Контрольная работа по "Истории"

        Из-за нехватки промышленных товаров для обмена на зерно, неурожая в ряде районов к январю 1928 года, заготовки хлеба по отношению к предыдущему году упали на 128 млн. пудов, что обострило проблему снабжения жителей городов и военнослужащих.

        Государство прибегло к чрезвычайным мерам – насильственному изъятию хлеба у зажиточных слоев деревни, ограничению рыночной торговли зерном, что было воспринято деревней как отмена НЭПа. Осенью 1928 года озимые посевы сократились, начался массовый забой скота. В конце 1928 - начале 1929 года в городах вновь вводится карточное распределение основных продуктов. Это обеспечило города зерном, но ценой подрыва рыночных отношений в деревне.

       В партии в 1928-1929 г.г. столкнулись две линии. Бухаринская группа «правых» (лидер Коминтерна Бухарин Н.И., председатель Совнаркома СССР Рыков А.И., лидер профсоюзов М.П.Томской, секретарь Московской парторганизации Н.А.Угланов и др.) объясняла кризис просчетами партийно-государственного руководства (неверной налоговой, ценовой, инвестиционной политикой), выступала против применения чрезвычайных мер весной 1929 года, за стабилизацию положения в сельском хозяйстве на основе рыночных методов, постепенное развертывание крупных коллективных зерновых хозяйств, сравнительно умеренные темпы индустриализации на основе сбалансированного подъема тяжелой и легкой промышленности, маневрирование и др.

       Сталинская группы, сформировавшаяся в руководстве партии и страны (генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В.Сталин, председатель ВСНХ СССР В.В.Куйбышев, нарком обороны К.Е.Ворошилов, председатель ЦКК Г.К.Орджоникидзе и др.), считали кризис неизбежным результатом ускоренной индустриализации при отсутствии внешних источников финансирования, измельчания производства в аграрном секторе. Ее программ включала максимальную концентрацию ресурсов в тяжелой промышленности за счет перекачки средств из легкой пищевой индустрии, сельского хозяйства, укрупнение сельскохозяйственного производства на путях коллективизации.

        Объединенный пленум ЦК и ЦКК (апрель 1929г.) выступил в поддержку сталинской группы, а в ноябре 1929 года Бухаринская группа была выведена из состава Политбюро.

       Завершением поворота к курсу «большого скачка» стал конец 1929 года. В статье «Год великого перелома» Сталин обещал, что, если развитие колхозов и совхозов пойдёт усиленным темпом, то «наша страна через три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире».

       Актуальность данной темы заключается в том, что политика «большого скачка» оказала большое влияние на изменение народного хозяйства.

                                                        Индустриализация

       Уже в 1920 году была намечена комплексная программа первоочередного развития средств, производства и машинизации всех отраслей народного хозяйства. При этом подъем экономики страны мыслился как эволюционный процесс, связанный с реальным учетом внутренних ресурсов и сил, а также с налаживанием контактов с капиталистическими странами. Это был знаменитый ленинский план электрофикации России - ГОЭРЛО.

        Однако, в 1925 году прежний подход, в силу ряда причин был сужен. Если в плане ГОЭРЛО говорилось о необходимости подведения машинной базы под все отрасли народного хозяйства, то на XIV съезде ВКП(б) И.В.Сталин определил индустриализацию как генеральную линию партии, нацеленную на превращение СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую их своими силами. Речь шла уже не об оптимальном соотношении тяжелой и легкой промышленности, не о вытеснении машинами ручного труда в городе и деревне. Решающее значение приобретали политические аргументы: наличие капиталистического окружения и курс на построение социализма в одной отдельно взятой стране.

Теперь особую актуальность приобретал вопрос о темпах индустриализации.              Проблема темпов диктовалась рядом объективных обстоятельств: динамичным развитием капиталистического мира и опасностью интеграции Советского Союза в международный рынок, экономическими кризисами западных стран и непредсказуемой опасностью внешней агрессии. Высокие темпы обуславливались также необходимостью преодоления технико-экономической отсталости страны и создания устойчиво развивающейся, относительно целостной, самодостаточной экономики. По образному выражению американского исследователя М.Л.Левина «Россия вроде и восстановила после войны экономику, вроде и размахнулась, но … до уровня 1913 года. Однако к 1928 году она пришла с устарелым оборудованием. Россия бежала от отсталости, но отсталость неумолимо гналась за ней». Как справедливо отметил исследователь данной проблемы М.М.Горинов «Если советское государство хотело остаться субъектом мировой политики, оно не просто должно было завершить индустриализацию, а сделать это как можно быстрее». Большевистское руководство рассматривало индустриализацию в качестве эффективного рычага кардинального переустройства советского общества, его экономической и социально-классовой структуры.

        Первыми документами, в которых излагались основные цели и задачи индустриализации стали директивы, принятые на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года. В вопросе о темпах съезд продемонстрировал довольно взвешенную позицию: «Следует исходить не из максимума накоплений на ближайший год или несколько лет, а из такого соотношения элементов народного хозяйства, которое обеспечивало бы длительно наиболее быстрый темп развития».

        В чрезвычайных условиях конца 1920 -1930-х годов в советской модели индустриализации акцент делается на развитии самых передовых в ту эпоху отраслей: энергетики, металлургии, химической промышленности, машиностроении, являвшихся материальной основой формировавшегося современного военно-промышленного комплекса. В условиях нехватки капиталов этот курс сопровождался сверхцентрализацией экономической жизни, централизованным перераспределением ресурсов в интересах приоритетных отраслей.

       В обостренной обстановке 1928 года, порожденной в немалой степени хлебозаготовительным кризисом зимы 1927-1928 г.г. формировался первый пятилетний план. При его разработке акцент все более смещался на преимущественное развитие производства средств, производства. Как уже говорилось выше, речь в основном шла о развитии отдельных отраслей тяжелой промышленности – металлургии, энергетики и машиностроения. Причем все более заострялся вопрос о форсированном строительстве военных предприятий и всей индустриальной инфраструктуры, обеспечивающей работу оборонного комплекса. Выполнение первого пятилетнего плана началось 1 октября 1928 года.

       Уже в ходе индустриализации большевистское руководство отказалось не только от отправного, но и фактически искорежило и оптимальный план развития народного хозяйства на 1928-1933 годы, непомерно взвинтив темпы промышленного строительства. На XVI съезде ВКП(б), проходившем летом 1930 года, Куйбышев выдвинул лозунг «Темпы решают все!». Такое «подстегивание» привело к прямо противоположным результатам. Первая пятилетка стала временем сооружения котлованов как памятников административного своеволия.

       Ускорение индустриализации в условиях разбалансированности рыночных отношений, растущего бюджетного дефицита и инфляции вело к усилению административных методов хозяйственного руководства. В 1930 году ликвидируется коммерческий кредит, осуществляется переход к централизованному (через Госбанк) кредитованию. В 1930-31 г.г. множественность налогов заменяется одним – налогом с оборота. В условиях роста масштабов сверхцентрализованной индустриализации ВСНХ, объединявшей все отрасли промышленности, перестает справляться со своими задачами и с 1932 года начинает дробиться на все возрастающее количество наркоматов. Промышленность оказалась поделенной между отраслевыми монополиями, производственные программы которых Госплан и Совнарком согласовали путем усиления директивного планирования.

       По мере дальнейшего хода индустриализации правительство столкнулось с целым рядом серьезных трудностей, и, прежде всего в сфере финансирования. При нехватке оборотных средств, галопирующей инфляции руководство неоднократно прибегало к изъятию ценностей у так называемых остатков буржуазных классов. За период индустриализации за рубеж было вывезено огромное количество произведений искусства. В качестве источников финансирования использовалась выручка от продажи хлеба, леса, пушнины и золота.

       Индустриальное строительство было оплачено потом и кровью народа, оно проводилось за счет выкачивания средств из крестьянства, сначала единоличного, а потом колхозного, из рабочего класса и других слоев общества. Это была неизбежная плата за индустриальный рывок.

                              Последствия «политики большого скачка»

      Прямым следствием сталинской политики "большого скачка" и массового террора против крестьян стало разрушение производительных сил деревни и распространение голода, который, в свою очередь, послужил катализатором острейшего кризиса во всех сферах жизни страны. Одним из проявлений кризиса явился новый подъем волны антиправительственных выступлений. В начале 1932 г. массовый характер приняли выходы крестьян из колхозов, в результате чего за первое полугодие 1932 г. число коллективизированных хозяйств, в РСФСР сократилось на 1370,8 тыс., а на Украине – на 41,2 тыс. Крестьяне оказывали сопротивление вывозу хлеба в счет заготовок, нападали на государственные хлебные склады. Весной 1932 г. в связи со снижением норм карточного снабжения хлебом начались антиправительственные выступления также и в городах.

       Нараставший социально-экономический кризис достиг своего пика на рубеже 1932–1933 гг. Урожай 1932 г. был невысоким и к тому же плохо собран. Насильственные государственные заготовки 1932 г., в результате которых из деревень была вывезена большая часть хлеба, привели к жесточайшему голоду в основных зерновых районах страны – на Украине, Северном Кавказе, Поволжье, в Центральном Черноземье. Несколько миллионов крестьян, хотя и пережили голод, приобрели тяжелые хронические заболевания или стали инвалидами. В голодающих районах широко распространилась преступность, включая такие крайние ее формы, как людоедство. Из деревень в города, где хлеб выдавали по карточкам, устремились толпы крестьян и детей, потерявших родителей. Голоду сопутствовали страшные эпидемии. Морозная зима дезорганизовала работу железных дорог, а резкое сокращение отгрузки угля из Донбасса вызвало серьезные топливные трудности. Перечислением подобных фактов и описанием ужасающих бедствий, обрушившихся на страну, можно заполнить еще не один десяток страниц. В мирное время, более чем через десять лет после завершения кровопролитных войн, Советский Союз оказался в положении, напоминавшем военную разруху.

       Все это резко усиливало социальную напряженность. Антиправительственные настроения усугублялись тем, что пик кризиса пришелся на период завершения первой пятилетки, когда настало время выполнять обещания, которые сталинское руководство давало в конце 1920-х гг., поднимая общество на "большой скачок" и расправляясь с призывавшими к осмотрительности "правыми". Мощный пропагандистский аппарат создавал тогда радужные картины недалекого будущего. Многими энтузиастами первой пятилетки двигала вера в скорое строительство социализма, который принесет изобилие ("…Через четыре года здесь будет город-сад!"). Тем горше было разочарование. Подорванная "скачками", страна не только голодала, она переставала верить.

         Как обычно в кризисные моменты, усилилась оппозиция "генеральной линии" и в самой партии. Судя по известным нам материалам, среди членов ВКП(б) распространилось мнение о порочности политики Сталина, осуждение неоправданной конфронтации с крестьянством. Особенно тревожным для сталинского руководства явлением был фактический саботаж чрезвычайных хлебозаготовок многими партийными работниками на местах.

        В таких условиях удержать ситуацию в руках сталинское руководство сумело лишь при помощи жесточайших репрессий. Основными методами хлебозаготовок стали повальные обыски, аресты, расстрелы и депортации крестьян, вплоть до выселения целых деревень. Символом государственного террора в этот период стал закон от 7 августа 1932 г. о защите социалистической собственности. Принятый по инициативе Сталина, он предусматривал расстрел или как минимум 10 лет тюрьмы даже за самые незначительные хищения. Фактически этот закон был направлен против голодающих крестьян, которые пытались срезать на колхозных полях хотя бы несколько колосков хлеба, и поэтому получил в народе название "закона о пяти колосках".

        В целом эти данные показывают, что в период кризиса 1932–1933 гг. в результате арестов, расстрелов, депортаций, исключений из партии пострадало около 2 млн. человек. Вскоре правительству стало ясно, что дальнейшее наращивание террора невозможно даже по чисто техническим причинам. В силу недостатка материальных ресурсов провалились планы создания сети трудовых поселений. До предела были перегружены лагеря, также охваченные голодом.

       В этих условиях руководство страны решилось на достаточно радикальный шаг. 8 мая 1933 г. была принята новая инструкция ЦК ВКП(б) и СНК СССР партийным, советским работникам, органам ОГПУ, суда и прокуратуры по поводу дальнейшего проведения репрессивной политики. Инструкция запрещала массовые выселения крестьян (допускались лишь индивидуальные выселения активных "контрреволюционеров", причем в рамках установленных "лимитов" – 12 тыс. хозяйств по всей стране); должностные лица, не имевшие на то специальных полномочий, лишались права производить аресты, а также применять в качестве меры пресечения заключение под стражу до суда "за маловажные преступления". Был установлен 400-тысячный предельный "лимит" заключенных по линии Наркомата юстиции, ОГПУ и Главного управления милиции (кроме лагерей и колоний). Осужденным на срок до трех лет правительство предписывало заменить лишение свободы принудительными работами до одного года, а оставшийся срок считать условным. Инструкция вновь подтвердила, что осужденные на срок от трех до пяти лет включительно направляются в трудовые поселки, а на срок свыше пяти лет – в лагеря ОГПУ.