Гражданская война в Испании 1936 - 1939 гг

Содержание

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Любая война является бедой для всякого, кто участвует в ней. Но всё же у войн гражданских есть особое горькое качество. Если интернациональные конфликты рано либо поздно заканчиваются подписанием некоторого договора, после которого армии - прежние враги - расходятся, чтобы возвратиться каждая на свою родину, то внутренние сталкивают семьи, соседей, однокашников. А по их заключении наступает неотвратимое «миролюбивое» сосуществование этих однокашников, искалеченное воспоминаниями, злобой, обидами, извинить которые выше человеческих сил.

Любая страница истории - это не только часть нашей жизни, но и опыт - опыт поколений, тот, что невозможно забывать и необходимо ценить. Поэтому актуальность темы обусловлена не только уважением к истории, но и уроками, которые она нам преподаёт.

Объектом исследования в работе является постижение предпосылок, хода и итогов гражданской войны в Испании.

Цель работы: рассмотреть период гражданской войны в Испании 1936 - 1939 гг.

В связи с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:

- охарактеризовать положение Испании накануне гражданской войны.

- выявить причины гражданской войны в Испании.

- рассмотреть ход военных действий.

- влияние политики европейских стран на исход гражданской войны в Испании.

- итоги и результаты гражданской войны в Испании.

 Официально гражданская война в Испании продолжалась три года - с 1936 по 1939-й. Но и многими десятилетиями позднее укрепившееся правительство генерала Франко все ещё вело воображаемую борьбу за «национальную идею», а вернее - за её иллюзию.

Оно пыталось сплотить население против «коммунистической опасности», «масонских» заговоров и прочих столь же эфемерных опасностей. Все это стало неотделимой частью послевоенной системы власти.

Но война испанцев вопреки испанцев не закончилась, её невозможно было погасить при помощи пустых политических девизов.

До начала так называемого «переходного периода» (по-кастильски - «трансисьон») от тоталитаризма к демократии в 70-х годах прошлого столетия говорить о братоубийственной войне доводилось с огромный осторожностью - чувствительная реакция ещё была слишком мощна и диктатор-победитель до поры до времени находился у власти.

Тем более выдающимся достижением на весах истории не только иберийской, но и Запада вообще предстают «натуральная» смена закостенелого режима и установление «правового государства», заявленного первой статьей Конституции 1978 года.

В Испании, безусловно, принято считать, что такой крутой и в то же время бескровный поворот стал вследствие национальной мудрости, но всё же имеет толк выделить три решающих фактора, сделавшие его реальным.

Во-первых, бесстрашно и благоразумно действовал молодой король Хуан Карлос, оказавшийся у власти по воле тирана.

Во-вторых, идеологические противники относительно стремительно обнаружили соглашение (переход к демократии в Мадриде называют даже «революцией по взаимному согласию»).

И наконец, громадную конструктивную роль сыграла сама Конституция 1978 года.

Сегодня, через 70 лет после открытия самой багряной страницы в судьбе Испании, двадцативосьмилетний опыт конституционной демократии разрешает взглянуть на мятеж и режим Франко без предрассудков, без неутоленной жажды мщения, без ненависти - спрятанной либо очевидной.

В последнее время стало распространено -  апеллировать к коллективной памяти.

Что ж, задача сколь похвальна, столь и сложна: рассматривая изменяемость человеческого отношения к одним и тем же событиям, подходить к памяти сердца нужно так, чтобы оказаться выше мечты взять реванш. Следует иметь бесстрашие слушать правду и отдать честь героям, с какой бы стороны «баррикад» они ни находились. Чай героизм-то, в каждом случае, был неподдельным.

Выходит, окрепший дух воли самим своим существованием отменяет заключенный на годы и годы «пакт о молчании». Жгучие испанцы наконец-то готовы посмотреть в лицо фактам.

 

 

1. Общий фон развития

1.1 Предпосылки

 

К 1930 году испанская монархия, прошедшая и до того через множество низложений и реставраций, в следующий раз исчерпала свои источники. Что сделаешь, в различие от республики преемственная власть неизменно нуждается в твёрдой народной поддержке и общей любви к династии - напротив она здесь же теряет почву под ногами. Правление же Альфонса XIII совпало с разочарованием нации в политической системе, введенной в конце XIX столетия премьер-министром Кановасом. То была попытка на британский манер «привить» поочередную смену у государственного руля 2-х больших партий и одолеть таким образом обычно испанскую наклонность к крайнему плюрализму (старая пословица гласит: «У 2-х испанцев неизменно три суждения»). Не получилось. Система трещала по всем швам, выборы бойкотировались.

В 1923 году генерал Примо де Ривера, маркиз де Эстелья (1870- 1930), совершил государственный переворот

Пытаясь спасти престол, король в 1923 году лично санкционировал установление диктатуры Мигеля Примо де Риверы и особым манифестом доверил ему полномочия «железного хирурга» общества. (Самый яркий испанский интеллектуал того времени, Мигель де Унамуно, однако, прозвал генерала «зубодером», за что и лишился поста ректора Саламанкского института.) Соответственно, начался «период лечения». С экономической точки зрения все вначале выглядело достаточно светло: появились огромные индустриальные компании, был дан толчок туристической «разработке» страны, началось солидное государственное строительство. Впрочем общемировой финансовый коллапс 1929 года, очевидный и с каждым днем все больше глубокий раскол между республиканцами и монархистами плюс план новой ультраконсервативной конституции свели «хирургические» усилия на нет и крайне быстро.

Король Альфонс XIII (1886-1941), полиглот и спортсмен, обрек себя на дальнейшее низложение, поддержав диктатуру Мигеля Примо де Риверы

Разочаровавшись в вероятности национального примирения, в январе 1930 года Примо де Ривера подает в отставку. Роялистов это так деморализует, что королю легко физически не получается собрать полновесный кабинет министров. Происходит неотвратимое: антимонархические силы, наоборот, консолидируются. Один из военных округов, знаменитый «вольнодумными» настроениями среди младшего офицерства, даже решается на попытку переворота. Восстание в городе Хака, правда, получается последними усилиями подавить, но абсолютно легитимные выборы 1931 года подводят черту под закостенелым раздором: левые побеждают с подавляющим «счетом». 14 апреля муниципальные советы всех больших городов Испании провозглашают республиканский строй. Известный историк и афорист Сальвадор де Мадарьяга, позднее бежавший от франкистов за рубеж и сыгравший крупную роль в образовании послевоенного интернационального сообщества, писал тогда о своих согражданах: «Они встретили Республику со стихийной радостью, аналогично тому, как радуется природа приходу весны».

Не правда ли, подобное настроение помогает примерно всем революциям и опять возвращается, сколько бы их ни происходило в прошлом (Испания, скажем, пережила пять)? Причем подметьте, народное ликование даже не настоль контрастировало с чувствами «отставленного» монарха, насколько этого дозволено было ждать. Альфонс XIII оставил отвергшим его подданным несколько прочувствованных строк: «Выборы, состоявшиеся в воскресенье, с ясностью показали мне, что сегодня любовь моего народа бесстрашно не со мною. Я предпочитаю удалиться, дабы не толкать соотечественников на братоубийственную гражданскую войну, по требованию народа я осмысленно прекращаю отправление королевской власти и удаляюсь из Испании, признавая её исключительной властительницей своих судеб». На следующий день он уже трясся в личном вагоне, направляясь из Мадрида в Картахену, дабы отплыть от берегов страны, в которую ему никогда теснее не придется возвратиться. По свидетельству приближенных, Его Величество находилось при этом во абсолютно беспечном состоянии духа.

Подобный миролюбивый переход от режима к режиму - на радость властям и народу - казалось, мог каждому послужить примером для подражания в сходных «трудных случаях» и делал честь «милой девочке», как нежно прозвали Республику её радостные последователи. В тот момент никто ещё не знал, что новейший режим откроет ящик Пандоры с «нерушимыми» испанскими вопросами, попытка решить которые определит грядущее страны вплотную до 1936 года. Либо 1975-го, когда скончался генерал Франко? Либо до наших дней?

 

1.2 Борьба с религией за власть

 

В стране со столь долгой католической традицией, как Испания, церковь и по сей день имеет гигантский неформальный вес в обществе (исключительно в сфере образования!), что говорить о тридцатых годах? Безусловно, нападки на косных клерикалов, «исконных противников каждой умственной воли», со стороны республиканцев, были небезосновательными, но, как и следовало ждать и как отметил тот же Мадарьяга, - «оголтелыми». Через месяц после эйфории, 14 апреля, Мадрид проснулся в дыму: горело сразу несколько монастырей. Государственные деятели нового режима отозвались запальчивыми заявлениями: «Все монастыри Мадрида не стоят жизни одного республиканца!», «Испания перестала быть христианской страной!»

При радикальной репутации левых социалистов официальная антицерковная кампания явилась неожиданностью для социума - прямо на глазах изумленного народа, «на законных основаниях» рушился ежедневный порядок жизни: согласно статистике тех лет, больше 2-х третей населения страны регулярно ходили к мессе. А здесь - декреты о разводах и гражданских браках, роспуск ордена иезуитов и конфискация его имущества, секуляризация кладбищ, закроет священнослужителям преподавать. 
Правительство собиралось «каждого лишь» выдернуть из рук «папских ставленников» воздействие и фактическую власть, но, действуя напрямик, лишь вызвало общенациональный ужас.

 

1.3 Время реформ

 

Первая статья новой республиканской конституции провозглашала Испанию в духе времени «Демократической Республикой всех трудящихся» (вовсю набирало силу идеологическое воздействие СССР в Западной Европе). Экономический подъём и предисловие индустриализации страны, последовавшие за диктатурой Примо де Риверы, подготовили к тому же почву для сильного профсоюзного движения, подтолкнувшего Министерство труда во главе с Франсиско Ларго Кабальеро (позднее его прозвали «испанским Лениным») к решительным реформам: было установлено право на отпуск, определены минимальная заработная плата и длительность рабочего дня, возникло медицинское страхование, смешанные комиссии по урегулированию раздоров. Впрочем радикалам этого теснее казалось немного: авторитетные анархисты повели атаку на правительство, требуя полной эмансипации трудящихся. Зазвучали и «роковые слова»: истребление каждой частной собственности. Вновь и вновь мы сталкиваемся с всеобщим знаменателем сходственных обстановок: левые силы разобщены, а следственно, обречены. Лишь в эпизодических обстановках они будут отныне делать заодно.

1.4 Настроения  людей

 

Здесь подоспела и ещё одна губительная угроза для Республики. ещё со 2-й половины XIX столетия самыми преуспевающими областями Испании стали Каталония и Страна Басков (к слову сказать, первенство они удерживают до сего времени), а революционная гласность расчистила путь националистическим настроениям. В тот самый апрельский день, когда родился новейший строй, авторитетный политик Франсиско Масиа провозгласил «Каталанское государство» в составе грядущей «Конфедерации иберийских народов». Позднее, в самый разгар Гражданской войны (октябрь 1936-го), будет принят Баскский статут, от которого, в свою очередь, «отколется» Наварра и едва не «отколется» вовсе уж маленькая глубинка Алава, населенная предпочтительно теми же басками. Иным регионам- Валенсии, Арагону - тоже захотелось автономии, и правительство оказалось вынуждено согласиться на рассмотрение их статутов, только времени теснее не хватило.

 

Третий «нож в спину Республики» — провал её экономической политики. В противоположность большинству соседних стран Европы Испания 1930-х оставалась весьма патриархальной сельскохозяйственной страной. Аграрная реформа уже около столетия стояла на повестке дня, но все ещё оставалась недостижимой мечтой для государственной элиты всего политического спектра.

Антимонархический переворот подарил наконец крестьянам надежду, ведь значительная часть их действительно жила тяжело, особенно в Андалусии, земле латифундий. Увы, меры правительства быстро рассеяли «оптимизм 14 апреля». На бумаге Аграрный закон 1932 года провозглашал своей целью создание «крепкого крестьянского класса» и повышение уровня его жизни, а на деле оказался бомбой замедленного действия. Он внес дополнительный раскол в общество: землевладельцы испугались и преисполнились глухого недовольства. Селяне, ожидавшие более решительных перемен, остались разочарованы.

Итак, единство нации (вернее, его отсутствие) постепенно стало наваждением и камнем преткновения для политиков, но особенно беспокоил этот вопрос военных, которые всегда видели себя гарантами территориальной целостности весьма пестрой в этническом отношении Испании. Да и вообще, армия, сила традиционно консервативная, все более отчетливо противилась реформам. Власти ответили «Законом Асаньи» (по имени последнего, как оказалось, президента Испании), «республиканизировавшим» командование. Все офицеры, которые проявляли колебания с присягой на верность новому режиму, увольнялись из вооруженных сил, правда, с сохранением довольствия. В 1932 году самый авторитетный из испанских генералов, Хосе Санхурхо, вывел солдат из казарм в Севилье. Восстание быстро задавили, но настроения людей в погонах он отразил чётко.

Так республиканское правительство поставило себя на грань банкротства. Оно отпугнуло правых, не выполнило требований левых. Практически вовсех вопросах — политических, социальных и экономических — обострились разногласия, что привело влиятельные партии к прямой конфронтации. С 1936 года она стала и вовсе открытой. Обе стороны естественным образом пришли к логическим завершениям своих идей: коммунисты и многочисленные «им сочувствующие» принялись призывать к революции, подобной Октябрьской 1917 года в России, а их противники, соответственно, — к крестовому походу против «призрака» коммунизма, постепенно обретавшего плоть и кровь.

В феврале 1936 года проходят очередные выборы и атмосфера накаляется уже стремительно. Победа (с минимальным преимуществом) достается Народному Фронту, но главная партия коалиции — Социалистическая «от греха подальше» отказывается формировать правительство. В умах, поступках, парламентских речах появляется лихорадочное возбуждение. Супруга лидера коммунистов, Долорес Ибаррури, известная всему миру под партийной кличкой Пасионария («Пламенная»), вошла, минуя строй солдат, в тюрьму города Овьедо (ни один не посмел остановить — все-таки депутат парламента), выпустила из нее всех заключенных, а затем, высоко подняв над головой ржавый ключ, показала его толпе: «Темница пуста!»