечью вспоминал свое детство. Чернила его обращались в желчь, когда он описывал обиды, причиненные ему – заброшенному сироте – боярами. Жалобы царя столь впечатляющи, что их обаянию поддались историки. На основании царских писем В.О. Ключевский нарисовал знаменитый психологический портрет Ивана-ребенка. В душу сироты, писал он, рано и глубоко врезалось чувство брошенности и одиночества. Безобразные сцены боярского своеволия и насилий, среди которых рос Иван, превратили его робость в нервную пугливость». Так же на психологическом состоянии царя могли отразиться и ранняя смерть отца, и возможное убийство матери, и вполне возможно, что плохая наследственность так же могла отразиться на его психике.

Царь, по сути, совершенно не умел отличать друзей от врагов, он не терпел критики  и считал, что люди, которые указывают  ему на его ошибки, желают ему  зла, а те кто в открытую льстил ему, попадали в круг приближённых к нему людей: «Герман начал говорить с ним, как должно Первосвятителю, о грехах и Христианском покаянии, тихо, скромно, однако ж с некоторою силою; упомянул о смерти, о Страшном Суде, о вечной муке злых. Иван задумался; вышел от него с лицом мрачным, пересказал любимцам своим речи Архиепископа и спрашивал, что они думают? Алексей Басманов ответствовал: "Думаем, Государь, что Герман желает быть вторым Сильвестром: ужасает твое воображение и лицемерит в надежде овладеть тобою; но спаси нас и себя от такого Архипастыря!"[16]».