Характеристика царя Ивана Грозного

Назначение опричнины.

Но, спрашивается, зачем понадобилась эта реставрация или эта пародия  удела? Учреждению с такой обветшалой формой и с таким архаичным  названием царь указал небывалую  дотоле задачу: опричнина получила значение политического убежища, куда хотел укрыться царь от своего крамольного  боярства. Мысль, что он должен бежать от своих бояр, постепенно овладела его умом, стала eго безотвязной думой. В духовной своей, написанной около 1572 г., царь пресерьезно изображает себя изгнанником, скитальцем. Здесь он пишет: "По множеству беззаконий моих распростерся на меня гнев божий, изгнан я боярами ради их самовольства из своего достояния и скитаюсь по странам". Ему приписывали серьезное намерение бежать в Англию.

Итак, опричнина явилась  учреждением, которое должно было ограждать  личную безопасность царя. Ей указана  была политическая цель, для которой  не было особого учреждения в существовавшем московском государственном устройстве. Цель эта состояла в том, чтобы  истребить крамолу, гнездившуюся в  Русской земле, преимущественно  в боярской среде. Опричнина получила назначение высшей полиции по делам  государственной измены. Отряд в  тысячу человек, зачисленный в опричнину  и потом увеличенный до 6 тысяч, становился корпусом дозорщиков внутренней крамолы. Малюта Скуратов, т. е. Григорий Яковлевич Плещеев-Бельский, родич св. митрополита Алексия, был как бы шефом этого корпуса, а царь выпросил себе у духовенства, бояр и всей земли полицейскую диктатуру для борьбы с этой крамолой. Как специальный полицейский отряд опричнина получила особый мундир: у опричника были привязаны к седлу собачья голова и метла - это были знаки его должности, состоявшей в том, чтобы выслеживать, вынюхивать и выметать измену и грызть государевых злодеев-крамольников. Опричник ездил весь в черном с головы до ног, на вороном коне в черной же сбруе, потому современники прозвали опричнину "тьмой кромешной", говорили о ней: "...яко нощь, темна". Это был какой-то орден отшельников, подобно инокам от земли отрекшихся и с землей боровшихся, как иноки борются с соблазнами мира. Самый прием в опричную дружину обставлен был не то монастырской, не то конспиративной торжественностью. Князь Курбский в своей Истории царя Ивана пишет, что царь со всей Русской земли собрал себе "человеков скверных и всякими злостьми исполненных" и обязал их страшными клятвами не знаться не только с друзьями и братьями, но и с родителями, а служить единственно ему и на этом заставлял их целовать крест. Припомним при этом, что я сказал о монастырском чине жизни, какой установил Иван в слободе для своей избранной опричной братии.

Бесцельность опричнины.

Во всяком случае, избирая  тот или другой выход, предстояло действовать против политического  положения целого класса, а не против отдельных лиц. Царь поступил прямо  наоборот: заподозрив все боярство в измене, он бросился на заподозренных, вырывая их поодиночке, но оставил  класс во главе земского управления; не имея возможности сокрушить неудобный  для него правительственный строй, он стал истреблять отдельных подозрительных или ненавистных ему лиц.

Опричники ставились не на место бояр, а против бояр, они  могли быть по самому назначению своему не правителями, а только палачами земли. В этом состояла политическая бесцельность опричнины; вызванная столкновением, причиной которого был порядок, а  не лица, она была направлена против лиц, а не против порядка. В этом смысле и можно сказать, что опричнина  не отвечала на вопрос, стоявший на очереди. Она могла быть внушена царю только неверным пониманием положения боярства, как и своего собственного положения. Она была в значительной мере плодом чересчур пугливого воображения  царя. Иван направлял ее против страшной крамолы, будто бы гнездившейся в  боярской среде и грозившей истреблением всей царской семьи. Но действительно  ли так страшна была опасность?

Политическая сила боярства и помимо опричнины была подорвана  условиями, прямо или косвенно созданными московским собиранием Руси. Возможность  дозволенного, законного отъезда, главной  опоры служебной свободы боярина, ко времени царя Ивана уже исчезла: кроме Литвы, отъехать было некуда, единственный уцелевший удельный князь  Владимир старицкий договорами обязался не принимать ни князей, ни бояр и никаких людей, отъезжавших от царя. Служба бояр из вольной стала обязательной, невольной. Местничество лишало класс способности к дружному совместному действию. Поземельная перетасовка важнейших служилых князей, производившаяся при Иване III и его внуке посредством обмена старинных княжеских вотчин на новые, перемещала князей Одоевских, Воротынских, Мезецких с опасных окраин, откуда они могли завести сношения с заграничными недругами Москвы, куда-нибудь на Клязьму или верхнюю Волгу, в чужую им среду, с которой у них не было никаких связей. Знатнейшие бояре правили областями, но так, что своим управлением приобретали себе только ненависть народа. Так, боярство не имело под собой твердой почвы ни в управлении, ни в народе, ни даже в своей сословной организации, и царь должен был знать это лучше самих бояр.

Серьезная опасность грозила  при повторении случая 1553 г., когда  многие бояре не хотели присягать  ребенку, сыну опасно больного царя, имея в виду возвести на престол удельного Владимира, дядю царевича. Едва перемогавшийся царь прямо сказал присягнувшим боярам, что в случае своей смерти он предвидит судьбу своего семейства при царе-дяде. Это - участь, обычно постигавшая принцев-соперников в восточных деспотиях. Собственные предки царя Ивана, князья московские, точно так же расправлялись со своими родичами, становившимися им поперек дороги; точно так же расправился и сам царь Иван со своим двоюродным братом Владимиром старицким.

Опасность1553 г. не повторилась. Но опричнина не предупреждала этой опасности, а скорее усиливала ее. В 1553 г. многие бояре стали на сторону  царевича, и династическая катастрофа могла не состояться. В 1568 г. в случае смерти царя едва ли оказалось бы достаточно сторонников у его прямого  наследника: опричнина сплотила боярство инстинктивно - чувством самосохранения.

 § 75. Значение и  последствия смутного времени 

Познакомясь с подробностями событий смутного времени, нетрудно понять их общий ход. Начало смут было положено прекращением московской династии, а причины их заключались в недовольстве разных классов московского населения теми условиями жизни, какие создались в Московском государстве. Бояре и княжата были озлоблены гонениями от Ивана Грозного и Годунова. Как только они увидели возможность прекращения московского царского рода, они начали борьбу за власть и влияние, чтобы вернуть себе прежнее, утраченное ими положение при дворе и в государстве и овладеть престолом. От смерти Грозного и до воцарения Шуйского шла борьба дворцовая за царский венец, между различными желателями власти. Подставив против Бориса самозванца, бояре вызвали тем самым народное движение. Самозванца поддержали главным образом люди того класса, который можно назвать казачеством. Составленное из беглых крестьян и холопов, казачество заключало в себе озлобленных и обездоленных людей, оставивших родину из-за угнетений своих господ-землевладельцев. Поднявшись за самозванца, казаки восстали на ненавистное им московское правительство в надежде отомстить ему за свои беды и получить от Дмитрия разные льготы и права. Когда же самозванец погиб от бояр, казачество восстало на боярское правительство Шуйского, уже не заботясь о Дмитрии, а прямо по своей ненависти к угнетателям-боярам, добиваясь низвержения того крепостного порядка, в котором страдали и терпели крестьяне и холопы. Вместо дворцовой борьбы за престол и власть при Шуйском началась борьба общественная — казачества и низших классов населения против бояр и землевладельцев. Эта междоусобная борьба разрушила порядок и расшатала государство. Поляки и шведы воспользовались московскою «разрухою», открыто вмешались в московские дела и достигли успеха: поляки в конце концов овладелиМосквою и Смоленском, а шведы — Новгородом. Тогда на Руси началось патриотическое движение против иноземного господства. Первая попытка выбить поляков из Москвы не удалась, потому что в первом ополчении неосмотрительно соединились слишком разные и враждебные друг другу общественные классы. Казаки поссорились с дворянами и разогнали их, а сами оказались слишком слабы, чтобы завоевать Москву. Тогда дворяне и горожане соединились в одном ополчении одинаково против поляков и против «воров»-казаков и победили и тех, и других. Освободив Москву, они поспешили избрать царя и понемногу прекратили смуту.

Таким образом, смута, поднявшаяся  по поводу прекращения династии в  Москве, прошла три периода: 1) борьбы бояр за власть и престол, 2) борьбы низших классов (казачества) против высших (землевладельцев) и 3) борьбы русских людей вообще с иноземными врагами и своими «ворами».

Тянувшаяся почти четверть столетия смута не могла не оставить глубокого следа в московской политической и общественной жизни. Во-первых, начавшее смуту боярство не только не достигло своих целей, но было совсем разбито смутою. Исчезли из вида главнейшие боярские семьи; одни вымерли вовсе (князья Шуйские, Мстиславские, Воротынские), другие захирели и обеднели (Годуновы, Салтыковы), третьи надолго потеряли свое влияние (князья Голицыны, Куракины). Расстроенное Грозным боярство смутою было добито, и после смуты места родовитых бояр всюду занимают простые дворяне. Во-вторых, не достигло своих целей и казачество. Сколько раз оно ни поднималось против государственного порядка, оно неизбежно терпело поражения. Наконец, главная казачья шайка с атаманом Заруцким убежала вовсе из государства, а прочие казаки поддались земскому ополчению. Заруцкий погиб, а казаки, оставшиеся на «поле» и на Дону, не ходили больше на Москву, а старались сохранять с нею добрые отношения. Они составили на нижнем течении Дона подобие государства, называли себя «войском», управлялись выборными людьми (совокупность которых называлась «старшиною») и свои дела вершили в «кругу» (на сходках). Занимаясь охотою и рыболовством, казаки всю свою боевую энергию направили на татар и турок, оставив пока в покое Московское государство. В-третьих, с расстройством московской аристократии и поражением казачества главную силу в Московском государстве получили люди средних классов — дворяне и горожане. Их ополчение освободило Москву, их земский собор избрал нового государя М.Ф. Романова. Из них составился государев совет (боярская дума) и штат чиновников, которые повели управление государством после смуты. Таковы были последствия смуты для московского общества.

Восстановить суд и  правду, умиротворить народ, потерявший терпение от бессудия, неправды и всяческих насилий во время злостного правления бояр, – вот что стало первою заботою Сильвестра, Адашева и других членов Избранной рады, окруживших юного Ивана Грозного после 1547. 

Судебник 1550 года

Должностных лиц, запятнавших  себя лихоимством и насилием, Избранная рада увольняла с мест; их заменили лучшие люди, «судьи правдивые». Законы Ивана III снова были пересмотрены и дополнены, и в 1550 году по почину Избранной рады явился новый, более подробный Судебник; притом были изданы «Уставные грамоты», дополнявшие его. В отличие от «княжеского» Судебника 1497 новый Судебник 1550 года носит название «царского».

Суд был по-прежнему наместничий, боярский и царский. Церковные дела подлежали суду святительскому.

Уже Иван III в своем Судебнике 1497 строго запрещал судьям брать посулы и лихву с подсудимых и творить неправды и насилия. Но, видно, зло было все еще слишком сильно и давало себя чувствовать. В новом Судебнике 1550 Избранная рада постановила строгие наказания за неправый суд и посулы. «Если окажется, – говорится здесь, – что боярин и дьяк взяли посулы и обвинили не по суду, то на них доправить весь иск и все судебные пошлины втрое и сверх того ценою, какую сам государь назначит. Если дьяк, взявши посул, запишет дело не так, как было на суде, то на нем доправить вполовину против боярина и сверх того посадить в тюрьму. Если подьячий без судьи и без дьяка что-либо запишет не так, как нужно по суду, то подвергается за это торговой казни – битью кнутом».

Главные новинки  «царского» Судебника 1550 состояли в том, что  он для правосудия требовал, чтобы на суде наместников  и волостелей сидели выборные от народа старосты и «целовальники» (то есть присяжные). 

Земское самоуправление

Чтобы избавить народ от насилий  и неправд должностных  лиц, Избранная рада решила дать городским  и сельским общинам  существовавшее кое-где  и раньше право  самоуправления –  возможность самим  выбирать из своей  среды доверенных лиц, «излюбленных людей», земских старост  и целовальников (присяжных), которые должны были всегда присутствовать при судах наместников  и волостелей и  блюсти справедливость. При них обыкновенно был свой дьяк, который записывал все производство дела, а они скрепляли список своей печатью. Выборные люди не только были при суде, но участвовали и в других делах такой самоуправляющейся общины. Опись имущества, раскладка податей, сбор их производились при участии «излюбленных» земских людей. Хозяйственные дела общин, наблюдение за порядком и тишиною (т. е. полицейский надзор), предупреждение преступлений, поимка воров и разбойников – все это лежало на обязанности «выборных людей»: земских старост, сотских и десятских.

Важные судебные дела (уголовные) Избранная  рада передавала губным старостам. Их избирали из детей боярских целым уездом. Уездом назывался город  с волостями, а  волость составляли несколько земледельческих  сел с их землями. В городах и  волостях по-прежнему были государевы наместники и волостели, которые  по старине «кормились»  на счет местного населения; но в условиях самоуправления, при выборных людях  творить злоупотребления  им было трудно: они  могли судить без  земских старост  только служилых государевых  людей. Город или  волость могли  даже и совсем не зависеть от государевых  наместников в  своих домашних делах, стоило лишь вносить  в казну столько  денег, сколько их шло на содержание наместника и волостеля.