Крещение Руси

Реформа потерпела поражение, новые представления о старых богах не усваивались населением, поэтому реформа не принесла результата, но она расшатала племенные религиозные верования, и тем самым подготовила почву для принятия новой религии. Таких религий в то время в Киеве знали три: христианство, ислам, иудаизм8.

Но необходимо было принять христианство по некоторым причинам:

1. Это нужно было в интересах развития государства, – чтобы избежать изоляции от всего мира. Единобожие соответствовало сущности единого государства во главе с монархом.
2. Христианство более всего способствовало торговым и политическим связям, поэтому ко времени крещения Руси христианство было уже принято на Руси купечеством и некоторыми дружинниками киевского князя.
3. Христианство как религия вобрала в себя язычество, многие языческие культы и праздники были заменены или приняты христианской церковью.
4. Кроме того, христианство привносило в мораль и нравы древнерусского «общества большой потенциал общезначимых гуманистических ценностей («не убей», «не укради», «возлюби ближнего своего, как самого себя» и др.)9

5. Мощный импульс получило развитие культуры: появляются (главным образом из Болгарии) богослужебные и иные книги на славянском языке, иконопись, фресковая живопись, расцветает каменное зодчество, уже при Владимире открываются первые школы10.
6. Социальное расслоение требовало новой идеологии. Принятие христианства укрепило единство страны и центральную власть (единая вера - единое государство - один государь); способствовало изживанию самосознания периода племенных союзов с делением на полян,- кривичей и т. д. и сложению общерусского самосознания: став православным, человек уже осознавал себя русским (единая вера - единый народ).

Принятие христианства вводило Русь в семью европейских народов, а язычество обрекало на изоляцию и враждебность со стороны христианизированных соседей, относящихся к язычникам как к нелюдям. Да и сам Владимир задумался над своей жизнью, где были и братоубийство во время борьбы за власть, насилие, многоженство:

«Был же Владимир побежден похотью, и были у него жены: Рогнеда, которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода, и двух дочерей; от гречанки имел он Святополка; от чехини – Вышеслава, а еще от одной жены – Святослава и Мстислава, а от болгарыни – Бориса и Глеба, а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове, в сельце, которое называют сейчас Берестовое. И был он  ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц»11. Христианство могло отпустить грехи и очистить душу.

Нараставшая социальная неоднородность, а также меняющиеся духовные запросы высших слоев общества создавали условия для перехода к более сложной мировоззренческой системе. Такие причины не могли не заставить Владимира думать о принятии какой-то одной веры для Руси.

4. Летописное предание о крещение  Руси.

4.1.Выбор веры.

Под 983 годом, в начале княжения Владимира, летописец помещает рассказ о следующем событии: Владимир, после похода на ятвягов, возвратился в Киев и приносил жертву кумирам вместе со своими людьми; старцы и бояре сказали: «Кинем жребий на отроков и девиц; на кого падет, того и принесем в жертву богам». В это время жил в Киеве один варяг, который пришел из Греции и держал христианскую веру. Был у него сын, прекрасный лицом и душою; на этого-то молодого варяга и пал жребий. Посланные от народа люди пришли к старому варягу и сказали ему: «Пал жребий на твоего сына, богам угодно взять его себе, и мы хотим принести его им в жертву». Варяг отвечал: «У вас не боги, а дерево. Нынче есть, а завтра сгниет. Ни едят, ни пьют, ни говорят, но сделаны руками человеческими из дерева; а Бог один, которому служат греки и кланяются, который сотворил небо и землю, звезды и луну, и солнце, и человека, дал ему жить на земле; а эти боги что сделали? сами деланные; не дам сына своего бесам!» Посланные рассказали эти речи народу. Толпа взяла оружие, пошла к дому варягов и разломала забор вокруг него; варяг стоял на сенях с сыном. Народ кричал ему: «Дай сына своего богам». Он отвечал: «Если они боги, то пусть пошлют какого-нибудь одного бога взять моего сына, а вы о чем хлопочете?» Яростный клик был ответом толпы, которая бросилась к варягам, подсекла под ними сени и убила их. Несмотря на то, что смелый варяг пал жертвою торжествующего язычества, событие это не могло не произвести сильного впечатления. Язычеству, кумирам сделан был торжественный вызов, над ними торжественно наругались; проповедь была произнесена громко; народ в пылу ярости убил проповедника, но ярость прошла, а страшные слова остались: «ваши боги – дерево; Бог – один, которому кланяются греки, который сотворил все», – и безответны стояли боги Владимира перед этими словами.

 В «Повести временных лет» рассказывается о выборе веры в 986 году князем Владимиром, к которому приходили представители всех религий: «Пришли болгары магометанской веры, говоря: "Ты, князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись Магомету". И спросил Владимир: "Какова же вера ваша?". Они же ответили: "Веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти красивых жен, и изберет одну из них красивейшую, и возложит на нее красоту всех; та и будет ему женой. Здесь же, говорит, следует предаваться всякому блуду. Если кто беден на этом свете, то и на том". Владимир же слушал их, так как и сам любил жен и всякий блуд; потому и слушал их всласть. Но вот что было ему не любо: обрезание и воздержание от свиного мяса, а о питье, напротив, сказал он: "Руси есть веселие пить: не можем без того быть". Потом пришли иноземцы из Рима и сказали: "Пришли мы, посланные папой", и обратились к Владимиру: "Так говорит тебе папа: "Земля твоя такая же, как и наша, а вера ваша не похожа на веру нашу, так как наша вера - свет; кланяемся мы Богу, сотворившему небо и землю, звезды и месяц и все, что дышит, а ваши боги - просто дерево". Владимир же спросил их: "В чем заповедь ваша?". И ответили они: "Пост по силе: "если кто пьет или ест, то все это во славу Божию", - как сказал учитель наш Павел". Сказал же Владимир немцам: "Идите, откуда пришли, ибо отцы наши не приняли этого". Услышав об этом, пришли хазарские евреи и сказали: "Слышали мы, что приходили болгары и христиане, уча тебя каждый своей вере. Христиане же веруют в того, кого мы распяли, а мы веруем в единого Бога Авраамова, Исаакова и Иаковля". И спросил Владимир: "Что у вас за закон?". Они же ответили: "Обрезаться, не есть свинины и зайчатины, соблюдать субботу". Он же спросил: "А где земля ваша?". Они же сказали: "В Иерусалиме". А он спросил: "Точно ли она там?". И ответили: "Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по различным странам за грехи наши, а землю нашу отдал христианам". Сказал на это Владимир: "Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?". Наконец, безымянный философ, присланный греками, опровергнув в немногих словах другие веры, рассказал Владимиру все содержание Библии, Ветхого и Нового Завета: историю творения, рая, греха, первых людей, потопа, народа избранного, искупления, христианства, семи соборов. В заключение показал ему картину Страшного Суда с изображением праведных, идущих в рай, и грешных, осужденных на вечную муку. «Пораженный сим зрелищем, Владимир вздохнул и сказал: «Хорошо тем, кто справа, горе же тем, кто слева». «Крестися , - ответствовал Философ, - и будешь в раю с первыми». Владимиру же запало это в сердце, и сказал он: «Подожду еще немного», желая разузнать обо всех верах. И дал ему Владимир многие дары и отпустил его с честию великою.»12

В следующем 987 году созвал князь Владимир своих бояр и градских старцев и рассказал им о приходе к нему проповедников и требовал их совета. «Знай, князь, что своего никто не бранит, но хвалит. Если хочешь поистине все разузнать, то ведь имеешь у себя мужей: послав их, разузнай, у кого какая служба и кто как служит Богу»- и Великий Князь отправил десять благоразумных мужей для сего испытания. Послы видели в стране болгар скверные дела и поклонение в мечети, храмы скудные, моление унылое, лица печальные; в земле немецких католиков богослужение с обрядами, но, по словам летописи, без всякого величия и красоты, наконец, прибыли в Константинополь: « Да созерцают они славу Бога нашего!» - сказал император и, зная, что грубый ум пленяется более наружным блеском, нежели истинами отвлеченными, приказал вести Послов в Софийскую церковь, где сам Патриарх, облаченный в святительские ризы, совершал литургию.  Возвратившись в Киев, послы говорили Князю: «Ходили в Болгарию, смотрели, как они молятся в храме, то есть в мечети, стоят там без пояса; сделав поклон, сядет и глядит туда и сюда, как безумный, и нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам, и видели в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали - на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, - знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать»13. И сказали бояре: «Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей». Великий Князь решился быть христианином. Владимир прямо спросил своих советников: "Где крещение примем?" А они согласно ответили: "Где тебе любо". Владимир мог бы креститься и в собственной столице своей, где уже давно находились церкви и священники христианские; но Князь пышный хотел блеска и величия при сем важном действии: одни цари греческие и патриарх казались ему достойными сообщить целому его народу уставы нового богослужения. Гордость могущества и славы не позволяла также Владимиру унизиться, в рассуждении греков, искренним признанием своих языческих заблуждений и смиренно просить крещения: он вздумал, завоевать веру христианскую и принять ее святыню рукою победителя.

4.2. Крещение Владимира.

«И вот в следующем 988 году, собрав многочисленное войско, Владимир выступил с войском на Корсунь(Херсонес). Корсунцы затворились в городе и крепко отбивались, несмотря на изнеможение; Владимир объявил им, что если они не сдадутся, то он будет три года стоять под городом. Когда эта угроза не подействовала, Владимир велел делать вал около города, но корсуняне подкопали городскую стену и уносили присыпаемую русскими землю к себе в город; русские сыпали еще больше, и Владимир все стоял. Тогда один корсунянин именем Анастас пустил в русский стан к Владимиру стрелу, на которой было написано: "За тобою, с восточной стороны, лежат колодцы, от них вода идет по трубе в город, перекопай и перейми ее". Владимир, услыхав об этом, взглянул на небо и сказал: "Если это сбудется, я крещусь". Владимир тотчас велел копать против труб, вода была перенята; люди изнемогли от жажды и сдались. Владимир вошел в город с дружиною и послал сказать греческим императорам Василию и Константину: " Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу". Испуганные и огорченные таким требованием, императоры велели отвечать Владимиру: "Не следует христианам отдавать родственниц своих за язычников; но если крестишься, то и сестру нашу получишь, и вместе царство небесное, и с нами будешь единоверник; если же не хочешь креститься, то не можем выдать сестры своей за тебя". Владимир отвечал на это царским посланным: "Скажите царям, что я крещусь; и уже прежде испытал ваш закон, люба мне ваша вера и служенье, о которых мне рассказывали посланные нами мужи". Цари обрадовались этим словам, умолили сестру свою Анну выйти за Владимира и послали сказать ему: "Крестись, и тогда пошлем к тебе сестру". Но Владимир велел отвечать: "Пусть те священники, которые придут с сестрою вашею, крестят меня". Цари послушались и послали сестру свою вместе с некоторыми сановниками и пресвитерами; Анна не хотела идти, говоря: "Иду точно в полон, говорила она, лучше бы мне здесь умереть"; братья утешали ее: "А что если Бог обратит тобою Русскую землю в покаяние, а Греческую землю избавит от лютой рати; видишь, сколько зла наделала Русь грекам? И теперь, если не пойдешь, то сделают и нам то же". И едва уговорили ее идти. Анна села в корабль, простилась с роднею и поплыла с горем в Корсунь, где была торжественно встречена жителями. В это время, продолжает предание, Владимир разболелся глазами, ничего не мог видеть и сильно тужил; тогда царевна велела сказать ему: "Если хочешь исцелиться от болезни, то крестись поскорей; если же не крестишься, то и не вылечишься". Владимир сказал на это: "Если в самом деле так случится, то поистине велик будет Бог христианский", и объявил, что готов к крещению. Епископ корсунский с царевниными священниками крестили Владимира, и когда возложили на него руки, то он вдруг прозрел; удивясь такому внезапному исцелению, Владимир сказал: "Теперь узнал я истинного Бога!" Видя это, и из дружины его многие крестились. Крестился же он в церкви святого Василия, а стоит церковь та в городе Корсуни посреди града, где собираются корсунцы на торг; палата же Владимира стоит с края церкви и до наших дней, а царицына палата - за алтарем. После крещения привели царицу для совершения брака. Не знающие же истины говорят, что крестился Владимир в Киеве, иные же говорят - в Василеве, а другие и по-иному скажут».

Так рассказывает о крещении князя Владимира "Повесть временных лет". Крупнейший исследователь русского летописания Алексей Александрович Шахматов, посвятивший разбору летописного сказания отдельную книгу, предположил, что в нем соединены различные и к тому же противоречивые источники, которые составителю летописи пришлось согласовывать между собой. Составленное, спустя значительное время после смерти Владимира (в середине или второй половине XI века), летописное сказание, по-видимому, вобрало в себя различные источники — как письменные (предшествующая летописная "повесть" о крещении Владимира, "Речь Философа" и др.), так и устные (воспоминания о корсунском походе, местные корсунские предания о пребывании в городе Владимира и Анны и т. д.). Летописная (корсунская) версия крещения князя Владимира была принята всеми позднейшими русскими источниками — летописями, различными редакциями Жития князя Владимира. Но в древности (в XI — начале XII века) эта версия была далеко не единственной.

Уже в XI веке в Киеве действительно спорили о месте и обстоятельствах крещения князя Владимира. Подробно пересказав "корсунскую легенду", летописец с явным неодобрением замечает:

"Несведущие же говорят, будто  крестился Владимир в Киеве, иные  же говорят — в Василеве, а  другие иначе скажут".

Оказывается, в те времена, когда обрабатывалось летописное сказание (вероятно, 70-80-е годы XI века), существовали по крайней мере три различные версии этого события — "корсунская", "киевская" и "василевская". "Корсунская" версия закреплена авторитетом "Повести временных лет". Помимо летописи, до нас дошли и другие русские сочинения XI — начала XII века, в которых рассказывается о крещении князя Владимира Святославича. Это выдающиеся произведения древнерусской литературы — «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона (40-е годы XI века) и «Чтение о святых Борисе и Глебе» диакона Нестора. Оба автора не знали (или не принимали?) «корсунской» версии. Крещение Владимира представлялось им вполне самостоятельным шагом, не вызванным никакими внешними обстоятельствами.  К счастью, имеются иностранные источники — византийские, арабские, армянские, латинские. В некоторых из них содержатся сведения и о крещении князя Владимира; краткие, но оттого не менее ценные, именно они дают возможность более или менее ясно представить себе суть происходивших событий.

14 сентября 987 года Варда Фока  открыто провозгласил себя императором  ромеев и переобулся в красные  башмаки — главный признак  императорской власти. Император  Василий попал, казалось, в безвыходное  положение. Основу армии Империи  всегда составляли армяне и  иверийцы — теперь и те, и  другие были на стороне узурпатора. Точно неизвестно, когда именно  император Василий обратился  за помощью к русскому князю  Владимиру. Восточные историки и  хронисты (Яхъя Антиохийский, Абу-Шоджа  Рудраверский, Ибн ал-Асир) полагали, что это случилось лишь после  того, как мятежники Варды подступили  к самому Константинополю. Владимир  согласился предоставить военную  помощь императору Василию. Но  дело стало за ценой. Русский  князь не считал для себя  выгодным разменивать дружину  на золото или серебро. ("Серебром и златом дружины не добыть, а с дружиною добуду себе и серебра, и золота", — говорил он.) Поэтому (может быть, даже не поднимая вопрос о деньгах) русский князь потребовал от императоров ни много ни мало, как руки их сестры, дочери императора Романа II, порфирородной принцессы Анны. Женитьба на византийской принцессе-христианке князя-язычника в любых обстоятельствах была бы невозможной. Поэтому очевидно, что в ходе переговоров встал вопрос о крещении князя; вероятно, Владимир дал понять о своей готовности в случае благоприятного ответа принять христианскую веру. Так, предположительно, реконструируется ход русско-византийских контактов в 986 году. требование Владимира было в своем роде беспрецедентным. В нем, пожалуй, в равной степени проявились два различных, но во многом связанных в биографии князя начала — с одной стороны, его несомненная государственная мудрость, ясное осознание тех громадных преимуществ, которые могла бы получить Русь, если бы ее глава породнился с правящим византийским домом; с другой — непомерное тщеславие и гордыня. Имевший пять "водимых" жен и несколько сотен наложниц, князь возжелал заполучить на свое ложе самую знатную и, пожалуй, самую недоступную невесту из всех имевшихся в тогдашнем мире.

И это было воистину так. В те времена византийский император, бесспорно, стоял на первом месте среди правителей Запада и Востока как прямой наследник римских императоров (вернее сказать, как собственно римский император). Анна же, которую Владимир потребовал себе, являлась не просто византийской принцессой, и даже не просто дочерью и сестрой византийских императоров, но порфирородной принцессой — то есть рожденной в Порфире, особом покое императорского дворца, где имели счастье появляться на свет лишь дети правящего в то время императора. Порфирородные представители династии (порфирогениты) всегда были окружены особым священным ореолом, их судьбы напрямую связывались с судьбами Империи, и отдавать их "на сторону" нельзя было ни в коем случае. И тем не менее Василий пошел на предосудительный, с точки зрения византийской морали, но спасительный для него шаг. Еще до крещения, во время предварительного оглашения, Владимир получил новое христианское имя — Василий. Имя Василий, очевидно, указывает на крестного отца князя Владимира, которым (разумеется, заочно) стал император Василий II. От святой купели князя принимал, вероятно, особый посланник Василевса, облеченный необходимыми полномочиями. Так киевский князь вступил в символическую "императорскую семью" — сообщество христианских государей Европы; его место в иерархии государей должно было определить бракосочетание с порфирородной сестрой главы "семьи" императора ромеев.

"И совлекся каган наш, вместе  с одеждами ветхого человека, отложил тленное, отряс прах неверия  — и вошел в святую купель. И возродился от Духа и воды: во Христа крестившись, во Христа  облекся; и вышел из купели  убеленный, став сыном нетления, сыном воскресения. Имя принял  древнее, славное в роды и роды  — Василий, с которым и вписан  в книгу жизни, в вышнем граде, нетленном Иерусалиме".

Так писал о крещении князя Владимира митрополит Иларион

Так, в общих чертах, можно представить себе события 987-го — начала 988 года в Киеве, таким видится непосредственное крещение князя Владимира.

4.3. Крещение Руси.

Владимир вышел из Херсонеса с царицею, взял с собою Анастаса, священников, мощи святого Климента и Фива, сосуды церковные, иконы, взял два медных истукана и четыре медных коня. По некоторым известиям, в Херсонес же явился к Владимиру и митрополит Михаил, назначенный управлять новою русскою церковью. По возвращении в Киев, Владимир, прежде всего, крестил сыновей своих и людей близких. Вслед за тем велел ниспровергнуть идолов. Ниспровержением прежних предметов почитания (идолов) нужно было показать их ничтожество. Это средство считалось самым действительным почти у всех проповедников. Кроме того, ревность новообращенного не могла позволить Владимиру удержать хоть на некоторое время идолов, стоявших на самых видных местах города и которым, вероятно, не переставали приносить жертвы. «И когда пришел, повелел опрокинуть идолы - одних изрубить, а других сжечь. Перуна приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил 12 мужей колотить его палками. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, - чтобы принял он возмездие от людей. "Велик ты, Господи, и чудны дела твои!". Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли еще они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: "Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдет пороги, тогда только оставьте его»14. Затем приступили к обращению киевского народа. Митрополит и священники ходили по городу с проповедью. По некоторым, очень вероятным известиям, и сам князь участвовал в этом деле. Многие с радостью крестились. Но больше оставалось тех, кто не соглашался на  это. Одни не хотели креститься не по сильной привязанности к древней религии, но по новости и важности дела, колебались. Другие же не хотели креститься по упорной привязанности к старой вере. Видя это, князь употребил средство посильнее: он послал повестить по всему городу "Если не придет кто завтра на реку - будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, - будет мне врагом". Услышав этот приказ, многие пошли охотно, именно те, кто прежде медлил по нерешительности, колебался, ждал только чего-нибудь решительного, чтобы креститься; не понимая еще сами превосходства новой веры пред старою, славяне, естественно, должны были основывать превосходство первой на том, что она принята высшими: «Если бы новая вера не была хороша, то князь и бояре не приняли бы ее», – говорили они. Некоторые шли к реке по принуждению, некоторые же ожесточенные приверженцы старой веры, слыша строгий приказ Владимира, бежали в степи и леса. На другой день после объявления княжеского приказа, Владимир вышел со священниками на Днепр, куда сошлось множество народа. Все вошли в воду и стояли одни по шею, другие по грудь; несовершеннолетние стояли у берега, возрастные держали на руках младенцев, а крещеные уже бродили по реке, вероятно, уча некрещеных, как вести себя во время совершения таинства, а также и занимая место их восприемников, священники на берегу читали молитвы.