Присоединение Сибири к России

Кузнецкий острог был поставлен  в Абинской волости на земле шорского абинского рода.

Местное население занималось охотой, рыболовством, мотыжным земледелием, скотоводством, плавкой железных руд и производством  железных изделий.

Широкое развитие черной металлургии  у шорцев так поразило русских, что  они стали звать местное население  кузнецами или кузнецкими татарами, Кузнецким назвали и острог, поставленный в этой земле.

 

                                                          27

В остроге был оставлен небольшой  гарнизон под начальством боярского  сына Астафья Харламова, назначенного кузнецким воеводой. В Кузнецке было несколько десятков служилых людей. К городу же со всех сторон "прилегли орды многие".

Не раз князцы и тайши киргизов, черных и белых калмыков (джунтар и телеутов) нападали на Кузнецк, уводили скот, жгли в окрестностях хлеба и заготовленное сено. Но Кузнецк, южный форпост мощного централизованного Русского государства, стоял твердо.

Русские деревни того времени жались поближе к Кузнецку. Крестьянам, жившим в: округе, не раз приходилось  браться за оружие и оборонять  город. Об этом писали кузнецкие крестьяне  в своей челобитной 1703 года: "а  в приход воинских людей служили  мы... службы зимние и летние и на караулах около города по башням с  детишками своими и на выласки ходим и бьемся, не щадя голов своих".

Для охраны русских поселений и  обеспечения связи между Кузнецком  и Томском в 1657 году на Томи были поставлены остроги Мунгатский, Верхотомский и Сосновский, на месте которых сейчас расположены одноименные села.

Коренное местное население  начало сближаться с более передовым, в хозяйственном отношении русским  народом, перенимать пашенное земледелие, сенокошение, применять на охоте  огнестрельное оружие.

 

                                                          

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                          28

 К Байкалу и Приамурью. На Камчатку

Дальнейшее освоение южных  путей было, прежде всего связано с закреплением русских в Прибайкалье, с последующим выходом в Забайкалье и «Даурию» (Приамурье). Начало присоединению этих земель было положено постройкой Верхоленского острога (1641 г.) и первым походом русских на Байкал, осуществленным в 1643 г.

 Байкал для России  и всего мира открыл якутский  пятидесятник Курбат Иванов, возглавивший в этом походе отряд служилых и промышленных людей. Значительная часть прибайкальских бурят без сопротивления согласились тогда принять российское подданство, однако в 1644—1617 гг. отношения с ними испортились. Главной причиной этого были самоуправство и злоупотребления, допущенные по отношению к бурятам присланным из Енисейска атаманом Василием Колесниковым. Но его экспедиция имела для освоения края и положительные результаты: она достигла северных берегов Байкала, где в 1647 г. был построен Верхне-Ангарский острог.

 В том же году  отряд енисейца Ивана Похабова совершил переход по льду на южный берег Байкала. В 1648 г. Иван Галкин обогнул Байкал с севера и основал Баргузинский острог. В 1649 г. казаки из отряда Галкина добрались до Шилки.

 В середине XVII в. в Забайкалье действовали еще несколько отрядов служилых и промышленных людей. Один из них, возглавлявшийся основателем Якутска Петром Бекетовым, в 1653 г. предпринял поход на юг вверх по Селенге, а затем повернул в восточном направлении по Хилку, где в его верховьях основал Иргенский острог (у озера Иргень), а в районе будущего Нерчинска—Шилкинский («Шильский»).

 Вхождение прилегающих  к Байкалу земель в состав  Российского государства произошло в довольно короткий срок и вскоре было закреплено сооружением еще целого ряда опорных пунктов — Балаганского, Иркутского, Телембинского, Удинского, Селенгинского, Нерчинского и др. острогов. В чем причина столь быстрого присоединения этого сравнительно густозаселенного края к России? Дело в том, что значительная часть его коренных обитателей стремились опереться на русских в борьбе с разорительными набегами монгольских феодалов.

                                                          29

Сооруженная в районе Байкала  цепь крепостей длительное время  и обеспечивала защиту населения  от вражеских вторжений.

 Одновременно с закреплением  русских в Забайкалье сложные  и драматические события разыгрались  в Приамурье. Слухи о наличии  в этом районе большой и  «хлебной» реки, серебряной, медной  и свинцовой руды, ископаемой  краски и иных «угод» доходили до сибирских воевод от различных групп служилых и промышленных людей уже с 30-х гг. и не могли не будоражить воображение. Однако первые достоверные и подробные сведения об Амуре и его притоках были получены в результате похода «письменного головы» (так называли помощников воевод, выполнявших особые поручения) Василия Пояркова с отрядом якутских служилых и небольшого числа «охочих людей» в 1643-—1646 гг.

 Хорошо снаряженный  и крупный по сибирским представлениям  отряд (132 человека) поднялся по  Алдану, Учуру, порожистому Гонаму до волока на Зею.

 Главным результатом  этого похода было то, что русские  власти узнали не только о  реальных богатствах «Даурской земли», но и о политической обстановке в ней. Оказалось, что берега Амура в основном заселяли фактически ни от кого не зависимые племена.

 Слухи об открытых  экспедицией Пояркова благодатных  землях распространились по всей  Восточной Сибири и всколыхнули  сотни людей. На Амур были  проложены новы более удобные пути. По одному из них в 1649 г. отправился отряд промышленника из устюжских крестьян Ерофея Хабарова.

 Хабаров в 1652 г. наголову разгромил большой маньчжурский отряд, «подступивший» к нему с «огненным боем»; только убитыми враги потеряли 676 человек, тогда как казаки –10; однако было ясно, что на Амуре русских ждут более жестокие испытания.

 Маньчжурское вторжение  усиливалось и усугубляло урон, нанесенный хозяйству местного  населения действиями хабаровской  вольницы. Чтобы лишить русских  продовольственной базы, маньчжуры  применили привычный для их  стратегии метод: 

              30

насильственно переселили в  долину Сунгари дауров и дючеров и совершенно разрушили местную земледельческую культуру.

 В 1653 г. Хабарова отстранили от руководства «войском» и увезли в Москву. Царь, правда, наградил его, но не разрешил вернуться на Амур. Хабаровскими казаками там стали распоряжаться представители царской администрации. Общим итогом этих бурных событий стало присоединение к России Приамурья и начало массового переселения туда русских людей.

 На исходе XVII столетия началось присоединение к России новых обширных земель и в северных районах Дальнего Востока. На временами посещавшуюся русскими еще с 60-х гг. Камчатку зимой 1697 г. «для прииску новых неясачных людей» отправились из Анадырского острога на оленях 60 служилых и промышленников, а также 60 ясачных юкагиров. Во главе экспедиции стоял казачий пятидесятник Владимир Атласов. Она в общей сложности продолжалась три года. За это время Атласов прошел тысячи километров по самым заселенным районам Камчатки (не дойдя лишь около 100 км до южной оконечности полуострова) «повоевал» одни родовые и племенные объединения и взял ясак «ласкою и приветом» с других. В основанном в центральной части полуострова Верхне - Камчатском остроге он оставил 16 человек (через три года они погибли на обратном пути), а сам в сопровождении 15 русских и 4 юкагиров вернулся с богатым ясаком в Анадырский острог, а оттуда в Якутск, где сообщил подробные сведения о пройденных землях и некоторые известия о Японии и «Большой земле» (видимо, Америке).

 В Москве, куда вскоре  прибыл Атласов, большой интерес  вызвали как его рассказы, так  и привезенный с камчатки японец  Денбей, занесенный бурей к южному побережью полуострова в 1695 г. и находившийся в плену у камчадалов. Петр I велел Денбею обучать русских японскому языку. 

 

 

 

 

            31        

                                          Заключение

Итак, первое столетие освоения русскими людьми Сибири явилось не только самым ярким, но и переломным периодом ее истории. За время, отведенное одной человеческой жизни, огромный и богатейший край коренным образом  изменил и свой внешний облик, и характер внутренних процессов.

К концу XVII в. за Уралом проживало уже около 200 тыс. переселенцев - примерно столько же, сколько аборигенов. Северная часть Азии вошла в состав более развитой в политическом, социальном, культурном и экономическом отношениях страны, объединенной в централизованное и могучее государство. Сибирь была словно прошита редкой, но прочной сетью городов и острогов, стала ареной невиданно оживленной для некогда глухих мест торговли, полем активной деятельности сотен ремесленников, тысяч промышленных людей и десятков тысяч земледельцев.

В XVII в. народы Северной Азии вышли из многовековой изоляции, обрекавшей их на отсталость и прозябание, и  оказались вовлечены в общий  поток мировой истории. Сибирь и  пересекли новые пути сообщения, связавшие воедино разбросай на огромном расстоянии, ранее разобщенные и недоступные районы. Началась разработка почти не используемых XVII в. природных ресурсов края.

«Все, что мог сделать  народ русский в Сибири, он сделал с необыкновенной энергией, и результат  трудов его достоин удивления  по своей громадности», - писал в конце прошлого века известный сибирский ученый и общественный деятель Н. М. Ядринцев.

Каковы, однако, были последствия  развернувшихся в XVII в. событий для судеб коренных сибирских народов?

Режим феодальной эксплуатации обрушился всей тяжестью на в большинстве своем плохо подготовленных к нему сибирских аборигенов. Помимо налогового гнета и произвола феодальных правителей, коренные обитатели Сибири в XVII в. испытывали на себе воздействие других отрицательных факторов, более пагубных, хотя, в общем, и неизбежных в тех условиях. Они повсеместно выявлялись при соприкосновении европейских народов с жившими долгое время изолированно и сильно отставшими от них в социальном и культурном развитии племенами: аборигены страдали от неизвестных ранее болезней, вредных привычек к алкоголю и табаку, оскудения промысловых угодий.

Познакомив переселенцев с некоторыми видами съедобных растений и рядом полезных в новых условиях хозяйственных навыков, коренные жители Сибири сильно изменили под воздействием русских и свой быт, и свою трудовую деятельность. У аборигенов стали  складываться более совершенные  приемы промыслов, земледелия и скотоводства, из их среды все чаще стали выходить «люди торговые и прожиточные». Следствием этого взаимообогащения культур  явилось не только разрушение натуральных  форм хозяйства и ускорение социально-экономического развития местных народов, но и установление общих классовых интересов пришлого и коренного населения. Показательно и то, что несмотря на продолжавшиеся на территории Северной Азии передвижения и переселения народов, сопровождавшиеся поглощением одних племен другими, несмотря на опустошительные эпидемии и феодальный гнет зоны расселения сибирских народов не менялись столетиями, а общая численность коренного населения Сибири возрастала и в XVII в., и в последующих столетиях. Так, если к началу XVII в. в Сибири проживало 200—220 тыс. человек, то в 20—30-х гг. XX в. местные народы насчитывали 800 тыс. человек. Этот численный рост был возможен лишь в условиях сохранения и жизнеспособности хозяйства аборигенов и решительного преобладания положительного при их контактах с русскими переселенцами над отрицательным.

Грандиозное расширение границ Российского государства еще  более уменьшило плотность населения  в стране, и до XVII в. небольшую, а  известно, что редконаселенные территории обычно развиваются медленнее густозаселенных. Быстрое увеличение размеров страны дало новые возможности развитию «вширь» господствовавшим феодальным отношениям, задержав тем самым утверждение в России более прогрессивного способа производства. Освоение огромного массива новых земель потребовало дополнительных расходов на военные, административные и иные непроизводительные нужды. Наконец, и такое, всем нам, к сожалению, хорошо известное явление, как слишком «легкое», точнее, недопустимо легкомысленное отношение к природным богатствам края, уходит корнями в XVII в.. в те времена, когда земли, лесов, рыбы, зверя и «иных угод» в Сибири было так много, что, казалось, будет хватать всегда и на всех...

Если рассматривать в  совокупности все последствия продвижения  России в сибирские просторы, то мы должны будем выдвинуть на первый план факторы иного рода: те, что  имели для судеб нашей страны глубоко прогрессивное значение. Так, в ходе происшедших в конце XVI—XVII в. событий определилась основная территория Российского государства, укрепилось его международное положение, вырос авторитет, усилилось влияние на политическую жизнь не только в Европе, но и в Азии. За Россией были закреплены богатейшие земли, которые дали колоссальный приток средств в коренные области страны, позволив лучше оснастить, а затем и перестроить ее армию, укрепить оборону. Русское купечество получило большие возможности для расширения торговли. Произошло общее увеличение продуктивности сельского хозяйства. Укрепление торговых связей в целом по стране способствовало углублению общественного разделения труда, давало дополнительный толчок для роста товарного производства и складывания всероссийского рынка, который, в свою очередь, втягивался в рынок мировой. Россия стала обладательницей несметных и в будущем крайне важных для нее природных богатств.

В основе всего этого лежал  будничный, ничем, казалось бы, не приметный  созидательный и ратный труд тысяч  простых людей. Сибирь в этом смысле есть и памятник, и продукт народного  творчества. Хотя в ее освоении имеют  свои заслуги все слои русского общества, именно простой человек превращал  ее богатства во всеобщее достояние  и за невероятно короткий срок сумел  заселить и преобразить дикий  и пустынный край.

 Этот великий и многотрудный  подвиг русского народа давно  привлекает к себе внимание  художников, писателей и ученых. Еще в начале нашего столетия  известный историк М. К. Любавский  заметил, что «ни один сюжет в истории русской колонизации не возбуждает в такой степени научного интереса, как занятие и заселение русским народом Сибири».