«Опиумные» войны

Англичане, поняв, что, даже захватив Гуанчжоу, им вряд ли удастся заставить центральное правительство пойти на уступки, в августе 1841 г. перенесли основные военные действия в приморские провинции нижнего течения Янцзы. Весной 1842 г. экспедиционный корпус англичан получил новые подкрепления: из Индии прибыли 20 военных судов в сопровождении десятков кораблей, на борту которых к берегам Китая были доставлены более 10 тыс. английских сипайских войск. Пали Нинбо, Шанхай, Чжэньцзян, к августу английские судна находились на рейде Нанкина, и угроза захвата иностранцами древней столицы Китая представлялась реальной.

Итак, поражение  Китая было предопределено: техническое  и тактическое превосходство  англичан было подавляющим. Кроме того, китайское правительство боялось  своих подданных: самостоятельное  выступление населения против англичан не было поддержано цинскими властями, которые опасались, что борьба против иностранцев может вылиться в восстание против цинского правления. Как обозначили мы выше, причин для таких опасений хватало.

1.3. Последствия первой опиумной войны и неравноправных договоров

29 августа 1842 г. на палубе британского военного  корабля «Корнуэлс» был подписан  Нанкинский мирный англо-китайский  договор, означавший, по существу, капитуляцию китайских правителей  перед британцами. В соответствии  с договором китайское правительство открыло для английской торговли пять портов Китая – Гуанчжоу, Сямынь, Фуджоу, Нинбо и Шанхай – с правом учреждения в них британских консульств («Его Величество Император Китая позволяет британским подданным и их семьям вести свои дела и жить без всякого беспокойства в городах: Кантон, Амой, Фучжоу, Нинбо и Шанхай; Ее Величество королева, в свою очередь, назначает полномочных представителей и консулов в указанных городах, призванных быть посредниками между китайскими властями и торговцами и контролировать выполнение всех обязанностей перед китайским правительством, равно как и перед английской короной»²⁶), обязалось заплатить контрибуцию в сумме 21 млн. юаней, передать остров Сянган (Гонконг) в вечное владение Великобритании.

Британцы также  добились ликвидации монопольной купеческой организации Гунхан. Китаю были навязаны низкие таможенные пошлины на английские товары (5% их стоимости), что создавало  благоприятные условия для успешной английской торговли на китайском рынке. Кроме того, «Император Китая согласен освободить без всяких условий подданных английской короны (как европейцев, так и индусов), которые находятся в тюремном заключении в настоящее время в какой бы то ни было части Китайской империи»²⁷, а также китайским властям предписывалось амнистировать всех подданных Китая, сотрудничавших с англичанами.

Однако британцам  так и не удалось добиться формальной легализации ввоза опиума в Китай, хотя договор фактически не запрещал контрабандную торговлю.

Через год в 1843 г. в Хумыне было подписано дополнительное англо-китайское соглашение, по которому британским подданным предоставлялось в Китае право экстерриториальности. Великобритания получила право создать в «открытых портах» сеттельменты (территории, на которых иностранцы имели свое управление, войска и полицию). Китай принял в отношении Англии принцип наибольшего благоприятствования, т.е. обязался автоматически распространять на неё все права и привилегии, предоставляемые какой-либо державе. Таможенный тариф был установлен в пределах от 4 до 13% от стоимости на ввозимые в Китай товары и от 1,5 до 10,75% на экспортные²⁸.

Нанкинский  договор и дополнительное к нему соглашение явились первыми договорами, в которых оговаривались привилегии экстерриториальности для британцев  и односторонний характер обязательств со стороны Китая. Эти договоры поставили в неравноправное положение в его отношениях с Великобританией. За ними последовала серия подобных же неравноправных соглашений.

Первая опиумная война – начало проникновения  европейского и американского капитала в Китай. Поражением Китая прежде всего воспользовались США.

США, занимавшие по величине своих торговых оборотов с Китаем второе место после Англии, не довольствовались теми правами, которыми могли пользоваться в силу английского дополнительного договора. Президентом США Джоном Тайлером в Китай был послан чрезвычайный посол, сопровождаемый значительными морскими силами, с целью заключения отдельного торгового и таможенного договора.

Требования  американцев, подкрепленные зрелищем сильного флота, намекавшего на возможность новой войны, убедили китайского императора утвердить договор, подписанный уполномоченными обоих государств в Ванся 3 июля 1844 года. Этим договором за американцами в Китае были обеспечены самые обширные права²⁹. Сравнительная легкость заключения неравноправного по отношению к Китаю договору объяснялась тем, что китайский император Даогуан, подписывая одинаковые договоры с «варварами», стремился столкнуть их друг с другом и взаимно ослабить. На деле же такая недальновидная политика способствовала дальнейшему закабалению Китая неравноправными договорами.

Одновременно  с американским уполномоченным для  заключения отдельного торгового договора в Китай прибыл и посланник  французского правительства Лагрене. Прибытие этого посланника вызывалась желанием поддержать значение Франции на Дальнем Востоке и взять под свое покровительство католических миссионеров. Дружественный договор между Францией и Китаем был заключен в Хуанпу 24 сентября 1844 года и утвержден китайским императором³⁰. Кроме требований, подобных английским и американским, Франция домогалась у цинского правительства предоставления китайцам свободы вероисповедания христианства, а французским миссионерам право строить в Китае храмы и вести проповеди в открытых китайских портах. Китайский император и в этом случае следовал своему правилу противопоставления одних «варваров» другим. К тому же правительство Даогуана считало, что Франция в будущем поможет Китаю против Британии. Однако впоследствии присутствие французских торговцев в Китае было не столь значительно, как англичан или американцев. Французы главным образом развернули активную деятельность во Вьетнаме.

Россия не могла  остаться в стороне, ведь китайские  территории граничили с российскими  в Сибири и на Дальнем Востоке. Российское правительство больше всего привлекало открытие консульств и торговых представительств в приграничных китайских городах Кульдже и Чугучаке, расположенных на северо-западных окраинах Китая – в Джунгарии, с которой Россия в то время уже вела приграничную торговлю³¹.

В силу географических условий западная конкуренция в  этом районе ни российским, ни китайским  торговцам была не страшна. После  окончания первой опиумной войны  в 1845 г. в Кульджу и Чугучак  под именем купца Хорошева ездил  агент Любимов. И только в 1851 г. в Кульдже полковником Е. Ковалеским и представителем китайского императора в Иллийском крае И Шанем был заключен российско-китайский договор, по которому в городах Кульдже и Чугучаке открывались российские торговые фактории с назначением туда послов. Согласно договору, товары обеих стран освобождались от пошлин. Однако в договоре было условие, вносившее в него элемент неравноправности по отношению к Китаю: в случае нарушения российскими подданными китайских законов, их участь должна была решаться исключительно российским консулом. Режим наибольшего благоприятствования был предоставлен ей лишь в 1858 г., статьей 12 Тяньцзиньского договора³².

Вторая половина XIX в. прошла под знаком англо-русского соперничества в Китае. Помимо экспансионистских целей по отношению к самой Цинской империи обе державы возлагали на свое влияние в Китае серьезные надежды по защите стратегически крайне важных азиатских владений каждой из них – Дальнего Востока России и Индии. Усилия дипломатии Петербурга и Лондона в Китае направлялись, главным образом, на нейтрализацию влияния соперника. Активно разыгрывалась при этом и пекинская карта. Как Англия, так и  Россия стремились не только сохранить как можно более дружественные отношения с китайским правительством, но и оттолкнуть последнее от противника. Такое положение объективно было выгодно для Китая, так как сохраняло ему относительную свободу дипломатического маневра при крайне неблагоприятной геополитической ситуации³³.

Уровень дипломатического представительства России в Китае к началу 60-х гг. XIX в. определялся ст. 2 указанного договора: «Прежнее право России отправлять посланников в Пекин всякий раз, когда российское правительство признает это нужным, теперь вновь подтверждается»³⁴. Таким образом, этот уровень был существенно более низким, чем у Англии, т.к. статья 3 англо-китайского Тяньцзиньского договора предоставляла английскому посланнику право «постоянно пребывать или посещать в любое время» столицу Цинской империи. Однако статус российского дипломатического представительства в Китае в целом соответствовал французскому и значительно превосходил американское, ограниченное приездом посланника не чаще одного раза в год и лишь на срок выполнения своего дипломатического поручения. России удалось решить проблему, бывшую до того одним из камней преткновения в ее отношениях с Китаем на протяжении последних двух столетий, – проблему равенства в дипломатических сношениях. Следует при этом отметить, что статья 8 Пекинского договора предоставляла и Китаю право открывать свои консульства в Петербурге и других городах Российской империи³⁵.

Для Китая с  его крайне специфической внешнеполитической доктриной именно пребывание иностранных  дипломатов в Пекине и равенство  в сношениях с западными странами были наиболее неприемлемыми пунктами договоров.

Основным последствием итогов первой опиумной войны и последовавших  далее неравноправных договоров  стало окончание политики самоизоляции китайских императоров Цин. Китай  утратил некоторую часть своих  суверенных прав и начал превращаться в источник сырья для промышленности наиболее развитых государств, становится рынком сбыта их продукции, т.е. фактически Китай становится полуколонией.

Вовлечение  Китая в мировую экономику  способствовала развитию торговли и  товарно-денежных отношений, постепенному разрушению отсталой феодальной экономики и развитию более прогрессивных капиталистических форм хозяйства. С другой стороны, экономически развитые державы, и тем более отстающая от них Россия, были в корне заинтересованы в консервации в Китае старых, феодальных отношений и еще долгое время тормозили здесь развитие производительных сил. Беспрепятственный доступ в Китай иностранных товаров мешал широкому развитию национального капитала.

Используя привилегии неравноправных договоров, иностранцы домогались новых преимуществ с целью утвердить свое экономическое и политическое господство в этой стране. Ко всему прочему практически беспрепятственный ввоз в страну опия, дающий самые большие прибыли, способствовал отравлению китайцев этим опасным зельем.

Китайское правительство  императора Даогуана, заручившись невмешательством во внутренние дела Китая, свирепо расправилось с выступлениями китайцев против иностранцев.

С середины 40-х  годов в Китае обострились  внутренние проблемы, вскрытые поражением в первой опиумной войне. В стране продолжилась выкачка серебра иностранными опиумными торговцами. Военные расходы и выплата контрибуции истощили государственную казну; в связи с этим был введен ряд дополнительных налогов с населения, которые обедняли и без того нищие слои трудового народа. Чтобы расплатиться с тяжелыми поборами и налогами, крестьяне прибегали к «помощи» ростовщика, что обычно довершало их разорение. Ростовщичество после первой опиумной войны получило необычайно широкое распространение.

Постепенно в Китае начала возникать угроза внешней и внутренней целостности. Иностранные державы стремились захватить здесь рынки сбыта для своих товаров и новые источники сырья для своей промышленности, а в китайском народе начинались более крупные выступления против ненавистной Цинской династии.

Глава 2. Тайпинское восстание

2.1. Причины восстания тайпинов. Идеология восставших

После поражения  Китая в первой опиумной войне  китайский император Даогуан  сменил политику самоизоляции страны и начал проводить с западными  державами более хитрую политику, заключавшуюся в том, чтобы, используя противоречия ведущих капиталистических держав, стараться их столкнуть друг с другом, а самому оставаться в стороне. Подобная политика китайского правительства за счет ограбления собственного народа иностранными торговцами фактически превращала страну в полуколонию развитых европейских держав и США, а также способствовала нарастанию массового народного движения как против иностранцев, так и против ненавистной Цинской династии, олицетворявшей в глазах народа всю систему феодального гнета. Кульминацией народной борьбы в Китае в XIX в., в основе которой стояли как династические перемены, так и интересы крестьянства, выраженные в идеях эгалитарности, стало движения тайпинов в 1851-1864 гг.

Причины восстания  представляли собой сложное переплетение факторов, носивших традиционный характер, с новыми явлениями, связанными с вторжением иностранных держав. Приметы династийного кризиса были усугублены последствиями интенсивного вовлечения китайского общества в мировые хозяйственные и культурные связи. Возможно, наиболее значительные последствия, приведшие к росту народного недовольства, имело все более увеличивавшееся отрицательное сальдо Китая в торговле с западными державами, что в свою очередь было результатом огромного увеличения ввоза в страну опиума³⁶.

На протяжении 1820–1840-х гг. в результате торговых операций китайская экономика получила около 10 млн. лянов серебра прибыли, в то время как вывезено его из Китая было примерно 60 млн. Это отразилось на рыночном соотношении серебра и медной разменной монеты. Последнее обстоятельство имело самое непосредственное отношение к проблеме налогового бремени. Поземельный налог назначался в зависимости от количества и качества земли и исчислялся в граммах серебра. Непосредственная выплата производилась медной монетой в соответствии с реально складывающимся на рынке соотношением. Таким образом, реальное налоговое бремя, и в первую очередь на территории провинций Южного Китая, через которые и шла основная торговля с Западом, должно было увеличиться, и весьма существенно.

Второе обстоятельство, также связанное с иностранным  вторжением и питавшее источники  народного недовольства, состояло в  перенесении основного объема торговли после первой «опиумной» войны в  приморские провинции бассейна Янцзы. Это было результатом сопротивления, которое встретили иностранцы в Гуандуне, а также открытия для иностранной торговли целого ряда новых приморских городов. Товары, которые раньше приходилось транспортировать на юг, теперь было весьма удобно отправлять за границу, используя водную транспортную сеть бассейна Янцзы. Это лишило работы весьма значительную часть населения южных провинций, принадлежавшего к общественным низам, которые к середине XIX в. уже традиционно были связаны с перевозками товаров для иностранной торговли³⁷.