Церковный раскол, его сущность и значение

Церковный раскол, его сущность и значение

XVII столетие называют  «бунташным веком». Размах и острота народных движений объяснялись многими причинами: завершением процесса закрепощения крестьянства и ухудшением положения податных сословий (Соборное уложение 1649 г.), энергичными действиями, направленными на централизацию государства (в частности, ростом налогов, упорядочением денежной системы, попытками снизить расходы государства и др.). церковным расколом. Каплей, переполнявшей чашу терпения, часто было неуклюжее, а то и преступное поведение государственных служащих (взяточничество, волокита). Характерная особенность социальных движений XVII в. -- участие в них самых разнообразных слоев населения: посадских и служилых людей, дворян, казаков, крестьян, стрельцов, иногда и бояр.

Череду городских восстаний  открывает московский Соляной бунт 1648г. Протест стрельцов против невыплаты жалованья слился с недовольством посада, возмущенного злоупотреблениями служащих, и дворян, требовавших отменить урочные годы, прикрепить крестьян к земле. Бунт принял столь острые формы, что вынудил царя Алексея Михайловича отдать на расправу ненавистных сановников (Л. Плещеев, П. Траханиотов и др.), отправить в ссылку главу правительства боярина Б. Морозова и срочно созвать Земский собор, принять Соборное уложение. Волнения произошли также в Воронеже, Владимире, Козлове и др. В 1650г. вспыхнули восстания в Новгороде и Пскове. Протестуя против решения расплатиться по долгам со Швецией передачей ей хлебных запасов и роста цен, новгородцы и псковичи отстранили от власти царских воевод, учредили выборное управление во главе с земскими старостами и направили челобитчиков в Москву. Ответом стало прибытие в Новгород и Псков правительственных войск и подавление протеста (Новгород подчинился сравнительно легко, Псков сопротивлялся несколько месяцев). Последним крупным городским восстанием был Медный бунт в Москве, вызванный неудачной денежной реформой: чеканка медных монет взвинтила курс рубля, цены выросли, а жалованье солдат и стрельцов, доходы ремесленников упали. Летом 1662 г. несколько тысяч москвичей двинулись в загород-ную резиденцию царя -- село Коломенское. Царь Алексей Михайло вич вышел на крыльцо Коломенского дворца и попытался успокоить толпу, потребовавшую выдать на расправу наиболее ненавистных бояр. Как пишет современник событий, восставшие «били с царем но рукам» и «держали его за платье, за пуговицы».

Пока шли переговоры, посланный  царем боярин И. Н. Хованский тайно  привел в Коломенское верные правительству стрелецкие полки. Войдя в царскую резиденцию через задние хозяйственные ворота Коломенского, стрельцы жестоко расправились с восставшими. Погибло более 7 тыс. москвичей. Однако правительство вынуждено было принять меры для успокоения масс, была прекращена чеканка медных денег, которые вновь заменялись серебряными. Восстание в Москве 1662 г. было одним из предвестников новой крестьянской войны.

На протяжении всего XVII в. неспокойно было на Дону, в казачьих станицах. Сюда за волей и безопасностью  от преследований исстари приходили  беглые крепостные из центральных районов  России. С казачеством -- главной  военной опорой государства на южных  рубежах России-- приходилось считаться. В традициях донских казаков были «походы за зипунами», грабительские набеги на побережье Азовского, Черного, Каспийского морей. Так начиналось и движение казаков и крестьян под предводительством Степана Разина. В 1667--1669гг. его отряд нападал на купеческие и царские караваны на Волге и Каспийском море (владения Персии). В 1670 г., отдохнув на Дону, Разин двинулся в поход против «государевых изменников» -- бояр, воевод, дворян, приказных людей, за «доброго царя» и «волю» (призывы «прелестных», от слова «прельщать», писем). Восставшие уверяли, что их поддерживают опальный патриарх Никон и царевич Алексей. В движение влились крестьяне, посадские люди, стрельцы, народы Поволжья. Были захвачены Царицын, Астрахань, Самара, Саратов, осажден Симбирск. Лишь в начале октября войскам удалось разгромить основные силы восставших. Разин ушел на Дон, где был схвачен, выдан царю и в июне 1671 г. казнен в Москве. В восстании С. Разина заметны все особенности народных движений XVII--XVIII вв.: стихийность, слабая организованность, локальность, жестокость, которую проявляли и восставшие, и власть.

Церковный раскол стал одним  из самых существенных явлений в  истории российской духовной культуры XVII в. Как широкое религиозное  движение он зародился после собора 1666-1667 гг., наложившего клятвы на противников  греческих обрядов, введенных в  практику русского богослужения, и  запретившего использование литургических  книг, отпечатанных до начала систематического исправления богослужебных текстов  по греческому образцу. Однако истоки его восходят к более раннему времени, к периоду патриаршества Никона. В отличие от своего предшественника, патриарха Иосифа, новый глава Церкви получил от царя широкие полномочия. Теперь все важнейшие решения, касавшиеся церковных вопросов, стали приниматься по прямому указанию патриарха. Церковные порядки середины XVII в. вызывали немало нареканий, как у мирян, так и среди самого духовенства. Много нелепого было и в чине богослужения, например, многогласие, когда в целях сокращения церковной службы в храме одновременно читали евангелие, пели и произносили ектеньи или возгласы. Господствовало хомовое пение, при котором слова растягивались до бессмыслия, с переменою в них ударений и с прибавлением новых гласных. Вскоре после возведения в сан (1652) Никон провел церковную реформу, которая, по общему мнению исследователей, сразу же вызвала резкий протест ревнителей старины. Усиление же церковно-политических связей с южно - славянскими странами, укрепление престижа русской православной церкви требовали унификации обрядов по единым греческим образцам. Церковные деятели той эпохи понимали необходимость унификации церковной системы. К тому же, косвенным образом она способствовала углублению централизации церковного управления и усилению подчинения церкви светской власти.

Церковная реформа диктовалась  необходимостью укрепить дисциплину, порядок, нравственные устои духовенства. В 1654 году состоялось присоединение  левобережной Украины к России. Одной  из задач было сблизить российскую церковь с украинской, до воссоединения  украинская православная церковь, подчинявшаяся  Константинопольской патриархии, уже  прошла аналогичную реформу.

Вопрос состоял в том, на что опираться при её разрешении -- на древнерусские богослужебные книги или на греческие образцы. Именно по этому вопросу произошло окончательное размежевание между Никоном (и его сторонниками) и другой стороной, называемой «ревнителями старины» -- протопопами Аввакумом, Иваном Нероновым и др.

Для перевода церковных книг и унификации обрядов приглашаются знатоки богословской литературы Епифаний Славинецкий , Арсений Сатановский, Дамаскин Птицкий. При Оружейной палате готовят специальных мастеров иконописцев. Печатный двор начинает печатать новые книги.

В 1653 году земные поклоны  заменены поясными, вместо двух пальцев, надо креститься тремя; слово «аллилуйя» произносится не дважды, а трижды; двигаться  вокруг аналоя стали не «по солнцу», а «против солнца»; внесены изменения  в церковную и монашескую одежду; иконы и книги исправляются в  соответствии с греческими образцами.

Защитники старых обрядов (старообрядцы) в 1656г. были отлучены от церкви. Они  не покорились, была создана особая церковная организация, сохранившая  верность прежним обрядам, -- старообрядческая церковь.

Самой влиятельной фигурой  среди ревнителей благочестия в  тот момент был Иван Неронов, протопоп Казанского собора в Москве. Неронов, как и другие участники «кружка  боголюбов», обличал пороки церковно-приходской жизни. Добиваясь строгого соблюдения церковных обрядов, ревнители не боялись критиковать даже высшее духовенство. Когда Никон стал патриархом, он не захотел мириться со вседозволенностью в стенах Казанского собора. Поучения Неронова и его независимое поведение вызывали раздражение носителя высшего духовного сана. Ситуация обострилась летом 1653 г.: поводом к конфликту между Никоном и Нероновым послужило дело муромского протопопа Логгина.

Однажды Логгин присутствовал на обеде у воеводы Игнатия Бестужева. К нему подошла жена воеводы и попросила у него благословения. Однако протопоп, заметив на ее лице краску, спросил: «Не белена ли ты?» Как известно, ревнители благочестия не одобряли употребление женщинами косметики. Этот упрек вызвал раздражение присутствовавших. Некто Афанасий Отяев заметил: «Что-де, протопоп, хулишь белила, а без белил-де не пишется и образ Спасов, и Пречистыя Богородицы, и всех святых». Воевода приказал взять Логгина под стражу и написал патриарху, что протопоп «похулил образ Господа нашего Иисуса Христа, и Пресвятыя Богородицы, и всех святых» . В июле 1653 г. в Москве собрался церковный собор, рассматривавший дело Логгина. На соборе Неронов открыто выступил в защиту муромского протопопа.

На следующем заседании  собора Неронов обвинил патриарха  в злоупотреблении властью. В  середине июля 1653 г. Неронов был арестован  и заключен в Новоспасский, а затем  в Симонов монастырь. 13 августа  протопопа сослали на Кубенское  озеро, где его должны были содержать  под строгим надзором в Спасо-Каменном монастыре . Братия Казанского собора подала царю челобитную в защиту Неронова, которую написали костромской протопоп Даниил и юрьевецкий протопоп Аввакум, но Алексей Михайлович передал ее патриарху, предоставив ему самому разобраться в этом деле.

В отсутствие Неронова священники Казанского собора не проявили единодушия. Протопоп Аввакум, считавший себя преемником Неронова, войдя однажды в церковь, увидел, что богослужение началось без его участия. Он упрекнул братию, что они заняли его место. Однако священник Иван Данилов ответил  Аввакуму, что тот будет петь только в свою очередь, по понедельникам, средам и пятницам. Протопоп возразил, что  в прежние отлучки Неронова «у меня вы сего первенства не отнимали аз-де протопоп!» Иван Данилов возразил, что Аввакум протопоп в Юрьевце  Повольском, а не здесь. Тогда Аввакум покинул храм и распространил слух, будто у него «попы книгу отняли и из церкви выслали». Он завел «свое всенощное» на дворе Ивана Неронова в сушиле и стал отзывать к себе прихожан Казанского собора. Возмущенный Иван Данилов подал патриарху донос про «сушильное всенощное бдение». Аввакум и вместе с ним около 40 человек братии и прихожан были немедленно арестованы патриаршим боярином Борисом Нелединским . Основной фигурой раскола стал протопоп Аввакум.

Говоря о причинах раскола, следует отметить, что утверждения  о том, что его основой стала  церковная реформа, являются безосновательными. Первые меры по изменению церковных  обрядов оставили большинство прихожан равнодушными. Постановления собора 1654 г. и распоряжения Никона не соблюдались  даже в Москве. Церковная реформа  стала поводом для некоторых  высокопоставленных иерархов объявить «войну» действующему патриарху  и царю. Нет сомнений, что не было бы реформы, «бунтовщики» нашли бы другой повод. Россия только вышла из тяжелейшего  периода Смутного времени, в результате чего сознание многих людей просто было настроено по-бунтарски, многим хотелось потрясений, можно сказать, что «бунтарский дух» еще царил  в обществе. Достаточно сказать, что  примерно в тот же период проходило  восстание Степана Разина. Таким  людям нужен был повод, и они  его нашли.

Об их нравственном облике говорит хотя бы сцена в соборе при снятии протопопа Логгина, который по снятии с него однорядки и кафтана с бранью плевал в алтарь в глаза Никону и, сорвав с себя рубашку, бросил ее в лицо патриарху. Такое поведение, такое отношение к алтарю для православного, а тем более для священнослужителя недопустимо.

Державшиеся за «старинную веру» и отвергавшие «латинскую прелесть» старообрядцы сопротивлялись отчаянно и упорно. В 1668 г. вспыхнуло  восстание в Соловецком монастыре. Потребовалось восемь лет, чтобы  подавить протест монахов. Раскол стал одной из форм социального протеста народных масс, связывавших ухудшение  своего положения с реформой церкви. Тысячи крестьян и жителей посада, увлеченные страстными проповедями  расколоучитслей, бежали на Поморский Север, в Заволжье, на Урал, в Сибирь, где основывали старообрядческие поселения -- скиты, совершали массовые самосожжения. Преследования помогали мало. Сожженный на костре в 1682 г. протопоп Аввакум стал для старообрядцев символом стойкости, духовной чистоты, мужества. Раскольники объявляли себя ревнителями старины, Православия, а их отношение к самому Православию было совсем не соответствующим их заявлениям. Начавшиеся в 80-х годах XVII в. массовые самосожжения являются лишним доказательством этого. В православии самоубийство (по любым причинам) является смертельным грехом, самоубийц запрещено даже отпевать. Ни один православный человек не пошел бы на самосожжение не при каких обстоятельствах. Это показывает, что акты самосожжения провоцировались лидерами раскольников, а людьми, которые в этих актах участвовали, просто манипулировали в своих интересах лидеры раскольников.

Таким образом, можно заключить, что протест против «нововведенных дохматов» исходил только от опальных ревнителей благочестия, которые, лишившись своих мест, осуждали любые действия патриарха.

Очевидно, и для самого Никона церковная реформа была далеко не главным делом жизни. После  смерти Стефана Вонифатьева в  ноябре 1656 г. Неронов перестал скрываться. Он сам пришел на патриарший двор и, встретив Никона, открыто обличал  его: «Что ты един ни затеваешь, то дело некрепко; по тебе иной патриарх будет, все твое дело переделывать будет: иная тебе тогда честь будет, святый владыко». Однако репрессий не последовало. Напротив, Никон приказал выделить Неронову келью и разрешил ему приходить к себе в крестовую. Вскоре патриарх позволил протопопу отправлять литургию по старым служебникам: «Обои-де добры, - все равно, по коим хощешь, по тем и служишь» . Этот факт указывает на то, что патриарх вовсе не стремился к бескомпромиссной борьбе за проведение церковной реформы, а также на то, что реформы патриарха Никона были лишь поводом, который необходимо было найти его противникам. Эти поводом и стали действия патриарха по исправлению богослужебных книг, что оказало существенное влияние на культурологические аспекты раскола.

О том, что обрядовая сторона  не была главной причиной раскола  говорит и то, что Русские Соборы епископов 1665 и 1666 гг. единогласно постановили  принять новый обряд без осуждения  старого и разрешили тем, кто  придерживается старого обряда, спокойно и дальше служить по нему, только без шума и рекламы и без  осуждения новообрядцев. Но, конечно, такие фанатики, как протопоп Аввакум, не могли с этим смириться. Они проклинают за своими службами новый обряд, фактически осуждают царя и весь епископат, принявший этот обряд. Более того, церковная буря далеко не захватила всего русского церковного общества. Раскол начался среди русского духовенства, и борьба в первое время шла собственно между русской правящей иерархией и той частью церковного общества, которая была увлечена оппозицией против обрядовых новшеств Никона. Единодушие здесь устанавливалось лишь по мере того, как церковный спор передвигался с обрядовой почвы на каноническую.