Пугачёв и Пугачёвщина

При движении силы Пугачева быстро росли. Его главное войско после Боткинского и Ижевского заводов вышло на Мамадыш. Здесь 4 июля оно переправилось через Вятку и устремилось прямо на Казань.11 июля 1774 г. Пугачев подошел к городу, расположившись в семи верстах от него. К этому времени повстанческая армия возросла до 20 тыс. человек. Но она была плохо вооружена — пики, рогатины, дубины и топоры были главным оружием ее бойцов.

июля, на заре, Пугачев начал штурм Казани сразу четырьмя отрядами. Оборонявшиеся не смогли сдержать натиска пугачевцев — очень скоро последние толпами хлынули с разных сторон на улицы города. Вышли на свободу заключенные городской тюрьмы. Начались пожары. Потом деревянный город запылал со всех сторон.

Уцелели только части Суконной и Татарской слобод, а также каменные постройки купцов по Булаку. Большинство населения города пугачевцы выгнали на Арское поле. Небольшая часть горожан во главе с губернатором Брантом, его чиновниками, членами секретной комиссии и ее председателем генерал-майором Потемкиным укрылась в каменном кремле — его пугачевцы не смогли взять штурмом.

На другой день к Казани подошел тысячный корпус Михельсона. Боевые качества его войск были выше боевых качеств пугачевцев, не говоря уже о большой разнице в их вооружении.

Первая схватка Михельсона с Пугачевым под Казанью длилась семь часов, до густых сумерек. Плохо вооруженные и необученные, пугачевцы отступили и частью рассеялись. Михельсон захватил несколько пушек и до 700 пленных, главным образом безоружных крестьян. Осажденные в Казанском кремле побоялись выйти, чтобы помочь в бою правительственным войскам.

На следующий день утром сражение повторилось. Михельсон остановился на Арском поле и обратился к Бранту с просьбой выслать ему в помощь воинский отряд, поскольку Пугачев наступал на него с новыми силами. Из крепости вышел оставшийся в живых гарнизон города под начальством Потемкина. Вместе с этим отрядом Михельсон перешел в наступление и второй раз разбил пугачевцев.

Уходя от погони, Пугачев переправился через Казанку и отступил от города верст на тридцать. Здесь он вновь — уже в который раз!—стал собирать свои силы. Через два дня у него было уже до 15 тыс. сермяжного войска. Тогда он не устоял перед искушением и вечером снова пошел на Казань.

Третий бой Пугачева с правительственными войсками был особенно яростным. Пугачевцы сражались отчаянно и начали одолевать кадровых солдат. Тогда Михельсон сам повел в атаку свой последний резерв, включая команду обоза. У Пугачева, как всегда, не хватало снарядов. А солдаты картечью косили мятежных крестьян. Потеряв последние 9 пушек, пугачевцы и на этот раз вынуждены были отступить. Офицеры и солдаты Михельсона на протяжении 20 верст преследовали отступающих.

Казань была освобождена. Для восстановления спокойствия в крае из города в нескольких направлениях были высланы небольшие отряды правительственных войск. Некоторым из них удалось захватить отдельных сообщников Пугачева. В частности, в окрестностях Казани попал в плен Белобородов, один из выдающихся руководителей крестьянской войны. Он был высечен кнутом, потом отправлен в Москву и там казнен.

За победы над Пугачевым Михельсон получил чин полковника, 600 крестьянских душ с землею в Полоцкой провинции и специальный «презент» от известного владельца уральских заводов Демидова.

Из-под Казани Пугачев со своими малыми разрозненными силами левым берегом Волги направился в сторону Нижнего Новгорода. Пройдя около 100 верст, он 18 июля с помощью бурлаков на «купеческих посудинах», плотах и лодках переправился на правый берег у селения Сундырь. Здесь вокруг него стали собираться новые толпы тех, кто больше не мог терпеть своего рабского положения. К нему поодиночке, группами и небольшими отрядами подходили крестьяне Рыбаки и разные беглые люди. На берегу Русской реки-кормилицы собравшиеся во весь голос читали новый манифест «государя Петра Федоровича» от 31 июля 1774 г., сыгравший огромную роль в восстановлении численности его войска. В нем объявись воля, вера и сносная жизнь всем обездоленным.

С точки зрения военной стратегии переход Пугачева на правобережье имел и свои недостатки. По мере удаления от Башкирии от него постепенно откалывалась башкирская конница. В Башкирии действовал свой вождь — Салават Юлаев. Естественно, что любой башкир предпочитал сражаться по призыву своего Салавата, а не русского царя.

Возникала и другая проблема — проблема пушек, снарядов и пороха. На Урале все эти крайне важные составные войны Пугачев получал на горнорудных заводах. А где брать их теперь?

В Петербурге о сожжении Казани и о переходе Пугачева на правый берег Волги узнали 21 июля. Такое известие не на шутку обеспокоило Екатерину. Теперь она опасалась уже за судьбу Москвы и поэтому, созвав 22 июля заседание Совета при высочайшем присутствии, резко осудила действия князя Щербатова. Екатерина даже объявила намерение самой ехать «для спасения Москвы и внутренности империи» и потребовала, чтобы каждый член Совета высказал свое мнение. В итоге, не придя к единому мнению, они решили обождать.

Через два дня, 23 июля, в Петербург пришло второе, очень важное известие—10 июля на выгодных для России условиях с турками был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Трудная война с Турцией, длившаяся шесть лет, закончилась блестящей победой русского оружия. Теперь у правительства Екатерины были развязаны руки, и оно могло бросить против Пугачева все свои резервы.

На усмирение восставших решено было послать генерал-поручика Суворова. Семь конных и пеших полков, квартировавших в Новгороде, Воронеже и других городах, получили приказ немедленно следовать в Москву.

Под команду Петра Панина поступило немалое число войск. Волконский передал ему отряд генерала Чорбы в составе 3162 человек при восьми пушках. В Оренбурге кроме местного гарнизона стояли три полевые команды Долгорукого. В Бугульме находились отряды Юшкова и Кожина. В Башкирии, по р. Белой, действовал отряд полковника Шепелева. Верхне-Яицкую линию оборонял генерал Фрейман. Отряд полковника Рылеева прикрывал Уфу. Крупный корпус де-Колонга стоял на Сибирской линии. Генерал Мансуров, оставив Яицкий городок, следовал на Сызрань. Преследование Пугачева было поручено Михельсону, Меллину и Муфелю. В дополнение ко всему были двинуты полки из Крыма, с Дона и Кубани.

Главнокомандующий был предупрежден, что ему надлежит не столько «поражать, преследовать и истреблять злодеев», а «поелику возможно, сокращая пролитие крови заблуждающихся, возвращать их на путь исправления».

Таким образом, чтобы погасить наконец бушевавший повсюду пожар войны, правительство Екатерины к концу июля выставило против Пугачева целую армию, состоявшую из восьми полков пехоты, девяти легких полевых команд, 18 гарнизонных батальонов, восьми полков регулярной кавалерии, четырех донских полков, полка малороссийских казаков и других более мелких частей. На правобережье Волги крестьянская война разгорелась с новой силой. Пугачев в это время снова разбивал свое народное войско на полки и сотни, назначал новых полковников и сотников.

Ему активно помогали его давние сподвижники — атаман Овчинников и полковник Творогов, а также бывший офицер Горбатов. Было решено направиться к Москве через Нижний Новгород. Однако успели пройти всего 15 верст, когда получили достоверные сведения, что Нижний Новгород сильно укреплен, а из Свияжска движется большой Ряд правительственных войск. Тогда Пугачев повернул на Юг к Цивильску, а потом — на Курмыш. об июля генерал-губернатор Москвы Волконский чтобВИЛ’ ЧТ° ПУгачев намерен двинуться на Курмыш.

В лагерь Пугачева продолжали прибывать крестьяне. Но, продвигаясь очень быстро, вождь восстания брал в свою армию только конных. Пешие крестьяне разбивались на партизанские отряды, выбирали себе вожаков и, растекаясь по окрестностям, разоряли помещичьи усадьбы, нередко вступали в схватку с правительственными войсками, расправлялись с дворянами.

27 июля главные силы  Пугачева подошли к Саранску. И здесь местное население и духовенство торжественно встретили восставших. Примечательно, что во главе встречавших находился не какой-нибудь поп- расстрига, а сам архимандрит Петровского монастыря Александр, впоследствии сосланный в «вечное заточение». В Саранске Пугачев забрал семь пушек, ядра, порох, 9 тыс. руб. медной монетой и, не задерживаясь, направился в Пензу. Следом за ним шел со своими солдатами граф Меллин.

августа небольшой отряд казаков, посланный Пугачевым для разведки по пути следования, прибыл в Пензу и на базарной площади всенародно объявил манифест «государя Петра Федоровича». Этого было достаточно, чтобы все городское начальство кинулось в бега, после чего Пугачев без единого выстрела вступил в город. Крестьяне верили «батюшке-государю» и готовы были служить ему, не щадя живота своего.

Однако некоторые сподвижники Пугачева уже стали сомневаться в успехе задуманного ими дела.

Зная, что Меллин идет по следу, 3 августа он оставил Пензу, прихватив с собою шесть пушек, 590 ядер, 54 нуда свинца, 16 пудов пороха, много ружей и сабель и 13 тыс. руб. медной монетой. 5 августа в Пензу почти одновременно вступили войска Меллина и Муфеля.

На пути в Пензу и далее к Саратову в ставку Пугачева толпами шли восставшие крестьяне. Но основное ядро пугачевских сил при этом не возрастало численно. Объяснялось это двумя причинами. Во-первых, огромная толпа, не в одну тысячу человек, с большим обозом не могла идти по одной дороге — не хватало ни продовольствия для людей, ни фуража для лошадей. Во-вторых, крупные отряды воинственно настроенных крестьян без разрешения Пугачева, самочинно выбирали себе полковников и расходились во все стороны по уездам. Они по своему усмотрению, памятуя наказ «государя», мстили помещикам и их прихвостням за многолетние обиды, проявляя порою еще большую жестокость, чем сам Пугачев.

Движение Пугачева по правому берегу Волги от Казани можно  выделить

 В третий этап крестьянской  войны, Отличительными чертами этого периода были  разгул  стихийности, одной стороны, а с другой — поспешное отступление Пугачева от все нарастающего преследования правительственных  войск.

На заре 6 августа пятитысячная армия Пугачева подошла к Саратову. Город не был подготовлен к обороне— его комендант полковник Бошняк, инженер Ладыженский и представитель казанской Комиссии поручик Державин не могли поделить между собою власть и в пререканиях упустили дорогое время. Поэтому несколько выстрелов с Соколовой горы, произведенных по приказу Пугачева, вызвали общую панику. В город хлынули толпы повстанцев. Они освободили заключенных, взломали винные погреба. Скоро начался пьяный разгул и грабеж купеческих домов и торговых лавок, вспыхнули пожары. Целый день бушевали страсти, и только темная ночь и холодный дождь принесли людям успокоение.

Наутро Пугачеву доложили, что захвачены бежавшие из города на судах дворяне. О том, что последовало дальше, сохранилось свидетельство попавшего впоследствии за «возмутительные речи» под следствие кузнеца Алексея Горбунова. Из своего лагеря в трех верстах от города Пугачев прибыл на берег Волги. Перед «батюшкой-царем» весь народ опустился на колени. По приказу Пугачева пленных дворян ружьями и пиками погнали топить в Волгу. Человека четыре, умевшие плавать, почти пересекли реку, но их догнали на лодках и также утопили.

В соборной церкви Саратова Пугачев принял присягу жителей. А 9 августа его воинство двинулось дальше — на юг, к Царицыну. Среди саратовских трофеев было более тысячи ружей, много пороха, пять пушек и 26 тыс. руб. медной монетой.

Пугачев спешил. Но ему не удавалось оторваться от своих преследователей. 11 августа в Саратов вступили Меллин и Муфель. Начались казни и порка кнутом населения, сочувствовавшего восстанию. 14 августа в город пришел полковник Михельсон. И почти следом за ним появился отряд генерала Мансурова. Все эти хорошо вооруженные регулярные войска имели перед собою одну цель — вступить в бой с необученной и разношерстной толпой крестьян, поднявшихся на восстание.

Куда спешил Пугачев? И имел ли он какой-нибудь стратегический замысел? План его был прост и, с его точки зрения, достаточно обоснован. Он хотел проскочить около Царицына между Волгой и Доном, поднять донских и яицких казаков, уйти с ними на Кубань и там провести зиму. Что потом? А потом будет видно. Может быть, оттуда даже легче организовать новый поход на Москву?

В этом плане Пугачева было одно очень слабое место. Оно заключалось в том, что он не знал настроения донских казаков и их отношения к восстанию. Казаки Дона жили богаче яицких казаков; они даже с пренебрежением относились к яицкой голытьбе и выступать против правительства Екатерины не имели особого желания.

К тому же было и другое немаловажное для Пугачева затруднение — на Дону многие знали Емельяна Ивановича, и его императорскому сану мало кто верил.

Пугачев был безусловно талантливым человеком. На Руси в разные времена подвизались многие самозванцы. Среди них количество «императоров» по имени Петр III определялось даже двузначным числом. Но все они канули в Лету. И только один неграмотный казак Пугачев сумел подняться до уровня народного вождя и зажечь неслыханный пожар крестьянской войны, потрясший Российскую империю от Сибири до Москвы и от Кубани до Муромских лесов. Он очень любил жизнь и больше всего ценил свободу. «Свобода! То, о чем мечтали миллионы крепостных!..

      К  этому времени в сознании  Пугачева и многих его  сподвижников все чаще стали появляться тревожные  мысли об исходе восстания. Надежда на успех каждым днем становилась все менее и менее реальной. В этих условиях опытный и прозорливый Пугачев не мог не думать о том, что, спасая свои шкуры, некоторые его атаманы не устоят перед соблазном предательства. Конечно, этого не сделают ни Овчинников ни Перфильев ни  Горбатов. Он не сомневался, что  этого не допустили бы Хлопуша, Зарубин-Чика,  Шигаев, Падуров, Белобородов и Почиталин. Но где теперь эти его верные друзья? После таких грустных раздумий Пугачев мог бы принять меры, чтобы обеспечить свою безопасность. Но он отличался большой терпимостью к людским грехам и слабостям, в которых винил прежде всего себя,— он надеялся, что ему удастся спасти не только себя, но и своих атаманов.