Экономическое развитие реформ в России: «шоковая терапия» 90-х, стабилизация и кризис в первое десятилетие XXI в

Что касается добывающей промышленности, а также первичной переработки  минерального сырья и топлива, то здесь наблюдалась иная, более  благополучная картина: производство сократилось в значительно меньшей  степени.

Сильнейший удар кризис нанес  сельскому хозяйству. Продукция  сельского хозяйства сократилась  более чем на 40%, посевные площади - на четверть. Утрачено более 40% поголовья  крупного рогатого скота, в том числе 30% коров, 55% свиней, 70% овец и коз. Снизились  урожайность сельхоз культур  и продуктивность животноводства.

Все это - прямой результат  неконтролируемой либерализации цен  и внешней торговли, прекращения  государственной поддержки сельхозпроизводителей.

Большая часть сельхозпредприятий оказалась убыточной, ведение фермерских товарных хозяйств стало разорительным. На внутренний российский рынок, открытый для внешней конкуренции, хлынул поток зарубежной продовольственной продукции, дотируемой своими правительствами.

В результате всего этого  структурные перекосы в народном хозяйстве России в пользу тяжелой, прежде всего добывающей, промышленности еще более усилились. В  полуразвалившейся  экономике, открытой для мирового рынка, конкурентоспособными оказались лишь отрасли по добыче и первичной  переработке топлива и сырья, да и это было обусловлено непомерно  низкой в сравнении с мировыми стандартами заработной платой. По своей структуре экономика страны приблизилась к полуколониальной, являющейся топливно-сырьевым придатком развитых стран.

Наибольшую опасность  для будущего страны создал начавшийся распад ее производственного и научно-технического потенциала. Он сделал проблематичным и труднодостижимым восстановление экономики страны в будущем.

Был полностью нарушен  процесс воспроизводства основных фондов. Капиталовложения в них сократились  за 1992-1998 годы в четыре раза, не обеспечивая  даже простого воспроизводства и  сохранения производственного аппарата. Фактически прекратилось обновление физически  и морально устаревшей техники. Приостановилось  изготовление металлообрабатывающего оборудования, станков с программным  управлением, роботов, обрабатывающих центров.

В нефтедобывающей промышленности, казалось бы благополучной, ежегодно заменялось 1,5-2% промысловых нефтепроводов при норме не менее 5%. Прирост запасов нефти в 1997 году составил 70-80% от ее добычи при необходимом минимуме в 230%. Устарела значительная часть магистральных трубопроводов, энергетического оборудования, не осуществлялись в нужном объеме меры поддержания плотин, дамб и других крупных объектов. В результате - рост числа техногенных аварий и катастроф с людскими потерями и огромным материальным ущербом.

За несколько десятилетий  ценой огромных усилий в Советском  Союзе был создан уникальный, мощный научно-технический потенциал, сопоставимый с североамериканским и европейским. В нем было сосредоточено около четверти мирового научного персонала. Особенно сильные позиции он занимал в фундаментальной науке. Большая его часть была дислоцирована в Российской Федерации. При всех своих слабостях и недостатках (приборное оснащение и опытно-экспериментальная база, преобладающая ориентация на оборонные нужды) накопленный научно-технический потенциал был одним из главных устоев экономической мощи страны. Обвальное падение производства, в том числе в ВПК, парализовало спрос на научные исследования и разработки. Одновременно резко сократились бюджетные ассигнования на науку. В результате, несмотря на разукрупнение, стало сокращаться число научно-исследовательских организаций, особенно научно-технических подразделений на предприятиях.

Наука и научное обслуживание превратились из наиболее престижной сферы деятельности в одну из самых  низкооплачиваемых отраслей, по существу, в зону бедствия. В начале 90-х годов  началась массовая «утечка мозгов»  за рубеж, часть научных сотрудников  перешла в сферу мелкого и  среднего бизнеса. «Утечка мозгов»  происходила также через скупку зарубежными фирмами за бесценок результатов исследований и разработок, выполненных российскими научными учреждениями.

2. Обнищание населения  и социальная поляризация

Особенно тяжелыми оказались  социальные последствия кризиса, поставившие  под угрозу само существование нации. По всем социальным показателям жизни  населения (уровень и дифференциация доходов, степень удовлетворения социально-культурных потребностей, состояние преступности, динамика рождаемости, смертности и  прироста населения, продолжительность  жизни и др.) ухудшение перешло  критические значения. Потребление материальных благ и услуг снизилось до 40% докризисного уровня.

Большинство семей перешло  в режим выживания. Об этом свидетельствует  резкое повышение доли доходов, затрачиваемых  на продовольствие, и уменьшение доли затрат на приобретение промышленных товаров. Но при этом и питание  населения существенно ухудшилось: сильно сократилось потребление  всех основных продуктов, особенно мяса, молока, яиц, рыбы, возросло лишь потребление  картофеля.

Резко усилилась дифференциация доходов. По официальным данным, в  стране за чертой бедности в 1998 г. оказалось 34,3 млн. человек, то есть 23,4% населения, доходы которых ниже так называемого  прожиточного минимума.

Дифференциация доходов  четко обнаружилась и по отраслевому при-знаку. В экспортно ориентированных отраслях (добыча нефти, газа, цветная металлургия), а также в электроэнергетике и особенно в банковско-финансовой сфере заработная плата в 2-3 и более раз превышала ее средний уровень, а в машиностроении, сельском хозяйстве, здравоохранении, образовании, культуре и науке была значительно ниже его.

Увеличился разрыв в уровнях  доходов населения и в региональном разрезе. В Москве среднедушевые  доходы превышали среднероссийский уровень в три раза, в Санкт-Петербурге – на 20%. Они были выше среднего уровня в областях, прилегающих к границам, через которые шла интенсивная  торговля с зарубежными странами. Вместе с тем в Центральном, Центрально-Черноземном, Северо-Кавказском регионах доходы населения  были значительно ниже среднего уровня, а в ряде областей и республик  приблизились к официальному прожиточному минимуму.

К этому надо добавилось бедственное положение социально-культурной сферы, финансируемой за счет бюджета, - здравоохранения, образования, науки  и культуры. Доля государственных  расходов на социально-культурные нужды  в общественном продукте в годы кризиса  осталась прежней, но ведь он упал более  чем вдвое, а значит вдвое или  больше уменьшились абсолютные расходы  на социальные нужды. Но потребности  населения, например, в медицинском  обслуживании, не уменьшились, наоборот, они даже возросли из-за неблагоприятных  социально-экономических условий  жизни, так же, как не уменьшились  потребности и в образовании, науке и культуре. Снизилось качество обучения в государственных общеобразовательных  и профессиональных учебных заведениях.

Резкое изменение социально-экономических  условий жизни народа отразилось на динамике демографических процессов. Впервые со времени войны смертность превысила рождаемость, и естественный прирост населения сменился его  уменьшением.

Возникает вопрос, как и  за счет чего страна все-таки жила в  условиях обвального падения и растущей дезорганизации экономики. При этом социального взрыва не произошло, хотя подспудно недовольство ситуацией  и политикой властей нарастало. «Секрет» заключен в наличии ряда факторов, которые позволяли в какой-то мере смягчать социально-экономическую и политическую обстановку, но в то же время ухудшали перспективы развития страны, подрывали ее экономический потенциал.

Это, прежде всего, непомерная эксплуатация и растранжиривание природных  ресурсов. Картина такая: производство, а значит и потребность в топливе, сырье и других первичных материалах резко сократились, но их извлечение из недр земных продолжалось полным ходом, если и сократилось, то в значительно  меньшей степени, чем выработка  конечной продукции. «Излишек» топливно-энергетических, сырьевых ресурсов и продуктов их первичной переработки широким  потоком пошел за границу.

Их продажа на мировом  рынке резко увеличилась, по некоторым  позициям в несколько раз.

Поступления в бюджет от производства и продажи за границей товаров топливной и сырьевой групп, а также продуктов их первичной  переработки стали давать львиную  долю доходов госбюджета.

Другой амортизатор кризисных  трудностей - проедание накопленного национального богатства страны, прежде всего ее производственных фондов. Как уже отмечалось, в условиях кризиса не обеспечивалось даже простое  воспроизводство основных фондов. Средства амортизационного фонда частично обесценивались инфляцией, частично использовались не по назначению - для восполнения  недостатка в оборотных средствах  и даже на поддержание доходов. Колоссальным расхищением производственного  потенциала страны и обманом народа обернулась приватизация государственной  собственности с помощью ваучеров. Вместо обещанного возвращения собственности  тем, кто ее создал, в итоге произошла, по сути дела, безвозмездная передача госсобственности в руки бюрократии и дикого полукриминального капитала.

Та же линия была продолжена и на «коммерческом» этапе приватизации. Ценнейшие производственные и инфраструктурные объекты и комплексы, такие, как  «Норильский никель», «Связьинвест», пакеты акций нефтяных, химических, автомобильных компаний за бесценок перешли в распоряжение частных  лиц и коммерческих банков. Выручка  же от акционирования и продажи акций  использована для латания прорех в бюджете, на непроизводительные цели.

90-е годы, безусловно, войдут  в социально-экономическую историю  страны как годы тяжелейшего  экономического кризиса, расхищения  богатств страны, как естественных, так и созданных трудом многих поколений, неслыханного обнищания большинства народа и обогащения узкой группы приватизаторов и олигархов, близко стоявших к государственной власти.

З. Шоковая терапия  и кризис ельцинского режима

Уже в первые дни и недели 1992 года рост «отпущенных» на свободу  цен многократно превзошел публичные  прогнозы Ельцина и Гайдара. Непомерное вздорожание продовольственных товаров повседневного спроса вызвало стихийные протесты населения, особенно в крупных городах. После первого (январского) шокового удара социально-экономическое положение в стране продолжало стремительно ухудшаться. Резко сокращались промышленное производство и налоговые поступления в бюджет. Широкое распространение получили длительные, многомесячные задержки зарплат, стипендий, пенсий и даже детских пособий. В результате «освобождения» цен в первые же месяцы 1992 года оказались практически конфискованными все сбережения населения и предприятий в сберкассах и банках.

Миллионы граждан из сторонников  реформ быстро превращались в их противников. В Москве социальные протесты вылились в перекрытие улиц живыми цепями учителей, в забастовки медиков. Начались протестные выступления в цехах промышленных предприятий, на транспорте и в шахтах.

Радикальные либералы со своей  стороны безуспешно пытались организовать контр митинги в поддержку  правительства и президента.

Кризис социально-экономический  закономерно перерастал в крупномасштабный социально-политический.

Первый парламентско-правительственный  кризис закончился компромиссом. Однако каких-либо существенных выводов исполнительная власть не сделала. Экономическая и  социально-политическая обстановка в  стране продолжала ухудшаться, несмотря на поддержку и кредитную помощь Запада.

В декабре 1992 года на УII Съезде народных депутатов России депутатское большинство категорически отвергло возможность сохранения правительства Гайдара. Но и на этот раз президентско-парламентское противоборство ограничилось шатким компромиссом - договоренностью о проведении в апреле 1993 года референдума по доверию президенту и парламенту.

Нарастание глубокого  кризиса государственной власти становилось очевидным. Она на глазах теряла эффективность и доверие: ни одна из официально провозглашенных  ею целей не достигалась. В обществе нарастала дестабилизация. Положение  в экономике все более ухудшалось. Наблюдались повсеместный рост преступности, разгул коррупции в государственных  структурах. Набирал масштабы и остроту  социальный раскол общества. К концу 1992 года резко сократилось число  сторонников курса радикальных  реформ.

Социальная поляризация  в обществе определяла и раскол во власти. На фоне провальных итогов первого  года чрезвычайных президентских полномочий Верховный Совет России не только перестал поддерживать ельцинско-гайдаровский вариант реформ, но и стал активно  выступать против него, отражая критическое  и протестное отношение абсолютного  большинства населения к результатам  политики правительства.

Весь 1993 год – это обострение противоборства между президентом  и съездовской оппозицией. В начале сентября Ельцин приступил к подготовке силового устранения Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ.

Своеобразной пробой сил  явились первомайские «беспорядки» на улицах и площадях Москвы, жесткие  схватки демонстрантов с силовыми структурами.

21 сентября Ельцин издал  указ № 1400 «О поэтапной конституционной  реформе РФ». Он объявил о  прекращении законодательных, распорядительных  и контрольных функций Съезда  народных депутатов и Верховного  Совета РФ. Конституционному суду  предписывалось прекратить деятельность  до избрания Федерального Собрания. Иными словами, парламент и  Конституционный суд России объявлялись  вне закона...