Древние города Казахстана

Высокого уровня достигла в это время торговля. Международная торговля по Шелковому пути известна по сведениям средневековых авторов. При раскопках и в кладах найдены импортные изделия — художественная посуда, монеты. Крупными торговыми центрами оставались Исфиджаб, Кедер, Отрар, Тараз, Навакет, Баласагун. К ним прибавились такие города северо-восточного Семиречья, как Каялык, Ики-Огуз. В Испиджабе имелись крытые рынки и рынок полотна, караван-сараи. Некоторые из караван-сараев были населены купцами из Самарканда и Нахшеба, а купцы из Исфиджаба ездили с товарами в Багдад, торговцы из Исфагана имели свои караван-сараи в Шельджи.

Развивается торговля города с округой и степью. Известны некоторые  из товаров, которые попадали в казахстанские  города из степи, — козьи шкуры  и меха.

Для IX—XII вв. характерен рост товарно-денежных отношений, вытеснявших  натуральный обмен. Работают монетные дворы в Исфиджабе, Отраре, Таразе, Яссах,

Рост городского населения  потребовал увеличения товарности сельского  хозяйства. Поэтому совершенствовалась система искусственного орошения. Ее развитие хорошо прослежено на материалах Отрарского оазиса.

Как и раньше садоводство, виноградарство, огородничество, полеводство, придомное скотоводство играли важную роль в хозяйстве горожан.

В IX—XII вв. наблюдается заметное изменение в развитии городской  культуры. Вовлечение юга Казахстана и Семиречья в сферу политических, экономических и культурных отношений  Халифата, Саманидского, Караханидского государства сблизили исследуемую  область со Средней Азией. Важную роль в развитии городской культуры стала играть новая религия —  ислам.

Культура племен и народностей Казахстана в раннем средневековье

О культуре племен и народностей , населявших территорию Казахстана в  период раннего средневековья (VI – XII вв.), сообщают письменные, археологические  и эпиграфические (надписи на надгробных камнях) источники.

Культура племен и народностей VI – XII вв. преемственно связана с  культурой племен и народностей  предшествующей эпохи и, в зависимости  от природных, экономических и политических условий, развивалась неодинаково. Развитию культуры способствовали торговые связи населения Казахстана с  Китаем, Средней Азией, Волжской Булгарией, Киевской Русью, которые осуществлялись по Великому шелковому пути. В культуре этого времени характерным является рост городов, подъем городской жизни.

В X – XII веках в Казахстане шел процесс быстрого роста городов, значительное оживление городской  жизни. На карте Казахстана появился ряд новых городов – Карачук, Карнак, Каялык, Еки-Огуз, Ашнас и  др. Только в Илийской долине кроме 10 городов предшествующего периода, возникло еще 56 городов. Десятки городских  поселений образовались в Чуйской  и Таласской долинах, а также  на Сырдарье.

С развитием феодальных отношений  средневековые города меняли свою планировочную  структуру. Вместо древних городов-крепостей  появились укрепленные цитадели, окруженные кольцом оборонительных стен. Цитадели Средней Азии назывались шахристаном, где находились культовые  здания, базары, жилые дома знати. При  дальнейшем росте экономического значения городов в низ стали возникать  предместья – рабады, заселенные беднотой.

Крупнейшим из казахстанских  городов был Отрар. По сравнению  с VI – IX вв. площадь его увеличилась  в несколько раз, вместе с рабадами он занимал около 200 гектаров. Стены  окружали не только шахристан, но и  рабад.

В одном дневном переходе от Отрара находился округ Шавгар. Это территория современного Туркестана. В XI веке Шавгар пришел в упадок, и  столица округа была перенесена в город Ясы, где в конце XII века был построен мавзолей Ходжа Ахмета Ясауи. С тех пор город стал религиозным центром.

В числе крупных городов  юга Казахстана были Испиджаб, Сыгнак. Развалины Испиджаба находятся  сейчас недалеко от Шимкента. В X – XII вв Испиджаб был известен как центр  транзитной торговли. Сыгнак являлся  центром кыпчакского объединения, на его месте сейчас находится  городище Сунак-ата.

Крупнейшим центром политической, экономической и культурной жизни  Семиречья был Тараз. В округе Тараз, вдоль рек Талас, Аса и  других тянулись цепи городов и поселений  – Кулан (Луговое), Мерке, Аспара, Баласагун  и др. кулан был крупным центром VII века. В Чуйчкой долине наиболее известным городом была Аспара. В  долине реки Или находились города Каялык, Тальхиз, Еки-Огуз и др.

Таким образом, как письменные, так и археологические материалы, а также памятники архитектуры  свидетельсвуют о развитии городской культуры

Развитие материальной культуры

Развитие материальной культуры нашло свое выражение в изготовлении орудий труда. В VI – VIII веках основные виды орудий труда преимущественно  изготавливались из железа. Развитие древней металлургии явилось  важным стимулом для роста кузнечного дела. В рассматриваемый период, т.е. VI – XII вв., в городах кузнечное  дело достигло высокого уровня. Производство орудий, металлической утвари и украшений  имело в этот период уже ремесленный  характер.

Развитие материальной культуры происходило в жилище и предметах  домашнего обихода. В VI – XII вв. летние жилища были двух типов: юрта, покрытая войлоком, и подвижное жилище на колесах. Они конструктивно отличались друг от друга. Юрта имела круглую  форму, состояла из основания - кереге и сферического свода. Подвижное  жилище на колесах делалось обычно богато, обтягивалось шелком и узорчатым  войлоком. Подвижные жилища принадлежали богатым людям. Зимние жилища строили  из глины, дерна, камыша, а в лесных районах – из рубленого дерева.

Предметами домашнего  обихода племен средневекового Казахстана считались: деревянная кровать (тосагаш), сундуки, стеганые одеяла, большой круглый  стол, колыбель.

Развитие феодальных отношений  вело к постепенной ломке натурального хозяйства сельских общин. Увеличивался спрос на ремесленную продукцию  гончаров, стеклодувов, ювелиров, оружейников, кузнецов, резчиков по дереву, кости, камню. Все шире стала распространяться поливная керамика, которая обжигалась в гончарных печах.

При раскопках города в  слое X – XII веков был обнаружен  инструментарий ювелира. Интересная коллекция  украшений найдена в Отраре. Это  бронзовый браслет с восьмигранными головками на концах, налобная тесьма с нашивными бронзовыми шариками, образующими сложный узор, бусы из полосчатого стекла и голубой  пасты, поясная бляшка с арабской надписью.

Широко использовались в  качестве материала кость и рог. Из кости изготавливались амулеты, рукоятки для ножей, игральные кости, заколки, булавки, пуговицы.

Высокохудожественные изделия  из металла, драгоценных камней, бусы из перламутра, кораллов и лазурита, изделия из нефрита и зеркала  являлись предметами транзитной торговли между странами.

Развитие духовной культуры

К духовной культуре мы относим  продукты деятельности человека в сфере  сознания. Это в первую очередь  язык, письменность, устное творчество и литература, наука и искусство, религия.

Начавшиеся в VI в., бурные политические процессы, приведшие к  расцвету, а затем и упадку Тюркского  каганата, значительно изменили лингвистическую  карту Казахстана. В VIII-X вв., ирано-язычные  кочевники Средней Азии и Южного Казахстана под влиянием тюркских племен Жетысу переходят на огузский язык, выделившийся из восточной группы тюркских языков. Из этой же группы выделяются карлыкский, уйгурский, а также огузо-уйгурские  языки народов Алтая и Сибири. В то же время на базе кангарского  языка начинает складываться кыпчакский (древне-казахский) язык, а булгарский распадается на два диалекта - камских  и азовских булгар.

В VI-VIII вв. среди тюрко-язычных  племен Казахстана существовала устно-поэтическая  традиция, восходящая к еще более  ранней эпохе. Фольклор находил свое выражение и в поэтической, и  в прозаической форме. Раннюю форму  народного творчества представляют бытовые песни, связанные со свадебными и похоронными обрядами, народный календарь, а также исторические предания, легенды, сказки, пословицы, поговорки и загадки.

Письменная литература развивалась  преимущественно в городах. Однако литературный язык оставался пестрым, неоднородным. В XI-XII вв. появляются уже  крупные литературные произведения. Крупнейшим произведением поэтического творчества этой эпохи является поэма  «Кутатгу билик» (Благодатное знание). Она написана Юсуфом Хас-хаджибом из Баласагуна для одного из правителей Караханидского государства Сатук  Богра хана.

Значительное место в  культурной жизни городского населения  занимали произведения дервишских поэтов, проповедников культа ислама. Среди  этих писателей наиболее крупным  был Ходжа Ахмет Яссави, проповедник  ислама XI-XII вв. С его именем связана  мечеть, построенная Тимуром в  конце XIV-начале XV вв. в Туркестане. Он написал сборник стихов «Дивани  Хикмет» (Книга о премудрости).

Младшим современником, учеником и единомышленником Яссави был Сулеймен Бакыргани, известный так же как  Хаким Ата. Книга Сулеймена Бакыргани, написанная под влиянием «Дивани  Хикмет», называется «3амму назир китабы» (Книга о конце света). Основная мысль произведения - все на Земле  и хорошее и плохое, создано  по воле Бога. Когда наступит конец  света, погибнут все грешные и  святые, ангелы и черти, вся Вселенная, останется лишь Бог, который вновь  создаст мир, и все возвратится  к жизни.

Кроме литературы и устного  творчества, в городах Казахстана широкое распространение получают научные знания. Знания кочевников по астрономии, географии и другим естественным наукам в средние века получают новое оформление в виде научных трактатов, большая часть  из которых, к сожалению, до нас не дошла. Нам известны имена многих ученых - уроженцев Казахстана, но особое место среди них занимает Абу  Насыр Аль-Фараби. Аль-фараби был  ученым-энциклопедистом, внесшим значительный вклад почти во все отрасли  научных знаний. Все науки он разделял на теоретические (логика, естествознание, математика) и практические (этика, политика). Его перу принадлежит  множество трактатов по философии, логике, математике, медицине, астрономии, социологии, юриспруденции, физике, теории музыки. Продолжив и развив учение Аристотеля, Аль-Фараби при жизни  удостоился почетного звания «Второй  учитель» (после самого Аристотеля).

Кроме Аль-Фараби земля Отрара воспитала еще двух знаменитых ученых того времени. Аббас Жаухари, также  родившийся в Отраре, занимался астрономией  и математикой, вместе с Аль Хорезми  принимал участие в составлении  астрономических таблиц, и сегодня  поражающих своей точностью.

Лингвистикой и географией занимался Исхак Аль-Фараби, другой земляк Абу Насыра. Известным географом  был Жанак ибн Хакан-ал-Кимаки, родившийся на берегах Ертиса. Но особое место в этом списке по праву принадлежит  прекрасному лингвисту и географу Махмуду ибн ал-Хусаин ибн Мухаммед Ал- Кашгари, автору «Диуани лугат  ат-тюрк»

Верования и религии  раннесредневекового населения  Казахстана Верования и религии кочевого населения, а также жителей городов и поселений раннесредневекового Казахстана отличались пестротой.  
Основой религии древних тюрок было поклонение Небу (Тенгри) и Земле (Земле-Воде). В этой паре божественных сил основным было Небо. Именно по воле Неба, считали тюрки, правили каганы, которые именовались «Небоподобными и на Небе рожденными»: «Небо, руководя со своих (небесных) высот отцом моим Ильтериш-каганом и матерью моей Ильбильгя-катун, возвысило их (над народом)». Тюркские каганы в своих надписях постоянно призывают Небо быть благосклонным к ним. Небо, Земля-Вода, верили они, спасали тюркский народ в лихую годину.  
Следующим по значению было женское божество Умай- покровительница домашнего очага и детей. Кроме того, Умай входила в триаду высших божеств тюрок и покровительствовала всем их делам. Это видно, например, из памятника в честь Тонь- юкука, где при описании одного из удачных походов тюрок говорится: «Небо, (богиня) Умай, священная Земля-Вода вот они, надо думать, даровали нам победу!». Культ Умай сохранялся у некоторых тюркоязычных народностей Алтая еще в конце XIX в.  
Важное значение в верованиях всех тюркоязычных племен раннего средневековья имел культ священных гор (ыдук баш), бытовавший в Южной Сибири еще в прошлом веке. Древние тюрки особо почитали «священную Отюкенскую чернь» (Хан- тайские горы), дух которых считался покровителем казанского рода. Там находилась «пещера предков», где, по тюркским сказаниям, волчица родила предков тюрок. Раз в год каган приносил здесь жертвы.  
Землю и воду, леса и горы населяло, по представлениям тюрок, множество духов, которых время от времени было необходимо умилостивить жертвами. Подземным царством, куда переселились, по поверьям, души людей после кончины, управлял бог смерти и владыка подземного мира Эрклиг. Его имя упоминается в одной из енисейских рунических надписей.  
Описанные верования были общими для древнетюркских племен, в том числе и для огузов, карлуков, кимаков, кыпчаков. Об этом, в частности, свидетельствуют те краткие и отрывочные характеристики верований тюрок, которые встречаются в средневековых арабских и персидских сочинениях. Вот как пишет о религии тюрок Средней Азии арабский географ ал-Макдиси (Х в.): «Тюрки говорят бир тенгри, подразумевая под этим «един~ господь». Некоторые из них утверждают, что тенгри — это название небесной голубизны, а некоторые из них говорят, что тенгри — это небо».  
О почитании тюрками огня и об очищении огнем сообщает византийский посол Земарх. В частности, Менандр, описывая прибытие Земарха к тюркскому кагану, пишет: «Некоторые люди из этого тюркского племени, о которых уверены, что они имели способность отогнать несчастье, пришли к Земарху, взяли вещи, которые римляне везли с собой, сложили их вместе, потом развели огонь сучьями дерева ливана, шептали на скифском языке какие-то варварские слова и в то же время звонили и ударяли в вимпан над поклажею. Они внесли в круг ливанскую ветку, которая трещала от огня, между тем, приходя в исступление и произнося угрозы, казалось, они изгоняли лукавых духов. Им приписывали силу отгонять их и освобождать людей от зла; отвратив, как они полагали, все несчастья, они провели самого Земарха через пламя и этим, казалось, они и самих себя очищали».  
Многие арабские авторы пишут о тюркских «колдунах», которые будто бы способны вызвать холод и дождь путем магических манипуляций. О вере тюрок в магию, в шаманские камлания пишут и персидские историки и географы.  
Умерших тюрки хоронили по древнему шаманскому ритуалу. В источниках сохранились описания похорон: покойника помещали на возвышении в юрте. Рядом с юртой родичи клали принесенных в жертву овец и лошадей, затем семь раз объезжали юрту по кругу. Каждый раз, проезжая перед входом, разрезали себе лицо и плакали; далее в назначенный день «брали лошадь, одежду и вещи покойника и сжигали их вместе с трупом умершего. Затем собирали пепел, чтобы захоронить его в подходящее время: если кто умирал весной или летом, тогда ждали, пока травы и. листья деревьев не становились желтыми, если кто умирал осенью или зимой, тогда ждали, пока распустятся и расцветут деревья. Тогда вырывали могилу и хоронили (пепел) ... После похорон они накладывали камни и ставили на них памятный столб; Количество камней находилось в зависимости от количества людей, которых убил при жизни умерший. Затем вешали все головы принесенных в жертву овец и лошадей на столб».  
Однако со временем погребальный обряд изменился и умерших стали хоронить в земле, в ямах, и насыпать курганы из земли или камня.  
Наряду с собственными верованиями в VI — IX вв. среди тюркоязычного населения Центральной Азии и вслед затем Средней Азии и Казахстана получили распространение религиозные системы, созданные иными цивилизациями: буддизм, манихейство, христианство.  
В конце IX — начале Х вв..началась исламизация тюркоязычного населения Средней Азии и Восточного Туркестана, но этот процесс получил развитие в более позднюю эпоху.  
Буддизм наиболее рано из всех «великих религий» стал пользоваться популярностью в аристократической среде первого Тюркского каганата. Как сообщает Бугутская надпись (VI в.), уже Таспар-Каган попытался внедрить буддизм в качестве государственной религии. Он призвал в страну индийского проповедника буддизма Чинагупту, построил храм и учредил буддийскую общину. При его дворе жили и согдийцы-буддисты. Сама Бугутская надпись написана письмом, характерным для буддийских сутр на согдийском языке. В буддизме правители каганата видели ту универсальную форму религии, которая могла помочь созданию некоторой идеологической общности в очень разнородной по своему составу державе.  
На востоке и западе каганата буддизм долгое время сохранялся в качестве сект; некоторое распространение он получил у енисейских кыргызов и кимаков. Бронзовое зеркало с рунической надписью, найденное в погребении знатной кимакской женщины в Восточном Казахстане, украшено буддийской сентенцией на тюркском языке. Археологические исследования установили, что буддизм в Средней Азии и Казахстане имел гораздо большее распространение, чем это представлялось раньше. В VII— VIII вв. он занимал в городах Семиречья прочные позиции, о чем говорят раскопки двух будийских храмов на городище Ак-Бешим (Суяб).  
Находки из храмов свидетельствуют о том, что в буддийские общины входили как согдийцы, так и представители тюркоязычного населения.  
Манихейские и христианские (несторианские и яковитские) общины существовали в VI — IX вв. в городах вдоль «великого шелкового пути». В манихейском сочинении «Священная книга двух основ» (VIII в.), написанном, «чтобы пробудить веру в стране десяти стрел», т. е. в Западнотюркском каганате, упомянут «золотой город Аргу-Талас» (т. е. Тараз) и еще четыре семиреченских города, в которых имелись манихейские обители.  
Основным центром несторианства в Средней Азии был Мерв, где существовали многочисленные монастыри и жил митрополит. В VII в. митрополия существовала и в Самарканде"'. Видимо, отсюда несториане проникли в Семиречье и на юг Казахстана. На рубеже Ъ'111 — IX вв. несторианский клир добился обращения в христианство джабгу карлуков и образования/особой карлукской митрополии. Согласно источникам, христиане были и среди джикилей. В Таразе, Мирки действовали церкви, в низовьях Сырдарьи проживали христиане.  
При раскопках Тараза в слое VI — VIII вв. извлечен сосуд с сирийской надписью с именем владетеля или мастера. Сирийцы и выходцы из Сирии, как известно, в то время исповедовали несторианство. К этому же времени относится и каменная ступка из развалин средневекового Испиджаба. Она украшена рельефным изображением символов христианства — креста и голубя. В Семиречье найдена глиняная плитка с несторианским рельефом .  
Особый интерес в связи с распространением христианства в Семиречье представляют два серебряных блюда, получивших известность в литературе как аниковское и григоровское. Изображения на них, как убедительно доказано, содержат сюжеты из раннехристианской иконографии. Оба блюда были сделаны в Семиречье.  
Археологические раскопки на семиреченском городище Ак- Бешим открыли остатки раннесредневековой церкви.  
Часть согдийского населения Тараза сохраняла зороастрийскую религию, о чем свидетельствует зороастрийское кладбище в Таразе.  
В зороастризме важное значение имеет обряд поддержания неугасимого огня. Для этого служили специальные жертвенники — аташданы, изображения которых хорошо знакомы по сасанидским монетам.  
При раскопках городищ в раннефеодальных слоях собрана коллекция светильников, имеющих вид чаши на подставке. Подставки зачастую оформлялись в виде лап хищника, а поверхность чаши их украшалась изображениями собак или фазанов.. При раскопках цитадели городища Баба-Ата в центральном помещении дворцового комплекса обнаружен толстый слой золы, что позволяет предположить отправление здесь религиозных обрядов, связанных с культом огня.  
Таким образом, в эпоху раннего средневековья религиозные воззрения оседлого и кочевого населения Казахстана отличались многообразием и синкретизмом. Унаследованные от древности верования и обряды причудливо сочетались со сложными религиозно-мифологическими системами, характерными для классового общества.  

Язык и письменность 
В первых веках новой эры на территории Казахстана складывается несколько древнетюркских языковых групп: булгарско-хазарская, западнотюркская (огузская), карлукская. Эти этнические группы были смешанными по определяющим их языковым признакам из-за постоянного изменения состава входивших в них племен, а также скрещивания и взаимовлияния самых различных племенных диалектов. В среде западнотюркских и карлукских племен существовали племена, говорившие на так называемых «джекающих» диалектах, о чем свидетельствуют иноязычные письменные источники.  
Например, в армянских источниках содержится рассказ о походе в Закавказье в 627 г. западнотюркского «Джебухакана». Здесь явно отражена тюркская диалектальная «джекающая» форма титула государей Западнотюркского каганата, ябгу-каганов. По арабским и персидским источникам, государи семиреченских (алтайских) и тохаристанских (бадахшанских) карлу- ков именовались в VII — VIII вв. то «ябгу», то «джабгу». В этом чередовании отразились различный племенной состав карлукского союза племен, различия племенных диалектов.  
В VIII — Х вв., первоначально в Прииртышье, складывается. значительная древнетюркская языковая группа — кимакско- кыпчакская. Характеризующие ее памятники относятся уже к началу II тыс. н. э. Следует, однако, подчеркнуть, что если кып- чаки как племенное объединение имеют весьма древнюю историю, то кимакский (йемекский) племенной союз, в состав которого несколько столетий входили кыпчаки, занимая там обособленное положение, сформировался в VIII — IX в. из весьма разнородных племен и племенных групп, принесших в Прииртышье, самые различные древнетюркские диалекты " 
Наряду с языками тюркской группы в Южном Казахстане и, Семиречье в зоне оседло-земледельческой и городской культуры продолжала сохраняться иранская (по преимуществу согдийская) языковая группа. В той же среде имелись очень небольшие группы населения, говорившие на одном из семитских языков — сирийском. Позднее сюда проник другой семитский язык, язык завоевателей Средней Азии, арабов, но он бытовал здесь в очень ограниченной сфере религиозной и юридической практики после принятия в Х в. некоторыми тюркскими племенами ислама. В Северном Казахстане к концу 1 тыс. н. э. завершился процесс постепенного вытеснения тюркскими языками угорских языков.  
Таким образом, середину и вторую половину первого тысячелетия нашей эры возможно рассматривать как начальный период тюркизацыи населения степей к западу от Алтая и вплоть до, Поволжья, включая Прикаспийско-Приаральский регион, где сформировалось в VIII — Х вв. государство огузов, а также тюргешско-карлукское (западнотюркское) Семиречье. Древне-тюркские языки и диалекты распространялись по всей этой территории как в результате миграции сюда из Центральной Азии тюркских племен, так и в результате ассимиляции части местоного населения в тюркоязычной среде.  
В VI — VII вв. тюркоязычные племена Центральной и Средней Азии, входившие в состав Тюркского каганата, уже пользовались собственным письмом. Очевидно, необходимость в письме, возникла из нужд административной и дипломатической практики, из потребности в фиксации государственных актов и государственной традиции; определенную роль могли играть и религиозные мотивы.  
Иноземные источники сообщают о деревянных дощечках, на которых у тюрок наносились резы (знаки?) при исчислении «количества требуемых людей, лошадей, податей и скота». Вместе с тем тюркские послы снабжались грамотами. Так, прибывший в 568 г. в Константинополь, ко двору Юстина, тюркский посол согдиец Маниах привез послание от кагана, написанное, как рассказывает византийский историк Менандр, «скифскими письменами».  
О том, что это были за «письмена», можно судить по древнейшему сохранившемуся памятнику Тюркского каганата — Бугутской надписи из Центральной Монголии. Стела с надписью была водружена на кургане с захоронением праха Махантегина, брата и соправителя одного из первых тюркских калганов Таспара (572 — 581) примерно через 15 лет после посольства Маниаха. Надпись сделана на согдийском языке. На одной из сторонстелы имелась почти полностью уничтоженная эрозией: короткая надпись на санскрите письмом брахми. Основной согдийский текст, к сожалению, сохранившийся не полностью, рассказывает о событиях первых тридцати лет существования Тюркского каганата. Из обращений к читателям видно, что согдийский язык был понятен в каганате, достаточно широкому кругу образованных людей из верхов тюркского общества.  
Есть все основания полагать, что наряду с использованием согдийского языка тюрки применяли согдийский алфавит для передачи собственной речи. В те же годы, когда была воздвигнута Бугутская стела, на тюркский язык впервые переведено и зафиксировано письменно буддийское сочинение (Нирвана-сутра) с целью пропаганды буддизма среди тюрок. Оно не могло быть записано на бумаге иным алфавитом, кроме хорошо известного тюркам согдийского. Позднее этот алфавит, после некоторых модификаций, получил название «уйгурского», так как древние уйгуры пользовались им особенно широко в IX — ХVвв. Но для письма на камне (так называемого «монументального письма») курсивный согдийский алфавит использовали редко.  
В начальный период истории Тюркского каганата, не позднее первой половины VII в., на основе согдийского письма, дополненного несколькими знаками, сходными с древнетюркскими тамгами (родовыми символами), в тюркской среде возникло но- вое письмо. Оно состояло из 38 не сливавшихся между собой на письме знаков, геометризованных очертаний и в отличие от согдийского было хорошо приспособлено для фиксации на дереве или камне (процарапыванием и резьбой). Новая письменность очень точно передавала фонетические особенности тюркского языка. Так, большая часть согласных знаков имела два варианта написания в зависимости от того, с каким гласным этот со- гласный употреблялся,— мягким или твердым. В отличие от согдийского это письмо позволяло ясно различать между собой, знаки (в согдийском .многие знаки писались сходно) и было значительно проще в употреблении и заучивании.  
Первоначально древнетюркское письмо было открыто в долине Енисея в 20-х гг. XVIII в.- Д. Мессершмидтом и И. Страленбергом. Они назвали письмо «руническим» по его сходству со скандинавским руническим письмом. Название, хотя и не совсем точное, закрепилось в науке. В 1889 г. Н. М. Ядринцевым; были открыты в Северной Монголии, в долине р. Орхон, огромные каменные стелы с надписями руническим письмом. Дешифровали и прочли тексты датский ученый В. Томсен, которыйпервым нашел ключ к алфавиту, и русский тюрколог В. В. Рад- . лов, давший первое. чтение надписей. По месту находки основных памятников письмо стали называть «орхоно-енисейском», а по другим признакам (язык и характер письма)- его продолжают именовать древнетюркским руническим письмом.  
Самыми крупными из всех найденных остаются памятники рунического письма Северной Монголии, сосредоточенные главным образом в бассейнах рек Орхона, Толы и Селенги. Все они были воздвигнуты в эпоху второго Тюркского (689 — 744 гг.) и Уйгурского каганатов в Монголии (745 — 840 гг.). Наиболее известны надписи 732 — 735 гг. в честь Бильге-кагана и его брата полководца Кюль-тегина, советника первых каганов второго Тюркского каганата Тоньюкука (716 г.). Все крупные памятники орхонской группы довольно однообразны по форме. Они содержат рассказ о жизни и подвигах правителей и полководцев, излагаемый на фоне общей истории Тюркского государства и сопровождаемый различного рода политическими декларациями. Надписи содержат очень богатый материал для изучения истории, идеологии и культуры древнетюркских племен„ и народностей, их языка и литературных приемов.  
На территории Средней Азии и Казахстана следует выделить две группы рунических памятников — ферганскую (мелкие надписи на керамике, VIII в.) и семиреченскую (на территории Киргизии и Казахстана). Сюда относятся девять надписей на валунах, надмогильных камнях и наскальные надписи в, ущелье Терек-сай (долина р. Талас), надписи на керамике, обнаруженные близ г. Джамбула, мелкие надписи и отдельные знаки на монетах и бытовых предметах, надпись на деревянной палочке (случайно обнаружена при горных работах в долине р. Талас), а также рунические надписи на двух бронзовых зеркалах из Восточного Казахстана, мелкая надпись на глиняном пряслице с Талгарского городища (близ Алма-Аты).  
Все эти памятники созданы в Западнотюркском каганате и, Карлукском государстве (VII — IX вв.). Надписи на бронзовых зеркалах принадлежат кимакам. Наиболее загадочна надпись на деревянной палочке. Тип письма на ней отличается от орхоно- енисейского, но совпадает с письмом мелких надписей, обнаруженных в небольшом количестве на древней территории Хазарского государства,— в Поволжье, Подонье и на Северном Кавказе, а также с письмом так называемых «печенежских» надписей на золотых сосудах, открытых при раскопках в долине Дуная (надписи Надь-Сент-Миклоша). Этот западный вариант рупического письма, несмотря на все попытки, остается все еще не расшифрованным из-за отсутствия сколько-нибудь крупных текстов. Быть может, таласская палочка указывает на древние связи между хазарами и Западнотюркским каганатом.  
Вряд ли древнетюркское руническое письмо употреблялось где-либо после XI — XII вв. В Центральной и Средней Азии его потеснил сначала уйгурский курсив, а затем арабское письмо, распространившееся среди тех тюркских племен, которые приняли ислам.  
Большие рунические тексты Монголии и Енисея являются не только важными историческими документами, но и выдающимися литературными произведениями всех тюркоязычных народов. Особенно показательны в этом отношении два самых больших рунических текста — надписи в честь Бильге-кагана и Кюль-тегина. Они написаны от имени самого Бильге-кагана, хотя, как указано в конце текстов, их автором было другое лицо. Во всей средневековой тюркоязычной литературе нет более блестящих образцов политической прозы, сохранившей традиционные формы ораторского искусства и обработанного веками устного повествования о деяниях богатыря.  
Композиция обеих надписей совершенно аналогична, более того, значительные части надписей текстуально совпадают. Вводные строки памятников посвящены давним временам: «Когда вверху возникло голубое небо, а внизу — бурая земля, между ними обоими возникли сыны человеческие. Над сынами человеческими воссели мои предки!.. Четыре угла света все были им врагами. Выступая в поход с войском, народы четырех углов света все они покорили... Они правили... устанавливая порядок среди голубых тюрков, не имевших до того господина. Они были мудрые каганы, они были мужественные каганы; и их приказные были, надо думать, мудрыми, были, надо думать, мужественными; и их дети и народ были единодушны. Поэтому-то, надо думать, они и правили столь долго государством... После них стали каганами их младшие братья, а потом стали каганами их сыновья. Так как младшие братья не были подобны старшим, а сыновья не были подобны отцам, то сели на царство, надо думать, неразумные каганы, и их приказные были также неразумны, были трусливы. Вследствие неверности бегов, вследствие обмана и подстрекательства обманщиков и их козней, из-за того, что они ссорили младших братьев со старшими, а народ — с бегами, тюркский народ привел в расстройство свое до того времени существовавшее государство и навлек гибель на царствовавшего кагана».  
Так повествуют надписи о создании и упадке, подъеме и крушении первого Тюркского каганата, время возникновения которого (середина Xв.) казалось в 731 г., когда писался этот текст, легендарно далеким. Традицию, сохранившую через два столетия память о минувших событиях, можно было бы назвать скорее эпической, нежели исторической, если бы за лаконичным текстом памятника не чувствовался отзвук больших общественных потрясений, а в размеренном ритме повествования не проступала столь отчетливо патетика политической декларации, прославляющей то новое социальное устройство, которое дали тюркам далекие предки царствующего кагана. В той же ритмике изложены далее события, связанные с созданием второго Тюркского каганата, рассказано о подвигах Бильгекагана и Кюль-тегина.  
Божественная воля, проявлением которой является власть кагана, верность бегов и народа кагану; подчинение народа бегам — таков лейтмотив идей, пронизывающих обе надписи. Как бы резюмируя преподанный своим слушателям и читателям урок истории, автор подводит итог сказанному: «Если ты, тюркский народ, не отделишься от своего кагана, от своих бегов, от своей родины... ты сам будешь жить счастливо, будешь находиться в своих домах, будешь жить беспечально!».  
В этих строках ясно выражена классовая сущность идеологии аристократической верхушки Тюркского каганата: требование абсолютной покорности народа кагану и бегам. Вместе с тем весь текст памятников должен служить, по мысли автора, обоснованием и подтверждением этой идеи. Благополучие тюркского народа, проходит красной нитью через обе надписи, есть результат подчинения кагану, который вместе с бегами из своей ставки посылает войско в победоносные походы, награждая на- род добычей и данью покоренных народов: «Их золото и блестящее серебро, их хорошо тканые шелка, их напитки, изготовленные из зерна, их верховых лошадей и жеребцов, их черных соболей и голубых -белок я добыл для моего тюркского народа!».  
Для того, чтобы тюркский народ помнил, как он, Бильге-каган, «неимущий народ сделал богатым, немногочисленный народ сделал многочисленным», чтобы тюркский народ знал, чего ему следует опасаться, а чему следовать, «речь» кагана запечатлена на «вечном камне»: «О тюркские беги и народ, слушайте это! Я вырезал здесь, как вы, беги и народ... созидали свое государство: как вы, погрешая, делились, я все здесь вырезал на вечном камне. Смотря на него, знайте, вы, теперешние беги и народ».  
Политическая декларация с немалой долей социальной демагогии, хвала и упрек прежним и нынешним поколениям, постоянные обращения и призывы к «слушателям», разнообразная палитра художественных приемов, речения и афоризмы эмоционально окрашивают и. преобразуют стиль официального повествования, говорят о незаурядном литературном даровании автора текста — историографа и панегириста царствующей династии. Автором же, начертавшим на «вечном камне» «слово и речь» своего сюзерена, был Йолыг-тегин, родич Бильге-кагана, первый в истории тюркоязычных литератур автор, названный по имени.  
Язык рунических надписей был в VII — Х вв. единым и стандартным литературным-языком, которым пользовались различные тюркские племена, говорившие на своих языках и диалектах,— огузы, уйгуры, киргизы, кимаки и другие. Таким образом, в раннем средневековье на территории Казахстана бытовало два вида древнетюркской письменности — руническая и курсивная (древнеуйгурская) — и продолжала сохраняться появившаяся здесь ранее, согдийская. Несомненно, что письмом пользовались прежде всего верхние слои тюркского общества. Однако наличие непрофессиональных рунических надписей, выполненных небрежно и без достаточных знаний орфографической традиции, как, например, надпись на бронзовом зеркале из женского погребения в Прииртышье или на пряслице с Талгарского городища, показывает относительно широкое распространение рунического письма среди тюркоязычного населения раннесредневекового Казахстана.  
Литературный язык рунических надписей обладал стилистическим единообразием и устойчивостью образных средств, наиболее богато представленных в орхонских памятниках. Общность языка и литературного канона памятников указывает на тесные культурные связи древнетюркских племен и делает беспочвенными попытки рассмотрения памятников как языкового и литературного наследия какого-либо одного тюркоязычного народа.  
Начиная с IX в., в городах Восточного Туркестана развилась древнеуйгурская письменность. Сами авторы называли язык, на котором писали, «тюркским». И действительно, язык этих па- мятников, как литературный язык, явился прямым наследником языка рунических памятников, лишь незначительно- отличаясь от него в грамматическом отношении. Несмотря на то„что в основном он использовался в религиозных сочинениях, главным образом переводных, и в юридической документации, отражающей новые формы быта тюркского населения Восточного Туркестана, этот язык получил дальнейшее развитие, Обогатилась его лексика, многообразнее стали грамматические и стилистические формы.  
Правда, на территории Средней Азии и Казахстана древне-уйгурская письменность имела меньшее распространение, чем в Восточном Туркестане. Об ее употреблении на этой территории говорят документы из Турфанского оазиса. Так, в одном из них рассказывается о манихейских обителях в Таразе, где писались и переводились на тюркский язык сочинения. духовного содержания. Известно, что манихейская разновидность древне-уйгурского письма — самая древняя и наиболее близкая к согдийскому прототипу. Вероятно, скриптории манихейских монастырей в Таразе существовали в VIII — IX вв. Сохранилась переписка (два ярлыка) уйгурских или карлукских князей на древнеуйгурском языке, относящаяся к Х в., о событиях в долине р. Или. Важно заметить, что в ярлыке, написанном от имени правителя государства Бильге-бега упоминается полученное им послание на согдийском языке, которое он «соизволил понять». Это свидетельствует о продолжающем бытовании согдийского языка и письма в тюркской среде.  
Распространение согдийского письма в тюркской среде подтверждается двумя согдийскими надписями IX — Х вв. на керамике, хранящимися в Джамбулском музее. В одной из них упомянут «архиерей Ширфарн», а в другой — «пресвитер Ильтаг». В Семиречье обнаружены наскальные надписи в ущелье Терек-сай. Они относятся к Х — XI вв., написаны на согдийском.