Гай Марий – полководец нового типа эпохи кризиса Римской республики

В 97-м году Марий вернулся в Рим. Он возобновил свои утренние приёмы, но никто не являлся к недавнему кумиру, чтобы выразить ему если уже не восхищение и поклонение, то хотя бы дружеское участие. В одиночестве он предался мрачным мыслям и тешил себя надеждой на новые войны, когда пристыженное отечество вновь призовёт его для своего спасения. Но царил глубокий мир, и было непохоже, чтобы фортуна сулила ему новое появление на политическом горизонте Рима. Спустя семь лет когда ему исполнилось шестьдесят пять лет, Марий снова оказался командующим на полях сражений. Правда не главнокомандующим, а легатом, и на полях уже два столетия мирных – в срединной Италии. В 91-м году началась война между Римом и коалицией его бывших италийских союзников, известная в истории как  «Союзническая война».  40

Назревала она давно. С незапамятных времен римляне заставляли некогда побежденные, а затем зависимые от Рима италийские города поставлять солдат для вспомогательных контингентов римского войска. Их численность все возрастала. Против тевтонов и кимвров под командой Мария сражалось уже  больше  италиков, чем римских  граждан. Между тем солдаты союзников Рима не участвовали в дележе военной добычи, а сами союзные общины  не получали никакой доли в завоеванных вне Италии землях. Зато смертная казнь в  армии, отменённая для римлян, сохранялась для италиков. Правда, италийские купцы в новых римских провинциях пользовались такими же привилегиями, что и римляне, но зато взятая на себя Римом функция надзора  за местным гражданским самоуправлением италиков нередко расширялась до полного беззакония и произвола назначаемых римским претором префектов.41

Союзники издавна пытались добился уравнения в гражданских правах с римлянами. Они обращались за поддержкой то к оптиматам, то к популярам, встречали сочувствие со стороны лучших людей обеих партий, понимавших, что будущее Рима зависит от прочности его союза с италиками. Но все попытки законодательным путем распространить права римского гражданства на союзников наталкивались на упорное сопротивление как узколобых аристократов, так и плебса. И те, и другие с одинаковой тупостью усматривали в этих попытках посягательство на своё неотъемлемое право превосходства над всеми неримлянами. Римский трибун, Марк Линий Друз, предложивший закон о гражданстве союзников потерял поддержку у римского плебса и был убит. Лишившись таким образом последней надежды добиться уравнения в гражданских правах мирным путём, союзные общины объединялись и объявили войну Риму. 42

Первым поднялся г. Аскул, жители которого перебили всех находившихся в городе римлян. После новой неудачной попытки договориться с сенатом италики начали войну. Это была, пожалуй, одна из самых жестоких войн, которую римлянам пришлось вести за своё господство, Армия союзников состояла из 200 000 человек пехоты и конницы. Своей столицей они избрали г. Кофиний, На монетах они чеканили изображение италийского быка, поражаюшего римскую волчицу.43

Римляне могли опереться лишь на разбросанные по Италии колонии и на часть италиков – тех же этрусков и умбров, сохранявших им верность. В армию пришлось принимать даже вольноотпущенников, привлекались отряды провинциалов, некоторые из которых в награду за верность и мужество получали римское гражданство. Но, жестоко ненавидя римлян, провинциалы нередко переходили на сторону их противников. Во главе римского войска стояли лучшие полководцы. Среди них были Марий, Корнелий Сулла, Лициний Красс, впоследствии ставший одним из богатейших и влиятельнейших людей Рима, а теперь только начинавший свою карьеру, и многие другие.44

Однако дела римлян шли плохо. Союзники брали один город за другим; многие города переходили на их сторону. Богачей и знать они истребляли, рабов и бедноту присоединяли к своим войскам. В самом Риме начались волнения должников против ростовщиков. Даже этруски и умбры стали колебаться. Одновременно на востоке началась война с царём Понта Митридатом, создавшим сильное государство. Митридат заключил союз с царём Армении Тиграном и попытался захватить Вифинию и Кападокию, причём местное население охотно его поддерживало. Не только в своих восточных провинциях, но и в соседних царствах, правители которых были во всём покорны сенату, римляне разоряли и угнетали народ. Не удивительно, что, когда Митридат вступил в провинцию Азию, население встречало его, как освободителя. По его приказу в один день во всех городах страны были перебиты жившие там римляне (около 80 ООО человек). Только небольшая кучка местных богачей и знати оставалась на стороне Рима. Утвердившись в Азии, Митридат овладел и Грецией. Стремясь упрочить своё влияние, он освобождал рабов, отменял долги, давал права гражданства неполноправным жителям городов – метэкам. Италики подумывали о возможности союза с Митридатом. Положение Рима становилось угрожающим.45

Сенат был вынужден в 89-м году принять закон, предоставляющий полное римское гражданство всем италикам, которое в двухмесячный срок прекратят военные действия против Рима. Этим они добились раскола в лагере союзников и сумели в течение ещё одного года одолеть тех из них, кто, не доверяя римлянам, стремился сокрушить до конца их гегемонию в Италии. В 88 г. до н.э. война была окончена.  Правда, чтобы ослабить их влияние, они не были распределены между всеми 35 трибами, а организованы в 10 новых триб, так что старые граждане всегда могли сохранить большинство при голосовании. Но всё-таки массы крестьян и сельской бедноты влились в число римских граждан. Силы демократии как будто получили новое мощное подкрепление. Борьба между оптиматами и популярами должна была разгореться с новой силой.46

Это не замедлило произойти в связи с вопросом о том, кто должен быть назначен главнокомандующим в войне с Митридатом, сулившей в богатой Азии завидовал добычу. На этот пост претендовал поддерживаемый оптиматами Сулла, бывший консулом в 88 г. до и. э., и старик Марий, снова вернувшийся к политической жизни в качестве представителя популяров. За Мария стояли его ветераны, надеявшиеся нажиться под начальном своего старого главнокомандующего, и новые граждане которым было обещано распределить их по всем 35 трибам. Соответственные законы были приняты народным собранием по предложению народного трибуна Сульпиция Руфа. Однако армия Суллы уже готовившаяся отплыть в Азию, не желала терять своих надежд на военную добычу и потребовала, чтобы Сулла вёл её на Рим, где укрепился Марий. Впервые город стал ареной войны между двумя римскими армиями. Бой закончился победой Суллы. Марий и виднейшие его сторонники были объявлены врагами народа, их имущество было конфисковано, всякому вменялось в обязанность убить их. Однако многим удалось бежать. Сам Марий и часть его единомышленников нашли убежище в Африке. Передавали, что один римский раб был потрясён, увидев его сидящим па развалинах Карфагена. Этот образ некогда покрытого славой полководца у развалин могущественного в прошлом города надолго стал символом переменчивости и непрочности счастья и силы.47

Одержав победу, Сулла отменил законы Сульпиция Руфа и провёл мероприятия, которые должны были усилить аристократию. В сенат было принято 300 новых представителей знатнейших семей, законы могли поступать на рассмотрение народного собрания, лишь получив утверждение в сенате; голосование должно было происходить не по трибам, где преобладали бедняки, а по центуриям, составленным, как во время Сервия Туллия, согласно имущественному цензу; власть народных трибунов сводилась на нет, за ними сохранялось только право ходатайствовать за отдельных граждан. Проведя консульские выборы на 87 г. до н. э., причём, несмотря на всё противодействие аристократии, одним из консулов был избран популяр Цинна, Сулла со своей армией отбыл в Азию.48

Как только Сулла и его войско покинули Италию, Цинна предложил в Народном собрании возвратить тех, кто был выслан Суллой из Рима и восстановить отмененный им закон Сульпиция о распределении новых италийских граждан и вольноотпущенников по всем тридцати пяти трибам. Против этого решительно выступил второй консул, Октавий. Его поддержали многие коренные римляне, не желавшие усиления влияния италиков. Между тем последние в большом количестве прибыли в Рим. Те и другие были вооружены, и очень скоро собрание перешло в настоящее сражение. Цинна пытался призвать на помощь рабов, обещая им, как всегда, свободу. Но призыв этот успеха не имел, и ему пришлось бежать из Рима. 49Дальнейшие его действия Аппиан описывает следующим образом:

"Тогда Цинна устремился  в близлежащие города, незадолго  до того получившие права гражданства, в Тибур, Пренесте и в прочие, вплоть до Нолы. Всех их он подстрекал отложиться от римлян и при этом собирал деньги на войну. В то время как Цинна был занят этим, к нему прибежали некоторые сенаторы, разделявшие его образ мыслей: Гай Милоний, Квинт Серторий, Гай Марий второй (сын Мария — Л.О.). Сенат постановил отрешить Цинну от консульства, лишить его гражданских прав за то, что он, будучи консулом, оставил город, находившийся в опасном положении, и объявил свободу рабам. Вместо Цинны консулом был избран Луций Мерула..."50

Между тем Цинна добирается до Нолы, где находится еще одна римская армия. Жалобами на бесчинства сулланцев в Риме, подкупом и посулами ему удается склонить солдат на свою сторону. Он объезжает и другие союзные города, старается убедить новых граждан в том, что они обмануты, и призывает поддержать его борьбу за их равноправие с римлянами. Наконец, собрав и вооружив на деньги союзников значительное войско, Цинна, следуя по стопам Суллы, идет военным походом на Рим. Консулы Октавий и Мерула готовятся к обороне.51

Марий в это время вместе с другими изгнанниками и их рабами (всего около 500 человек) приплывает в Этрурию, обходит тамошние города и села, силой освобождает рабов, согласных следовать за ним, и, сформировав, таким образом, целый легион, спускается к югу. Становится лагерем в низовьях Тибра, оснащает корабли и отрезает Город от снабжения продовольствием. Затем посылает гонца к Цинне, предлагая свою поддержку. Тот в это время уже находится под стенами Рима и через глашатаев вновь предлагает свободу рабам. Теперь, видя, что сила на стороне Цинны, они охотно бегут к нему из осажденного города. Цинну готовы поддержать и многие малоимущие граждане Рима (особенно ввиду наступающего голода), и солдаты, находящиеся под командой Октавия. Сенату не остается ничего другого, как вернуть Цинне звание консула и отдать город, а также себя на его милость. Сенаторы лишь просят Цинну воздержаться от кровопролития. Он обещает, но отказывается подкрепить свое обещание клятвой. Предоставим еще раз слово Аппиану:

"Принести клятву Цинна  счел ниже своего достоинства, а обещал только, что по своей  воле он не будет виновен  в убийстве хотя бы одного  человека... Марий, стоявший около  кресла Цинны, держал себя спокойно, но по насупленному выражению  его лица видно было, какая  ожидается резня. Сенат принял условие Цинны и пригласил его и Мария войти в город... Марий иронически заметил, что для изгнанников нет входа в город. И тотчас же трибуны постановили аннулировать изгнание Мария и всех прочих, изгнанных в консульство Суллы.

Лишь тогда Марий и Цинна вступили в город. Все встречали их со страхом. И, прежде всего, стало подвергаться беспрепятственному разграблению имущество тех лиц, которые, по мнению Мария и Цинны, были их противниками. Октавию они еще раньше послали клятвенное ручательство его безопасности, а жрецы и предсказатели предвещали Октавию, что с ним ничего худого не произойдет. Однако друзья его советовали ему скрыться. Но Октавий, объявив, что он, как консул, никогда не покинет города, оставив его центральную часть, прошел со знатнейшими лицами и с частью войск на Яникул (холм на другом берегу Тибра — Л.О.) и там сел в консульском одеянии на кресло, имея по сторонам, как консул, ликторов с фасками. Когда к Октавию устремился с несколькими всадниками Цензорин, когда снова друзья Октавия и стоявшее около него войско убеждало его бежать и даже привели к нему коня, Октавий и тогда не двинулся с места и ожидал смерти. Цензорин отрубил ему голову и принес ее Цинне. Впервые голова консула была повешена на форуме перед ораторской трибуной. Потом и головы всех прочих убитых стали вешать там же. И эта гнусность, начавшаяся с Октавия, не прекратилась и позже применялась в отношении всех тех, кто был убит их врагами. Тотчас же рассыпались во все стороны сыщики и стали искать врагов Мария и Цинны из числа сенаторов и так называемых всадников. Когда погибали всадники, дело этим и кончалось. Зато головы сенаторов, все без исключения, выставлялись перед ораторской трибуной. Во всем происходившем не видно было ни почтения к богам, ни боязни мести со стороны людей, ни страха перед мерзостью таких поступков".52

Аппиан описывает целый ряд эпизодов этой охоты за людьми, называет еще с дюжину имен и заканчивает свое описание так: "Никому не разрешено было предавать погребению кого-либо из числа убитых; тела их растерзали птицы и псы. Безнаказанно убивали друг друга политические противники; другие подвергнуты были изгнанию, у третьих было конфисковано имущество, четвертые были смещены с занимаемых ими должностей. Законы, изданные при Сулле, были отменены. Все друзья его предавались смерти, дома их отдавались на разрушение, имущество конфисковывалось, владельцы его объявлялись врагами отечества. Искали даже жену и детей Суллы, но они успели бежать". 53

Городские ворота были закрыты. Пять дней и ночей без перерыва продолжалась бойня в Риме. А потом еще в течение нескольких месяцев по всей Италии разыскивали и расправлялись с успевшими скрыться противниками Мария и Цинны. Хотя зачинщиком всей смуты следует считать Цинну, вдохновителем и непосредственным руководителем резни был Марий. Плутарх пишет, что, когда Цинна, убедившись в победе, уже смягчился, свирепость Мария все возрастала. Один его взгляд или молчание в ответ на приветствие означали смертный приговор. Безжалостными исполнителями запоздалой мести полубезумного старика некогда унижавшим его аристократам была толпа приведенных им в Рим рабов. Празднуя свою свободу, они и сами, без приказаний, грабили, убивали и насиловали всех, кто попадался под руку. 54

У Цинны не хватало ни сил, ни мужества обуздать ненасытную ненависть своего союзника. Он даже вынужден был провести его избрание вместе с собой консулом на следующий, 86-й год. Так осуществилась лелеянная Марием в течение последних тринадцати лет мечта — он стал консулом в седьмой раз. Но если в первые свои консульства Марий был гордостью своих сограждан, в шестом сделался их посмешищем, то теперь он стал предметом страха и ненависти всего римского народа. Быть может, за исключением некоторых богачей и банкиров из числа популяров, которые сказочно наживались на дешевых распродажах имущества, конфискованного у жертв террора. К счастью для римлян, через шесть дней после вступления в должность Марий заболел горячкой и спустя неделю умер.

Так закончилась долгая жизнь Мария, сына батрака, семь раз римского консула, победителя Югурты, реформатора войска, спасителя отечества от нашествия варваров, тирана и палача. Главными стимулами этой жизни были неуемное честолюбие, зависть в сочетании с комплексом неполноценности и месть за перенесенные унижения. В ней были и взлеты на вершины славы, и жалкая роль предателя, и восторженное поклонение народа, и бесславное забвение, и, наконец, гнусная жестокость.55

Заключение

Хотя мы видим Гая Мария жестоким по последним событиям в его жизни, но всё же он сыграл большую роль в истории древнего Рима. Он несомненно гениальный полководец. Несмотря на то, что он не был рожден в Риме (родился в г. Арпинум), считал себя истинным римлянином и всю свою жизнь стремился стать «первым человеком в Риме». Ему это удалось: Гай Марий семь раз избирался консулом, а его военный гений остался вне досягаемости от его конкурентов - современников. Гай Марий сыграл огромную роль в создании военной реформы, которая значительно повысила боеспособность  римской армии. Преобразованные Марием легионы доказали свою высокую боеспособность, разгромив кимвров и тевтонов и во многом обеспечив успех Рима в ожесточенной войне с италийскими союзниками, а также в других внешних и внутренних войнах. В его реформе важнее всего было то, что теперь служить могли все римские граждане без ограничения ценза, т.е. и безземельные, и неимущие. Таким образом, из крестьянского ополчения войско превратилось в хорошо обученную, профессиональную армию. Не имеющие имущества солдаты возлагали свои надежды на военную добычу и награды (прежде всего земельные наделы) по завершении службы. То и другое мог им предоставить удачливый и влиятельный военачальник. Но и он, со своей стороны, рассчитывал на поддержку (политическую, а при случае и военную), которую окажут ему, если потребуется, благодарные ветераны. Марий и его противник Сулла ввели такую «поддержку», когда преданные им войска брали Рим, в арсенал средств борьбы за власть.