Контрольная работа по "Истории"

ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЙ АКАДЕМИЯ ПРАВА И УПРАВЛЕНИЯ

Институт подготовки государственных и муниципальных служащих

Заочная форма обучения

Специальность               - Юриспруденция

              КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА №_____

              КУРСОВАЯ

по ________________________________________________________________

на тему: ___________________________________________________________

__________________________________________________________________

Студентка ______________________ курс ______ уч. группа_______________

Дата отправки в институт               Место работы и занимаемая должность

________________________              _________________________________

              _________________________________

Дата регистрации работы               Индекс, почтовый адрес студента:

_______________________              _________________________________

              _________________________________

              _________________________________

План.

    Введение.

1.      Разработка уложения 1649 года и его источники.

2.      Правовое положение населения. формы землевладения и их правовой статус.

3.      Вещное, обязательственное, наследственное и семейное право.

    Заключение.

                                                       Введение

Конец XVI начало XVII века – один из наиболее тяжелых периодов в истории Русского государства. Из обзора ближайших следствий Смуты и внешней политики государства мы видим, что правительство новой династии стало перед трудными внешними задачами с оскудевшими наличными средствами, материальными и нравственными. Где оно будет искать не достававших ему средств и как найдет их – вот вопрос, который предстоит изучить.

Отвечая на этот вопрос, переберем все наиболее видные явления внутренней жизни государства того времени. Они очень сложны, идут различными, часто пересекающимися и иногда встречными течениями. Но можно разглядеть их общий источник: это был тот же глубокий перелом, произведенный Смутным временем в умах и отношениях. Пошатнулся обычай, на котором держался государственный порядок при старой династии, прервалось предание, которым руководились созидатели и охранители этого порядка. Когда люди перестают действовать по привычке, выпускают из рук нить предания, они начинают усиленно и суетливо размышлять, а размышление делает их мнительными и колеблющимися, заставляет их пугливо пробовать различные способы действия.

Этой робостью отличались и московские государственные люди XVII века. В них обилие новых понятий, плод тяжкого опыта и усиленного размышления, совмещалось с шаткостью политической поступи, с изменчивостью направлений, признаком непривычки к своему положению. Сознавая несоразмерность наличных средств с задачами, которые необходимо было выполнить, они сначала ищут новых средств в старых домашних национальных источниках, напрягают силы народа, чинят и достраивают или восстанавливают порядок, завещанный отцами и дедами. Но замечая истощение домашних источников, они хлопотливо бросаются на сторону, привлекают иноземные силы в подмогу изнемогающим своим, а потом вновь впадают в пугливое раздумье, не зашли ли слишком далеко в уклонение от родной старены, нельзя ли обойтись своими домашними средствами, без чужой помощи. Эти направления сменяются одно другим, во второй половине XVII века идут некоторое время рядом, а к концу его сталкиваются, производя ряд политических и церковных потрясений и, переступив в XVII век, сливаются в петровской реформе, которая вгоняет их в одно русло, направляет к одной цели. В государстве происходит ряд нововведений и создается потребность создать новый свод законов.

Соборное уложение 1649 года — свод законов Русского государства, памятник русского права XVII века, первый в русской истории нормативно-правовой акт, охвативший все действующие правовые нормы, включая и так называемые «новоуказные» статьи.

Вот в общих чертах ход внутренней жизни Московского государства с окончания Смуты до начала XVII века. Теперь обращаюсь непосредственно к изучению «Соборного Уложения 1649 года – кодекс российского крепостничества», а также предпосылок его принятия, источников, содержания и структуры первого печатного памятника.

1. Разработка Уложения и его источники.

По установившемуся порядку московского законодательства новые законы издавались преимущественно по запросам из того или иного московского приказа и обращались к руководству и исполнению в тот приказ, ведомства которого они касались. Там согласно с одной статьей Судебника 1550 года новый закон приписывался к этому своду. Так основной кодекс подобно стволу дерева давал от себя ветви в разных приказах: этими продолжениями Судебника были указные книги приказов. Надобно было объединить эти ведомственные продолжения Судебника, свести их в один цельный свод. Эту собственно кодификационную потребность, усиленную приказными злоупотреблениями, можно считать главной причиной создания нового свода и даже частью определившей самый его характер. Можно заметить или предположить и другие условия, повлиявшие на характер нового свода.

Необычайное положение, в котором очутилось государство после Смуты, неизбежно возбуждало новые потребности, ставило правительству непривычные задачи. Эти государственные потребности скорее, чем вынесенные из Смуты новые политические понятия, не только усилили движение законодательства, но и сообщили ему новое направление, несмотря на все старания новой династии сохранить верность стране. До XVII века московское законодательство носило казуальный характер, давало ответы на отдельные текущие вопросы, какие ставила правительственная практика, не касаясь самых оснований государственного порядка. Заменой закона в этом отношение служил старый обычай, всем знакомый и всеми признаваемый.

Но как только этот обычай пошатнулся, как  только государственный порядок стал сходить с привычной колеи, тотчас возникла потребность заменить обычай законом. Вот почему законодательство при новой династии получает органический характер, не ограничивается разработкой частных, конкретных случаев государственного управления и подходит все ближе к самым основаниям государственного порядка, пытается, хотя и неудачно, уяснить и выразить его начала.

В принятии Уложения свою роль сыграл и мятеж 1648 года, случившийся за полтора месяца до решения государя с думой составить новый свод законов. В этом мятеже явственно вскрылось положение новой династии. Два первых царя ее не пользовались народным уважением. Несмотря на свое земское происхождение, эта династия довольно скоро вошла в привычки старой, стала смотреть на государство, как на свою вотчину, и управлять им по-домашнему, успешно перенимала недостатки прежней династии, может быть, потому, что больше перенимать было нечего.

Три первых царя вступили на престол в незрелом возрасте. Пользуясь сначала их молодостью, а потом бесхарактерностью, правящая среда развила в управлении произвол и корыстолюбие. Злоупотреблению властью правительством также  способствовала привилегированная их наказуемость, а именно то, что царь Михаил обязался людей вельможных родов не казнить смертью ни за какое преступление, а только ссылать в заточение. И при царе Алексее бывали случаи, когда заодно и то же преступление высокие чины подвергались только царскому гневу или отставке, а дьякам, подьячим и простым людям отсекали руки и ноги. Эти обязательства, принятые перед боярами негласно, необнародованные, составляли коренную ложь в положении новой династии и придавали ее воцарению вид царско-боярского заговора против народа. Характерно в этом смысле выражение Котошихина о царе Михаиле, что «хотя он самодержцем писался, однако без боярского совету не мог делать ничего». Народ своим стихийным чутьем понял эту ложь, и воцарение новой династии стало эрой народных мятежей. Царствование Алексея в особенности было «бунташным временем», как его тогда называли.

К тому времени окончательно сложился в составе московского общества и управления тип «сильного человека» или «временника», по тогдашнему выражению. Это – властное лицо, заручившись льготами земледельцев, светский либо духовный, с крепкой верой в свою безнаказанность и достаточно бессовестный, чтобы всегда быть готовым, пользуясь своею мощью и общим бесправием, употребить силу над людьми, «затеснить и изобидеть многими обидами». Это было едва ли не самое характерное и особенно удавшееся произведение внутренней политики новой династии, выросшее в московской правительственной среде из мысли, что царь в ее руках и без нее не обойдется. Простой народ относился к этим временщикам с самой задушевной ненавистью. Московский июньский мятеж 1648 г., отозвавшийся во многих других городах, был ярким выражением этого чувства. Столичное простонародье было особенно обижено сильными людьми, светскими и духовными, патриархом, епископами, монастырями. Выгонные земли города были расхищены и заняты под слободы, загородные дворы и огороды, проезды в окрестные леса распаханы, так что московскому простому обывателю некуда стало "ни выгнать животину, ни проехать за дровами", чего при прежних правителях не было. Июньский бунт и был восстанием «черных людей» против «сильных». Острастка имела сильное действие: двор перепугался, принялись задабривать столичное войско и чернь, стрельцов поили по приказу царя, сам царь во время крестного хода говорил речь народу, звучавшую извинением, со слезами на глазах «упрашивал у черни» свояка и дорогого человека Морозова.

И хотя не летний московский мятеж, скоро отозвавшийся и в других городах, внушил мысль об Уложении – на то были свои причины, он побудил правительство привлечь к участию в этом деле земских представителей. На земский собор, созванный на 1 сентября того же года для выслушивания и подписи свода, правительство смотрело, как на средство умиротворения народа.  Несомненно, эти мятежи, хоть и не были первоначальной причиной предпринятой кодификационной работы, однако они отразились на ее ходе: правительственный испуг испортил дело.

Мысль составить Уложение исходила от государя с тесным собором, то есть правительственным советом, состоявшим из Освященного собора и Боярской думы. В грамотах, разосланных по областям летом 1648 г., было объявлено, что велено написать Уложенную книгу, по указу царя и патриарха, по приговору бояр и по челобитью стольников и стряпчих и всяких чинов людей. Трудно догадаться, когда и как было представлено правительству это челобитье всех чинов, и было ли когда-либо представлено. Говорить от имени всей земли было привычкой московских правительств. При новых царях челобитье "всяких чинов людей" сделалось стереотипной формулой, которой хотели оправдать всякое большое представительное дело: достаточно было какой-либо случайно составившейся группе людей разных чинов обратиться с ходатайством на государево имя, чтобы вызвать указ "по челобитью всех чинов людей".

Приказная подделка под народную волю стала своего рода политической фикцией, сохранившейся для известных случаев доселе??? в виде пережитка с чисто условным значением. Достоверно то, что 16 июля 1648 г. государь с Боярской думой и Освященным собором приговорил выбрать "пристойные к государственным и земским делам статьи" из правил апостольских и святых отцов, из законов греческих царей, а также собрать указы прежних русских государей и боярские приговоры, "справить" эти указы и приговоры со старыми судебниками, а по каким делам в судебниках прежних государей указа не положено и боярских приговоров не было, написать новые статьи, и все это сделать "общим советом". Составить проект Уложения поручено было особой кодификационной комиссии из 5 членов, из бояр, князей Одоевского и Прозоровского, окольничего князя Волконского и двух дьяков, Леонтьева и Грибоедова. Все эти люди не особенно влиятельные, ничем не выдававшиеся из придворной и приказной среды; о князе Одоевском сам царь отзывался пренебрежительно, разделяя общее мнение Москвы; только дьяк Грибоедов оставил след в нашей письменности составленным позднее, вероятно для царских детей, первым у нас учебником русской истории, где автор производит новую династию через царицу Анастасию от сына небывалого "государя Прусской земли" Романова, сродника Августу, кесарю римскому. три главные члена этой комиссии были думные люди: значит, этот "приказ кН. Одоевского с товарищи, как он называется в документах, можно считать комиссией думы. Комиссия выбирала статьи из указанных ей в приговоре источников и составляла новые; те и другие писались "в доклад", представлялись государю с думой на рассмотрение.

Между тем к 1 сентября 1648 г. в Москву созваны были выборные из всех чинов государства, служилых и торгово-промышленных посадских, выборные от сельских или уездных обывателей, как от особой курии, не были призваны. С 3 октября царь с духовенством и думными людьми слушал составленный комиссией проект Уложения, и в тоже время его читали выборным людям, которые к тому "общему совету" были призваны из Москвы и из городов, " чтобы то все уложение впредь было прочно и неподвижно". Затем государь указал высшему духовенству, думным необходимо было знать общественные нужды и отношения, изучить правовой разум народа, а также практику судебных и административных учреждений; по крайней мере, мы так посмотрели бы на такую задачу. В первом деле комиссии могли помочь своими указаниями выборные; для второго ей надобно было пересмотреть делопроизводство тогдашних канцелярий, чтобы найти прецеденты, "примерные случаи", как тогда говорил, чтобы видеть, как решали не предусмотренные законом вопросы областные правители, центральные приказы, сам государь с Боярской думой. Предстояла обширная работа, требовавшая долгих и долгих лет. Впрочем, до такого мечтательного предприятия дело не дошло: решили составить Уложение ускоренным ходом, по упрощенной программе.

Уложение разделено на 25 глав, содержащих в себе 967 статей. Уже к октябрю 1648 года, то есть в два с половиной месяца, изготовлено было к докладу 12 первых глав, почти половина всего с свода; их начал с 3 октября слушать государь с думой. Остальные 13 глав были составлены, выслушаны и утверждены в думе к концу января 1649 года, когда закончилась деятельность комиссии и всего собора, Уложение было закончено в рукописи. Значит, этот довольно обширный свод составлен был всего в полгода с чем-нибудь. Чтобы объяснить такую быстроту законодательной работы, надобно припомнить, что Уложение составлялось среди тревожных вестей  о мятежах, вспыхивавших вслед за июньским московским бунтом в Сольвычегодске, Козлове, Талицке, Устюге и других городах, и заканчивалось в январе 1649 г. под влиянием толков о готовившемся новом восстании в столице. Торопились покончить дело, чтобы соборные выборные поспешили разнести по своим городам рассказы о новом курсе московского правительства и об Уложении, обещавшем всем "ровную", справедливую жизнь.

Действительно, Уложение составлялось наспех, кое-как и сохранило на себе следы этой спешности. Не погружаясь в изучение всего приказного материала, комиссия ограничилась основными источниками, указанными ей в приговоре 16 июля. Это были Кормчая, именно вторая ее часть, заключающая в себе кодексы и законы греческих царей, московские судебники, собственно Судебник царский, и дополнительные к нему указы и боярские приговоры, то есть указные книги приказов. Эти указные книги – самый обильный источник Уложения. Целый ряд глав свода составлен по этим книгам с дословными или измененными выдержками: например, две главы о поместьях и вотчинах составлены по книге Поместного приказа, глава "О холопье суде" – по книге приказа холопьего суда, глава " О разбойниках и о татиных делах"… по книге Разбойного приказа.

Кроме этих основных источников, комиссия пользовалась и вспомогательными. Своеобразное употребление сделала она из памятника стороннего, литовского Статута 1588 года. В сохранившемся подлинном свитке Уложения встречаем неоднократные ссылки на этот источник. Составители Уложения, пользуясь этим кодексом, следовали ему, особенно при составлении первых глав, в расположении предметов, даже в порядке статей, в подборе казусов и отношений, требовавших законодательного определения, в постановке правовых вопросов, но ответов искали всегда в своем туземном праве, брали формулы самых норм, правовых   положений, но только общих тому и другому праву или безразличных, устраняя все ненужное или неродное праву и судебному порядку московскому, вообще перерабатывали все, что заимствовали. Таким образом, Статут послужил не только юридическим источником Уложения, сколько кодификационным пособием для его составителей, давал им готовую программу.