Основание Санкт-Петербурга

поблескивающая серебристыми искорками. Положительно, именно такой должен

впервые увидеть  ее Петр.

Наверняка увидел, и тут же понял, что это то самое место, которое было

создано самой  природой-матушкой для осуществления  его грандиозных замыслов, а

именно - для возведения великого «града» - Санкт-Петербурга.

                Глава 2. Санкт-Петербург при Петре Первом.               

        §1. Застройка островов  Заячьего и Городового (1703-1711).       

Итак, 16 мая 1703 года – начало работ по сооружению крепости на Заячьем

острове. Эта дата всеобще принята как день основания города.

29 июня, в Петров  день, частично построенная, она  освящается и получает имя

Санкт-Петербург (некоторое  время наравне с ним бытует неофициальное –

Петрополь). В дальнейшем имя крепости перейдет городу, а крепость станет

называться Петропавловской.

Следует отметить, что выбор имени будущей столицы  Российской Империи

определился не только стремлением монарха почтить  своего небесного

покровителя, но и  склонность Петра Первого к аллегориям. Имя имело и

символическое значение: город в устье Невы, по мысли  царя, был призван стать

ключом к Балтийскому  морю; как известно апостол Петр является обладателем

ключей к раю.

Присутствие войск  и флота неприятеля в непосредственной близости от

Петербурга вынуждало  ускорить ход строительских работ  на Заячьем острове. К

середине сентября в основном построенная крепость смогла бы уже отразить

внезапную атаку  шведов. Это было грандиозное оборонительное сооружение,

состоявшее из земляных куртин и бастионов – в духе французских идеальных

военных городов. Крепость в плане имела вид  шестиугольника с шестью

бастионами. При  их возведении была использована организация  работ «по

персонам». Персональную ответственность за строительство  несли уже

проверенные в  этом деле Г.И. Головкин, Н.М. Зотов, К.А. Нарышкин, а также Ю.Ю

Трубецкой. За работами на двух оставшихся бастионах наблюдали  Петр и

Меньшиков.

Однако крепость – еще не город. Крепость – вынужденная  необходимость. Город

начинается с  домов для жилья. Первый такой  дом царь повелел поставить для

себя 5 июня. Он даже указал место: на берегу большого острова  к северо-

востоку от крепости. Здесь, по его замыслу, следовало  устроить пристань для

торговых судов. На острове должен был подняться  в будущем город. Поэтому его

быстро прозвали Городовым (теперь Петроградская сторона).

Царю предложили перенести для него какой-нибудь хороший дом из Ниеншанца. Он

гневно отказался. Не хотел ничего чужого. Повелел  срубить сосны, стоящие на

берегу, и строить  дом из них. Через два дня одноэтажная  изба с двумя

комнатами была готова. Ее выкрасили в красный цвет, а  стены расписали под

кирпич, а крышу  – под черепицу. На гребне установили вырезанные их липы две

небольшие мортиры  с языками пламени. Петр свою резиденцию прозвал «Красные

хоромы».

В этом «дворце» царь прожил чуть больше четырех лет, но, даже покинув его,

продолжал следить  за сохранностью. Домик был памятником в честь победы,

памятником исполнившейся  мечте. Вот почему уже через двадцать лет, желая

уберечь «хоромицы» от непогоды, Петр приказал окружить их галереей с крышей.

Многие десятилетия  спустя галерею превратили в большой  футляр, внутри

которого и сегодня  хранится историческая реликвия.

Летом 1704 г. рядом  с домом царя начал подниматься  деревянные дворцы А.

Меньшикова, министров, генералов. На первых порах не было никаких

предписаний, регулировавших застройку. Каждый новый петербуржец  строил, как

хотел. Видимо, единственное ограничение этой вольности касалось застройки

первой линии  домов по берегам реки, где селилась знать.

Сохранившиеся планы  раннего Петербурга показывают, что  он первоначально

развивался в  русле древней традиции русского градостроительства, повторял

привычную планировочную  структуру: крепость (детинец) – посад  – слободы.

Строилось все, что  называется на живую нитку. Подует ветер  с моря – все дома

ходуном ходят. «Счастливый  был тот, кому отведено сухое место, но кому попалось

болото или топь, тот порядком нагрел себе лоб, пока установил фундамент.».

[3]

«Улицы не мощеные, разве кое-где переброшены через  них доски. Переходить по ним

нужно осторожно: они трясутся при каждом шаге, уходят в топкую почву, выжимая

их нее лужи грязной воды. Оступишься – увязнешь по щиколотку».

[4]

В 1705 г. на левом  берегу Невы, наискосок от Петропавловской  крепости начали

сооружение огромной верфи – Адмиралтейство. Петр Первый сам составил проект

новой верфи. Согласно этому проекту, Адмиралтейство в  плане напоминало

гигантскую букву  «П», открытую к Неве. Главный корпус, расположенный

параллельно береговой  линии, имел в длину 253 м. и в ширину 7 м.

Здесь по второму  этажу, спустя несколько лет устроили палаты для заседаний

Адмиралтейств-коллегии. В одном из боковых флигелей помещалась «рисовальная

зала», где вычерчивали  проекты кораблей, в другом – библиотека.

Петровское Адмиралтейство – одновременно и верфь и крепость. Поэтому с трех

сторон его обнесли  земляным валом с бастионами, окопанным  сухим рвом.

В 1706 г. Петр решил  перестроить земляную крепость: поставить  вместо нее

кирпичную на гранитном фундаменте. Для этого еще с весны в окрестностях

города начали строить кирпичные заводы. А для  ускорения всех работ создали

Комиссию городовых  дел, позже переименованную в  Комиссию от строений.

Третьего мая 1706 года, после торжественного молебна  перед строем полков,

после пушечной пальбы царь Петр самолично заложил первый камень в основание

цитадели. Под этот камень поставили золотой ковчежец с частицей мощей святого

апостола Андрея – покровителя России. Строить  крепость поручили Доминико

Трезини.

Первыми строителями  цитадели и жилых домов были солдаты  и работные люди.

Начиная с 1704 г. царские  указы требовали «на городовое дело» по 40 тысяч

человек ежегодно. Правда, это норма за все годы строительства ни разу не была

выполнена. Потери рабочих людей во время длительных переходов (болезни,

смерти, побеги) достигали 10-12%. Местные власти к тому же редко  набирали

требуемое по разнарядке количество отправляемых в Петербург  мужиков

(первоначально  была установлена норма: 1 человек  с 9 дворов, постепенно она

снизилась до 1 человека с 16 дворов).

Сезонная работа на стройке (с 25 марта по 25 сентября) первоначально была

организована в  три смены (по два месяца каждая), позднее – в две смены: по

три месяца каждая (с 1 апреля по 1 октября).

На время перехода до далекого Петербурга крестьянам выдавалось продовольствие

за счет средств, собранных с податного населения  губернии, уезда. По прибытии

на место, работники  получали хлебное жалованье (2 пуда муки и 1 пуд крупы) и

денег по полтине  на месяц каждому. Со временем хлебные  выдачи были заменены

денежным жалованьем в один рубль.

Указы предписывали всем отправляемым к месту работ  иметь при себе топор, а

десятникам - и  необходимый плотницкий инструмент – долото, бурав,  пазник

(род тесла для  выбирания пазов из бревен), скобель.  Таким образом,

неквалифицированные строители могли использоваться не только на земляных

работах, но и – при необходимости – для заготовки и обработки строительных

материалов, для  раскорчевки леса. Видимо, не хватало  тачек; рабочие, по

свидетельству одного иностранного наблюдателя, носили землю  в рогожных мешках

и даже в полах  одежды.

Организованные  в артели землячества, они трудились  на стройке от зари до

зари, с перерывом  на обед длинною в три часа летом, на один час весной и

осенью. Жили временные  рабочие в землянках и шалашах, питались в складчину по

артельных котлам.

Постоянная нехватка рабочих рук на стройке компенсировалась за счет

преступников и  дезертиров, приговоренных к каторжным  работам. Пополняли ряды

строителей Санкт-Петербурга и военнопленные. Квалифицированная  рабочая сила

также набиралась принудительно. Начиная с 1710 г. ремесленники разных

специальностей  переводились в строившийся город  с семьями на «вечное жилье».

Тяжелые, без преувеличения  каторжные условия работы тысячами косили рабочий

люд. Никакого учета  погибших, разумеется, тогда не велось. Печальную

статистику историки попытались восстановить задним числом – по ведомостям

выдаваемого рабочим  жалованья. Но этот метод из-за многократно повторявшихся

одних и тех  же имен не дал возможность прояснить, насколько соответствует

действительности  известное мнение о Петербурге, построенном  на костях.

Сообщения иностранцев  о числе жертв великой стройки  на берегах Невы (40, 60 и

даже 100 тысяч человек) историки считают малодостоверными: сменяемость рабочих

через 2 и даже 3 месяца не дает основания говорить о чуть ли не поголовной

смерти среди  строителей. «Но все же нет сомнения, - замечает один из историков

раннего Петербурга В.В. Мавродин, - что земля будущей  столицы похоронила в себе

не один десяток  тысяч ее создателей».[5]

Итак, города в  нашем понимании еще не было. Существовало несколько

самостоятельных поселений, связанных деловыми и  торговыми отношениями. На

маленьком острове  у правого берега реки не затихал  гигантский людской

«муравейник» строителей крепости. Такой же «муравейник» жил  своей особой

жизнью на левом  берегу, в прямоугольнике Адмиралтейства, огороженном мощными

валами.

За спиной крепости, к востоку, на Городовом острове, раскинулось самое

большое поселение.

У новых причалов выгружали свои товары иностранные  корабли. К западу от

причалов стоял  самый большой в Петербурге питейный дом «Четыре фрегата», где

с удовольствием  проводили время матросы, офицеры, солдаты. Любил зайти туда и

сам царь. К северу от причала, в центре площади в 1710 году поставили церковь

во имя святой Троицы, главную церковь юного  города. Она была уничтожена в