Древняя история Воронежского края

Присоединение к Москве Рязанского княжества в 1521 г. завершило объединение  русских земель в единое централизованное государство. Удачные походы Ивана IV на Волгу в 1552 и 1556 гг. привели к  ликвидации Казанского и Астраханского  ханств. Но южные границы России по-прежнему нуждались в защите. Для наблюдения за продвижением крымских татар, постоянно нападавших на южнорусские  рубежи, в XVI в. была организована сторожевая служба. Она состояла из сторож и станиц. Сторожа – это наблюдательный пункт, на котором находилось несколько всадников-сторожей. Они контролировали определенный участок на пути возможного прихода татар. Станица – это конная разведка. Станичники должны были доехать до указанного места, выяснить обстановку, вернуться и доложить об увиденном. Кроме того, далеко в степи с ранней весны и до поздней осени устанавливались крупные сторожевые посты, на каждом из которых насчитывалось от нескольких десятков до ста сторожей. Два таких сторожевых поста располагались в пределах современной Воронежской области.

Один находился недалеко от г. Лиски, другой – недалеко от места впадения р. Вороны в р. Хопер. Для затруднения подхода татар к крайним русским городам правительство практиковало также поджог травы в степи на огромной территории. Известно, например, что в 1571 г. такой поджог травы был организован в пределах нынешней Воронежской области.

 И все же этих  мер было недостаточно. Южные  и юго-восточные границы России XVI в., по существу, оставались открытыми.

В XVI в. татары совершили множество  крупных и мелких набегов на Русское  государство. Во время крупных набегов  в походах участвовали десятки  тысяч татар-конников. Каждый всадник  был вооружен саблей, луком и колчаном с 18-20 стрелами, ножом, шилом, огнивом  для добывания огня и длинными ременными веревками для вязания  пленных.

В поход татары отправлялись обычно летом, но иногда совершали и  зимние набеги. Придя в район, заселенный русскими или украинцами, татарское  войско применяло метод облавы. Отряды по несколько сот человек рассыпались  по деревням, окружали их, а затем  начинали грабить, жечь, резать тех, кто  сопротивлялся. Заканчивался набег  уводом оставшихся в живых здоровых мужчин, женщин, детей, а также быков, коров, лошадей, овец, коз. Домашний скот использовался в хозяйстве кочевников. Пленников продавали на рабских  рынках Северного Причерноморья  и Средиземноморья.

Кроме крымских татар во второй половине XVI в. на юге России появляется еще один сильный и опасный противник ногайские татары. После разгрома Астраханского ханства часть ногайских татар, живших здесь, откочевала на крымскую сторону и заняла территорию на правом берегу Волги и Прикубанье (от Кубани до Дона). Во главе этих татар стоял мурза Казы Ураков. Он основал улус Казы Уракова, или Малую Ногайскую орду. Казы Ураков стал союзником крымского хана и турецкого султана. При нем обозначилось четкое направление Ногайской татарской дороги. Она пролегла восточнее Дона, через верховья р. Битюга в пределах современной Воронежской области, между реками Польным Воронежем и Цной и далее к юго-восточным рубежам России. Наряду с татарскими дорогами, шедшими со стороны Крыма (Муравской, Изюмской и Кальмиусской), Ногайская дорога (сакма) в XVI в. и позже находилась под пристальным вниманием русского правительства. По ней ногайские татары вторгались в пределы, рязанских, рижских, шацких и других юго-восточных русских земель и так же, как и крымские татары, грабили и сжигали населенные пункты, вытаптывали поля, угоняли скот, убивали и уводили в рабство тысячи русских людей.

Исторический опыт подсказывал, что предупреждать жителей пограничных районов о приходах татар мало, нужно было давать отпор татарам впереди окраинных южнорусских районов до того, как они вступят в пределы постоянных населенных пунктов. С этой целью в конце XVI в. правительством было решено строить города-крепости далеко в степи, на пересечении или вблизи татарских дорог. По предположению доктора исторических наук, профессора В.П. Загоровского, в ноябре 1585 г. было решено построить две такие крепости: на крымской стороне Дона – Ливны, на ногайской стороне – Воронеж. Немалую роль в основании названных городов сыграли появление в 1585 г. польско-литовских военных отрядов в пределах современной Воронежской области, а также близость вольницы донских казаков. Несколько позже на крымской стороне было поставлено еще 6 городов-крепостей: Елец (1592 г.), Белгород (1596 г.), Курск (1596 г.), Оскол (1596 г.), Царев-Борисов (1599 г.), Валуйки (1599 г.).

К сожалению, царский указ об основании города-крепости Воронежа не сохранился или пока не найден учеными. Сохранилась лишь выдержка из этого  указа, в которой не называется дата основания Воронежа и которая  помещена в распоряжении боярина  Н.Р. Юрьева о реорганизации сторожевой службы на южной окраине России от 1 марта 1586 г.

Из распоряжения боярина  Юрьева, если читать его внимательно  и вдумчиво, ясно, что 1 марта 1586 г. в  Москве заседала правительственная  комиссия. Она обсуждала вопрос об организации сторожевой службы на юге  России на 1586 г. К началу работы комиссии воронежский воевода, подобно тому, как это делал воевода г. Ливен, прислал свои предложения о расстановке  сторож в зоне Воронежа. Для подтверждения  существования на 1 марта 1586 г. "нового" города Воронежа в распоряжение об организации сторожевой службы на юге  России и был включен отрывок  из царского указа об основании Воронежа. Существуют и другие версии о дате основания Воронежа, но пока они  не получили научного подтверждения.

Город-крепость Воронеж был  поставлен на правом крутом берегу p. Воронежа, примерно на том месте, где сейчас находится главный корпус Воронежского государственного университета (Университетская площадь, 1). Его окружали крепостные стены высотой 6 м. Среди стен возвышались башни высокой до 20 м. С трех сторон воронежскую крепость защищал крутой обрыв к реке, с четвертой был прорыт глубокий ров. На случай осады крепость имела тайник – подземный ход к реке. И башни, и стены имели бойницы для пушек и были хорошо приспособлены для обороны крепости.

Руководил строительством Воронежской  крепости Семен Федорович Сабуров. Выходец из знатного боярского рода, С.Ф. Сабуров был назначен сюда правительством и стал первым воронежским воеводой. Ему помогали дети боярские (мелкие помещики) Василий Григорьевич Биркин и Иван Никитович Судаков (Мясной).

Строителями и первыми  жителями Воронежа были русские служилые люди: стрельцы, казаки, пушкари, воротники. Cтроили крепость, несли пограничную службу и, если было, вступали в открытый бой с татарами.

Исторический документ

Распоряжение боярина  Н.Р. Юрьева о реорганизации сторожевой службы на южной окраине России:     1 марта 1586

"И 94-го году марта  в 1 день боярин Никита Романович  Юрьев сей росписи слушал и  приговорил: на Осколе усть Убли и на Дону на Богатом затоне стоялым головам не стояти. По государеву цареву и великого князя Федора Ивановича всея Руси и указу и по приговору бояр князя Федора Ивановича Мстиславского с товарыщи на Сосне, не доезжая Оскола два днища, потавить велено город Ливны, а на Дону на Воронеже, не доезжая Богатово затону два днища, велено поставить город Воронеж. А быти на Ливнах и город ставити воеводе князю Володимеру Васильевичю ольцову-Мосальскому да Лукьяну Хрущеву, на Воронеже – воеводе Семену Федоровичу Сабурову, да Ивану Судакову, да Василью Биркину. И каковы будут вести на Ливнах про приход воинских людей на государевы украйны, и с Ливен посылати с вестьми на Воронеж, а с Воронежа по тому ж на Ливны с вестьми посылати. А ехати которыми дорогами поближе и бережнее, а сторожи воеводам поставити, присмотря в которых местех пригоже, и станицы по тому ж посылати присмотря. Да о том же отписати к государю. И воеводы с Воронежа и с Ливен к государю писали и сторожевые росписи прислали. А куды с Ливен на Воронеж и с Воронежа на Ливны для вестей и станицы посылати к которым урочищем не прислали..."

На высоких кручах, поросших дремучим лесом, встал Воронеж-город. Его деревянные стены и восемнадцать сторожевых башен возникли враз, за одно лето: Москва велела строить не мешкая, – на краю степи нужен был город-крепость, чтобы зорко глядеть на юго-восток, блюсти Русь от разбойничьих набегов кочевых племен. С высоких крепостных стен глядели стрельцы в неохватные синие просторы заречья: далеко в степь, в Дикое поле, уходили конные разъезды казаков-раз­ведчиков.

Исторический документ

Описание Воронежской  крепости:      1678 г.

«По книгам с Воронежа стольника  и воеводы Максима Карташова, город Воронеж построен вновь  в 179 году на реке Воронеже на Крымской стороне… Город Воронеж рублен в  дубовом лесу, накрыт тесом, по городу 17 башен, в том числе 5 башен с  проезжими воротами, 12 башен глухих, в том большом городе малый  городок, в том городке 2 башни  старые, не крыты. По мере около всего города и с башенными стены 801 сажень, около города с 3 сторон ров в глубину 3 сажень, во рву честик, да подле рву бит частокол, а с 3 стороны города река Воронеж, из малого городка тайник, в тайнике колодезь родник…»

До середины семнадцатого века тревожной жизнью живут воронежские  степи. Еще нет-нет да вспыхнет зарево пожара то над Нелжей-сельцом, то над карачунской обителью; нет-нет да налетят ночным воровским набегом на беззащитную деревеньку шумные шайки вершников.

Россия в XVII в. была феодальным государством. Крепостной гнет усиливался. Чтобы заинтересовать мелких служилых людей в пограничной военной службе, им раздавались в Воронежском крае земельные участки. Это не было случайностью. Земля в то время была главной ценностью в жизни людей. Владея землей, служилые люди как бы экономически подтверждали свое положение хотя и мелких, но все же феодалов. Земли же в малоосвоенных районах юга России было очень много. Однако, военные походы часто отрывали людей от земледелия и скотоводства. Их хозяйства разорялись. По мере того, как роль Белгородской черты как оборонительного сооружения к концу XVII в. снижалась, положение служилых людей в Воронежском крае все больше осложнялось. В государстве шел постепенный процесс создания русской регулярной армии, и правительство переставало проявлять заинтересованность в военной службе стрельцов, казаков, пушкарей. Мелких служилых людей стали облагать большими налогами, угнетать, как крестьян. В Воронежский край стали переселяться помещики-феодалы. Складывается крупное помещичье землевладение. В крупных феодалов постепенно превращаются Воронежские монастыри – Успенский мужской монастырь, Алексеевский Акатов мужской монастырь и Покровский женский монастырь. Самый богатый среди них – Алексеевский Акатов монастырь в 1674 году одевается в камень. Вместо деревянной церкви при монастыре в этом же году строятся каменная церковь и каменная колокольня. Колокольня, или звонница, как говорили в те времена на Руси, была особенно интересной. Выполненная в шатровом стиле, она являлась типичной русской постройкой.

Полуразрушенная каменная звонница Акатова монастыря и сейчас украшает Воронеж, напоминая о том далеком  времени (находится она на улице  Освобождения Труда). Каменные постройки  Акатова монастыря долго были единственными каменными сооружениями не только в Воронеже, но и во всем крае.

ПОСТРОЕНИЕ РУССКОГО ФЛОТА  НА РЕКЕ ВОРОНЕЖ

Подъем социально-экономической, политической и культурной жизни  Воронежского края в конце XVII – первой четверти XVIII в. был вызван оживлением внешнеполитической деятельности России на юге. Окрепшее к этому времени Российское государство начало открытую борьбу с Турцией и Крымским ханством. Однако первый Азовский поход Петра I в 1695 г. закончился неудачей. У русской армии не было морских судов, и турки беспрепятственно подвозили по морю подкрепление в крепость. Стало ясно, что без военного морского флота Россия взять Азов не сможет.

Подготовку ко второму  Азовскому походу Петр I решил начать со строительства военных морских  кораблей в Воронеже. В Воронежском  крае в то время росли превосходные корабельные леса. Местные воронежские  жители имели долголетний опыт построения речных судов, лодок, плотов. Наконец, река Дон служила прямой дорогой от Воронежа до Азова.

Таким образом, история Воронежа и Воронежского края конца XVII – первой половины XVIII в. тесно связана с  именем и деятельностью Петра I. В феврале 1696 г. Петр I впервые приехал в Воронеж. С 1696 г. по 1722 г. Петр I неоднократно бывал здесь, иногда жил по несколько месяцев. С Воронежским краем в значительном мере связано начало самостоятельной деятельности Петра I как государственного деятеля, дипломата, военного полководца и кораблестроителя. Воронеж при Петре I на короткое время стал важнейшим политическим, административным и культурным центром на юге России. Сюда для переговоров приезжали послы из Пруссии и Дании. Отсюда уезжал видный русский посол Емельян Украинцев для заключения перемирия с Турцию, и Петр I составил для него специальные инструкции. Здесь проходили военные советы, на которых принимались важные государственные решения. Первый военно-морской устав, известный как «Указ по галерам», Петр I написал лично, плавая по Дону и Воронежу. Вместе с Петром I в Воронеж и Воронежский край в конце XVII – первой четверти XVIII в. приезжали А.Д. Меньшиков, Ф.М. Апраксин и многие другие государственные деятели.

Изменился внешний вид  Воронежа. Центр его с правого  высокого берега переместился к реке. Здесь на берегу реки между современными улицами Чернышевского и Большой  Стрелецкой в конце 1695 – начале 1696 г. была заложена судостроительная верфь. На острове, образованном двумя протоками  Воронежа, было построено адмиралтейство. В него входили цитадель (крепость) и цейхгауз (здание для хранения военного имущества). Рядом с адмиралтейством  расположился парусный двор, на котором  изготовляли парусное полотно для  судов.

Приречный уголок Воронежа сделался его центром, самой людной частью. Верфи, цейхгауз, парусный двор располагались  на острове, связанном со старым городом  деревянным мостом. Чуть ли не каждый день спускались на воду суда – галеры, брандеры, галеасы; от зари до зари тысячи людей  создавали России флот.

Исторический документ

Выдержки из писем Петра I о судостроении в Воронеже в 1696 г.:

Ф.Ю. Ромодановскому, 23 марта 1696 г.

«А о здешнем возвещаю, что галеры и иные суда строятся; да нынче же зачали делать на прошлых неделях два галиаса».

Т.Н. Стрешневу, 2 марта 1696 г.

«Здесь, слава Богу, все  здорово, и суды делаются без мешкоты, только после великого дождя был великий мороз так крепкий, что вновь реки стали, за которым морозом дней с пять не работали; а ныне три дня как тепло стало».