Раннее царство Древнего Египта

Но кан

оны, с другой стороны, все-таки преобладают и, имея за собой слишком  уж большую давность, поневоле сбиваются  на шаблон и схему. Когда древние  скульпторы высекали из скалы первого  Великого Сфинкса, их благоговение и  тайный ужас запечатлелись в этом громоздком, но истинно величавом стороже пустыни.

Когда же в Среднем  царстве искусные мастера изготовляют  неизвестно какую по счету фигуру льва с лицом фараона, - они отдают дань традиции. Танисский сфинкс исполнен куда более “виртуозно”, чем его  древний предок, -

 уверенно изваяно львиное  туловище, безукоризненно портретно  волевое лицо Аменемхета III, превосходна  лепка лица - и все же это  произведение выглядит официально-холодным.

Зато много  непосредственности, даже наивности  в мелкой пластике Среднего царства - де

ревянных и фаянсовых  статуэтках слуг, пахарей, носильщиков, лодочников, прачек, пастухов. Часто  они комбинирова-лись в группы, в  целые жанровые сценки.

Большой шаг  вперед был сделан в искусстве  росписей. Раньше, в Древнем царстве, преобладали рас-крашенные

 рельефы, теперь же  их заменяли живописью, темперой. Росписи допускали большую гибкость  рисунка и богатство цвета.  Прекрасные циклы росписей были  обнаружены в скальных гробницах  Антилопьего дома, хохяеином его  был номарх Хнумхотеп. Здесь  очень живо изображены сцены охоты Хнумхотепа; жатва, уборка зерна в его владениях; различные животные и птицы, изображенные с почти японским изяществом. Хотя египтяне рисовали зверей, птиц и растения лаконично, скупыми линиями, но удивительно точно и тонко. У них было какое-то особенно интимное понимание животного мира, утерянное позднейшими цивилизациями. Между тем, рисованием с натуры египтяне никогда не занимались. И при высекании рельефов, и при создании росписей, они пользовались канонами: как нужно строить фигуру, как располагать изображение на плоскости. Однако для успешного исполнения своей работы, художник должен был знать, как выглядядт те предметы, которые он изображает. Тут нужны были и наблюдательность, и практика. Египетские художники тренировались, рисуя по памяти на обломках камня, на свитках папируса или на глиняных черепках, остраконах. Их во множестве находили при раскопках. На остраконах рисовались или мотивы, которые могут понадобиться для росписей гробниц, или вариации тех, что уже были в древних гробницах. Такие рисунки именее каноничны и более эскизны, чем сами росписи.   

 

 

 

Культура и  искусство Нового царства  

 

 

 

Новое царство - эпоха третьего, и последнего, подъема  египетского государства, наступившая  после победы над азиатскими племенами  гиксосов. Ис

кусство Нового царства величественно, но в нем пробивается пламя  земного чувства, размышлений, тревог. Традиционные формы как бы изнутри  освещаются этим светом. Многие традиции уже изживали себя. Вместо архитектуры  гробниц расцветает архитектура  храмов. Жрецы в ту эпоху стали самостоятельной политической силой, конкурирующей даже с властью царя. Поэтому облик Египта Нового царства стали определять храмы Амону, а не фараонам. В течение нескольких веков достраивались храмы Амона-Ра - современные Карнакский и Луксорский. От Луксора к Карнаку вела длинная, почти в два километра, прямая магистраль - аллея сфинксов.

Замечательным памятником фиванской архитектуры 18-й династии является заупокойный  храм царицы Хатшепсут. Она была единственной в истории Египта женщин

ой-фараоном. Ей воздавались  все подобавшие фараонам божеские почести, ее изображали с атрибутами Осириса, с привязанной под подбородком  бородой. Хатшепсут не очень много  занималась завоевательными походами, зато ревниво заботилась о делах  внутренних, о пышном и масштабном строительстве. 

Длинная прямая дорога, уставленная по сторонам статуями сфинксов с лицами Хатшепсут, начиналась от пристани у западного берега Нила, поднималась выше и выше к скалам, подводила к 3 постепенно повы-шающимся большим террасам,

 окруженным колоннами.  Террасы соединялись между собой  пандусами, а святилище вырублено  в скале.

Две статуэтки  из черного дерева - фигуры жреца  Аменхотепа и его жены Раннаи - могут  многое пове-дать об общем характере  и традициях египетского искусства  в эпо

ху 18-й династии. Статуэтка  Раннаи изображена в традиционной позе сотен и тысяч египетских статуй. Обе ступни твердо опираются на землю, но одна нога выдвинута вперед; стан напряженно прям, как бы оцепенел, но в его кажущейся статичности  заложена динамическая энергия: он весь устремлен вперед, всей силой, всей волей духовного напряжения. 

Но в Раннаи есть то, чего не было раньше. Подчеркнута  ее хрупкая женственность, фигура необычайно тон-ка, пропорции вытянуты. 

Образ жизни  высших кругов Египта становится

более, чем когда-либо роскошным, относительно свет-ский дух проникает  и в искусство. В рельефах и  росписях гробниц (а теперь и дворцов) щедро изображают-ся пиры, праздники, арфисты и танцовщицы, приемы послов, одевания и косметические процедуры  знатных женщин. Переселяясь в загробный мир, египетские дамы и туда с собой брали наборы туалетных принад-лежностей из золота, слоновой кости, фаянса: драгоценные ларцы с косметикой, браслеты, ожерелья, серьги, кольца, туалетные ложечки.

Все эти предметы не пестры и не вычурны, исполнены  с великолепным чувством материала  и цвета, чему пример - туалетная  ложечка в виде плывущей обнаженной девушки, которая держит в вытянутых  руках птицу.

При таком наплыве  светских мотивов со старыми канонами

 начинают обращаться  свободнее. Появля-ются непривычные  позы и ракурсы - в фас, в  три четверти, даже со спины,  фигуры заслоняют одна другую, рисунок становится изысканным. 

Многообразные художественные поиски периода 18-й  династии подготовили новаторский  п

ерелом, происшедший в  царствование фараона-реформатора  Аменхотепа IV - Эхнатона в начале 14 в. до н.э. 

То, что сделал Эхнатон, было необычайно на фоне тысячелетней застойности общественных отноше-ний  Египта. Он отменил весь древний  пантеон богов, конфиско

вал имущество храмов и  ввел единобожие, впервые в истории, - поклонение богу-солнцу Атону. 

Прежнее верховное  божество Амон-Ра был богом солнца, изображавшимся в виде тельца или  барана. Новое божество Атона был  самим солнцем - диском, сияющим в  небе. В гим

не Атону рассказывалось, как погружается во мрак все живое  при заходе солнца и как ликуют, пробуждаясь на рассвете, и люди, и звери, и птицы. 

Первые несколько  лет своего царствования Эхнатон  еще носил традиционное имя предшествующих фа-раонов - Аменхотеп 

IV ("Амон доволен") и  его резиденцией оставались Фивы. Там, вблизи от храмов Кар-нака, он повелел возвести первый  храм в честь Атона. Как полагалось, в этом храме стояли колоссальные  статуи Аменхотепа IV, уподобленного  Осирису, с атрибутами Осириса.  Но они уже значительно отли-чались от традиционных храмовых колоссов. Демонстративное отправление нового культа по соседству со святилищем Амона-Ра должно было восприниматься жрецами как кощунство и неслыханный вызов все ве-ковым обычаям. Очевидно, между жрецами и фараоном произошло столкновение, и тогда царь решился на открытый разрыв с прежней системой: закрыл старые храмы, принял новое имя - Эхнатон ("угодный Ато-ну") и приступил к строительству новой столицы, Ахетатона.

Хотя столица  была построена в короткий

срок на пустом месте, где  раньше не было ничего, она быстро разрослась в оживленный город с дворцами, храмами, некрополями, с ремесленными и торговыми кварта-лами. И все  это было новое. Ахетатон не походил  на "страну могил", как иногда называли Египет. 

По

-новому стали изображать  людей. Возникает интерес к  интимным переживаниям, лирическим  моти-вам. Сохранились рельефы  с изображениями сцен частной  жизни Эхнатона: он в семейном  кругу, ласкает и забавляет  детей. Эхнатон был примерным  семьянином и хотел, чтобы эта сторона его жизни было увекове-чена. Две женщины сопровождали его на жизненном пути: его мать Тия и любимая жена Нефертити, ро-дившая Эхнатону шестерых дочерей. 

Эхнатон, видимо, требовал от художников реализма, передачи индивидуальных черт без прикра

с: прежде всего, это касалось его собственного облика. До той  поры фараоном изображали хоть и с  портретным сходством, но обязательно  с героической фигурой. Наружность Эхнатона меньше всего соответствовала  идеалу героического владыки, он был  болезненно худ, с тонкой длинной шеей, тонкими ногами, выпуклым животом. Его лицо походит на лицо мечтателя, однако он был отнюдь не слабым, а наоборот, исключительно властным человеком, умевшим диктовать свою волю. 

Подлинные шедевры  создавались в портретной круглой  ску

льптуре. В мастерской Тутмеса, главного придворного ваятеля, были обнаружены и головки дочерей  Эхнатона, и портреты его самого, плохо сохранившиеся. Портретного  сходства египетские художники добивались с помощью масок, снятых с живых  людей. В процессе претворения маски в портрет безжизненный слепок становился произведением искусства. Прежде всего сюда нужно отнести три портрета царицы Нефертити. Первый, оставшийся незаконченным бюст из песчаника, изображает царицу совсем молодой. 

Второй портрет - самый изв

естный - Нефертити в самом  расцвете своей красоты. Этот бюст раскрашен  и почти полностью завершен, только левая глазная впадина оставлена  пустой. Белки глаз, радужная оболочка и зрачки на египетских скульптурных портретах обычно инкрустировались алебастром, хрусталем и черным деревом. У Нефертити инкрустирован только правый глаз. Предполагается, что это было сделано умышленно, потому что Нефертити в то время была жива, а разверзание очей оживляло душу уже умершего человека. Третий скульптурный портрет Нефертити, оставшийся, как и первый, незаконченным, являет облик царицы, которая значительно старше: здесь ей, вероятно, более 30 лет. 

Религиозно-политические реформы Эхнатона были слишком радикальными, чтобы закрепиться надол-го. После  его смерти - а царствов

ал он 17 лет - начали восстанавливаться  прежние культы. Первый преемник Эхнатона Сменхкара царствовал очень недолго. Следующий фараон, Тутанхатон, взошел на престол, когда ему было всего  десять лет. Жрецы воспользовались  этим, чтобы полностью вернуться  к старым порядкам. Тутанхатон был переименовал в Тутанхамона, столицу вновь перенесли в Фивы, город Ахетатон был заброшен и разрушен. 

Но художественные нововведения Эхнатона не угасли с  исчезновением Ахетатона - они оказались  более стойкими, чем политические

. В гробнице Тутанхамона,  умершего в 18 лет, следы культа  Атона вытеснены старым культом  Амона-Ра, но не полностью. 

Вскоре после  кончины Тутанхамона в Египте воцарилась новая, 19-я династия. Она  выдвинула прославленных царей-завоевателей. Первое место сре

ди них принадлежало Рамсесу II, покорителю хеттов, правившему в  течение 67 лет. При нем вновь развернулось грандиозное строительство. Была завершена  архитектура храма Амона в  Карнаке, начатого еще при Аменхотепе III, воздвигнут Рамессеум - комплекс, включавший в себя и дворец, и заупокойный храм Рамсеса. И совсем удивительное сооружение - храм, вырубленный в скале Абу-Симбел. Залы, колонны, статуи - все высекалось из скального массива, в том числе 4 20-метровые статуи Рамсеса II на фасаде. 

Рамсес II развив

ал древнейшие традиции египетского  искусства - торжественно-монументальный стиль, подавляющую грандиозность  сооружений. Но это уже была нарочитая  архаизация, от которой веяло холодом - органичности образов Древнего Царства  было уже не восстановить. А в  произведениях менее официальных и масштабных сохранилось влияние искусства эпохи Эхнатона. Показателен рельеф с плакальщиками. Плакальщики расположены по фризу, как и в древние времена, но теперь это уже не процессия, а толпа; фигуры теснятся, смешиваются, перекрывают друг друга; одни согнулись, другие падают наземь, третьи запрокинулись назад. Уже нет и распластанности: у каждой фигуры видно только одно плечо.

Подобные вещи были последним словом египетского  реализма, а храм Абу-Симбел с его  колоссами - послед

ней вспышкой египетского  монументального гения. Дальше линия  развития постепенно затухает. После  Рамсеса II и при последующих династиях  началась полоса тяжелых длительных войн, завоевания Египта, утраты им военной  и политической мощи, а затем и  культурного первенства. В 7 в. до н.э. египет-ская монархия объединяется вокруг саисских правителей. Саисское искусство высоко по мастерству, но склонно к повторению старых образов. В нем уже нет жизни.

Но даже после  затухания Египта его влияние  на развитие культуры

и искусства других стран  было очень велико.  

 

 

Египет  Древнего царства

Период Древнего царства охватывает несколько веков III тысячелетия до н. э. Точные границы  этого периода пока установить затруднительно. По Манефону, на Древнее царство  приходятся династии от III до VIII.

Период Древнего царства показывает, какое большое  значение имело окончательное объединение  страны, сплочение в единое экономическое  и политическое целое Верхнего и  Нижнего Египта.

Общественный  и государственный строй Древнего царства.

В это время  в Нижнем Египте было довольно много  пахотной земли; известна была особая, нижнеегипетская разновидность  ячменя; однако всё же не полеводство  было отличительной чертой тамошнего  хозяйства. Памятники III династии указывают, что в Нижнем Египте преимущественно было сосредоточено царское садоводство; большинство сортов вин этого времени называлось по Нижнему Египту и его городам. В болотах поморья развивалось птицеводство и рыболовство. Высокие густые заросли папируса покрывали Дельту. Из папируса плелись цыновкм, вязались челноки, изготовлялся писчий материал. Сочные, тучные пастбища служили отличным выгоном для скота (в Верхнем Египте он пасся по берегам). Скотоводство включалось в число «работ», производившихся в Нижнем Египте; на стенах гробниц часто изображались пасущиеся там стада. С пастбищ Дельты, как говорится в надписях, «выходили» к вельможному хозяину стада быков и коров; оттуда же ему доставляли «всё доброе», чем была богата тамошняя топь, — папирус и «всякую птицу».

В гробницах  изображаются суда, прибывающие к хозяину из Верхнего .Египта, нагруженные крупным и мелким скотом, животными пустыни, журавлями, голубями и такими изделиями, как сосуды, ножи и т. д. Но главным их грузом было зерно. Многие суда были специально приспособлены для перевозки зерна.

Нижнему Египту с землями, отчасти засеянными злаками, отчасти занятыми садами, лугами и  болотами, Верхний Египет противостоял как преимущественно хлебный  край. Обе половины страны в хозяйственном  отношении дополняли друг друга. С окончательным объединением Египта, завершившимся к концу II династии, становился возможным новый подъём хозяйства.

Орудия труда  из меди и камня.

В Египте при  раскопках найдено немало кремнёвых  ножей, скребков, свёрл, относящихся  ко времени III династии.

В погребальном сооружении одного из первых царей этой династии кремнёвые свёрла, оставленные каменотёсами, были найдены сотнями. В городских домах того же времени были обнаружены кремнёвые лезвия. Немало кремнёвых орудий дошло до нас и от последующих времён Древнего царства. Каменные свёрла имелись у каменотёсов, несмотря на соперничество медных. В ряде случаев каменное и деревянное орудие даже не имело себе соперников. Резец загоняли при ряде работ деревянной колотушкой, медь и золото ковали камнем, зажатым прямо в руке. Камнями оббивали твёрдый камень, не поддававшийся обработке при помощи меди. Каменными были также лощила.

Однако медные орудия, относящиеся к периоду  Древнего царства, найдены также  в значительном количестве: разные ножи и резцы, тёсла, топоры, пилы. Чаще всего это не настоящие орудия, а небольшие медные подобия их, сделанные, видимо, ради экономии. Эти орудия должны были, по представлениям древних египтян, служить погребённому с ними мертвецу в «потустороннем мире», и они точно воспроизводили настоящие медные орудия. Такие наборы, уложенные в ящики, изображены также на стенах гробниц. Там же показаны медные орудия в действии — в руках мастеров. Медь обычно ковали.

Медные орудия находили, несомненно, большое применение в деревообделочном ремесле. В изделиях из дерева нуждалось всё население повсеместно и повседневно. Прежде всего дерево было нужно в земледелии, а также для изготовления перекрытий, столбов, дверей в зданиях, в строительстве судов и производстве предметов домашнего обихода.

Ни в чём, однако, торжество орудий из меди и их широкое употребление не сказались с такой ясностью, как в невиданном до этого размахе строительства из мягкого камня (известняка). Только благодаря широкому употреблению медных орудий стал возможным такой подъём каменного строительства.

Медь в Древнем  царстве употреблялась в естественном её виде, без искусственного приплава олова. Орудия из меди были мягкими; можно  полагать, что их делали несколько  твёрже путём крепкой ковки; действие пил и свёрл усиливали при  помощи твёрдого песка. По самим каменным изделиям видно, как быстро снашивались медные орудия. Можно себе представить, какие груды медных орудий должны были египтяне источить за время Древнего царства, ворочая буквально горами камня! Железо же хотя и было известно, причём не только метеоритного происхождения, но производственного значения ещё не имело.

Сельское хозяйство.

Как уже отмечалось выше, водораспределительная сеть, прорезывавшая вдоль и поперёк  страну, существовала ещё в Раннем царстве. В какой мере её расширили и усовершенствовали в Древнем царстве, при современном уровне наших знаний пока ещё определить невозможно. Огороды и виноградники, даже у вельмож, поливали вручную, из сосудов.

Особых усовершенствований в сельскохозяйственных орудиях, по сравнению с периодом Раннего царства, не обнаруживается. Вероятно, эти орудия изготовлялись при помощи медных инструментов; нет никаких оснований считать, что сошник плуга и мотыга не были деревянными; серп, судя по его изображениям, остался деревянным, со вставным лезвием из кремня.

Большинство хлебных  растений времени Древнего царства, если только не все, были уже известны египтянам и в период Раннего  царства. То же можно сказать о  виноградной лозе, финиковой пальме, смоковнице и др. Вряд ли много новых  видов было и среди овощей (корнеплоды, лук, чеснок, огурцы, салат и т. д.). Льноводство было широко развито и до Древнего царства.

Основные виды скота также были теми же, что  и прежде. Возможно, что ещё в  период Раннего царства пытались приручать диких животных для  откормки — в частности белых антилоп. Во времена Древнего царства, бесспорно, приручали также другие виды антилоп, газелей, козерогов. Из птиц во времена Древнего царства наряду с гусями, утками и голубями (на одном изображении есть и лебеди) держали стаи журавлей и тоже откармливали их.

Таким образом, имеющиеся в нашем распоряжении данные не обнаруживают существенных качественных изменений в сельском хозяйстве Египта Древнего царства  по сравнению с Ранним царством. Изменения были, видимо, в основном количественного порядка.

Имущественные отношения .

Источники, дошедшие от Древнего царства, впервые позволяют  нам заглянуть в существо древнеегипетских отношении собственности, хотя и  не столь глубоко, как было бы нужно. Различались царское имущество  и хозяйство, и имущество и хозяйство частных лип. Хозяйству царскому, «дому царя», хозяйство вельможи противопоставлялось как «дом личный». Царскому «местожительству», или дословно «внутреннему», противопоставлялся «личный дом» вельможи как нечто стороннее, дословно — «внешнее» (Толкование хозяйства, изображаемого на стенах гробниц, как «личного дома» вельможи принято не всеми советскими учёными; некоторые исследователи полагают, что речь идёт о храмовом хозяйстве, предназначенном для обслуживания заупокойного культа.— Ред.). Номарх тщательно различал между тем, что было лично его — «имуществом самого его по истине», и тем, что считалось его имуществом лишь «по должности».

Неприкосновенность  благоприобретённого, «правильного имущества» подчёркивалась со всей определённостью. Хозяева гробниц, значительных и помельче, в надписях наперебой заверяли посетителей в своём законном и потому нерушимом праве на эти сооружения: чтобы воздвигнуть их, они-де никого не ограбили, создали их на собственные средства, «из имущества правильного», сполна оплатили мастеров. Иной спешил заверить, что вообще «жил с имущества» своего «правильного», «с сотворённого своей рукой», хотя на самом деле богатые всеми средствами стремились захватить имущество своих более бедных соседей. Фараоны располагали огромными земельными богатствами и раздавали их не только храмам, но и знати. Своей землёй землевладелец распоряжался свободно. Уже на рубеже III и IV династий даже простые люди могли продать свою землю. Землевладелец мог также подарить или завещать землю родственникам. Наследника можно было назначать, но обыкновенно, повидимому, им был старший сын, становившийся по смерти вельможи «владыкой» его «всякого имущества». Иногда младший брат служил у старшего прислужником или управляющим.

Скот, так же как и земля, мог быть пожалован, унаследован, передан по завещанию или приобретён. Если верить числам, написанным над изображением скота в гробницах, то в руках вельмож его было сосредоточено очень много.

Таким образом, помимо царской  земельной собственности существовали земельные владения, которыми их владельцы могли распоряжаться. В Египте того времени имелись крупные владения вельмож, занимавших важные должности при дворе и в государственном управлении, владения храмов, самого паря, а с другой стороны, имелись рядовые хозяйства общинников.

Притеснение бедного более  сильным с помощью неправедного суда, лишение тем же способом сына отцовского имущества стали в  то время уже нередкими явлениями. Нам известен случай, относящийся  ещё к рубежу III и IV династий, когда  мелкие землевладельцы вынуждены были продать свои пашни одному из сановников. О голодных и нагих надписи упоминают часто. Всё говорит о процессе расслоения населения. Многие рядовые общинники нищали. Разорение рядового населения ко времени VI династии зашло, невидимому, довольно далеко. Один номарх хвалился, будто уделял из собственного достатка ячмень и молоко голодному, какого находил у себя в области, погребал бедного в своём полотне, вносил зерновую ссуду из своих средств заимодавцу за неоплатного должника. Такая похвальба свидетельствует о росте нищеты ко времени VI династии.

Рабадение.

На исходе Древнего царства один номарх напоминал жителям  области и соседям, что никогда  не порабощал он дочери кого-либо из них. При VI династии младший брат одного сановника, рассказывая, как он в течение 20 лет управлял его хозяйством, добавлял, что никогда не бил там какого-либо человека так, чтобы тот «пал под пальцами» его, и никогда не порабощал там никаких людей (мужчин и женщин).

Об этом писали как о  добродетели; следовательно, порабощение было сравнительно обычным делом в Древнем царстве.

Судя по имеющимся  данным, жрецы, которым поручалось обслуживание заупокойного культа знати, могли иметь  лично им принадлежащих рабов; помимо этого, в зависимом положении  состояли при них иногда и их младшие родственники. Таким жрецам выделялись в пользование в виде оплаты за службу вместе с пашней и «всякой вещью» также и люди, причём при IV династии или в начале V династии вельможа в завещании запрещал заупокойным жрецам продавать этих людей кому бы то ни было или завещать на сторону. Это значит, что таких людей можно было продавать и покупать и что вообще существовал рабский рынок. О покупке людей для того, чтобы они выполняли различные службы по умершему, сообщает другая надпись, обозначающая их словом, которое можно передать как «купленники». Два карлика «купленника» с египетскими именами изображены в гробнице вельможи V династии в качестве личных слуг хозяина: один — с его переносным ложем и изголовьем, другой — с его тростью и обувью.

В той же гробнице прямо над карликами представлены двое слуг — «эфиопы», резко отличавшиеся по виду от своих египетских собратьев, несмотря на египетские имена: один —  «провожатый» с дорожным мешком и  умывальным прибором, другой — «ключник»  с хозяйской одеждой. Такого «эфиопа» с господским мешком (возможно, с одеждой) и сандалиями мы видим в гробнице одного из царевичей V династии. Впоследствии слово «эфиоп» применительно к слугам означало «эфиопский раб».

Невольники-эфиопы могли быть из пленных. Древнее царство постоянно воевало с соседними племенами, и пленных брали тогда немало. При первом царе IV династии, Снефру, было уведено в плен мужчин и женщин — один раз 7 тыс. эфиопов, другой раз 1 100 ливийцев. Ливийских пленных изобразил в поминальном храме второй царь V династии, Сахура. При VI династии номарх Элефантины доставил в столицу из Эфиопии «большое число» пленных, а общеегипетское ополчение взяло на северо-востоке (где-то в Азии) пленных «очень много». Под одним из годов основателя V династии Усеркафа летопись упоминает о 70 иноземцах (иноземках?), доставленных в виде дани, очевидно, храму при царской пирамиде.

Приведённые свидетельства  указывают на значительное распространение  рабовладения в Египте Древнего царства, и не только в верхах общества, но и в средних слоях населения.

Но если покорённые чужеземцы легко могли быть обращены в рабство, то не так просто обстояло дело с порабощением своих же соплеменников. Правда, из сказанного выше видно, что  соплеменников можно было полностью  поработить, может быть, посредством долговой кабалы или другими способами. Но были и такие соплеменники, которые, хотя и эксплуатировались знатью рабовладельческими методами, отличались от собственно рабов. Такой непосредственный производитель материальных благ, даже лишённый уже фактически средств производства, сохранял ещё известные признаки прежнего состояния и мог обладать некоторым имуществом.

Хозяйства вельмож, храмов и царей.

Памятники Древнего царства, созданные в интересах  господствующего класса, не дают нам картины жизни общинников — земледельцев Нильской долины, не показывают ни их труда на своих наделах, ни их быта. О жизни трудового люда Египта мы знаем по изображениям на гробницах вельмож, а эти изображения показывали тех рядовых египтян, которые работали на вельможу.

На стенах гробниц  Древнего царства изображены бесчисленные работающие на вельможу землепашцы и  садоводы, пастухи и охотники, птицеловы  и рыбаки, медники и золотых  дел мастера, гончары и каменотёсы, плотники и столяры, ткачи и сапожники, пекари и пивовары. По виду, одежде, а также по их именам — в тех случаях, когда они надписаны,— это египтяне. Их непосредственные начальники сами работают вместе с подчинёнными — будь то надзиратель за хлебопашцами или начальник ремесленников: медников, плотников, кожевников и др. Мало того: надо ли сложить в скирды хлеб или обмолотить его, полить виноградник или давить виноград, доставить улов рыбы или тащить клетку с пойманным зверем, варить пиво или ковать металл,— к работникам, судя по гробничным изображениям, присоединяются и выполняют эту же работу жрецы заупокойного культа.

Один раз  мы. видим, что в помощь выжимающим виноград был придан и некий «хранитель ведомостей».

Хозяйства вельмож  играли огромную роль в экономике  страны того времени. Владения вельмож были разбросаны по всей стране — в Нижнем и Верхнем Египте.

У одного вельможи могло быть более одного «домоправителя». Домоправитель был главным, ответственным  управляющим «дома», иначе — хозяйства  вельможи. Ему были подчинены писцы, хранитель ведомостей, мерщик и счётчик зерна. Этими людьми осуществлялся верховный надзор за хозяйством; им были подотчётны все низшие начальники; они чинили палочную расправу над всеми провинившимися. Как и в государстве в целом, в управлении хозяйством вельможи мы видим повсюду писцов «личного дома» вельможи: при полевых работах, при перегоне стад, в производственных мастерских. Отчётность в связи с этим стояла на высоком уровне; домоправитель неизменно представлял хозяину пространные ведомости, хранитель хозяйственных книг предъявлял отчёт за весь прошлый год.

Владения вельможи распадались на отдельные населённые пункты — «дворы», «селения». Во главе  отдельных дворов и селений стояло по «властелину» (хека). Мы находим «властелина» при севе и жатве, на гумне и скотном дворе. Соответственно и отчитывается «властелин» как в собранном хлебе, так и в поголовье скота. Нередко такие отчёты кончались избиением «властелинов», которые, однако, отнюдь не были, как иногда трактуют термин «хека», деревенскими старостами. Когда надписи сообщают их звания, они оказываются в то же время и государственными чиновниками. У одного царского сановника над селением «властвовал» его младший брат.

Поля и гумна  вельмож были распределены по отдельным  селениям. На поле при севе и при  жатве работали рабочие «отряды». Судя по изображениям, в них состояли одни мужчины. Женской работой было веяние. На гробничных изображениях женщина  с мотыгой или за укладкой снопов — исключительная редкость. Если в страдную пору не хватало жнецов, а вельможа был номархом, то он мог в помощь отрядам своего «личного дома» привлечь «царских» людей, т. е., как мы увидим, земледельцев-общинников.

Посевное зерно  выдавалось из хозяйской житницы, и собранный хлеб был зерном, принадлежащим «личному дому» вельможи. Когда в селениях имелись крупные скотные дворы, то коровьи упряжки, на которых пахали на вельможу, принадлежали также ему, а не землепашцам. На гробничных изображениях в плуг запряжено неизменно по две коровы, ив подавляющем большинстве случаев при каждой упряжке состоят двое, изредка даже трое взрослых мужчин: собственно пахарь, погонщик, иногда поводырь, идущий впереди и ведущий за собой упряжку.

Один номарх прямо говорит о зерне (?), плугах, быках, людях, как о лично своих. Вельможе принадлежали коровы и плуги, а также ослы, отвозившие хлеб с поля на гумно. Для такого табуна ослов имелось особое обозначение, и он исчислялся, если верить надписям, иногда сотнями и тысячами голов.

Рабочие отряды с особыми начальниками во главе  мы находим и на судах и при  сухопутной перевозке тяжестей (изваяний вельмож, поставленных на сани). Когда  надо было повалить быка-великана, призывались  опять-таки рабочие отряды. Их же, возможно, использовали и на охоте. Таким образом, очень похоже на то, что одни и те же отряды направлялись по мере надобности то на одну, то на другую работу.

Пастухи были тоже подчинены разным начальникам. Скот, который пастухи пасли, откармливали и доили, либо стоял в хлевах «личного дома», расположенных во дворах и селениях, либо пасся на отдалённых выгонах. Хлева являлись одновременно крупными молочными хозяйствами. В одной гробнице изображено доение множества коров и затем длиннейшее шествие мужчин, несущих молоко хозяину. Наряду с «властелинами» к отчёту о вверенном поголовье привлекались и начальники скота, а тот из них, кто не мог отчитаться, подвергался истязаниям.

Особым начальникам  были подчинены рыбаки и птицеловы, которые обыкновенно работали целыми группами. Птицеловы пополняли богатые птичники вельмож.

Хозяйство вельмож  включало в себя также и ремесленные  мастерские. Ремесленники бывали объединены в общую мастерскую — «палату  мастеров», где могли работать одновременно медники, золотых дел мастера, каменотёсы, мастера по ценным камням, изготовители каменной посуды, ваятели, столяры, плотники-судостроители и т. д. Это не мешало по отдельным ремёслам иметь особые мастерские или особых начальников. Так, существовали мастерские деревообделочные, соединявшие в себе, невидимому, все работы по дереву, от судостроительных до столярных, и состоявшие под начальством своих «старшин»; кожевенные мастерские с особым заведующим во главе, мастерские каменной посуды с соответствующими начальниками; имелись начальники медников, ваятелей.

Отдельные изделия  проходили часто через руки нескольких различных мастеров. Так, предметы обстановки, изготовлявшиеся столярами, лощились иногда ими самими, иногда особыми  «лощильщиками»; бусы-изготовлялись  одними работниками, а нанизывались в ожерелья и подвески другими — обыкновенно карликами, маленькие и тонкие пальцы которых особенно подходили для такой работы.

От общих  мастерских отделены были ткацкие. Если в первых совершенно не видно женщин, то во вторых они, как и можно было ожидать, преобладали. Название этих мастерских было «дома ткачих» (а не ткачей!). Зато руководство в «домах ткачих»— а руководители являлись знатоками данного дела — было сплошь в руках мужчин: «начальника», «руководителя», «писца» (последний, конечно, не был ткачом).

Был ещё третий вид мастерских — изготовлявших  пищевые продукты; эти мастерские были одновременно и хранилищами  припасов. Здесь могли производиться  разные пищевые продукты, но основным, а иногда, повидимому, и единственным производством были тесно связанные между собой хлебопечение и пивоварение (пиво приготовлялось из предварительно испечённых ячменных хлебцев). Такой мастерской могло быть придано и гончарное производство, изготовлявшее посуду для пива. На изображении подобной мастерской середины V династии мы впервые видим гончарный круг. Во главе мастерской стоял её «начальник», и в ней могла быть своя житница с месячным запасом зерна. Начальники мастерских отчитывались перед администрацией «личного дома», производившей приёмку изделий. При неполноценности изготовленного изделия приёмщик отклонял его, требуя представить другое.

В мастерских, изготовлявших  пищевые продукты, работали и мужчины  и женщины, но одни работы выполнялись преимущественно мужчинами, другие — женщинами. Изделия проходили последовательно через много рук в порядке разделения труда: один лепил хлеб, другой брал и передавал третьему, клавшему его на огонь, который поддерживался четвёртым; подле растиравших зерно на зернотёрках располагались те, кто просеивал муку ситами, и т. д.

Во всех атих мастерских средства производства, все  или почти все, принадлежали, несомненно, хозяину. Как мы уже говорили, зерно  на пашне и упряжки на ней были его же.

Имеются известия о содержании работников самим хозяйством вельможи. В одной из гробниц времени VI династии находится изображение, названное  «распределением (дословно: «отведением») рыбы отрядам личного дома» (судя по сопровождающим изобразительным знакам,— мужчинам и женщинам). Здесь изображено шествие рыбаков со всевозможной рыбой на шестах, на плечах, в руках, в корзинах, в связках. «Писец отрядов» ведёт «запись рыбы». В одной лишь корзине её оказывается «сотня». Другой «писец отрядов личного дома» учитывает выдаваемую рыбу. Два «начальника рыбаков» передают рыбу четырём «начальникам» и шести «руководителям» отрядов с предложением ускорить «кормёжку». Двое мужчин уносят рыбу с возгласом: «Мы накормлены!». Сходное изображение имелось и в одной гробнице времени V династии.

Примерно такое  же изображение имеется и из быта ткацких мастерских — быть может, несколько приукрашенного.

В ряде изображений  пахоты, сева, жатвы, увоза урожая с  поля мы видим большие корзины  с хлебом, пивом и овощами, а  на одном изображении даже навес со всевозможными припасами. На изображении огорода вельможи показана доставка занятым там работникам корзины с хлебом. На изображениях, посвящённых скотоводству, можно нередко видеть приготовление пищи в значительном количестве. На другом изображении видна доставка в мастерскую, где работают медники, корзины с пивом и какой-то сумы. Таким образом, все эти работники временно или постоянно получали довольствие из господского хозяйства.

Некоторые работники, трудившиеся в хозяйствах вельмож, повидимому, владели каким-то имуществом и могли им распоряжаться. В гробницах вельмож Древнего царства неоднократно встречаются изображения происходящего обмена между людьми — картины своеобразных рынков. Большинство людей на этих изображениях по виду своему ничем, не отличается от работников хозяйств вельмьж. Некоторые из них названы «мастерами». Можно думать, что большинство продавцов и покупателей работало в хозяйстве вельможи, поскольку гробницы обычно украшалисьизображениями различных сцен, связанных с хозяйством вельможи. Обмениваются съестные припасы — зерно, овощи, хлеб, рыба и ремесленные изделия — на предметы обстановки, обувь, бусы, зеркала, веера, палки, рыболовные крючки и, кроме того, умащения. Хотя предметы меняют один на другой, однако оценивают их обычно в зерне, служившем, повидимому, наряду с металлическими деньгами (не имевшими, однако, ещё монетной формы) мерилом стоимости; поэтому на рынок частенько брали с собой четверик зерна вместо кошелька.

Как показывают приписки к гробничным изображевиям производственного содержания, жнеп должен был выполнять дневные уроки, скотовод и рыболов должны были. сдавать часть своей продукции. Ремесленник или рыбак дополнительно могли работать на себя. Рыболов на одном изображении говорит об улове, как о своём добре, и посягавшего на это добро в сделанной приписке обзывает вором.

Достаточно  присмотреться к гробничным , изображениям, .чтобы заметить, что условия работы в хозяйствах вельмож были крайне тяжёлыми. В руках начальников очень часто мы видим тяжёлый жгут, подчас — палку. Под постоянной угрозой избиения работали в хозяйстве вельмож земледельцы и скотоводы, птицеловы и рыбаки, лодочники и корабельщики, даже ремесленники.

К сожалению, о  положении самостоятельных производителей, не вовлечённых в хозяйство вельмож  и царя, как мы уже говорили, у  нас нет почти никаких сведений. Поэтому картина жизни трудового  населения Египта времени Древнего царства остаётся лишь приблизительной. Какая часть населения привлекалась к работам в хозяйствах вельмож? Мы не можем ответить точно на этот вопрос, но число привлечённых было значительным.

О царском и храмовом хозяйствах мы осведомлены не в пример хуже, чем о хозяйствах вельмож, но то, что известно,— а известно не так уж мало — позволяет считать их по существу своему похожими на хозяйства вельмож. Мы встречаем здесь те же порядки. То же многочисленное управление работниками, те же мастерские, изготовлявшие пищу, только с иным назначением (например, для царского завтрака или для храмовых жертв), те же «дома ткачих» и другие мастерские, лишь с добавлением некоторых учреждений, вроде «мастерских царского убора», и те же дворы и селения в качестве хозяйственных единиц. В царских хозяйствах, повидимому, была ещё большая дробность в разделении труда и в управлении: в начале IV династии один сановник величал себя, например, «начальником двора молольщип (муки для) остроконечного хлеба» и «начальником двора молольщиц (муки для) лепёшек (?)». Эксплуатация была ещё патриархальной по форме. Между людьми, работавшими на полях сановников и вельмож — а, повидимому, также на полях царя и храмов,— и мелкими начальниками, надзирателями и т. п. не было ещё непроходимой пропасти. Однако такая эксплуатация могла возникнуть лишь с появлением в обществе рабов и рабовладельцев, лишь в результате того, что в руках рабовладельческой знати была сосредоточена вся экономическая и политическая власть.

Таким образом, мы видим, как в результате развития классового общества в Египте господствующий класс подвергает эксплуатации большое количество собственных соплеменников, а не только военнопленных рабов.

Положение средних  слоев населения.

Для осуществления  своей власти над тружениками  и для управления хозяйством вельможи нуждались во множестве слуг — от высших управляющих до палачей. В своей совокупности эти слуги составляли ближайшую опору владычества знати, и многие из них прямо примыкали по своему общественному положению к угнетательским верхам. Имеются даже прямые указания на то, что они владели людьми. Они бывали одновременно и государственными должностными лицами. В большом числе разных управляющих и надзирателей нуждались также царские и храмовые владения.

Жрецы заупокойного культа, которыми часто состояли служащие сановника и которые занимались главным образом «кормлением» умершего и пользовались за свою службу выделенными им вельможей пашнями, людьми и «всякой вещью», входили в хозяйство своего владыки, разумеется, также отнюдь не как угнетённые. Многие рядовые жрецы храмов, будучи людьми не высокопоставленными, пользовались тем не менее за свою службу наделами из «пашни бога» и, повидимому, храмовыми людьми для их обработки. Верховные жреческие должности сосредоточивались в руках высших гражданских и военных сановников, часто членов царского дома; но и обыкновенные жреческие должности, бывавшие наследственными, являлись статьёй настолько доходной, что их охотно исполняли сановники и их жёны.

Часть людей  среднего достатка обладала своими рабами. Мелкие заупокойные жрецы могли иметь собственных слуг или рабов, не считая тех, которых они получали в составе имущества, предоставленного им в пользование за службу. Известен текст времени VI династии, в котором вдова и сын молят дух покойного защитить их от обидчиков: те захватили не только всё, что было в доме, но и всех трёх прислужниц. Эти прислужницы носили египетские имена.

В определённых отношениях к дворцу и пирамидам  состоял значительный круг лиц, владевших  землёй на льготных условиях (хентиуше). Многие из них, мужчины и женщины, бывали людьми знатными, другие же занимали сравнительно скромное положение в обществе.

В начале периода IV династии упоминаются мелкие землевладельцы; у них один сановник скупал землю.

Примерно на одном уровне с мелкими чиновниками, писцами, жрецами находились многие из врачевателей, строителей, ваятелей, живописцев, певчих, даже ремесленных мастеров и т. п. Во вторую половину Древнего царства на столичных кладбищах заметно множатся склепы с надземными надстройками, воздвигнутые представителями средних слоев общества. Среди этих гробниц, в большинстве своём принадлежавших рядовым служащим и жрецам, известны и такие, хозяева которых именуют себя просто ремесленниками — «мастерами». Существовали ремесленники, которые за плату, насколько известно — натурой, сооружали гробницы, а также изваяния умерших. Оплата труда этих ремесленников, по крайней мере иногда, оговаривалась договором.

Из изложенного  ясно, что египетское общество времени  Древнего царства состояло: из крупной  рабовладельческой знати — вельмож, обладавших большими богатствами и эксплуатировавших большое количество людей; из средних слоев свободных, включавших, в числе прочих, мелких царских чиновников и должностных лиц хозяйства вельмож, низших жрецов, свободных ремесленников и общинников; из людей, вовлечённых в хозяйство царей, храмов и вельмож, а также из рабов в собственном смысле слова. Именно резко противоположные друг другу общественные верхи — рабовладельческая знать — и низы определяли лицо общества. Чтобы держать угнетённых в повиновении, знать должна была создать государство большой силы.

Организация государственной  власти.

Знать сосредоточила  в руках царя неограниченную власть. Верхний и Нижний Египет слились  в это время в одно целое  государство. Верхнеегипетское происхождение царей перестало ощущаться, нижнеегипетские боги стали самыми почитаемыми при дворе. Столица была постоянно в Нижнем Египте. Верхний Египет имел особого управителя, и даже стало принятым называть Нижний Египет раньше Верхнего. После III династии исчез, как особое учреждение, ранее упоминавшийся памятниками «красный дом» — сокровищница Нижнего Египта.

В пору наивысшего могущества царского самовластия фараон распоряжался в любом из десятков номов, на которые делилось его царство. По своему усмотрению он перебрасывал номархов из области в область—из Нижнего Египта в Верхний и обратно. При IV династии знать в значительной части состояла в родстве с царями.

Важнейшие должности  в государстве — верховных  сановников, военачальников, хранителей сокровищ, начальников работ, верховных жрецов знаменитейших храмов — занимали часто члены царского дома. Только во вторую половину Древнего царства на местах стали выдвигаться номовые владетельные роды.

Всё в государстве, начиная с мероприятий по орошению, суд и кара, назначения и пожалования, наложение повинностей и освобождение от них, военные походы, поездки за рубеж и мероприятия по судоходству, государственное строительство и разработка горных недр — всё в конечном итоге возводилось к приказам царской власти: царь назначал, он приказывал, он посылал.

Материальной  основой фараоновского самовластия  были громадные земельные, людские, продовольственные и вещевые  ресурсы, находившиеся в личном распоряжении царя. Но если формально и существовало какое-либо различие между «домом царя» и государством, то на деле оно стиралось. Государственные хранилища всевозможных благ были не более, как частями «дома царя», государственные работы были работами «дома царя», пожалования государственным сановникам — его пожалованиями. Налоги и повинности в пользу царя налагались весьма произвольно: при VI династии один управитель Верхнего Египта хвалился тем, что налагал их по два раза.

Перед лицом  угнетённого народа знать окружала своего ставленника божескими почестями. Царю было мало слыть просто «богом», его -называли «большим богом». Особой милостью для приближённого, даже царского свойственника, было разрешение лобызать ноги, а не землю перед ногами царя. Однако в узком кругу высшей знати фараон не был столь недоступен. Одному он разрешал следовать за собой в носилках, другому — умащаться в его присутствии, третьему выказывал заботу в дни болезни, четвёртому писал письма, полные предупредительной любезности, и даже собственноручно. Дело дошло однажды до извинения царя перед сановником за невольный ушиб, и не только устно, но и письменно, с увековечением этого факта в надписи!

Первым лицом  в государственном управлении после  царя был верховный сановник (во многих исследованиях его называют арабским титулом «везир»). Он был  одновременно главным судьёй, но круг его полномочий как верховного сановника очертить довольно трудно. Он не столько направлял деятельность ряда ведомств, сколько сам сосредоточивал их функции в своих руках. Можно дивиться, как он поспевал одновременно направлять деятельность «6 великих дворов», как назывались верховные судебные органы, ведать местным управлением, блюсти различные государственные хранилища, управлять разными государственными мастерскими, руководить всеми работами царя. Не всегда, правда, верховные сановники совмещали одни и те же должности; одни передавали часть их другим сановникам, иные присваивали себе новые звания; так, например, к концу Древнего царства ими было присвоено звание градоначальника столицы.

Военное дело в  Древнем царстве достигло значительного развития. Основным оружием оставались простой лук и стрелы. Имелся особый «дом оружия» с особым начальником над ним. Пехота оставалась единственным родом сухопутных войск, но различалось несколько её видов. Границы с Синайским полуостровом и Эфиопией были укреплены, и вообще крепости были разбросаны едва ли не по всей стране. Засвидетельствован целый ряд званий военачальников. Известно, что в начале VI династии, при царе Пиопи (Пени) I, созывалось общеегипетское ополчение, которое в соединении с эфиопскими вспомогательными отрядами («эфиопы мирные», или «приручённые», служили, невидимому, в Египте стражниками) в количестве «многих десятков тысяч» отправлялось в поход в Палестину и Сирию под начальством тех самых гражданских должностных лиц, которые управляли местнрстями, поставившими этих ополченцев. Известно множество лиц, имевших звания военачальников, часто очень высокопоставленных, но интересно; что именно верховный сановник оставался в стороне от военного ведомства. Можно думать, что это вызывалось нежеланием царя сосредоточивать слишком большую власть в руках своего первого слуги.

То, что верховный  сановник был неизменно и верховным  судьёй, подчёркивает важность для  знати судопроизводства как орудия её господства. Хотя судьи часто  были жрецами богини Маат — «правды» и хвастались своей справедливостью, незаконное лишение по суду .наследства или отдача бедного в руки сильному были распространённым явлением. Судопроизводство было довольно развитым; требовалось множество судей и писцов, так как подробно записывались многочисленные свидетельские показания. В судебном порядке, хотя и тайно, рассматривались даже провинности царицы. Наказания налагались разные, например лишение имущества, но особенно в ходу была палочная расправа; даже такое заметное лицо, как начальник одного из разрядов дворцовых ремесленников, считал нужным хвалиться, что он от роду ни разу не был бит перед каким-либо сановником.

Знатные люди бывали не только верховными сановниками, судьями  и военачальниками; ими были заняты все сколько-нибудь значительные должности, и часто в наследственном порядке. Знатные владели государственной властью сами занимали все основные посты в государственном аппарате, так что он был целиком в их руках.

Обострение классовой  борьбы.

Мы мало знаем  о ходе событий в период Древнего царства, немногое,что мы знаем, не позволяет считать эту пору, несмотря на всю силу верховной власти, безмятежной для неё.

Перед знатью Древнего царства стояла трудная задача : создать аппарат угнетения как  можно более мощным, удержать эксплуатируемые массы в своём подчинении. Поработители создали рабовладельческое государство чудовищной силы, однако обеспечить полную покорность угнетённых и такое государство оказалось не в состоянии. В перечне грехов оскорбление царя называлось первым. Своими заслугами в деле охраны царской особы, особенно в пути, хвалился не один сановник. От наличных источников трудно ждать сообщений о борьбе порабощённых масс. Но даже между строк заклинаний, начертанных в глубине пирамид, сквозит страх властителей перед мятежным народом. Извещают ли в заклинаниях мёртвого паря, что небесные двери для него отверсты, приглашают ли его стать у двери, чтобы быть взятым на небо,— во всех случаях царя неизменно заверяют, что эти двери «не допускают народ». За мёртвого царя заявляют в заклинаниях, что «устраивает он себе Верхний Египет, устраивает себе землю нижнеегипетскую, разоряет (в угоду) себе укрепления Азии (и) стряхивает себе (египетский) народ под пальцы свои». А в заупокойном храме в уста богов вкладывалось утверждение о том, что они заставили сжаться от страха перед царём сердце народа. Страх знати перед народными массами был вызван действительной обстановкой, сложившейся в стране. В конце концов государство Древнего царства пало под ударами внутренних противоречий, развивавшихся в обществе.

       

Основные  события истории Египта времени  Древнего царства.

Начало строительства  пирамид.

Начало Древнего царства принято считать со времени династии, в период царствования которой имел место стремительный подъём каменного строительства. Начинается этот подъём с возведения ступенчатой пирамиды царя Джесера, высота которой достигала 60 м, и строительства окружавших её поминальных сооружений (у нынешнего селения Саккары, к югу от Каира). В этих каменных громадах, с которыми даже отдалённо не могли сравниться сооружения предшествующей династии, запечатлелся рост могущества фараонов, явившийся в значительной мере результатом полного объединения страны. И долгие тысячелетия спустя предание отчётливо хранило память о времени Джесера.

После Джесера  история III династии неожиданно погружается  для нас в густой мрак. Если и  можно приписать ту или иную законченную  или незаконченную пирамиду отдельным властителям, то самое число и последовательность их царствований остаются неясными.

Внезапно мрак рассеивается с началом IV династии. От первого же её царя Снефру остались две громадные пирамиды, в 100 м  и 99 м вышиной (подле нынешней деревни Дахшур, к югу от Саккары).

Внутреннему упрочению фараоновского  государства сопутствовало расширение его захватнической деятельности. Мы знаем о большом походе Снефру в Эфиопию, сопровождавшемся уводом 7 тыс. пленных и 200 тыс. голов скота, о пленении 1 100 ливийцев и захвате их скота, о привозе по морю финикийского леса. Ко времени правления Снефру восходят и древнейшие из известных нам обстоятельных летописных записей по годам.

При сыне Снефру—Хеопсе (егип. Хуфу) фараоновская власть, видимо, достигла наибольшего для периода  Древнего царства могущества. Пирамида Хеопса, находящаяся подле нынешнего  селения Гизэ, около Каира, была величайшей. Её вышина была 1461/2 м, ширина каждой стороны — свыше 230 м, площадь основания — более 52 900 кв. м. На сооружение пирамиды пошло примерно 2300 тыс. гранёных глыб весом около 21/2 т каждая. При всём том работа строителей была самого высокого качества. Громадные глыбы были обтёсаны, отшлифованы и пригнаны друг к другу с чрезвычайной точностью. И если мы дивимся тому, как сочетанием пустот, ступенчатых сводов, седлообразных перекрытий распределялось чудовищное давление на внутренние помещения, как в прорезях проходов двигались огромные спускавшиеся плиты-заслоны, то еще удивительнее., как зодчие могли изменить мемстоположение и склепа и проходов в уже готовой кладке пирамиды.

Несколько десятилетий  царская власть находилась на высоте своего могущества. То, что осталось от незаконченной пирамиды преемника Хеопса — Джедефра (к северу от Гизэ, около селения Абу-Роаш), свидетельствует, что и она была затеяна в духе пирамиды Хеопса.

При втором преемнике  Хеопса, его сыне Хефрене (егип. Хафра), была воздвигнута пирамида рядом  с пирамидой его отца. Эта пирамида была только на 3 м ниже хеопсовой, а по великолепию облицовки превосходила её.

К пирамидам  от того места, куда доходили воды Нила во время разлива, вели крытые каменные ходы, заканчивавшиеся у подножий пирамид храмами, сделанными тоже из камня. К пирамидам примыкало необозримое кладбище царских приближённых, подлинный город мёртвых, где каменные громады гробниц теснились вдоль улиц, равномерно пересекавшихся под прямым углом.

Из кирпичных  сооружений, самое большее, с каменной каморкой внутри, какими гробницы вельмож были ещё при воцарении IV династии, они при Хеопсе, строителе величайшей пирамиды, превратились в могучие каменные сооружения; пусть они терялись перед пирамидой, в тени которой были расположены,— в совокупности своей они представляли внушительное целое.

Вынести чудовищное напряжение, связанное со строительством столь громадных пирамид, страна была не в силах. Третья из гизэских пирамид, воздвигнутая при преемнике  Хефрена—Микерине (егип. Менкаура), знаменовала  уже спад пирамидного строительства: по вышине — 66 м — она уступала даже дахшурским пирамидам. Смерть Микерина помешала закончить ему погребальные сооружения, после его смерти его поминальный храм был наскоро достроен из кирпича-сырца. Царь Шепсескаф вовсе отказался от пирамиды, ограничившись надгробием в виде огромного ящика, правда всё ещё из громадных камней (так называемое Мастабат-Фираун у Саккары).

Список царей  в рукописи XIII в. до н. э., хранящийся в настоящее время в Турине, а также список Манефона содержат несколько царских имён конца IV династии, не найденных ни на одном памятнике того времени. Очевидно, это связано с тем, что в стране началась внутренняя борьба, о которой мы, к сожалению, не знаем ничего определённого. Чрезмерное напряжение сил народа могло быть главной её причиной.

Организация строительства  пирамид.

Две тысячи лет  спустя после постройки великих  пирамид греческому историку Геродоту рассказывали про то, как фараоны  Хеопс и Хефрен заставляли весь народ  поочерёдно трудиться над сооружением  пирамид: одни-де тащили камень из заречных каменоломен к реке, другие — от реки на нагорье, где воздвигались пирамиды. Насколько эти рассказы неточны, видно хотя бы по тому, что на самом деле пирамиды построены совсем не из заречного, а из местного известняка, добывавшегося тут же. Из-за реки доставлялся лишь белый высококачественный известняк для наружной и внутренней отделки. Кто же в действительности строил пирамиды?

На камнях царских  и частных сооружений IV династии можно и поныне видеть нанесённые краской рабочие пометки, из которых следует, что во время постройки великих пирамид в каменоломнях работало ограниченное число рабочих отрядов (для времени Микерина их известно три, для времени Хеопса — четыре), делившихся каждый на несколько подразделений. На ряде камней в сооружениях Микерина упомянуты «мастера нагорья». В связи с постройкой пирамиды Микерина надпись одного вельможи называет царского зодчего и верховных руководителей мастеров и далее говорит о том, как 50 человек было выделено, чтобы работать над гробницей вельможи ежедневно без переключения на другую работу.

Основное количество камня для пирамид добывалось, как сказано, на месте, и подъём глыб на пирамиду был, по всей видимости, несколько  облегчён особыми приспособлениями. Спустя два тысячелетия Геродоту ещё рассказывали о деревянных подъёмных приборах, расставлявшихся и перемещавшихся по уступам кладки. При постройке храма и пирамид IV и V династий камни поднимались и опускались на место на верёвках и медных когтях, подвешенных, надо полагать, на установках из дерева.

Главной рабочей силой  при постройке пирамид были постоянные, строго упорядоченные и обученные  рабочие отряды. Отсюда становится понятным совершенство пирамидной кладки. Таких работников должно было быть много, хотя число отрядов и было невелико. С пирамидного строительства можно было, видимо, без особого ущерба для хода основных работ перебросить полсотню людей и на сооружение частной гробницы.

Имеются кое-какие  сведения о содержании рабочих отрядов  в каменоломнях. Из одного письма времени VI династии следует, что «ополчение отрядов» заречных каменоломен вызывалось на другой берег в столицу для получения одежды. При той же династии в каменоломнях в Среднем Египте находился царевич-военачальник с «многочисленным» ополчением, состоявшим из 1 000 людей дворца, 100 каменотёсов, 1 200 горнорабочих и ещё 50 каких-то людей; все они находились на царском содержании.

С полным основанием считают, что для постройки пирамид  наряду с постоянными отрядами не могли не привлекаться в помощь им чернорабочие, и притом в большом количестве. Что так было в последующие времена — известно вполне достоверно.

Маркс писал, что  «грандиозные сооружения древнего Египта обязаны своим возникновением не столько многочисленности египетского  населения, сколько тому обстоятельству, что значительная часть последнего могла быть употреблена на это дело»(Я. Маркс, Капитал, т. I, стр. 516.).

Грандиозное строительство  пирамид осуществлялось за счёт безудержной  эксплуатации населения страны, жизненный  уровень которого был чрезвычайно  низок.

Значительная часть населения Нильской долины была отвлечена на строительство гигантских гробниц Хеопса и Хефрена. Как оказалось, страна не смогла долгое время выдерживать это огромное отвлечение сил от хозяйства. Строительство пирамид было сокращено.

V династия.

Новая, V династия, с материнской стороны прямое продолжение IV, в лице своего основателя Усеркафа только до некоторой степени  могла восстановить прежние порядки. Пирамиды V династии (около соседних селений Абусир и Саккара) — всего  лишь бледное подобие пирамид Гизэ. Самая большая из пирамид не достигала и половины вышины пирамиды Хеопса. И если большинство царей V династии строило богу Солнца каждый по особому храму, в котором имелся громадный идол — каменный обелиск в глубине двора, то это не требовало столь большого напряжения сил народа, как сооружение пирамид.

Но если строительство  пирамид пошло на убыль, то строительство  гробниц знати продолжало развиваться. Из сплошных каменных сооружений, так  называемых «масаба», не расчленённых внутри, развились целые каменные дворцы, сохранявшие лишь наружно прежний облик «завалинок»; эти гробницы-дворцы имели множество помещений внутри, стены которых были испещрены резными изображениями и надписями.

Владычество знати  всё более утверждалось. Постепенно V династия была принуждена отказаться от того, чтобы в руках царствующего дома сосредоточивались важнейшие государственные должности. При ней должность главного судьи и верховного сановника перестала быть достоянием царевичей, и ею стали владеть другие представители знати, возможно даже представители одного и того же знатного, но не царского рода.

Время V династии было золотым веком для столичных  вельмож; сила царской власти, необходимая  для знати, сочеталась с возросшим  значением и благоденствием знатных  семей.

Государство V династии с большой воинственностью поддерживало свои притязания на Синайском полуострове. От последнего царя династии — Униса — сохранилось изображение ожесточённой схватки египтян с азиатами. Второй представитель династии, Сахура, изобразил в своём поминальном храме не только прибытие судов с многочисленными пленными азиатами, но и пленённых ливийцев, а также захваченные у них стада. При том же царе мы впервые слышим о доставке из Южного Красноморья (так называемой страны Пунт) больших количеств благовонной смолы, золота и других ценностей. Путешествие на далёкий юг предпринималось и при предпоследнем царе этой династии — Джедкара.

Начало упадка Древнего царства.

Неизвестно, почему и как власть перешла от V династии к VI—внешне мало что изменилось. Цари строили попрежнему представительные, но не слишком большие пирамиды (около Саккары), а гробницы высшей столичной знати никогда ещё не были так великолепны: в одном таком надмогильном дворце из камня иной раз могло быть свыше трёх десятков помещений.

Но вскоре стала  отчётливо обозначаться новая сила в лице приобретающей всё большее  влияние местной, не столичной знати. Рост её значения при VI династии заметен  прежде всего по многочисленности гробниц, высеченных в скалах на протяжении всего Верхнего Египта различными его областными правителями. При IV и отчасти при V династии, как мы уже говорили, царь свободно распоряжался их должностями, теперь же в областях прочно сидят свои наследственные роды правителей; через отдельных своих представителей они роднятся с царствующей династией и занимают высшие должности, вплоть до верховного сановника. Если при IV династии, в дни наивысшей силы царской власти, преобладание среди знати принадлежало царской родне, а при V династии стало заметно господство вообще столичной знати, то при VI династии преобладание начинает переходить к местной знати.

У нас нет  данных, которые говорили бы об усилении местной знати в Дельте, и дело, вероятно, не только в малочисленности  дошедших оттуда памятников. Рядом  с Дельтой, в том же Нижнем Египте, лежал город Мемфис, где находилось правительство и сосредоточивалась столичная знать. Напротив, Верхний Египет в значительной степени был для столицы страной на отлёте. Благополучие его знати зиждилось не на разбросанных повсюду угодьях, как-у столичных вельмож, а на владениях в тех областях, которыми местные правители — номархи — сами управляли. В развитии своих местных хозяйств они были кровно заинтересованы.

Наружно государство  фараонов VI династии в течение долгих десятилетий выглядело ещё достаточно внушительно. Воинственность и предприимчивость его вовне также не ослабевали, скорее даже возросли. Пиопи I неоднократно направлял свои ополчения на азиатских соседей. Мы читаем в надписях того времени об одновременном движении египетских вооружённых сил морем и сушей, об опустошении цветущих областей, об уводе многочисленных пленных. Преемник Пиопи I Меренра ездил на крайний юг своего государства и принимал изъявление покорности от соседних эфиопских племён. Внушать чужеземным народам страх перед фараоном считалось одной из доблестей тогдашних государственных деятелей Египта. «Мирные» походы для добычи сырья из рудников и каменоломен и открытые грабительские вторжения к соседям были обычным явлением. Обычны были и плавания в Финикию и в Южное Красноморье.

Так продолжалось ещё при фараоне VI династии, преемнике  Меренра — Пиопи II, дожившем до глубокой старости и процарствовавшем около 100 лет. Наступившее вслед за тем, при последних царях VI династии, время полного упадка фараоновского  самовластия и распада страны на полунезависимые области и соперничающие царства будет рассмотрено в главе о Среднем царстве. Отдельные намёки на неспокойное положение в стране появляются уже в начале и середине VI династии. По Манефону, её основатель Тети был убит собственными телохранителями. Известно также, что при Пиопи I тайным судом судили царицу.

С ослаблением  фараоновской власти всё более обнаруживаются противоречия, характерные для общества Древнего царства. На пути дальнейшего  развития египетского общества стояло засилье столичной знати во главе с фараоном. Свержение этих сил, приобретение номами определённой самостоятельности означало устранение этого препятствия. К концу VI династии общественные противоречия резко обострились. Древнее царство было накануне своего падения. Недаром те, кому сооружались пирамиды, даже в своих каменных усыпальницах боялись мятежного народа. Обеспечить его покорность они не смогли.

Экспедиции за пределы страны.

В период Древнего царства из Египта организуются много  численные экспедиции за пределы страны. Медные рудники на Синайском полуострове вместе с тамошними бирюзовыми копями усиленно разрабатывались. На скалах множились изображения и надписи,. прославлявшие победы царей над кочевниками, и имена должностных лиц, прибывавших для разработки горных недр.

Любопытно, что  мастера обходились с серебром куда бережливее, чем с золотом. Золото (из него изготовлялись не одни украшения, но также разного рода обшивка, утварь, статуи) добывалось в пустыне между  рекой и Красным морем. Но потребность в золоте была уже настолько значительна, что его везли и издалека — с берегов Южного Красноморья, вместе с благовонной смолой. Страна на юге от Египта — Эфиопия, позднейшая поставщица золота, в период Древнего царства таковою, повидимому, ещё не была. Однако правители южной окраины Египта — области и крепости Элефантины—при VI династии ездили уже далеко на юг. Один из них, Хуфхор, проник далеко на юг и вывез оттуда карлика к особой радости юного фараона. Эти правители привозили различные ценности: слоновую кость, шкуры львов и барсов, ладан, масло, только не золото.

Камень для  строительства во времена Древнего царства египтяне находили в избытке  на родине, но за редкостным камнем, например для изваяний парей, посылали далеко за южную границу, ко вторым порогам реки. Из ценных камней некоторые имелись в прилегающей пустыне, но другие поступали из-за границы. Так, бирюза добывалась заодно с медью в синайских рудниках, и в таком количестве, что самый полуостров назывался «Уступами Бирюзы». Другой распространённый полудрагоценный камень — лазурит — доставлялся из более далёких мест (из нынешнего Афганистана), и для его получения, несомненно, необходим был длинный ряд посредников.

Страна в  это время уже не изобиловала  деревом, и добротный лес поступал из Финикии. Ещё при первом царе IV династии египетская летопись говорит о поступлении 40 судов с кедром. Из него царь сооружал суда свыше 50 м длиною, дворцовые двери; громадные кедровые брёвна найдены внутри его пирамиды. В финикийском городе Библе был откопан храм и в нём обнаружена заложенная при основании храма посуда с именами царей Древнего царства. При VI династии корабли, даже предназначенные для плавания по Красному морю, назывались «библскими» (по имени финикийского города Библа). Известен случай при VI династии, когда для постройки грузовых судов дерево (акацию) поставляли вожди североэфиопских племён. Большим спросом пользовалось привозившееся с юга чёрное дерево.

Как получали зарубежное сырьё в том случае, когда не добывали его сами в рудниках, в  копях, каменоломнях и не взимали в виде дани с подчинённых племён? Один из правителей области Элефантины, Сабни, рассказывает в своей надписи, что, отправляясь за прахом своего отца, скончавшегося в Эфиопии, он нагрузил сотню ослов маслом, мёдом, одеждой, фаянсовыми вещицами. Обратно путешественник вёз ко двору полученные им, повидимому в обмен, южные ценности. Примером безвозмездного получения различных благ может служить случай, рассказанный другим правителем Элефантины, уже упоминавшимся Хуфхором. Один из североэфиопских вождей, увидев, какая воинская сила шла с египетским вельможей, не только провёл его горными путями, но и дал ему быков и коз.

Насколько известно, подобные путешествия были государственными мероприятиями. Руководителями «мирных» походов оказывались неизменно царские сановники, при VI династии это были очень часто номархи Элефантины. Благодаря пограничному положению своей области они стали признанными предводителями в такого рода экспедициях, и не только в Эфиопию, но и в другие страны. Некий Хнумхетеп ездил с двумя правителями Элефантины и «казначеями бога» (доверенными фараона по доставке ценностей) в финикийский Библ и на юг Красного моря 11 раз!

Такими путями рабовладельческий Египет стягивал к себе из окрестных стран живую  рабочую силу — пленников, а также ценности — накопленный труд других народов.

Подобные предприятия  бывали, конечно, небезопасны. Одного из правителей Элефантины, Пепинехта, царь посылал за телом придворного, погибшего  вместе с воинами от рук кочевников на чужбине, вероятно на Синайском полуострове, во время постройки судна, предназначенного для плавания в Южное Красноморье.

Жасымда ғылым  бар деп ескермедім

Жасымда ғылым бар деп ескермедім, Пайдасын көре тұра тексермедім. Ержеткен соң түспеді уысыма,  Қолымды мезгілінен кеш сермедім.  Бұл махрұм қалмағыма кім жазалы,  Қолымды дәп сермесем, өстер ме едім?  Адамның бір қызығы бала деген,  Баланы оқытуды жек көрмедім.  Баламды медресеге біл деп бердім,  Қызмет қылсын, шен алсын деп  бермедім,  Өзім де басқа шауып, төске өрледім,  Қазаққа қара сөзге дес бермедім.  Еңбегіңді білерлік еш адам жоқ,  Түбінде тыныш жүргенді теріс көрмедім.

ОТЫЗ ЕКІНШІ СӨЗ 

 

Білім-ғылым  үйренбекке талап қылушыларға әуелі  білмек керек. Талаптың өзінің біраз  шарттары бар. Оларды білмек керек, білмей іздегенмен  табылмас.

Әуелі - білім-ғылым  табылса, ондай-мұндай іске жаратар  едім деп, дүниенің бір қызықты нәрсесіне  керек болар еді деп іздемекке  керек. Оның үшін білім-ғылымның өзіне  ғана құмар, ынтық болып, бір ғана білмектіктің өзін дәулет білсең және әр білмегеніңді білген уақытта көңілде бір рахат хұзур хасил болады. Сол рахат білгеніңді берік ұстап, білмегеніңді тағы да сондай білсем екен деп үміттенген құмар, махаббат пайда болады. Сонда әрбір естігеніңді, көргеніңді көңілің жақсы ұғып, анық өз суретімен ішке жайғастырып алады.

Егер дін көңілің  өзге нәрседе болса, білім-ғылымды  бір-ақ соған себеп қана қылмақ үшін үйренсең, ондай білімге көңіліңнің мейірімі асырап алған шешеңнің мейірімі секілді болады. Адамның көңілі шын  мейірленсе, білім-ғылымның өзі де адамға мейірленіп, тезірек қолға түседі.  Шала мейір шала байқайды.

Екінші - ғылымды  үйренгенде, ақиқат мақсатпен білмек үшін үйренбек керек. Бахасқа бола үйренбе, азырақ бахас көңіліңді пысықтандырмақ үшін залал да емес, көбірек бахас  адамды түземек түгіл, бұзады. Оның себебі әрбір бахасшыл адам хақты шығармақ үшін ғана бахас қылмайды, жеңбек үшін бахас қылады. Ондай бахас хусідшілікті зорайтады, адамшылықты зорайтпайды, бәлкім, азайтады. Және мақсаты ғылымдағы мақсат болмайды, адам баласын шатастырып, жалған сөзге жеңдірмекші болады. Мұндай қиял өзі де бұзықтарда болады. Жүз тура жолдағыларды шатастырушы кісі бір қисық жолдағы кісіні түзеткен кісіден садаға кетсін! Бахас - өзі де ғылымның бір жолы, бірақ оған хирслану жарамайды. Егер хирсланса, өз сөзімшіл ғурурлық, мақтаншақтық, хусідшілік бойын жеңсе, ондай адам бойына қорлық келтіретұғын өтіріктен де, өсектен де, ұрсып-төбелесуден  де  қашық болмайды.

Үшінші - әрбір  хақиқатқа тырысып ижтиһатыңмен көзің жетсе, соны тұт, өлсең айрылма! Егерде ондай білгендігің өзіңді жеңе алмаса, кімге пұл болады? Өзің құрметтемеген нәрсеге бөтеннен қайтіп құрмет күтесің?

Төртінші - білім-ғылымды  көбейтуге екі қару бар адамның  ішінде: бірі - мұлахаза қылу, екіншісі - берік мұхафаза қылу. Бұл екі  қуатты зорайту жаһатінде болу керек. Бұлар зораймай, ғылым зораймайды.

Бесінші - осы  сөздің он тоғызыншы бабында жазылған ақыл кеселі   деген   төрт   нәрсе   бар.   Содан   қашық   болу   керек.   Соның ішінде уайымсыз салғырттық деген бір нәрсе бар, зинһар, жаным, соған бек сақ бол, әсіресе, әуелі - құданың, екінші - халықтың, үшінші - дәулеттің, төртінші - ғибраттың, бесінші - ақылдың, ардың -бәрінің дұшпаны. Ол бар жерде  бұлар болмайды.

Алтыншы - ғылымды, ақылды сақтайтұғын мінез деген  сауыты болады. Сол мінез бұзылмасын! Көрсеқызарлықпен, жеңілдікпен, я біреудің орынсыз сөзіне, я бір кез келген қызыққа шайқалып қала берсең, мінездің беріктігі бұзылады. Онан соң оқып үйреніп те пайда жоқ. Қоярға орны жоқ болған соң, оларды қайда сақтайсың? Қылам дегенін қыларлық, тұрам дегенінде тұрарлық мінезде азғырылмайтын ақылды, арды сақтарлық беріктігі, қайраты бар болсын! Бұл беріктік бір ақыл, ар үшін болсын!