Пугачёв и Пугачёвщина

18 сентября с отрядом  до 300 человек, с развернутыми знаменами Пугачев подошел к Яицкому городку, остановившись за р. Чаган, в трех верстах от городка. Против восставших подполковник Симонов выслал команду премьер-майора Наумова в составе 500 казаков и 270 солдат, с двумя единорогами и тремя трехфунтовыми пушками. Когда отряды сблизились, половина казаков Крылова тут же перебежала на сторону Пугачева. Видя такую измену, Наумов не стал испытывать судьбу и ни с чем вернулся в город.

Отряд Пугачева увеличивался с каждым днем, но он не смог взять города — сказалось отсутствие артиллерии. Оставив небольшую часть восставших для осады, Пугачев с главными силами двинулся вверх по Яику, направляясь к Оренбургу. На пути без особого сопротивления им были взяты плохо укрепленные форпосты: Гниловский, Илецкий городок, крепости Рассыпная и Нижне-Озерная. В них повстанцы захватывали пушки, оружие, боеприпасы. 27 сентября пугачевцы подошли к крепости Татищевой, расположенной в 66 верстах от Оренбурга.

Губернатор Оренбурга И. А. Рейнсдорп первые вести о действиях Пугачева получил 22 сентября во время бала по случаю дня коронации императрицы. Только 24 сентября он послал против мятежников небольшой отряд под командованием бригадира барона Билова при 6 полевых пушках. Но как только Билов 25 сентября подошел к Татищевой, из крепости ушли все калмыки. Поэтому 27 сентября после непродолжительного сопротивления крепость сдалась Пугачеву. Билов и комендант Татищевой полковник Елагин с женой были убиты. Пугачев захватил в крепости провиант, более двух тысяч рублей деньгами и 30 пушек.

От Татищевой для восставших было два пути дальнейшего наступления: на Казань и Нижний Новгород или на столицу края — Оренбург. Первый из этих путей отличался целым рядом существенных преимуществ. К ним можно было отнести внезапность наступления, слабую оборону Казани и Нижнего и, самое главное, там ждали Пугачева крепостные крестьяне, волжские бурлаки, татары, марийцы, мордва. Но Пугачев не мог идти этим путем—яицкие казаки вели его на Оренбург. Для них этот город был ненавистным оплотом царского правительства, их главным врагом. Овладение Оренбургом сделало бы Пугачева хозяином всей пограничной полосы и дало бы ему возможность сноситься с башкирами и казаками. Кроме того, казаки боялись, что Рейнсдорп может ударить им в тыл, и выбирали более удобный путь на случай их вынужденного отступления и бегства в Персию или Турцию.

2 октября пугачевцы беспрепятственно  вступили в Сакмарский городок. Там к Пугачеву прибыл Хлопуша — причиной их встречи послужила очередная глупость Рейнсдорпа. Афанасий Соколов, по прозвищу Хлопуша, по своему происхождению был крестьянином села Мошкович Тверской губернии. Сначала он был извозчиком в Москве. Потом голодная жизнь довела его до Сибири.

5 октября 1773 г. главные силы восставших подошли к Оренбургу. У Пугачева в это время было 20 пушек и 2440 человек, из них 1400 казаков, 540 солдат и 500 башкир, татар и калмыков. Город обороняли 2900 человек, из них 174 кадровых военных, 1314 престарелых, малобоеспособных гарнизонных солдат, 350 ненадежных татар, остальные—казаки и инвалиды. У защитников города было 70 орудий.

Попытка наступающих штурмом овладеть Оренбургом не имела успеха—сказалось преимущество обороняющихся в артиллерии. К этому времени наступили холода. Тогда Пугачев разместился со своим штабом на зимние квартиры в шести верстах от города, в Бердской слободе, надеясь голодом принудить Рейнсдорпа к капитуляции.

Пугачевская армия все, что на пути своем ни встречала, видела и обнять могла, убивала, грабила и расхищала, подобно саранче; селения по тракту нашему были пусты, и в оных не находили мы ничего более, кроме престарелых людей мужеска и женска пола, а прочие все, кто только мог сесть на коня и идти добрыми шагами пешком, с косами, пиками и всякого рода дубинками присоединялись к пугачевской армии...

Во время длительного стояния у стен Оренбурга перед Пугачевым встали проблемы, которых не знала практика предшествующих крестьянских войн. Огромная численность его войска требовала организовать снабжение продовольствием и вооружением, заняться комплектованием полков, противопоставить правительственной пропаганде популярность лозунгов повстанческой армии. Были созданы казачьи, башкирские, крестьянские и горнозаводские полки, которые делились на сотни и десятки. Во главе этих подразделений стояли полковники, есаулы и хорунжие. Общевойсковым атаманом был назначен А. Овчинников, артиллерией командовал Ф. Чумаков. Всего войсковых командиров (от есаула и выше) насчитывалось до 200 человек, среди них было 52 казака, 38 крепостных крестьян, 35 заводских рабочих, 62 человека из других народностей (башкиры, татары и другие).

Артиллерия повстанческой армии стала достаточно серьезной силой. Гораздо хуже обстояло дело с ручным огнестрельным оружием. Только казаки и солдаты мели ружья, как исключение они были у некоторых крестьян и горнорабочих. Башкирская, татарская и калмыцкая конница имела на вооружении луки, стрелы сабли. Большинство крестьян воевало с пиками, опорами, вилами, рогатинами и дубинами.

 В качестве руководящего  органа в стане Пугачева была  образована Военная коллегия. В  ее состав вошли 10 наиболее способных  человек, уже успевших показать себя в ратном деле. Коллегия являлась одновременно главным штабом армии, высшей судебной инстанцией и органом снабжения войска. Ее обязанности сводились к следующему: давать распоряжения командирам, назначенным «государем»; поддерживать дисциплину, бороться с мародерством и следить, чтобы никто не обижал крестьян, горнорабочих, представителей национальных меньшинств и всякую «чернь бедную»; ведать административными делами на территории, освобожденной от царских властей; распределять имущество, отобранное у помещиков, чиновников, купцов и духовенства; обеспечивать доставку провианта и фуража для войска; вести учет хлеба, соли, вина и денежной казны; комплектовать войско, заказывать заводам оружие, издавать от имени государя указы и манифесты.

Все указы и манифесты Пугачева были ясны и доходчивы для широких народных масс — они совпадали с их стремлениями и надеждами. Поэтому не прошло и месяца после начала крестьянской войны, а вся Оренбургская и Казанская губернии пришли в смятение. Крепостные крестьяне «вышли из послушания», начались самосуды над помещиками, их имущество растасrивалось по крестьянским дворам, помещики бросали свои поместья и в панике бежали в Оренбург и Казань.Неимущие крестьяне толпами шли в армию Пугачева, везли продовольствие и фураж.

В стане Пугачева были и высокообразованные люди, свободно владевшие немецким, французским и другими языками. Так, составителем «немецкого» указа был дворянин, вольно или невольно оказавшийся в лагере повстанцев.

Военная коллегия и сам «государь» большое значение придавали заводам Урала. На Авзяно-Петровский завод Демидова был послан Хлопуша с заданием «возмущать рабочих и лить мортиры». Вскоре пришло известие о занятии пугачевцами Воскресенского, Преображенского и Верхотурского заводов. В конце ноября сторонники Пугачева захватили заводы: Катав-Ива- новский, Симский, Усть-Катавский и Юрюзанский.

Следует отметить, что на первом этапе восстания регулярных войск в Поволжье и Приуралье почти не было — они находились на юге России, где происходили военные действия против турок. В немалой степени это обусловило первые успехи Е. Пугачева и быстрое распространение восстания. В некоторых местах дворяне пытались создать свое ополчение из мобилизованных дворовых и крестьян, но последние неохотно шли против «батюшки-царя».

Первые известия о восстании крестьян и казаков в Оренбургской губернии достигли Петербурга только 14 октября. Правительство Екатерины было весьма озабочено этими неприятными событиями, хотя оно пока еще не знало действительных масштабов вспыхнувших волнений и не представляло себе всей опасности положения, возникшего на юго-востоке страны.

Против Пугачева был послан генерал-майор В. А. Кар, ему предписывалось принять начальство над войсками и «учинить над оным злодеем поиск, его самого и злодейскую шайку его переловить». Одновременно с этим указывалось: казанскому архиепископу—во всех церквах убеждать народ к повиновению императрице; астраханскому губернатору — находиться в Саратове и не допускать Пугачева в Астраханскую губернию; командующему войсками Сибири — по первому требованию выступить к Оренбургу.

октября Кар прибыл в Кичуевский фельдшанец, расположенный в 432 верстах от Оренбурга. Здесь под его командованием насчитывалось 3468 человек, в том числе: малопригодных гарнизонных солдат—1631; плохо вооруженных поселян—1231; полевых войск — 606.

О «злодее Пугачеве» был объявлен специальный манифест императрицы, но он в сознании простых людей производил обратное действие — не осуждение, а сочувствие к смелому вождю общенародного выступления против крепостнического строя и засилья царского правительства.

7 ноября Кар получил  известие, что Хлопуша занял Авзяно-Петровский  завод. Он решил выступить против ближайшего соратника Пугачева. Однако выступление потерпело неудачу—в деревне Юзеевой войска

Кара были разбиты пугачевцами. В ночь с 8 на 9 ноября один из его отрядов, под командованием полковника Чернышева, был полностью уничтожен. 32 офицера оказались в плену и были повешены. Рота 2-го гренадерского полка, шедшая из Симбирска на помощь Кару, тоже попала в окружение и после капитуляции была отправлена в Берду. Из-под Юзеевой Кар с остатками своих войск отступил в Бугульму и стал ждать новых подкреплений. Потом он решил собственной персоной появиться в Петербурге, чтобы там доложить, насколько серьезно истинное положение дел в Оренбургском крае. Президент Военной коллегии граф Чернышев запретил Кару покидать свой отряд. Но последний, не дождавшись подкреплений, вернулся в Казань.

Пробыв два дня в Казани и отдав приказ генерал- майору Фрейману ничего не предпринимать до прибытия подкреплений, Кар сказался больным и отправился в Москву, нарушая этим указание графа Чернышева. Такое поведение генерала вызвало возмущение самой императрицы. Кар был уволен со службы с запрещением жительства в обеих столицах, а командующим войсками, посланными против Пугачева, назначили генерал-аншефа А. И. Бибикова. Ему были предоставлены полномочия полновластного диктатора всего юго-восточного края страны. Со штабом Бибикова в Казань выехал подпоручик лейб-гвардии Преображенского полка, будущий известный русский поэт Гавриил Романович Державин — у него в Казанской губернии было небольшое имение, в котором проживала его мать.

Декабрь 1773 г. был месяцем значительных успехов пугачевцев на многих участках крестьянской войны. Перевес воинских сил и благоприятные возможности были явно на стороне Пугачева. Оренбургский край, Южный Урал и Зауралье были охвачены восстанием. Атаман И. Арапов с манифестом Пугачева беспрепятственно дошел до Самары. 25 декабря население города торжественно встретило его и присягнуло «императору Петру III».

Салават Юлаев и мещеряк Канзафар Усаев подняли на восстание Башкирию. Были взяты Красноуфимск и Сарапул, башкиры подходили к Уфе. На помощь им Пугачев послал Зарубина-Чику, предварительно объявив его графом И. Н. Чернышевым. Последний очень быстро собрал вокруг себя мощное ополчение, обосновался со своим штабом в селе Чесноковке и осадил Уфу. Здесь, в Чесноковке, Зарубин-Чика устроил вторую Берду. Умный и энергичный, он обзавелся своей казной, назначал атаманов и полковников, писал наставления, принимал посетителей и фактически управлял всей Башкирией и Закамским краем.

Бибиков прибыл в Казань 26 декабря 1773 г. Несколько раньше там начала работать так называемая секретная комиссия, которая должна была «наблюдать за состоянием умов» в городе и во всем взбудораженном крае. Для начала командующий имел в своем распоряжении только 4 полка, в которых насчитывалось 2547 человек пехоты и 1562 человека кавалерии. К этому надо добавить 1718 человек с 16 орудиями, находившихся уже на полях сражений, отряд генерала Фреймана численностью 1754 человека с 11 орудиями, 280 бахмутских гусар регулярной части генерала де- Колонга, численность которых оставалась неизвестной. В Казани, администрация которой была уже окончательно дезорганизована, Бибиков развил энергичную деятельность. Сравнительно быстро было сформировано казанское дворянское ополчение. За ним появились ополчения симбирских, свияжских и пензенских дворян. Интересный эпизод произошел в расположенном неподалеку от Шацка г. Керинске. Здесь энергичный воевода наряду с ополчением создал даже отряд из пленных турок. Неожиданной атакой на рассвете конные турки и дворянское ополчение рассеяли 10 тыс. пугачевцев и не позволили им захватить город.

«За такой геройский и благоизобретенный подвиг» императрица пожаловала керинскому воеводе 5 тыс. руб., прочим «в сем деле находившимся чиновникам» также назначено денежное вознаграждение. Туркам каждому выдано 100 руб., все они освобождены из пленаи до границы сопровождены на казенный счет".

Пока Бибиков рассчитывал на своих трех генералов— Мансурова, князя Голицына и Фреймана. Мансурову он предписал наступать вверх по реке Самаре и соединиться с отрядом Фреймана, который оставался в Бугульме после незадачливого генерала Кара. Очистив территорию между Самарой и Бугульмой, оба они должны были двигаться к Оренбургу и составить авангард главных сил князя Голицына, которому было поручено освободить от мятежников район юго- западнее Оренбурга. Генерал де-Колонг действовал со стороны Сибири и занял Челябинск.

Но он вел себя нерешительно и вскоре оставил Челябинск, забрав с собою воеводу города, всех рекрутов, чиновников и казну, направляясь на помощь Екатеринбургу. Поэтому нужны были свежие боеспособные силы, чтобы восстановить порядок в Башкирии и на горных заводах Урала.

Екатерина II в интересах государства старалась поддерживать добрые отношения с донским казачеством. Она одаривала чинами, землями и деньгами верхушку казачества, предоставляла льготы рядовым казакам. Теперь, во время разразившейся крестьянской войны, императрицу беспокоил вопрос, как донские казаки отнесутся к Пугачеву. Ее порадовало сообщение о том, что в октябре 1773 г. Войско Донское постановило выбрать тысячу зажиточных казаков, чтобы они были готовы выступить против самозванца.