Пакт о ненападении 1938 года

 

Статья I

 

Обе Договаривающиеся Стороны  обязуются воздерживаться от всякого  насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении  друг друга как отдельно, так и  совместно с другими державами.

 

Статья II

 

В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет  поддерживать ни в какой форме  эту державу.

 

Статья III

 

Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.

 

Статья IV

Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в  какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

Статья V

 

В случае возникновения  споров или конфликтов между Договаривающимися  Сторонами по вопросам того или иного  рода, обе стороны будут разрешать  эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.

 

Статья VI

 

Настоящий договор заключается  сроком на десять лет с тем, что, поскольку  одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.

 

Статья VII

 

Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами  должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.

 

Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках, в  Москве, 23 августа 1939 года.

 

 Секретный дополнительный  протокол к договору о ненападении  между Германией и Советским Союзом

 

При подписании договора о ненападении между Германией  и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении  сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:

 

1. В случае территориально-политического  переустройства областей, входящих  в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно  является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.

 

2. В случае территориально-политического  переустройства областей, входящих  в состав Польского Государства,  граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.

 

Вопрос, является ли в  обоюдных интересах желательным  сохранение независимого Польского  Государства и каковы будут границы  этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.

 

Во всяком случае, оба  Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

 

3. Касательно юго-востока  Европы с советской стороны  подчеркивается интерес СССР  к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

 

4. Этот протокол будет  сохраняться обоими сторонами  в строгом секрете. 

 

Москва, 23 августа 1939 года

 

Существование секретного протокола долгое время отрицалось советской стороной, и только в конце 1980-х гг. этот факт был признан, а протокол был опубликован. Некоторые историки до сих пор настаивают на том, что секретный протокол является фальсификацией. А вход советских войск на территорию Польши вслед за немецкими войсками 17 сентября 1939 года они объясняют тем, что Советский Союз возвращал себе территории , которые в ходе Первой мировой войны и Гражданской войны были отторгнуты от Российской империи. По мнению других, вторжение советских войск на территорию Польши было предопределено договоренностями с Германией о разделе территорий стран Восточной Европы. Третьи полагают, что успешные действия вермахта в Польше и весьма неэффективные действия ее союзников – Франции и Англии, а также быстрый разгром Польши явились неожиданностью для руководства СССР, что и заставило его принимать ответные меры.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.

 Ни одно из предвоенных  дипломатических событий не вызывает  сейчас такого интереса, как советско-германский  договор о ненападении от 23 августа 1939г. О нем много написано советскими историками. Нет ни одного произведения по истории, в котором бы не освещался этот факт. В той или иной мере о договоре говорится в книгах и статьях, посвященных причинам второй мировой войны, подготовке фашистской Германии к нападению на Советский Союз. Проблемы договора затрагиваются в ряде воспоминаний советских дипломатов и общественных деятелей. Важное место занял договор в советских работах, посвященных анализу и критике буржуазной историографии второй мировой войны.

Было ли заключение договора с Германией  о ненападении наилучшим вариантом  решения проблем, вставших перед  советским правительством. СССР был  поставлен перед альтернативой: или договориться с Англией и  Францией и создать систему коллективной безопасности в Европе, или заключить пакт с Германией, или остаться в одиночестве. На этот счет у историков имеются различные точки зрения.

Некоторые специалисты рассматривают  заключение договора с Германией, как  наихудший вариант, сравнивают его  с Мюнхенским соглашением, утверждают, что пакт с Германией провоцировал Вторую мировую войну. Другая точка зрения сводится к попытке сравнивать заключение советско-германского пакта о ненападении с подписанием Брестского мира, рассматривать его как пример разумного компромисса, умения использовать межимпериалистические противоречия.

Приведем оценки современников  того времени:

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ...

 

 Пакт о ненападении и секретное  соглашение были подписаны поздно  вечером 23 августа. <.. >

 

 Только тоталитарный деспотизм в обеих странах мог решиться на такой одиозный противоестественный акт.

 

 Невозможно сказать, кому  он внушал большее отвращение - Гитлеру или Сталину. Оба сознавали,  что это могло быть только  временной мерой, продиктованной  обстоятельствами.

 

 Антагонизм между двумя империями и системами был смертельным. Сталин, без сомнения, думал, что Гитлер будет менее опасным врагом для России после года войны против западных держав. Гитлер следовал своему методу "поодиночке". Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет.

 

 В пользу Советов нужно  сказать, что Советскому Союзу  было жизненно необходимо отодвинуть  как можно дальше на Запад  исходные позиции германских армий с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи... Если их политика и была холодно - расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной. <.. >

 

 Только 22 месяца должны были пройти до тех пор, когда Сталину и многомиллионному русскому народу пришлось страшно поплатиться.

 

-То, что происходило,  казалось мне справедливым, и  я этому сочувствовал. Сочувствовал, находясь еще на Халхин-Голе  и попав неделей позже, обмундированный по-прежнему в военную форму, с Халхин-Гола в уже освобожденную Западную Белоруссию. Я ездил по ней накануне выборов в народное собрание, видел своими глазами народ, действительно освобожденный от ненавистного ему владычества, слышал разговоры, присутствовал в первый день на заседании народного собрания. Я был молод и неопытен, но все-таки в том, как и чему хлопают люди в зале, и почему они встают, и какие у них при этом лица, кажется мне, разбирался и тогда. Для меня не было вопроса: в Западной Белоруссии, где я оказался, белорусское население — а его было огромное большинство — было радо нашему приходу, хотело его. И, разумеется, из головы не выходила еще и мысль, не чуждая тогда многим: ну а если бы мы не сделали своего заявления, не договорились о демаркационной линии с немцами, не дошли бы до нее, если бы не было всего этого, очевидно, связанного так или иначе — о чем приходилось догадываться — с договором о ненападении, то кто бы вступал в эти города и села, кто бы занял всю эту Западную Белоруссию, кто бы подошел на шестьдесят километров к Минску, почти к самому Минску? Немцы. Нет, тогда никаких вопросов такого свойства для меня не было, в моих глазах Сталин был прав, что сделал это. А то, что практически ни Англия, ни Франция, объявив войну немцам, так и не пришли полякам на помощь, подтверждало для меня то, что писалось о бесплодности и неискренности с их стороны тех военных переговоров о договоре, который мог бы удержать Германию от войны.

 

Константин Симонов. Глазами  человека моего поколения. Размышления о И.В.Сталине. 27 февраля 1979 года.

 

Адольф Гитлер — фюрер  и рейхсканцлер Германии:

 

Благодаря этим соглашениям  гарантируется благожелательное отношение  России на случай любого конфликта  и то, что уже более не существует возможности участия в подобном конфликте Румынии!

Наши враги рассчитывали ещё на то, что Россия станет нашим  противником после завоевания Польши. Враги не учли моей решимости. Наши враги подобны маленьким червячкам. Я видел их в Мюнхене. Я был  убежден, что Сталин никогда не примет предложения англичан. Только безоглядные оптимисты могли думать, что Сталин настолько глуп, что не распознает их истинной цели. Россия не заинтересована в сохранении Польши… Отставка Литвинова явилась решающим фактором. После этого я моментально понял, что в Москве отношение к западным державам изменилось. Я предпринял шаги, направленные на изменение отношений с Россией. В связи с экономическим соглашением завязались политические переговоры. В конце концов от русских поступило предложение подписать пакт о ненападении. Четыре дня назад я предпринял специальный шаг, который привел к тому, что Россия вчера объявила о своей готовности подписать пакт. Установлен личный контакт со Сталиным. Послезавтра Риббентроп заключит договор. Теперь Польша оказалась в положении, в котором я хотел её видеть… Положено начало уничтожению гегемонии Англии. Теперь, когда я провел необходимые дипломатические приготовления, путь солдатам открыт.

 

Иосиф Сталин — секретарь  ЦК ВКП(б), с 1941 — председатель Совета Народных Комиссаров-Совета Министров СССР:

Пакт о ненападении  в некоторой степени помогает Германии.

Могут спросить: как могло  случиться, что Советское Правительство  пошло на заключение пакта о ненападении  с такими вероломными людьми и  извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского Правительства ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 году. Могло ли Советское Правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном непременном условии — если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом.

 

С.И. Дрожжин. Договор  о ненападении между Советским Союзом и Германией и общественное мнение современной Германии

"Пакт Гитлера - Сталина" или "персонифицированное  зло"?

 

         Договор о ненападении между  Германией и Советским Союзом, заключенный 23 августа 1939 г., оказался  одним из немногих, если не единственным "персонифицированным" историческим документом из новейшей истории Европы, крепко связанным в сознании жителей большинства западных стран с именами Гитлера и Сталина, хотя их подписей на этих бумагах и нет, если не считать автографа советского руководителя на одной из карт.

         В немецкой печати можно встретить  самые разные оценки этого  договора. Некоторые, например, считают,  что пакт о ненападении свидетельствует  о "дружбе" или "идейной  близости" между Гитлером и  Сталиным. Причем, книги с такого рода "научными" интерпретациями свободно печатаются в современной России без соответствующего критического комментария. Очень распространена точка зрения, в соответствии с которой подписание этого договора и стало причиной Второй мировой войны. Следует, правда, признать, что серьезные историки в Германии не позволяют таких упрощенных подходов, однако и "несерьезных" авторов также хватает.

         Договор о ненападении между  Германией и Советским Союзом  какое-то время на Западе, в  том числе и в ФРГ, предпочитали называть пактом Молотова - Риббентропа, а теперь уже по большей части его упоминают как пакт Гитлера - Сталина. Современных читателей уводят от конкретного содержания этого договора и конкретных исторических условий, в которых он заключался. При этом акцент делается на то, что это был пакт, заключенный "двумя диктаторами". Такой точки зрения придерживался, к примеру, популярный британский историк Алан Буллок, считавший, что подобного рода соглашение было возможно только между двумя правителями, которые ни перед кем не отчитывались при принятии важный решений. Не удивительно, что журнал "Der Spiegel" в нескольких своих номерах напечатал значительные выдержки из книги "Гитлер и Сталин" этого автора.

         Такой же договор Германии с Польшей, заключенный в 1934 г., никому не приходит в голову называть "пактом Гитлера - Пилсудского", а Мюнхенский договор не содержит никаких ссылок на позорную роль Великобритании и Франции в этом деле. Кстати о диктатурах. Журнал "Der Spiegel" приводит данные проведенного Институтом Гэллапа накануне Второй мировой войны опроса общественного мнения Великобритании. По результатам исследования, 92 % граждан этой страны выступали за заключение военного союза с Советской Россией ("Der Spiegel", 35/1989), чего правительство консерваторов под руководством Невилла Чемберлена долгое время предпочитало не замечать.