Челядь и холопы в социальной структуре Древней Руси

Федеральное государственное  бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования                                      

«Московский педагогический государственный университет»

 

 

Реферат

по предмету история России

на тему

«Челядь  и  холопы  в  социальной  структуре  Древней  Руси».

 

 

 

 

Выполнила: студентка 1 курса

исторического факультета 104 группы

Ожерельева Татьяна.

Преподаватель: Конюхов К.Р.

 

 

 

Москва. 2012.

ВВЕДЕНИЕ

Тема моего реферата звучит так: «Челядь и холопы в социальной структуре Древней Руси». Эта  тема всегда привлекала внимание исследователей.

Исследованиями истории Древней  Руси в советский период занимались такие видные ученые как М.Н.Тихомиров, А.А.Зимин, Б.Д.Греков, С.В.Юшкова, Л.В.Черепнин. В советской историографии главное  внимание обращалось на «классовую сущность»  рассматриваемых проблем, то есть на изучение социальных отношений и  классовой борьбы в Киевской Руси.

Более полувека назад занятый изучением  российских древностей Б. Д. Греков как-то заметил, что понятия «челядин»  и «челядь» в исторической литературе «всегда относились к важнейшим  объектам исследования»¹.  И он нисколько не преувеличивал: не было и нет сколько-нибудь заметного исследователя общественного строя Древней Руси, который оставил бы в стороне вопрос о челяди и холопах.

Проблему можно сформулировать так: были ли холопы и челядь разными  социальными группами или всё  же челядь являлась собирательным понятием для всех групп зависимого населения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Hа Руси в Х в. понятием «челядь» обозначалась широкая группа зависимых людей. Русская Правда называет несвободного мужчину холопом или челядином, а несвободную женщину — робой, объединяя тех и других общим понятием «челядь».

Челядь упоминалась в русско-византийских договорах первой половины Х в.  Употребление термина «челядь» в  Краткой Правде свидетельствует о том, что он продолжал использоваться в общественной жизни Древней Руси. Социальное содержание этой категории раскрывается в материалах письменных источников XI—XIII вв.

Ст. 10 Краткой Правды гласит: «Аще ли челядинъ съкрыется любо оу варяга, любо оу кольбяга, а его за три дни не выведоуть, а познають и в третии день, то изымати емоу свои челядинъ, а 3 гривне за обидоу», что в переводе значит: «если челядин скроется у варяга или колбяга², то беглого должно вернуть господину, а укрыватель платит «за обиду» 3 гривны». Ст. 15 Краткой Правды определяет процедуру «свода», если опознан бежавший или украденный челядин, который был затем продан или перепродан. Вместе с тем в Краткой Правде, как и в русско-византийских договорах, термин «челядин» не указывает на конкретную форму социально-экономической зависимости и использования труда челядина. Ст. 11 и 16 Краткой Правды .повторены в статьях 32 и 38 Пространной Правды, что свидетельствует о продолжающейся практике этих постановлений. Однако и в Пространной Правде положение челяди в хозяйстве господина не разъяснено, хотя в ней указаны другие категории зависимого населения с определенным кругом обязанностей по отношению к господину и оговоренным социальным статусом.

Это свидетельствует о том, что  термин «челядь», восходящий к родоплеменному обществу и относящийся к младшим  членам большой семьи, в Х в. и позже продолжал быть широким понятием для обозначения различных видов категорий зависимого населения. По мнению А.А. Зимина, старый термин «челядин» в княжеском уставе, вошедшем в Краткой Правде, заменен новым — «холоп», обозначавшим теперь «все категории рабов», причем термин «челядин» «на целое столетие» исчез из летописи и Русской Правды³. Эти термины сосуществовали как обозначение социально неполноправных, а затем зависимых людей с периода разложения родоплеменного общества. Подтверждением этому является факт отсутствия слова «челядин» в статьях княжеского домениального устава, поскольку в нем конкретно перечислены категории зависимых людей, а общий, обезличивающий термин был неуместен.

В первой половине Х в. «полоняник»⁴ и «челядин» четко различаются. Отсюда можно предположить, что в XI в. для обозначения взятого в плен человека стал использоваться термин «челядин» взамен термина «полоняник», который остался в лексике церковных и переводных памятников, и челядином стал называться зависимый, попавший в «челядинство» через плен или другим путем, причем словом «челядин» обозначались пленные вне зависимости от их прежнего, до плена, состояния.⁵ Захваченные в плен разные категории свободного и зависимого населения, «люди», смерды, холопы, по Б.Д. Грекову, назывались челядью, которые могли использоваться в хозяйстве князей или продавались, а не только пленники-рабы⁶.

Источники ХI-XV вв. свидетельствуют о тяжелом юридическом и фактическом положении челяди: ее продавали и дарили, передавали по наследству, истязали, за убийство челядина господин подвергался только церковной епитимии. Правда, имелись сведения и о выкупе за освобождение челядина. Однако, как подчеркивает М.Б. Свердлов, «не тяжелые формы содержания зависимых, а место в общественном производстве социальной группы и определение конкретных форм зависимости являются определяющими признаками общественного положения категории зависимого населения. Но именно этих сведений о челядине меньше всего»⁷. На протяжении Х-ХIII вв. и в последующее время понятие «челядь» обозначало широкий круг категорий зависимого населения, связанного с господским владением. Именно этим, по-видимому, объясняется то, что Русская Правда не указывает штрафа за убийство челядина, а юридические памятники и нарративные источники хотя и содержат многочисленные упоминания о челяди, но не указывают конкретные формы труда челядина в хозяйстве господина. Как замечает Б.Д. Греков, в переводной литературе термин «челядь» использовался для обозначения широких групп зависимого населения⁸.

Первые упоминания термина «холоп»  содержатся в Повести временных  лет (далее – ПВЛ) при изложении  библейского сюжета под 986 г., записанного  в конце 30-х годов ХI в.⁹, и в ст. 16 Краткой Правды¹⁰ («Или холопъ оударить свободна моужа, а бежить въ хоромъ, а господинъ начнеть не дати его, то холопа пояти, да платить господинъ за нь 12 гривне; а за тымъ, где его налезоуть оудареныи тои моужь, да бьють его»). Однако из этого не следует, что «холопы» были новым по отношению к «челяди» понятием или социальной категорией, поскольку в обобщающих формулировках русско-византийских договоров и ст. 1-16 Краткой Правды использовано широкое понятие «челядь». «Правда Ярослава» (ст. 1-18 Краткой Правды) является первым по времени светским письменным источником, где указан холоп.

Термин «холоп» восходит к праславянскому периоду. В родоплеменном обществе он обозначал людей неравноправных или младших в семье. Именно в этом смысле он употреблялся в старославянском и сохранился в западно- и южнославянских языках. По содержанию этот термин был уже, чем слово «челядь», и означал лично зависимых от господина людей.

Ст. 16 Краткой Правды определяет холопство как сложившийся институт, связанный с двором «господина»¹¹. В ней указано, что господин может при желании защитить своего холопа, который ударил «свободного мужа», «хоромы» господина являются местом, где холоп, совершивший преступление, находится в безопасности, если господин не захочет выдать его на расправу, в случае укрывательства господин должен уплатить 12 гривен. Штраф в 12 гривен, такой же как в ст. 27 Краткой Правды за увод холопа или робы, позволяет предположить, что жизнь ударившего холопа, по представлениям того времени, принадлежала пострадавшему «свободному мужу» и он мог безнаказанно его убить. Таким образом, основной юридический смысл ст. 16 Краткой Правды заключался в охране интересов холоповладельцев по защите зависимых от него холопов. Вместе с тем, как отмечает М.Б. Свердлов, ее свидетельства о полноте власти господина по отношению к холопу, о связи холопа с господином и его двором, наконец, о положении холопа по отношению к свободным указывают на холопство как на определенную сложившуюся категорию, которая попала в КП лишь по необходимости зафиксировать данный казус¹².

Ст. 23 и 27 Краткой Правды, входящие в так называемый «княжеский домениальный устав» в составе Краткой Правды, упоминают холопов также в связи с определением денежных штрафов за убийство чужого холопа и его увод. Самый низкий штраф за убийство (5 гривен) объясняется тем, что холоп находился во власти господина и это был урок за холопа¹³. Социально-юридический характер штрафа за увод холопа определяется тем же подтекстом, что и выкуп в 12 гривен ст. 16. Вместе с тем ст. 22—24 Краткой Правды позволяют определить, что в XI в. лично зависимые занимали разное положение в княжеском домениальном хозяйстве: одни входили в систему управления (сельские и ратайные старосты, кормильцы и кормилицы), другие - в систему непосредственного производства. Это сказалось на различии в их положении в системе штрафов за убийство: соответственно 12 и 5 гривен. По мнению А.А. Зимина, этот штраф определялся их реальной рыночной ценой в 5 грн.¹⁴. Однако таким же был штраф и за убийства иных категорий населения – рядовичей, холопов, смердов, что отражает, скорее, не их одинаковую рыночную стоимость, а одинаковое общественное положение. В то же время в ПП различаются на протяжении всего текста термины «челядин» и «холоп»¹⁵.

В ПВЛ сообщения о челядине и  холопах появляются при изложении  событий Х в., конца XI—начала XII в.¹⁶. В Русской Правде челядь также «исчезла» и «появилась» в равной степени с холопами, так как статьи Краткой Правды о челяди и холопах были записаны при Ярославе Мудром. В Пространной Правде эти статьи повторены, кроме ст. 27 Краткой Правды об уводе холопа или робы. Статьи о холопах пополнены в Пространной Правде «Уставом о холопах». О жизненности термина «челядин» и о непрерывном его использовании для обозначения широкого круга зависимых свидетельствует замена в ст. 38 Пространной Правды, которая объединяет нормы ст. 17 и 27 Краткой Правды, термина «холоп» в норме ст. 27 Краткой Правды термином «челядин».

При расширении понятия «холоп»  для обозначения различных видов  личной зависимости содержание терминов «челядин» и «холоп» начинает сближаться, что проявилось в ст. 33 Пространной Правды.

Таким образом, на основании источников XI в., прежде всего Краткой Правды, можно считать, что холопство как общественный институт сложилось до XI в. Они указывают на личную зависимость холопа от господина и самое низкое общественное положение в социальной структуре наряду с другими категориями зависимых в домениальном хозяйстве. Однако сведений об источниках холопства и о конкретных формах эксплуатации труда холопов в письменных памятниках XI в. нет. Их юридическое положение, помимо общих указаний на личную зависимость, также не раскрыто.

По мнению А.А. Зимина, «феодализация  шла в этот период за счет использования  внутренних ресурсов крупного хозяйства, за счет трансформации труда челяди»¹⁷. Этот тезис основан на предположении о тождестве рядовичей и смердов с холопами, а этих последних с челядью и рабами, что в свою очередь нуждается в доказательстве. «С уменьшением числа походов, осаждением челяди на землю, с сокращением торговли челядью изменился и удельный вес различных источников рабства»¹⁸. Между тем в XI—XII вв., согласно ПВЛ, совершенно очевидно постоянное возрастание числа военных действий русских князей, причем не только с внешними врагами, но и друг с другом, так что уже на Любечском съезде князей в 1097 г. основным был вопрос: «Почто губим Русьскую землю, сами на ся котору деюще?»¹⁹

По мнению И.Я. Фроянова, «в Киевской Руси плен хотя и утрачивал решающую роль в развитии рабства, но не терял функции одного из главных источников, пополнявших армию древнерусских рабов»²⁰. Между тем, ни сведений о форме эксплуатации труда пленных, ни числовых данных о торговле на Руси челядью в источниках нет, вследствие чего нельзя считать доказанной гипотезу А.А. Зимина о выделении внутри холопства закупов и смердов и превращении рабских форм зависимости некоторых категорий рабов-холопов в феодальную зависимость²¹. Только в Пространной Правде содержатся обстоятельные сведения о правовом и социально-экономическом положении холопа и его социального и юридического двойника — робы в древнерусском обществе.

В ст. 110, 54, 99 Пространной Правды указываются следующие пути превращения свободного в полного (обельного) холопа: 1 - продажа или самопродажа человека за очень небольшую сумму (до полугривны), причем при этом акте должны присутствовать свидетели и мелкая денежная единица — ногата должна быть предъявлена перед самим холопом. B этом законоположении отразились две ситуации: а) самопродажа, хотя бы фиктивная, свободного в холопы, обставленная формальными удостоверениями добровольности сделки; б) действительная продажа человека в холопы третьим лицом в той же обстановке²². 2 - женитьба свободного на робе без договора (ряда); 3 - поступление на службу к господину без договора в должность управляющего хозяйством - тиуна или переход в эту должность посредством символической процедуры привязывания ключа, однако предоставлялась возможность быть управляющим хозяйством феодала и оставаться свободным, если при этом заключался договор. Обельными холопами становились закуп-вор и беглый закуп (ст. 56, 54). При этом ст.61 и 111 Пространной Правды стремились точно определить источники обельного холопства и тем самым ограничить круг людей, переходящих в юридический статус холопа; 4 – продажа купца-неудачника, погубившего товар по своей вине, владельцу (ст.54). Этот вывод подтверждает мнение Б.А. Романова об участии в торговых предприятиях феодала «бывших купцов»—холопов²³; 5 – плен. Этот вопрос остается до конца невыясненным, хотя и довольно распространенным в литературе, поскольку в древнерусских памятниках не указываются формы эксплуатации труда пленных; 6 - воспроизводство, поскольку дети холопов оставались в социальном статусе своих родителей (ст. 99). Ст. 15 Пространной Правды, указывающая штраф в 12 гривен за убийство ремесленника или ремесленницы, приравнивает их к кормильцам. Эта новая статья Пространной Правды по сравнению с Краткой Правдой свидетельствует о том, что в круг лично зависимых от господина непосредственных производителей в XII в. попали профессиональные ремесленники.

Определение источников холопства  позволяет установить, что в его  ряды рекрутировались люди разных общественных состояний: 1) свободные — юридически и экономически независимые, 2) экономически зависимые и ограниченные в правах, но сохранившие свободу закупы, 3) вероятно, пленники, 4) дети холопов. Методы похолопления также были самыми различными, однако в этом разнообразии есть объединяющие критерии: 1) насилие — наказание закупов, не исполнивших обязательства купцов, продажа третьим лицом, вероятно, плен; 2) свободное, но социально и экономически детерминированное поступление в холопы (действительная или фиктивная самопродажа, поступление на службу), когда причиной установления личной зависимости была социальная и экономическая нестабильность непосредственного производителя; 3) добровольное поступление в холопы в результате женитьбы на робе; 4) преемственность социального статуса²⁴.