Экономическое и социальное развитие Польши в конце ХVI – XVIII веке

В середине века стагнация  стала сменяться хозяйственным  оживлением. Более чем вдвое вырос  объем Гданьского хлебного экспорта. Во многих районах, особенно в Великой Польше, помещики переводили крестьян с барщины на чинш. Стала расти производительность труда и урожайность, увеличились объемы внутренней торговли. В магнатских латифундиях снова стали создаваться мануфактуры.

Экономическое развитие Речи Посполитой заметно ускорилось и  позитивные тенденции укрепились во второй половине XVIII века, особенно начиная с 1760-х годов. Стал быстро расти объем зернового экспорта. Правительству удалось стабилизировать кредитно-денежную систему, открыв монетный двор в Варшаве. Стали появляться польские банки  и возникать полугосударственные компании и королевские мануфактуры. Особенно заметны были хозяйственные успехи Великой Польши, где особенно быстро росло текстильное производство.  Впечатляющим был и рост Варшавы, чье население выросло в последние десятилетия XVIII в. с 30 до 100 тыс. человек. Благодаря государственной поддержке начался подъем горнодобычи, создавались новые шахты и восстанавливались старые, развернулась добыча каменного угля.

Характер, масштаб  и причины этого позитивного  сдвига по-разному объясняются историками. Одни считают его вовсе не значительным, учитывая глубину и разрушительность предшествовавшего хозяйственного упадка  и понятие кризис распространяют на весь период вплоть до конца XVIII века. Другие, напротив, подчеркивают быстроту и значительность происходивших перемен, обеспечивших быстрый подъем Польши и усиление государства во второй половине XVIII в.  Так или иначе средний ежегодный рост производства составлял в XVIII в. 0,3 -0,4 % , что дает 30-40% для всего столетия. Это вдвое ниже, чем аналогичные показатели для Англии и Франции, но большой шаг вперед по сравнению с упадком второй половины XVII -  начала XVIII вв. [1, с.399].

Новыми явлениями  в сельском хозяйстве Речи Посполитой в XVIII веке были перевод крестьян с  барщины на чинш и применение наемного труда в помещичьем хозяйстве. Это  было вызвано тем, что старая система эксплуатации крестьянского труда себя исчерпала.  Объем сельскохозяйственной продукции стал возрастать. Наметился прогресс в состоянии орудий производства (снова стали появляться косы вместо серпов,  в деревянном инвентаре становилось все больше железных деталей), расширился масштаб животноводства, появились новые культуры ( табак и картофель), улучшилась агротехника. Однако трудно сказать, был ли подъем производства достигнут за счет роста производительности труда или за счет повторного введения в оборот когда-то заброшенных земель. Известно также, что иногда вводимый чинш был настолько велик, что крестьяне отказывались от него и просили снова вернуться к барщине. В целом, достигнутые в XVIII веке экономические успехи вырастали по-прежнему на феодальной почве и обеспечивались в основной массе крепостным трудом фольварочного крестьянства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА ІІ

«РАЗВИТИЕ РЕМЕСЛЕННО-ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА, ТОРГОВЛИ И ФИНАНСОВ»

XVIII век - эпоха  индустриализации в истории Западной  Европы. По сравнению с этим процессом развитие ремесленно-промышленного производства в Польше выглядит весьма скромно. Но тем не менее в малопольских владениях магнатского рода Малаховских возникли первые металлургические мануфактуры, объем продукции которых был весьма значителен. К концу XVIII века производство железа в Польше составило 1,8 кг на душу населения, в то время как в Германии - 1,2 ( а в Англии - 3,7). В Великой Польше наряду с железоделательными возникли текстильные, фаянсовые, кожевенные предприятия. В 1788 г. в Великой Польше около 2 тыс. ткачей были объединены в нескольких мануфактурах, причем часть их продукция шла на экспорт. Кроме того возникала масса небольших полу-мастерских, полу-мануфактур в сельской местности - мельниц, пивоварен, мастерских по обжигу кирпича. В одной только Великой Польше к концу 1780-х годов насчитывалось 4200 таких предприятий. То или иное мануфактурное предприятие возникало практически в каждой магнатской латифундии. Пример подавали Радзивиллы, в чьих владениях были предприятия по производству полотна, керамики, ковров и пр. Королевская власть предпринимала попытки создать сеть своих собственных мануфактур (особенно знамениты были мануфактуры Тизенгаузена в литовских королевщинах), но эта инициатива оказалась успешной только в добывающей промышленности, прежде всего в соледобыче. Королевская власть выступила и инициатором создания первых акционерных компаний - Компании шерстяных мануфактур, Общества полотняных заводов[2, с.412].

Мануфактуры, как  и сельскохозяйственное производство, опирались главным образом на крепостной труд. Большинство из них просуществовало недолго, а рынок сбыта их продукции оставался очень узким. Экономика, как и прежде оставалась аграрной. Но тем не менее мануфактуры были принципиально новой формой хозяйствования - предприятиями, во-первых, несравненно более крупными, чем средний фольварк, во-вторых, работающими прежде всего на рынок, в-третьих, ломавшими старые цеховые структуры производства. Даже крепостной труд в них по некоторым параметрам сближался с трудом наёмных рабочих, создавая тем самым предпосылки для появления в обществе новой социальной группы.

Вместе с  мануфактурами, работавшими на рынок, формировался и сам рынок, предполагавший достаточно интенсивную торговлю и  денежное обращение. Для его обслуживания нужны были банки - и они стали формироваться в Польше XVIII в.  Создателями их были купцы, и первоначально - иностранные.  В 1723 г.  гугеноты  основали в Варшаве банк, обладавший большим по тем временам капиталом,  ставший во второй половине  XVIII одним из крупных даже по европейским масштабам финансовых учреждений. Вслед за ним стали возникать и другие банки. Финансовая ситуация Речи Посполитой в целом становилась все более устойчивой[2, с.415].

Создателями мануфактур, пайщиками первых акционерных компаний и банков выступали в основном магнаты, поскольку только они обладали достаточным капиталом. Рядом с ними в качестве основателя новых предприятий выступала и королевская власть. Такого типа предпринимательство вряд ли можно назвать капиталистическим или протокапиталистическим. Но встречались и купеческие, и даже крестьянские по капиталу мануфактуры, которые использовали наемный труд и которые без труда могут быть названы капиталистическими. Поэтому невозможно отрицать присутствие в Речи Посполитой второй половины XVIII в. элементов будущего капиталистического уклада в экономике.

Каков был общий  итог экономического развития Речи Посполитой к концу XVIII века? Этот вопрос имеет  значение не только сам по себе, но и  в связи со спорами о причинах разделов Речи Посполитой. Несомненны позитивные изменение и обретение польской экономикой положительной динамики. Несомненно и зарождение элементов нового - капиталистического - уклада в недрах феодального хозяйства. Но не менее несомненно, что все успехи польской экономики выглядят внушительными на фоне предшествовавшего разрушительного кризиса. Кроме того, нужно иметь в виду, что Речь Посполитая складывалась из многих регионов, одни из которых, действительно, двинулись вперед (например Великая Польша), другие оставались глубоко отсталыми (значительная часть Мазовии, Малой Польши, восточных земель). В целом, и в конце XVIII века Речь Посполитая оставалась слабой в экономическом отношении и отсталой с точки зрения социально-производственных структур державой[5, с.150].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА ІІІ

«СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА  ОБЩЕСТВА. ШЛЯХТА                               И МАГНАТЕРИЯ. ГОРОЖАНЕ. КРЕСТЬЯНЕ»

Экономический и политический кризис, в который  погрузилась Речь Посполитая в середине XVII в. сопровождался кризисом традиционных социальных структур. Главной чертой социального кризиса можно считать дезинтеграционные процессы в межсословных и внутри-сословных отношениях, а также  в связях  между территориями Речи Посплитой, между центром и периферией.  В середине же и второй половине XVIII века вместе с экономическим подъемом и политическими реформами традиционная сословно-классовая структура общества стала перестраиваться. Стал меняться облик главных социальных групп, появились новые социальные слои, стал меняться характер межгрупповых связей и отношений между регионами Речи Посполитой.

Едва ли не главная  характеристика в эволюции крестьянства как сословия во второй половине XVII - первой половине XVIII вв. - резкое ухудшение  его материального и правового  статуса и внутренняя дифференциация. В эти годы заметно увеличился удельный вес наиболее бедных слоев деревни - загродников, халупников и коморников. Несмотря на законодательные запреты принимать крестьян без земли, в деревне становилось все больше “люзных людей”, в использовании рабочей силы которых были заинтересованы землевладельцы. С другой стороны, из-за сокращения сферы товарно-денежных отношения и  сужения контактов с городом ослабли связи крестьян с окружающим миром[1, с.400].

Все это сопровождалось усилением власти землевладельца над крестьянами и ограничением их нефиксированных традиционных сословных прав. Связь крестьянина с землей всё чаще рассматривалось не как право неотчуждаемого и наследственного пользования, а как бессрочная аренда.  Это позволяло феодалу сгонять крестьян с земель, продавать их без надела, хотя последнее не получило широкого распространения. Чаще всего такие случаи были как бы наказанием за самовольный уход. Преступлением считался и не санкционированный брак - землевладелец считался вправе распоряжаться жизнью крестьян и в этом отношении. Община как форма корпоративной организации крестьян практически перестала существовать.

В условиях военных  разорений и общего хозяйственного упадка заметно понижалась материальная культура деревни.  Заметно ухудшилось качество жилья и питания, привычным стал голод, о гигиене быта не приходилось и говорить (скотину снова стали содержать в избах), повысилась заболеваемость и смертность, крестьянство просто на просто физически деградировало от недоедания, болезней и чрезмерного труда (барщина доходила до 12 дней с лана в неделю). 

Все это вело к росту напряженности и социальных конфликтов в деревне. Но до сколько-нибудь сильных и продолжительных классовых  конфликтов в собственно польских землях дело не дошло. Даже тогда, когда на Украине вспыхнула крестьянско-казацкое восстание под руководством Богдана Хмельницкого, оно практически не распространилось на польские территории. Правда здесь, в Подгалье в 1651 году действовали отряды крестьян под руководством Костки Наперского,  и в этом движении некоторые историки видели продолжение украинского крестьянского восстания[1, с.409].

Известны и  некоторые другие случаи столкновения крестьян и землевладельцев (например, коллективные отказы исполнять повинности, акты вооруженного сопротивления крестьян произволу землевладельца, организованные совместные уходы  на новые территории), однако в целом польская деревня не столкнулась в годы даже самого жесточайшего кризиса с серьезными крестьянскими выступлениями. Причиной была, видимо, возможность уйти на восточные территории, на которых польское государство было бессильно контролировать крестьянские передвижения.

В середине и  второй половине XVIII века по мере преодоления  хозяйственного положение крестьян стало улучшаться, хотя и очень медленно. Вместе с тем продолжалась социальная дифференциация деревенского населения. Халупники и коморники, которых становилось все больше, иногда уже выступают в качестве рабочей силы в хозяйствах зажиточных крестьян и помещиков. Снова со всей остротой встала проблема “люзных людей”. С другой стороны, стал формироваться слой богатого крестьянства, способного даже участвовать в предпринимательстве. Все это было еще далеко от капиталистического расслоения деревни, но ясно говорило о кризисе феодальных структур и формировании новых социальных групп на селе.

Экономический, политический и военный кризис этого  времени еще сильнее ударил по горожанам. Число их в это время  заметно сократилось, так как  приток новых переселенцев был очень  незначительным и никак не восполнял демографических потерь городов. Участие в политической жизни было практически сведено к нулю, хотя Краков, Вильно и Гданьск (а со второй половине XVII века также Львов, Люблин и Каменец-Подольский) имели право посылать своих наблюдателей в сейм и сеймики.  Города оказались практически в полной зависимости от шляхты, потому что большая часть их лежала в частных владениях, а в городах на королевских территориях значительная часть земли принадлежала феодалам. В правовом отношении горожане оставались также дискриминированы как и прежде          [1, с.415].

Города Речи Посполитой были очень неоднородны  в этническом и конфессиональном отношениях. Здесь были представлены поляки и литовцы-католики, православные украинцы и белорусы, немцы, многие из которых были протестантами, евреи, армяне. Одной из особенностей этого периода было быстрое возрастание удельного веса еврейского населения в городах.  И именно этно-религиозные конфликты, а не столкновения патрициата и плебса или всех горожан - с феодалами стали преобладающей формой внутренней социальной конфронтации в польском городе.

Материальная  культура городов в эти годы деградировала  едва ли не больше, чем в деревне. В прочем многие местечки мало чем отличались от сел. Невежество, жестокость, голод, болезни, страх, темные суеверия стали культурными доминантами городской жизни во второй половине XVII - начале XVIII вв.

Вторая половина XVIII в. принесла стремительное возрастание  социального, экономического, политического  и культурного значения городского сословия в жизни Речи Посполитой. Это производит особенно сильное впечатление, когда мы сравниваем начавшиеся процессы с кризисом польского города в прежнюю эпоху. Особенно заметна была роль Варшавы. В ней и нескольких других крупных городах стал формироваться с одной стороны, пролетариат (или продпролетариат), с другой - слой зажиточных купцов, предпринимателей, банкиров, по стилю жизни близких магнатерии. Одновременно формировались специфические профессиональные группы учителей, врачей, адвокатов, людей искусства - то есть будущая интеллигенция. В годы Великого сейма и по Конституции 3 мая 1791 года польские горожане получили, наконец, ряд важнейших сословных прав - право владеть землей и занимать государственные должности, неприкосновенность личности, ряд новых прав в судопроизводстве.

Социальный  облик шляхетского сословия  переменился  в годы кризиса  в двух отношениях. С одной стороны, магнаты все  более и более отрывались от основной массы шляхты, среди которой все  более многочисленной становилась прослойка безземельной или малоземельной шляхты - голоты. Она попадала в прочную зависимость от магнатов и составляла их клиентелу в политической жизни. Но и средняя шляхта в условиях драматического кризиса фольварочного хозяйства оказывалась в жесткой зависимости от магнатов и составлял другую часть магнатской клиентелы. Та часть средней и мелкой и мельчайшей шляхты, которая оказывалась связана с той или иной латифундией образовала новую группу так называемой “дворской шляхты”.   При этом шляхта одной земли оказывалась оторванной от шляхты других территорий, региональные социальные связи усиливались в ущерб общенациональным[3, с.361].