Декабристы в Красноярске, их роль в культурном и социальном развитии города

Введение

 

Социальные отношения  в сибирском обществе первой половины XIX века, как и в предыдущую эпоху, характеризовались как конфликтами, так и классовым сотрудничеством. Все городское общество, включая  богатых купцов, нередко противодействовало местной казенной администрации  в лице губернатора, чиновников. Причинами  конфликтов были, например, несогласие чиновников уменьшить расходы на местное самоуправление, противодействие  по вопросам новых хозяйственных  расходов и другие противоречия.

Общественная жизнь Красноярска  определялась общим развитием страны. Огромное влияние на нее оказывала  политическая ссылка. В первой половине XIX века в Красноярске оказались  на поселении декабристы, они оставили глубокий след в истории города того времени.

Из отправленных сразу  по суду на поселение в Сибирь в  Красноярск прибыли Ф.П. Шаховский (1827–1828), Н.С. Бобрищев-Пушкин (1831–1840) и С.Г. Краснокутский (1833–1838). После окончания срока каторжных работ в городе на Енисее в разные годы жили пять декабристов: П.С. Бобрищев-Пушкин (1832–1840), М.А. Фонвизин (1836–1838), М.Ф. Митьков (1836–1839), М.М. Спиридов (1839–1854), В.Л. Давыдов (1839–1855). В красноярском гарнизоне служили разжалованные в солдаты декабристы В.Н. Петин – участник восстания Черниговского полка (1827–1843) и брат декабриста И.И. Пущина – М.И. Пущин (1826).

Несмотря на суровые испытания, декабристы не изменили своим идеалам  и продолжали, хотя и в других условиях, служить народу. Их деятельность стала носить главным образом  просветительский характер. Декабристы своей деятельностью будоражили патриархальную жизнь провинциального  города, побуждали всех честных людей  задумываться над социальными вопросами, осуждать и даже выступать против наиболее вопиющих недостатков существующего  порядка. Неустанно пропагандируя  прогрессивные идеалы, декабристы немало сделали для формирования местной  интеллигенции.

По свидетельствам краеведа В.А. Смирнова, красноярцы долго помнили и чтили память декабристов. В 1870 году дочь П.И. Кузнецова, в замужестве Пассек, рассказывала со слов матери, лично общавшейся с декабристами, что они и их жены запомнились как высокообразованные и культурные люди. По их примеру горожане стали собираться в кружки для обсуждения книг и слушания музыки.[1]

Под влиянием декабристов  менялось мировоззрение сибиряков, стало формироваться движение социального  протеста.

Цель моей работы – осветить деятельность декабристов, живших в  Красноярске, показать их роль в культурном и социальном развитии города. 

 

 

1. Краснокутский Семен Григорьевич (1878–1840) 

 

Вот как вспоминал о  декабристе А.Е. Розен: Краснокутского «перевезли в Красноярск, где тщетно лекари городские и деревенские, и бухарские, и армянские употребляли различные средства, покупаемые ценою золота, но все напрасно… Я видел его, когда он уже два года не вставал с постели, глаза его, блестящие и живые, цвет лица его пергаментный показывал живость ума и разрушение тела. В церковь возили его изредка, в особенной, для него устроенной тачке, в которой он лежал во время литургии, так катили его обратно на квартиру и по улице за город, для укрепления его свежим воздухом и движением тачки. Я должен был ему рассказывать подробно о друзьях его, оставшихся в Петровской тюрьме, он слушал с жадностью, но мне трудно и мучительно было глядеть на него. Я простился с ним с тяжелым сердцем, еще страдал он два года, не покидая своей постели…»[2].

В Красноярске Семен Григорьевич  занимался экономической статистикой. В этом деле ему помогали все друзья. Его квартира, по свидетельствам современников, стала своеобразным декабристским  клубом. Бывали у него и красноярцы, а один из них, чиновник И.В. Голенищев-Кутузов, перевелся в Красноярск из Минусинска, чтобы не расставаться со своим старшим другом. Позже, когда Краснокутский лишился тетки, которая разделяла с ним все тяготы жизни на поселении, молодой чиновник ушел в отставку, посвятив себя уходу за больным декабристом. На его руках С.Г. Краснокутский впоследствии умер в Тобольске, куда ему разрешено было уехать в 1938 году. 

 

2. Бобрищев-Пушкин  Николай Сергеевич (1800–1872) и Бобрищев-Пушкин  Павел Сергеевич (1802–1865). 

 

Николай Сергеевич вступил  в Южное общество вместе с младшим  братом Павлом. Республиканец и сторонник  Пестеля, он подвергся особенно жестокому  тюремному режиму. Физические и нравственные мучения в крепости привели его  к психическому расстройству. Молодой  офицер генерального штаба, поэт был  приговорен к десятилетней каторге, которую по милости царя заменили пожизненной ссылкой. Местом ссылки ему был назначен Туруханск, куда Бобрищев-Пушкин прибыл уже в состоянии  тяжелой депрессии. В 1828 году его  перевели в туруханский Троицкий монастырь, а затем в енисейский Спасский монастырь. Страшный монастырский режим, продолжавшийся надзор полиции, способствовали тому, что тяжелое нервное расстройство узника перешло в буйное помешательство и Н.С. Бобрищев-Пушкин был переведен в Красноярск.

В 1832 году после окончания  срока каторги на поселение в  Красноярск приезжает брат Николая  Сергеевича – Павел Сергеевич  Бобрищев-Пушкин. Павел Сергеевич  поселяется вместе с братом. Благодаря  его заботливому уходу здоровье Николая Сергеевича стало поправляться. Братья сильно нуждались, так как  средств из России не получали. Вскоре оба поступают на службу в казенную палату, ведут деятельную жизнь.

Павел Сергеевич был одаренной  натурой, прекрасным математиком, философом, поэтом, врачом. Не раз обращался  он поэзии, чтобы осмыслить сущность и итоги движения декабристов. Еще в 1829 году в басне «Брага» им дано иносказательное изображение восстания, которое заканчивается поучением: 

 

…А если бы крестьянин был  умней

И сколько надобно дал  браге бы свободы,-

И сам бы с брагой был  для праздничных он дней,

И бочки разрывать не довелось бы ей.

Свое всегда возьмет закон  природы. 

 

По мнению литературоведа Ю.С. Постнова, «последняя фраза особенно многозначительна: поэт считает взрыв возмущения при отсутствии свободы неизбежным».[3]

По воспоминаниям И.Ф. Парфентьева к его бабушке были поселены 4 декабриста. Он помнил двоих – Павла и Николая Бобрищевых – Пушкиных. «Павел до сих пор врезался в памяти по его ласковому со мной обращению, высокий, с бледным лицом, худощавый, с впалыми глазами, вел самую религиозную жизнь. … Приласканный Павлом Сергеевичем, я ходил к нему на квартиру – подле Благовещенской церкви во флигель в доме мещанина Софона Николаевича Худоногова…»[4]. По воспоминаниям И.Ф. Парфентьева, комната П.С. Бобрищева – Пушкина была небольшая, в ней находился шкаф с книгами из его библиотеки, которые он давал Парфентьеву. «Павел Сергеевич был в величайшем уважении не только у своих товарищей – декабристов, но и у всех граждан Красноярска». [5]

Павел Сергеевич посещал  тюрьму вместе с отцом Петром из Благовещенской церкви. Там он разговаривал с арестантами на религиозные  темы, про себя рассказывал, что сам  является ссыльным и каторжным.

В 1839 году последовал приказ о переводе братьев в Тобольск, где они прожили шестнадцать  лет. В 1848 году во время холеры Павел  Сергеевич мужественно выполнял долг врача среди неимущего населения  города и сам ухаживал за тяжелобольными. В 1856 году братьев под конвоем  двух казаков высылают на родину в  имение сестры, в тульскую губернию. Через некоторое время Павел  Сергеевич переселяется в Москву, к вдове декабриста И.И. Пущина, в доме которой умирает. 

 

3. Фонвизин Михаил  Александрович (1788–1854). 

 

Михаил Александрович  был отставным офицером, членом Союза  спасения, Союза благоденствия и  Северного общества, осужден по IV разряду на 12, а затем на 8 лет  каторги. Михаил Александрович получил  хорошее образование, слушал лекции в Московском университете. На службу был записан в 14 лет прапорщиком в лейб-гвардейский Преображенский полк, с 1804 года – офицер, участник сражения под Аустерлицем в 1805 году. Михаил Александрович воевал в Финляндии во время русско-шведской войны (1809–1810 гг.), был адъютантом у генерал-майора А.П. Ермолова, активно участвовал в Отечественной войне 1812 года, штабс-капитаном участвовал в заграничном походе в 1813 году, раненым попал в плен, после освобождения командовал полком егерей, с 1815 по 1819 годы находился во Франции в экспедиционном корпусе, в чине генерал-майора перевелся в Россию.

После отбытия каторжных  работ на Нерчинских рудниках он определен  в Енисейск. Его жена Наталья Дмитриевна (1805–1869 гг.) в числе первых из одиннадцати жен декабристов последовала за мужем в Сибирь. Отправка Фонвизиных из Петровского Завода на поселение задержалась на два года из-за болезни М.А. Фонвизина, неудачных родов его жены, а больше из-за того, что родные хлопотали о их поселении в Западной Сибири. Получив отказ, Фонвизины прибыли в Енисейск 20 марта 1834 года, пробыв в Красноярске проездом пять дней. 17 июля 1835 года Фонвизины получили разрешение поселиться в Красноярске. В Красноярске они прожили около трех лет (1836–1838).

Культурная, гостеприимная  семья Фонвизиных привлекала к себе местную интеллигенцию, ссыльных. Наталья  Дмитриевна выращивала овощи, фрукты. Она горевала по матери и детям, оставшимся в Подмосковье. Из воспоминаний М.Д. Францевой можно воссоздать образ и характер жены Фонвизина «…Наталья Дмитриевна была замечательно умна, образованна, необыкновенно красноречива и в высшей степени духовно-религиозно развита. В ней так много было увлекательного, особенно когда она говорила, что перед ней преклонялись все, кто слушал ее. Она много читала, переводила, память у нее была громадная; она помнила все сказки, которые рассказывала ей в детстве ее няня, и так умела хорошо, картинно представить все, что видела и слышала, что самый простой рассказ, переданный ею, увлекал каждого из слушателей. Характера она была чрезвычайно твердого, решительного, энергичного, но вместе с тем необычайно веселого и проста в общении, так что в ее присутствии никто не чувствовал смущения»[6].

Михаил Александрович  с увлечением переводил произведения зарубежных классиков, занимался философией, историей, изучал различные стороны  жизни России. Из чтения книг, размышлений  и бесед с товарищами по изгнанию рождались мысли, заметки, статьи. Так  появился обширный труд «Обозрение проявлений политической жизни в России». У  Фонвизиных была богатейшая библиотека, там постоянно велись разговоры  на различные политические темы. Михаил Александрович был признанным авторитетом  в вопросах текущей политики. Дом  Фонвизиных, как и дом Давыдовых, становится центром культурной жизни  в Красноярске. Об этом также свидетельствуют  воспоминания М.Д. Францевой о декабристах: «Нередко собирались у них (у Фонвизиных – прим. автора) друзья, беседовали, спорили. Фон-Визины получали разные журналы, русские и иностранные, следили за политикой и вообще за всем, что делалось в Европе. Все их интересовало. Умные, увлекательные их беседы были весьма поучительны»[7].

В 1838 году Фонвизиных перевели в Тобольск, а в 1853 году Михаил Александрович  получил разрешение вернуться на родину – в поместье Марьино, где  через год скончался. 

 

4. Митьков Михаил  Фотиевич (1791–1849). 

 

Михаил Фотиевич занимал одно из ведущих мест в Московской управе Северного общества. Отбыв десять лет каторги, декабрист с 1836 года до самой смерти (23 октября 1849 года) находился на поселении в Красноярске. С 1839 года М.Ф. Митьков снимал квартиру в слободе Теребиловке, на западной окраине города, в доме мещанина из поселенцев Антона Петрова.

После 1842 года М.Ф. Митьков переезжает в собственный дом на Благовещенской улице, который он приобрел у Давыдовых.

Круг интересов М.Ф. Митькова был очень широк. Он выписывал все московские газеты и журналы, книги Пушкина, Лермонтова, Жуковского, «Избранные места переписки с друзьями» Гоголя, «Историю государства Российского» Карамзина, а также медицинские пособия. Увлекаясь точными науками, декабрист оборудовал у себя механическую мастерскую и метеорологическую площадку. Начиная с 1833 года он более десяти лет вел специальные наблюдения за погодой. Обработанные и опубликованные в 1864 году академиком А.Я. Купфером измерения декабриста вошли в состав многих выдающихся исследований ученых нашей страны.[8] Подлинные журналы с его наблюдениями хранятся в Красноярском краеведческом музее. Даже будучи тяжелобольным, М.Ф. Митьков неустанно трудился. Лечил его, как он сам писал в письмах, «Егор Иванович Бетигер». Это был Карл Беттигер – выпускник Лейпцигского университета, доктор философии, врач и пастор. За служебную провинность он попал в тюрьму, откуда спустя девять лет его велели выслать в одну из внутренних губерний под надзор полиции. В 1840 году за широкие контакты с ссыльными из губернской Вятки Беттигера высылают в Сибирь.[9] После недолгого пребывания в Омске и Туринске Беттигер оказался в Красноярске. Несмотря на усилия опытного врача, тяжелая болезнь, усугубленная неподходящим климатом, подтачивала силы декабриста. После смерти М.Ф. Митькова И.И. Пущин, В.Л. Давыдов и М.М. Спиридов продали его дом. На Троицком кладбище декабристу установлен скромный памятник. 

 

5. Давыдов Василий  Львович (1792–1855). 

 

Василий Львович происходил из знатного рода, славившимся не только своим богатством, но и яркими, талантливыми людьми. Генерал Н.Н. Раевский, герой Отечественной войны 1812 года, был его родным братом по матери, известный поэт и легендарный партизан Денис Давыдов – двоюродным братом.

Участник войны 1812 года, герой  Бородинского сражения, Василий Львович  Давыдов в числе лучших представителей дворянства, желавших счастья своему народу, вступил в Союз благоденствия, а затем стал одним из членов Южного общества. Как активный его член В.Л. Давыдов был осужден и выслан на каторгу, где пробыл тринадцать лет. В конце сентября – начале октября 1839 года он прибыл на поселение в Красноярск. Целых шестнадцать лет прожил декабрист со своей семьей в Красноярске.

«Властителем дум» называли Василия Львовича жители Красноярска. Часто в доме Давыдовых собирались друзья-декабристы, образованные чиновники, студенты. К услугам гостей был  клавесин Александры Ивановны, великолепная библиотека. Звучала музыка, читались стихи, ставились театральные инсценировки. Обладая литературным дарованием, Давыдов писал стихи, в которых преобладали политические и гражданские мотивы. Желая дать хорошее образование своим детям, Василий Львович и Александра Ивановна создали домашнюю школу, в которой учились и дети из семей близких друзей. Давыдов вел переписку с другими декабристами. В его окружение входили чиновник князь Н.А. Костров, ставший видным этнографом и писателем, доктор Лессинг, семья горного инженера и архитектора Ледантю, инженер – изобретатель И.А. Лопатин, сын купца и золотопромышленника Н.В. Латкин, впоследствии автор ряда работ по экономике и природным богатствам, а также другие известные люди. Деловые отношения декабрист поддерживал с местными крупными золотопромышленниками – братьями Мясниковыми, В.Ф. Базилевским, семьей И.К. Кузнецова, особенно с его сыном Петром Ивановичем, известным меценатом. Александра Ивановна, по единодушному мнению всех, кто ее знал, была прекрасным человеком. Декабрист А.Е. Розен писал: «необыкновенная кротость нрава, всегда ровное расположение духа и смирение отличали ее»[10]. О «большом уме и ангельском сердце» А.И. Давыдовой говорил декабрист Н.И. Лорер.[11]

Семья Давыдовых известна своим атеизмом, но посещать церковь  декабристы были обязаны. Однако как только начинался молебен во здравие царя, Давыдов, Митьков, Спиридов демонстративно покидали церковь.

Умер Давыдов 1855 году и  похоронен в Красноярске на Покровском кладбище. 

 

6. Спиридов Михаил Матвеевич (1796–1854). 

 

Видный декабрист, майор  Пензенского пехотного полка, член Общества соединенных славян, осужденный по I разряду на 20 лет каторги, прибыл в Красноярск на несколько месяцев  раньше В.Л. Давыдова. Они последними из осужденных по I разряду были выпущены на поселение. М.В. Спиридов, выходец из старинного дворянского рода, был прекрасно образованным человеком. Участвуя в Отечественной войне 1812 года, М.М. Спиридов проявил большую личную храбрость, воинское умение и был награжден золотым оружием и многими орденами.