Общее в этнической истории башкир и казахов

Общее в этнической истории башкир и казахов

История этнических связей между казахами и башкирами  уходит своими корнями в эпоху  бронзы. В этот период обширные пространства Сибири, Приуралья, Казахстана, и Средней Азии были заселены родственными по происхождению и общности исторических судеб племенами андроновской культуры.

Контакты, которые  зародились в эпоху бронзы, окрашиваются в новые тона в тюркский период. В этнической истории населения  Башкирии с древнейших времен до XIII в. исследователями выделены разные этапы. Р. Г. Кузеев разделил этот отрезок времени на два этапа: 1) с древнейших времен до IV в. н. э.; 2) с IV по XIII в. Первый этап связывается им в основном с местными финно-угорскими, сармато-аланскими и, частично, с монголоидными племенами древнетюркского происхождения. Второй этап характеризуется как время наиболее интенсивного проникновения в местную среду тюркоязычных кочевников, связанных с гуннами, волжскими булгарами, печенегами, огузами, половцами. В этногенетическом аспекте важной, и в тоже время весьма сложной темой является история миграций и расселения тюркских и тюркизированных племен в эпоху средневековья, начиная с I вв. н. э. почти до середины II тысячелетия, когда передвижения тюркских и других племен захватывали значительную часть Евразийского континента. Одним из крупных результатов этноисторических процессов указанной эпохи стало распространение тюркских языков на огромной территории и появление тюркских государств. Физический тип башкир сложился в результате смешения как европеоидных, так и монголоидных племен, при антропологической характеристике различных групп населения отмечаются заметные локальные особенности. Для башкир восточной области характерна интенсивная пигментация, ярко выраженная монголоидность. В южной части области (юго-восток Республики Башкортостан) распространен южносибирский тип, связывающий башкир с казахами. Южносибирский расовый тип охватывает большую часть казахов, части узбеков, каракалпаков, что указывает на общность расогенетических корней этих народов. Формирование комплекса признаков этого расового типа наиболее активно происходило в эпоху Золотой Орды в XIII-XIV вв. А. И. Добросмыслов отмечал сходство в чертах лица казахов-джагалбайлинцев с башкирами. А. Н. Харузин, опираясь на цифровые данные П. С. Назарова, выдвинул предположение о близости тунгаурских башкир к киргизам, а бурзянских, усерганских и отчасти кыпчакских –изучая быт, хозяйство «некоренных» народов России, обращает внимание на их этнический состав. Представитель этой эпохи Н. А. Аристов ознакомившись с трудом П. И. Рычкова «Топография Оренбургской губернии» высказал мысль, что в период образования башкирского народа часть казахских родов влилась в их состав и что в дальнейшем по названиям казахских родов были названы башкирские волости и тюбы.

Каждой  из основных башкирских тамг можно подыскать одну или несколько совпадающих с нею тамг у казахских племен. Казахско-башкирские этнонимические параллели, их более 20-ти, позволяют установить этническую близость башкир не только с племенами соседнего Башкирии Младшего Жуза казахов (табын, теляу, таз-тазлар, тама-тана, ягалбай, байулы, кереит, маскар, жети-уру), но и Среднего (кыпчак, кара-кыпчак, кара-герей, ктай, найман) и Старшего (канглы, дулат, усунь, кармыш, бадрак, тастар, байдар, бесъ-тэнъ-бала) Жузов. В XVIII-XIX вв. происходит постепенное исчезновение этнографических связей с Азией и активизируется контакты с тюркскими и финно-угорскими народами Поволжья и Приуралья. Но, несмотря на это, южный и юго-восточный Башкортостан является в рассматриваемый период наиболее активной зоной взаимодействия с казахами. Ряд родовых отделений имеют названия этнонимического характера, которые относятся к группам семей инонационального вкрапления в состав башкир: «казах», «калмак». Этноним «казах» отмечается в составе башкирских племен бурзян – 11, усерган – 9, тамьян – 4, тангаур – 2, кыпсак

В. Н. Татищев  и А. В. Попов пишут что, «киргизы называют башкир истяк. По словам ахуна Абульмениха Абульфеизова некой хан нугайской пошел войною на остяков (иштяков) и правил покоренными. Когда нугайцы с Джанибек-ханом пошли к Кубань-Дарье, они остались и от них происходит нынешний народ башкирский». Иштяк является и этнонимом и антропонимом. Среди казахов есть группа родов «естек», которые свое происхождение связывают с башкирами. Казахи-естеки компактно проживают в Западном Казахстане. В своих работах Р.Г. Кузеев отмечает, что в объединение «естек» входят племена, большинство которых связывают с Приаральем, долиной Сырдарьи, и вообще со Средней Азией. Распространение антропонима в форме имен и фамилий среди казахов можно проследить по архивным данным. Наличие антропонима Иштакбай в юго-восточных районах Башкирии подтверждает мысль о значительной степени взаимодействий башкир и казахов. В XVIII-первой половине XIX вв. наблюдается возвращение из казахской степи башкирских семей, скрывшихся там после восстаний 1739-1740 гг. 1755 г. Из плена 1761 г. возвратились 6529 человек. В современных башкирских деревнях Баймакского, Абзелиловского, Хайбуллинского, Зилаирского, Зианчуринского районов бывших волостей 6-го, 7-го кантонов Верхнеуральского уезда есть башкирские семьи, которые свое происхождение связывают с казахами, т. е. «казак токомо». С предком казахом связывают происхождение своего рода и основание деревень (сел) жители Акьяра, Байгускара, Карьяна Хайбуллинского района. К предку казаху восходит, согласно преданиям, история деревень Аркаул, Ахун, Бадрак, Идельбай, Ильтаево, Махмут, Мечетли, Мусат, Мукаево в Салаватском районе. Кусимово в Абзелиловском районе и ряд аймаков с. Темяс в Баймакском районах. Выход в мае 1808 года указа, по которому разрешалось «всем казенным, наипаче магометанского закона селениям, внутри линии расположенным, принимать к себе киргизов по их собственному желанию, обращать в поселения на равных правах и обязанностях со старожилами тех селений», способствовало массовому переходу через линию казахских семей и причисление к «башкирцам». А. И. Добросмыслов пишет, что «вследствие неурядиц и обеднения многие киргизцы проявили большое стремление к переходу на жительство в Башкирию; особенно много бежало сюда семейств, членами которых были башкирские женщины, захваченные киргизами в плен, в разное время. Преимущественно киргизы бежали в 9-й, 6-й и 4-й башкирские кантоны. Многие из беглецов испрашивали разрешение пограничного начальства на водворение. Башкиры, а их еще больше, селилось там тайно, без всякого вопроса». Казахские семьи, переселившиеся на башкирские земли, можно проследить по материалам переписей XIX века. Так, в 1808 г. перешло на жительство 86 казахов в 9-й башкирский кантон, в 4-й – 22 человека, в 6-й – 38. В основном, это были казахи из рода жагалбайлы, тама, шекты Младшего жуза и рода кыпчак Среднего жуза. К 1816 г. в Оренбургском уезде (9-й кантон) уже насчитывалось 326 душ обоего пола башкир из «казахов». По данным Оренбургской пограничной комиссии, из казахов, зачисленных в «башкирское сословие» за 1799-1815 гг. было 1226 (863 муж. и 363 жен.) душ.

Таким образом, межэтнические связи башкир с  казахами устойчиво сохранялись  до второй половины XIX в. Об этом свидетельствует  широко распространенный в юго-восточной  Башкирии этноним «казах». Смешанные  браки были естественным явлением между  башкирами и казахами. Недаром  царизм запретил известным указом 1747 г. браки между башкирами и  казахами. Сближению и тесным контактам  послужила сама историческая обстановка. Башкиры и казахи совместно выступали  в антифеодальных движениях XVIII века, нередко казахские степи служили  убежищем для башкир, преследуемых царизмом. В первой половине XIX в. частыми  были переходы казахов Младшего жуза на башкирские земли, что было вызвано внутриполитической борьбой и сильнейшими джутами.

 «Особенности материальной культуры башкир и казахов, обусловленные кочевым образом жизни» основное внимание уделено кочевому скотоводческому хозяйству башкир и казахов. Много общего наблюдается в скотоводстве башкир и казахов. Это отразилось в содержании скота, в составе стад, системе кочевок, распределении пастбищных угодий, порядке выпаса скота, устройстве зимовок, выделке и обработке продуктов скотоводства. Путем сопоставлений известий И. Г. Георги, П. С. Палласа, А. И. Лепехина со сведениями других, более ранних источников, легко восстанавливается характер башкирского и казахского скотоводческого хозяйства. Они обратили внимание на сходство башкирского и казахского хозяйства. Как писал Георги: «Скотоводство их вообще башкирскому подобно. Да и самый род лошадей и рогатого скота таков же». Скотоводство казахов и башкир основывалось, по наблюдениям И. Г. Георги, на разведении лошадей, верблюдов, крупного рогатого скота, овец и коз. В отличие от Аравии и Сахары в евразийских степях не было ни чистых верблюдоводов или коневодов, ни чистых овцеводов. Это объясняется умеренной климатической зоной, в которой находился евразийский степной номадизм, а также проблемой корма в зимний период, который скот вынужден был добывать из-под снега.

По своему характеру  башкирское скотоводство в восточной, зауральской части Башкирии, а  ранее и в степной, юго-западной, практически не отличалось от скотоводства соседящих с ними степных кочевников – казахов. Несмотря на отдельные  отличия в системе кочевания (башкирам присуще вертикальное, казахам меридиальное кочевание), наблюдаются одинаковые способы в распределении пастбищных угодий и ухода за скотом. По мнению Р. Г. Кузеева, древние районы кочевого скотоводства возникли и развивались примерно в аналогичных с Южным Уралом природно-географических условиях: на Алтае, предгорьях Тянь-Шаня, в Монголии, Северном Кавказе. Есть серьезные основания полагать, что примерно с середины I тысячелетия н.э. юго-восточный Урал, а позднее южное и юго-западное Приуралье входили в единый территориально-хозяйственный комплекс с северным Приаральем и низовьями Сырдарьи. Здесь установился круглогодовой цикл кочевки с учетом климатических особенностей отдельных частей этого огромного региона. Как отмечает С. М. Ахинжанов, вероятно, уже в середине XI в. среди кыпчаков сложилась та пастбищно-кочевая система с сезонной перекочевкой на лето к Иртышу – Ишиму и на зиму к Сырдарье на юг, которой пользовались казахи в изучаемое нами время. Конец XVIII в. характеризуется переходом башкир от кочевого скотоводства к полукочевому с более или менее длительным пребыванием в зимнее время на одном месте. Основные внешние параметры развития кочевого хозяйства в начале XIX в. проявляются в следующих особенностях. В отличие от предыдущих эпох, идет поступательный процесс определенности кочевых общин в системе земельных отношений и усиливается процесс оседания башкир и казахов. Однако, несмотря на изменения, до второй половины XIX в. ведущим направлением в хозяйстве башкир и казахов оставалось кочевое и полукочевое скотоводство.

Господство  кочевого натурального хозяйства у  башкир и казахов способствовало развитию различных видов домашнего  ремесла: ткачества, кошмоваляния, обработки дерева, кожи и т.д. Домашние промыслы башкир и казахов, обусловленные кочевым образом жизни, имели общие черты.

Самыми многочисленными  изделиями в кочевническом хозяйстве  были различные войлоки. Это объясняется  кочевым образом жизни и существованием юрты как основного жилища у башкир и казахов. Войлоком крыли жилище – юрту, застилали пол, завешивали ее решетчатые стены.

Особую отрасль  ремесла составляло изготовление кибиточных решеток. С. И. Руденко отмечает, что иногда богатые башкиры покупали кибитки у казахов; у такой кибитки, разумеется, имелась и кошемная дверь. Некоторые башкирские аулы занимались изготовлением деталей юрты не только для своих нужд, но и для продажи. Детали юрты вывозились на рынки и ярмарки в Троицк, Орск, Оренбург, где основном покупателями были казахи. По словам информаторов, башкирская юрта пользовалась популярностью и всегда охотно покупалась другими народами, и особенно казахами из-за отсутствия у них подходящей древесины. Техника обработки кожи у башкир не отличается от казахского способа. Выделанная кожа шла на изготовление одежды, обуви, конской сбруи, посуды. Из сырых кож изготовляли сбрую, а также сосуды для доения (күнəк), хранения молока и перевозки кумыса (турһык, һаба и т. д.). Изучение старинной национальной посуды показывает, что ее различные виды, терминология и способы изготовления имеют общие черты. «Домашний скарб сходен с башкирским. Металлические сосуды не ставят они ни во что; напротив того, превеликие из березового суку выделанные миски так им милы, что за нарочито великую чашку дают иногда и лошадь…», отметил в свое время Георги. По сведениям информаторов, некоторые казахские племена покупали деревянную утварь у башкир. Обзор домашних промыслов кочевников можно закончить указанием на кузнечное дело. «Есть между ними кузнецы, - писал И. Г. Георги, - но не искусные, и потому они… оружие …по большей части покупают». Ч. Валиханов пишет, что казахи «стрелы делали сами из березового дерева, вроде башкирских…». О башкирском происхождении луков и стрел пишет А. И. Левшин: «Луки и стрелы, сделанные самими киргизами, не хороши, лучшия получают они от башкиров, монголов и китайцев». Интересно то, что в Центральном Государственном музее Республики Казахстан в экспозиции выставлен башкирский лук, датированный XVIII в. Широко бытовала работа кузнецов по серебру. Кузнецы удивительно чисто и искусно выделывали серебряные бляхи для уздечек или поясов, серебряные стремена, седла и вообще всю конскую сбрую, головные уборы для невест (саукеле у казахов; у башкир ҡашмау). Особенностью женских украшений у башкир и казахов было то, что все они делались исключительно из серебра. Звон накосных украшений девушек и женщин, по поверьям башкир и казахов, пугает злых духов. Кроме того, у девушек, согласно казахской и башкирской поговорке, судьба подобна тонкому волоску, поэтому накосные украшения, как и амулеты, были магическими оберегами.

«Духовная культура башкир и казахов  и их общность» рассматриваются обычаи, верования и обряды башкир и казахов. Большое влияние на быт башкир и казахов оказывали ислам в сочетании с доисламскими верованиями – культом неба, культом предков, культом огня. Традиционная демонология и связанные с ней обряды, сакральные приемы охраны детей, магическая практика, фетишизм, шаманские способы «лечения», культ умерших и предков – все это коренилось в рамках семьи. Широко бытовали у башкир и казахов и дожили до наших дней различные обряды вызывания дождя, связанных с древнетюркским божеством. Моления устраивались в тех случаях, когда не было дождя, наступала засуха. Хотя представления башкир и казахов о божестве Ер-Хыу были сильно исламизированы и имели крайне расплывчатый характер, нетрудно видеть, что они сохранили общие черты с верованиями древних тюрков.

Согласно показаниям источников, кыпчаки в начале II тысячелетия  н. э. почитали солнце, огонь. Ибн ал-Асир свидетельствует, что кыпчаки почитали солнце и «поклоняются солнцу при выходе его». Огонь у башкир и казахов использовался в лечебных, магических, семейно-культовых целях. Очищающее свойство огня проявлялось у них в обряде, связанном с переходом с одного кочевья на другое: люди и скот проходили между двумя кострами. Нравы и обычаи башкир и казахов имеют общетюркские корни. Среди них выделялись категории духов-хозяев гор, рек и т. д. Культ гор очень древен, и, во всяком случае, в древнетюркской среде он был, безусловно, известен. Башкиры «хозяевам гор» дарили разноцветные ленточки из ткани, которые молодые девушки вешали на одинокое дерево. Подобное явление отмечено и у казахов. Паллас отметил почитание гор у казахов Младшего жуза: «Около 40 сажен от крепости в юго-западную сторону находится холм… Киргисцы почитают сию гору за святую… почитая за жертвоприношение…приходят туда праздновать, совершают по их обыкновению хождение околы горы, и притом молятся стоя на коленях, омывшись на передь в близ находящихся болотинах». Сравнительный анализ сохранившихся у этих народов поверий об албасты, дэвах и других мифологических и демонических существах показывает, что имеется очень много близкого в описании их внешних черт, их действий. На наш взгляд, можно предположить, что их распространение у башкир, так же как и у казахов, связано с общим тюркским слоем, вошедшим в состав обоих народов. Мы утверждаем, что часть башкирских племен связана генетически с казахскими племенами. Именно этим обстоятельством, а не просто заимствованием отдельных элементов культуры, можно объяснить коренные черты общего в фольклоре, в религиозных пережитках башкир и казахов. Конечно, нельзя забывать и весомость всего последующего исторического контактирования народов.