Образование, наука и культура России в первой половине XIX в

Пушкинский сюжет лег  в основу оперы Александра Сергеевича Даргомыжского «Русалка». Эта опера  тоже встретила холодный прием у  столичной публики. «Большинство наших  любителей музыки и газетных писак  не признает во мне вдохновения,—  писал огорченный композитор.— Рутинный взгляд их ищет льстивых для слуха  мелодий, за которыми я не гонюсь. Я  не намерен снизводить для них  музыку до забавы. Хочу, чтобы звук прямо  выражал слово. Хочу правды».

Музыка Даргомыжского  не столь мелодична, как музыка Глинки. Но в одном отношении он его  превзошел. Глинка в своих операх часто ограничивался общей характеристикой  драматической ситуации. Даргомыжский же умел передавать душевное состояние  каждого из своих героев взволнованной  музыкальной речью.

Глинка и Даргомыжский не затмили обаятельно талантливых  А. А. Алябьева, А. Е. Варламова и А. Л. Гурилева. Композиторы-любители, они  обогатили нашу музыку многими очаровательными  романсами.

Русская журналистика. В  первой половине XIX в. значительно возросло число газет и журналов. Увеличились  их тиражи, хотя даже самые популярные издания (например, «Вестник Европы») печатались не более чем в 1500 экземплярах. В 1811 г. стала выходить первая русская  провинциальная газета «Казанские известия». Она просуществовала 10 лет. С 1838 г. в  каждой губернии стали издаваться свои «Губернские ведомости». Участилось издание детских и женских  журналов.

Официальной газетой по-прежнему были «Санкт-Петербургские ведомости». Они сохранили характер информационного  бюллетеня. В николаевское время  известный журналист Ф. В. Булгарин издавал газету «Северная пчела». Она всячески расхваливала правительство  и старалась угодить властям. Но власти были капризны, ход их мыслей был непредсказуем, и Булгарин часто  попадал впросак. «Не смей хвалить  правительство! — шумел на него управляющий  Третьим отделением Дубельт.— Правительство  в твоих похвалах не нуждается!»  В другой раз начальственный гнев вызвало очень осторожное замечание  насчет петербургской погоды. «Климат  императорской резиденции бранишь?! — гремел Дубельт.— Вольнодумствуешь?! Смотри у меня!» А однажды какая-то заметка в «Северной пчеле» вызвала  «высочайшее» неудовольствие. На этот раз Булгарин был поставлен в  угол и простоял в кабинете у Дубельта около часа носом к стене.

Среди русских журналов начала XIX в. особой популярностью пользовался  «Вестник Европы», основанный в 1802 г. Н. М. Карамзиным. Журнал придерживался  умеренно-консервативного направления, отличаясь взвешенностью суждений, респектабельностью и высоким уровнем  публикуемых материалов.

Ярким, но очень коротким оказался век «Полярной звезды», издававшейся А. А. Бестужевым и К. Ф. Рылеевым. В альманахе сотрудничало целое созвездие русских поэтов: А. С. Пушкин, Е. А. Баратынский, П. А. Вяземский, И. А. Крылов, В. А. Жуковский. Но вышло  всего три книги. Когда печаталась четвертая, произошли события 14 декабря 1825 г.

В первые годы николаевского  царствования преобладали журналы  консервативного направления. И  только «Московский телеграф» выделялся  либеральной направленностью. Издавал  и редактировал его писатель и  историк И. А. Полевой. Гордясь своим  недворянским происхождением, он выступал за уравнение прав всех сословий, за приобщение народов России к европейской  культуре. Журнал просуществовал 9 лет  и был закрыт. «Телескоп», в котором  сотрудничал Белинский, издавался  всего пять лет.

После закрытия «Телескопа»  эстафету передовой журналистики подхватили петербургские журналы «Современник»  и «Отечественные записки». «Современник»  основал А. С. Пушкин в 1836 г. Через  несколько месяцев поэт погиб, и  журнал перешел в руки Жуковского и Вяземского. Постепенно он захирел. Но в 1847 г. «Современник» возглавил  И. А. Некрасов, которому удалось привлечь к участию в нем И. А. Гончарова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского. В  журнале печатались «Севастопольские рассказы» Л. Н. Толстого. Около года успел поработать в «Современнике» Белинский. В 1853 г. в журнале появился новый сотрудник, пока еще мало кому известный,— Н. Г. Чернышевский.

В 1839 г. издатель А. А. Краевский  стал выпускать «Отечественные записки». На страницах журнала печатались произведения М. 10. Лермонтова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, А. И. Герцена. Особую популярность журнал приобрел в 1839 - 1846 гг., когда отдел критики возглавлял Белинский. Студент, приткнувшийся  в коридоре у окна и читающий «Отечественные записки»,— это обычная картина  университетской жизни того времени. Чтобы прочесть свежий номер журнала, студенты записывались в длинные очереди. Большим успехом пользовались «Отечественные записки» и в провинции. В 1846 г. Белинский ушел из «Отечественных записок», и журнал стал терять популярность.

Примером издания консервативного  направления может служить журнал «Москвитянин», выходивший с 1841 по 1856 г. под общей редакцией М. П. Погодина. Сын крепостного крестьянина, он был известен как литератор, историк, профессор Московского университета. Однако Погодин не обладал деловой  хваткой Краевского, и его журнал отличался большой неаккуратностью  в издании и даже оформлении. «Москвитянин»  мыслился как издание, проповедующее  идеи «официальной народности» и  создавался при содействии С. С. Уварова. Погодин вел полемику с западниками, с писателями-реалистами, делая исключение лишь для Гоголя, который напечатал  в нем несколько своих произведений. Сильной стороной «Москвитянина» была публикация источников по истории, фольклору, быту и обычаям русского народа, зашита славянских народов Европы. Литературные разделы его были слабы, и журнал не пользовался популярностью. Не разделяя взглядов Погодина, в «Москвитянине» сотрудничали славянофилы, поскольку  власти не позволяли им, в отличие  от западников, иметь свой журнал. В 1850 г. в руководство журнала вошли  молодые авторы Аполлон Григорьев, Александр Островский, Алексей Писемский  и др. Издание оживилось, но ненадолго. В конце концов «Москвитянин»  перестал выходить.

3 Русская православная  церковь в первой половине XIX в

Положение православной церкви в России. На протяжении XIX в. положение  Русской православной церкви определялось законами, принятыми при Петре I. Важнейшие статьи Духовного регламента были включены в «Свод законов». В нем содержалось религиозное  обоснование царской власти и  закреплялся давний союз православной церкви и самодержавного государства. Закон объявлял православие «первенствующей  и господствующей» в России верой. Император провозглашался «верховным защитником и хранителем догматов господствующей церкви и блюстителем правоверия и всякого в церкви благочиния». Это давало правительству право  распоряжаться церковными делами и  преследовать религиозное инакомыслие.

В России разрешалось исповедовать все религии, если их вероучение признает царскую власть и не противоречит законам. Но православие имело ряд  важных привилегий. Переходы из других религий в православие разрешались  и поощрялись, а в противоположном  направлении запрещались.

В середине XIX в. численность  православного духовенства доходила до 60 тыс. человек. Оно разделялось  на черное (7 тыс.) и белое (53 тыс.). Черное духовенство составляют монахи и  монахини. Из числа монахов назначаются  архиереи (епископы, архиепископы и  митрополиты). Белое духовенство  состоит из приходских священников  и низшего клира (дьяконов и псаломщиков).

Высшим органом церковного управления являлся Синод. Его члены  назначались царем из видных архиереев. Все важнейшие постановления  Синода утверждались царем. Большую  роль в церковном управлении играл  синодальный обер-прокурор — светский чиновник, представитель царя в Синоде.

Со времен Петра I произошло  тесное сращивание православной церкви и государства. Она превратилась в часть государственной машины самодержавия. Но полного слияния  не произошло. Церковь оставалась обособленной частью в государственном устройстве. Союз церкви и государства имел внутренние противоречия. Церковь тяготилась гнетом светского чиновничества. Трения между Синодом и обер-прокурором никогда не прекращались.

Основным звеном местного церковного управления были епархии, по территории обычно совпадавшие с  губерниями. Во главе епархии стоял  архиерей. Среди православных архиереев  встречалось немало истинных радетелей  веры, стремившихся быть ближе к  рядовым верующим, знать их нужды. Так, камчатский епископ Иннокентий объездил всю свою огромную епархию (ездить иногда приходилось на собаках) и лично познакомился со всем вверенным  его попечению духовенством и  почти со всей паствой. Но многие архиереи были далеки от основной массы верующих и от рядовых священников. Таких  архиереев иронически называли «духовными губернаторами».

В середине XIX в. в России существовало около 600 православных мужских  и женских монастырей. Среди них  выделялось несколько особо чтимых — Киево-Печерская и Троице-Сергиева лавры, Соловецкий монастырь, Нилова пустынь, расположенная на одном из живописных островов озера Селигер в Тверской губернии. Эти центры русской религиозной  жизни привлекали многочисленных богомольцев. Среди них преобладал простой  народ, особенно много было женщин. Монастыри устраивали для богомольцев  бесплатные обеды, по возможности размещали  на ночлег. При некоторых обителях существовали больницы, богадельни для  убогих и престарелых, начальные  школы. Средства на их содержание поступали  от богатых жертвователей (помещиков, купцов, фабрикантов). Таким образом, церковь, получая деньги от богатых  и передавая их бедным, отчасти  смягчала общественные противоречия.

В начале XIX в. большую известность  получил монах Саровской пустыни  Серафим (Машнин, 1760—1833). Со всех концов России шли к нему люди, чтобы  услышать мудрый совет, получить благословение.  Серафим был ласков со всеми гостями, всех называл одинаково: «Радость моя». Знатным людям напоминал об обязанностях их звания. Он хотел, чтобы каждый, оставаясь в своем звании и состоянии, вел христианский образ жизни, был добрее к окружающим и строже к себе. За неделю до своей кончины принимал он помещика Богданова. На вопрос, учить ли детей иностранным языкам и наукам, Серафим ответил вопросом: «Что же худого знать что-нибудь?» Богданов спросил далее, как следует управлять подчиненными. «Милостями, облегчением трудов, а не ранами,— последовал ответ.— Напой, накорми, будь справедлив. Бог прощает, и ты прощай». Отвечая на другие вопросы, он сказал: «Иди средним путем. Выше сил не берись... Вот что делай: укоряют — не укоряй. Гонят — терпи. Хулят — хвали. Осуждай себя сам так Бог не осудит... Никогда не льсти. Познавай в себе добро и зло: блажен человек, который знает это. Люби ближнего твоего — ближний твой — плоть твоя...»

В последующие годы, когда  старца давно уже не было в живых, память о нем продолжала привлекать в Сэров богомольцев. Саровская  пустынь (в Тамбовской губернии) стала  одним из всероссийских религиозных  центра. А Серафим, причисленный церковью к лику святых, стал первым в плеяде знаменитых старцев XIX в., религиозных  учителей и наставников.

Положение белого духовенства, особенно сельского, было трудным. Священники и низший клир в основном «питались  от алтаря», т. е. за счет платы за крещение, венчание и другие обряды. Сельское духовенство имело небольшие  земельные наделы. Образ жизни  деревенского священника мало отличался  от крестьянского. Священники сами пахали землю, терпели унижения и обиды  от помещиков. Митрополит Платон (Левшин), занимавший московскую кафедру на рубеже XVIII—XIX вв., с сожалением говорил, что  он застал свое духовенство в лаптях, да так и не успел обуть его в сапоги и ввести в гостиные.

При Александре I духовно-учебные  заведения были объединены в одну систему. В то время в России действовали  три духовные академии: Киевская, Петербургская  и Московская, преобразованная из Славяно-греко-латинской академии. В 1842 г. была открыта духовная академия в Казани. В каждой епархии были созданы семинарии (средние духовные учебные заведения). Но лишь к середине века власти добились того, что на должности  приходских священников стали назначаться  только люди с образованием не ниже семинарского.

Филарет, митрополит московский. В начале века обер-прокурор Синода князь А. Н. Голицын обратил внимание на ученого монаха Филарета, профессора Петербургской духовной академии. Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов, 1782—1867) родился в Коломне, в семье  дьякона, в 1808 г. постригся в монахи. Даровитый и образованный, он произносил яркие проповеди, писал   стихи  духовного   содержания.   Надолго  запомнилось  его слово на смерть Кутузова, произнесенное в 1813 г. Филарета пригласили выступить с проповедью в дворцовой церкви. Там он в осторожной форме осудил роскошь. Придворным это не понравилось, и проповедь успеха не имела.

Тем не менее Голицын продолжал  покровительствовать Филарету, который  стал тверским архиепископом и членом Синода. В 1821 г. его перевели на московскую кафедру. Когда Голицын не поладил  с Аракчеевым и был отставлен, попал в немилость и Филарет. Его вывели из Синода. Он удалился в  Москву, где работал над переводом  на русский язык книг Священного Писания.

В 1826 г. Филарет был возведен в сан митрополита и вновь  стал членом Синода. Ему, однако, не понравилось, что обер-прокурор Синода И. А. Протасов, гусарский полковник, решал все  дела сам, а с Синодом мало считался. Не мог примириться Филарет и  с тем, что Третье отделение следило  за архиереями. Консервативное большинство  Синода отвергло предложение перевести  Библию на русский язык. Филарет, оказавшийся  в меньшинстве и в изоляции, попросился назад в свою епархию. Разрешение отбыть в Москву означало новую опалу.

С тех пор Филарет, оставаясь  убежденным монархистом, невзлюбил  сановный Петербург, вездесущее чиновничество, самоуверенных бюрократов, которых  он, случалось, осаживал с холодной учтивостью. В Москве передавался  из уст в уста рассказ о том, как попросил он спеть «на восьмой  глас» полицейского генерала, вздумавшего  «исправить» службу в одной из церквей.

Однако долгое николаевское царствование наложило отпечаток и  на Филарета. Его либерализм все  более оставался в прошлом. Главная  проблема, считал он, заключается во внутреннем возрождении человека, а  не во внешних реформах. Такой подход привел его к отрицанию перемен. Он предостерегал против женского образования, против отмены телесных наказаний. В  своей епархии Филарет был  склонен к деспотическим методам  управления.