Археологические находки и этапы становления Пути из Варяг в Греки

          В  становлении Пути изВаряг  в Греки можно выделить несколько этапов (см. рис.3).

Первый этап (800-833 гг.) фиксируется по 25 кладам "первого периода обращения дирхема" (конец VIII в. – 833 г.) 12 из них составляют раннюю группу (786-817 гг.). Они известны как на Волховско-Днепровском, так и на Волжском пути. Клады этого времени распространяются по "северославянской культурно-исторической зоне", достигая Поморья и Мекленбурга, а также появляются в бассейне Верхнего и Среднего Днепра. На пространстве от Киева до Ладоги они образуют компактный ареал и свидетельствуют, видимо, о начале социально-экономических процессов, наиболее ярко проявившихся в стабилизации денежного обращения в пределах нового политического образования – "каганата росов", "Руской земли" рубежа 830-840-х годов.

          Второй этап (825-900 гг.) развития Пути  изваряг в греки прослеживается  по серии находок скандинавских  вещей, как правило, включенных в  местный культурный контекст, связанный  со славянским, а то и дославянским  населением.

          Возникает ряд небольших, локальных  центров на Волховско-Днепровском  пути, таких, как селище и могильник "культуры длинных курганов" в Торопце (бассейн Западной Двины); селище и могильник близ более  раннего городища у д. Рокот, селище, могильник и более раннее городище  у д. Кислая, курганы и городище  у д. Новоселки – в Днепре-Двинском  междуречье. В кладе у д. Кислая  вместе с арабским серебром  найден датский полубрактеатХедебю (ок. 825 г.), поступивший, видимо, по Двинскому  пути из области наиболее ранней  стабилизации славяно-скандинавских  отношений. Остальные находки – второй половины IX в. В курганах у д. Новоселки с норманнскими вещами и чертами обряда сочетаются особенности, характерные для местных балтских племен. К этому времени относятся и наиболее ранние комплексы Гнездова, нового центра на выходе с волоков двинской системы на Днепр. Гнездовский курган № 15 из раскопок первого исследователя гиеэдовских древностей М. Ф. Кусцинского содержал набор вещей, куда входит меч типа Е (вариант, относящийся к первой половине IX в.), копье с "готическим" орнаментом (VIII-IX вв.), гривна с "молоточками Тора" и другие веши, позволяющие датировать комплекс второй половиной IX в.

           Система "широтных путей" (Волхов  – Новгород – Мета – Верхняя  Волга; Западная Двина – Днепр (Смоленск-Гнездово) – Ока) обеспечивала  выходы к непосредственным источникам  арабского серебра на Волжском  пути, а активное участие в  создании этой системы местного  населения обеспечило дальнейший  рост магистральных водных путей  и центров.

          Третий этап (850-950 гг.) ознаменован  превращением в крупнейший узел  связей по Пути изВаряг в  Греки Гнездовского поселения, отождествляемого  с первоначальным Смоленском.

Гнездовский комплект памятников на правом берегу Днепра включает Большое (Центральное) городище, селище и курганный могильник, а также обособленный Ольшанский комплект и несколько кладов. Материалы курганов и поселений свидетельствуют об их одновременности.

Хронология гнездовского комплекта памятников по периодизации, разработанной В. А. Булкиным, охватывает три стадии: для ранней (время сложения поселения и могильника) характерны мечи IX – первой половины Х в. (типы D, Е, Я), фибулы IX в., монеты IX – начала X в., преимущественно лепная керамика. Вторая стадия (время расцвета Гнездова) представлена мечами типов V, X, Y (X – начало XI в.), монетами X в. (начиная с 920-х годов), фибулами X в. (в основном, второй половины столетия – начала XI в.); к этому же времени относится большинство из найденных в Гнездове кладов (не менее 7). Третья стадия в курганных комплексах представлена гончарной керамикой с клеймами мастеров, наиболее поздними монетами, распространением погребений по обряду трупоположения. Таким образом, зародившись во второй половине IX – начале X в., "гнездовский Смоленск" пережил расцвет в X в., во второй половине столетия намечается его упадок (проявившийся в появлении обособленного Ольшанского комплекта памятников), который и завершается в конце X – первой половине XI в., одновременно с появлением "княжеского Смоленска" на его современном месте, с центром на Соборной горе.

          Те же три стадии выделяются  и по материалам поселения. Гнездовское  селище И. И. Ляпушкин (по данным  раскопок 1967 г.) датировал началом IX в., и к этому времени он отнес  наиболее сохранные, не потревоженные  распашкой участки культурного  слоя с лепной славянской керамикой  в углубленных постройках производственного  назначения. Большое городище выделилось  из состава открытого поселения  не ранее начала X в., когда были  сооружены земляные укрепления. Во второй половине X в. обособляется  Ольшанский комплект памятников, а в первой половине XI в. жизнь  в Гнездове замирает.

          Наряду с обслуживанием водного  торгового пути важное место  в жизни Гнездова занимало  военное дело: выделяются курганы  военных предводителей, рядовых  дружинников и ополченцев; в честь  погибших в далеких походах  были сооружены величественные  меморативные насыпи.

          Торговые обороты в Гнездове  засвидетельствованы находками  кладов, состоящих из восточных  монет, предметов скандинавского  импорта и вещей местного происхождения, среди которых – великолепные  образцы ювелирного ремесла, "гибридизирующего" славянские и скандинавские художественные  традиции.

57 монет найдено в курганах  Гнездова. Свыше 18% монетных находок  в могильнике и на поселении  относится ко времени ок. 800 г., столько же – к 800-900 гг., остальные  – к 900-970 гг. Гнездовское население  активно включается в монетное обращение со второй половины IX в. (до рубежа IX-X вв.); во втором – пятом десятилетиях X в. серебро поступало сюда наиболее интенсивно, а в 960-х годах приток его резко сокращается.

          Торговля была тесно связана  с военным делом: в дружинных  курганах наряду с оружием  есть предметы торгового снаряжения, а также вещи явно привозные. Наиболее известная из таких  находок – уникальная для Древней  Руси причерноморская амфора  с кириллической надписью, которая  читается как "Гороухща". Она  найдена в кургане № 13 раскопок  Д. А. Авдусина 1949 г. Курган, по определению  автора, относится к числу скандинавских  погребений Гнездова и датирован  первой четвертью X в. Не только  торговля экзотическими заморскими  товарами, и не только военные  походы были занятиями жителей  Гнездова. Здесь древнерусское ремесло  проходит важный этап развития. Исследованный И.И.Ляпушкиным участок  поселения на мысу, образованном  берегами Днепра и р. Свинки, был  занят мастерскими по обработке  цветных металлов. Образцами высокоразвитого  ремесла являются найденные в  гнездовских курганах "вещи-гибриды", такие, как фибула (типа находки  на Рюриковом городище, с маской  героя, пожираемого змеей), меч из  кургана Ц-2 (раскопки Д. А. Авдусина) с орнаментом рукояти, воспроизводящим  мотивы декора скорлулообразных  фибул. Эти находки свидетельствуют  о том, что связи с Северной  Европой не ограничивались ввозом  готовых изделий. Исследователи  предполагают, что в X в. некоторые  скандинавские ремесленники поселились  и начали работать в восточноевропейских  центрах, испытывая воздействие  местных художественных традиций. Вещи-гибриды являются отражением  процесса этнокультурной интеграции, который в Гнездове проявился  также в развитии погребального  обряда.

          Этнически неоднородное поселение, возникшее на основе селища  тушемлинской культуры (к которой  восходит культура смоленских  длинных курганов), Гнездово объединило  славянские, балтские, скандинавские, восточнофинские этнические традиции и стало одним из центров формирования древнерусской восточнославянской группировки кривичей X-XI вв. Эволюция погребальных обрядов свидетельствует о стирании этнических различий и о нарастающей социальной стратификации.    

          Представляя собою особый тип  урбанистического образования –  открытое торгово-ремесленное поселение (ОТРП) Гнездово, как и ранняя Ладога, Рюриково городище, Тимерево, стало  центром кристаллизации новых  форм социальной общности –  военных дружин, купеческих объединений, ремесленных организаций, обретающих  надплеменной и межплеменной  статус. Характерным показателем  этого процесса стало развитие  на базе ОТРП, как и в старых  племенных центрах, так называемых "дружинных могильников".

          Четвертый этап развития Пути  изваряг в греки (900-980 гг.) – время  языческих дружинных могильников, отразивших процесс консолидации  древнерусского господствующего  класса. В Гнездове это – "большие  курганы", составившие особое  аристократическое кладбище в  центральной части могильника. Начальное  звено традиции – скандинавские  курганы с сожжением в ладье  – обычай, выработанный в среде  викингов и принесенный на  Русь варягами.

          В Гнездове, где, по подсчетам  Д. А. Авдусина, среди богатых курганов  в 42 находятся погребения варягов, или "скандинавов второго поколения", а в 17 есть "норманнские вещи, но  они единичны и недостаточны  для окончательных выводов", норманнская  обрядность обретает новые черты. Вырабатывается устойчивый, специфически  гнездовский ритуал, включающий  строгую последовательность действий: 1) выбор места; 2) определение размеров  основания насыпи, поперечником  ок. 30 м; 3) выжигание растительности; 4) сооружение примерно метровой  подсыпки, со всходом на погребальную  площадку с западной стороны; 5) установка на площадке ладьи, в направлении с запада на  восток; 6) размещение покойников, мужчины  в воинских доспехах (шлем, кольчуга  и пр.) и женщины в праздничном  уборе (иногда – со скандинавскими фибулами); 7) акт сожжения; 8) размещение погребальных урн; собранного с кострища, воткнутого в землю и накрытого шлемом либо щитом оружия; 9) жертвоприношения животных, барана или козла, уложенных в жертвенный сосуд (котел); 10) битье посуды, ломка вещей (железных гривен и др.); 11) сооружение курганной насыпи.

          Строгий, детально разработанный  ритуал, который обычно сравнивают  с описанием похорон "знатного  руса" у Ибн-Фадлана, современника  гнездовских "больших курганов", является не только развитием, но и преобразованием скандинавских  традиций. Этноопределяющие элементы  – фибулы, гривны с "молоточками  Тора" на определенном этапе  развития обряда исчезают из  употребления; а конструкция, размеры, последовательность сооружения  насыпи все более сближают  гнездовские курганы с памятниками  Киева и Чернигова, в которых (как  и в поздних гнездовских) нет  никаких специфически варяжских  черт. Эти курганы принадлежат  высшему социальному слою –  боярам Древней Руси X в. И если  контакт варягов со славянским  боярством в Ладоге IX в. фиксируется  лишь косвенно (по облику материальной  культуры и градостроительным  изменениям), если для Новгорода  он определяется ретроспективно (на основании анализа социальной  структуры боярской республики XII-XV вв. и проекции этих данных  на IX-X вв.), то гнездовские курганы  дают первое материальное подтверждение  такого контакта, выявляя процесс  консолидации какой-то части варягов  с боярско-дружинной средой, их  растворения в этой среде.

          Процесс формирования господствующего  класса ярко проявился в некрополе  древнего Киева, где в конце IX-X вв. складывается сложная иерархия  погребений (монументальные курганы, срубные гробницы бояр, погребения  воинов с конем и оружием). Та  же структура отразилась в  могильниках Чернигова и его  окрестностей. Как и Гнездово, Новгород, Ладога, эти крупнейшие центры, расположенные  вдоль Пути изваряг в греки, запечатлели неуклонный подъем  древнерусской государственности  в течение X в. Путь из варяг в греки, на котором концентрируется более половины находок оружия IX-XI вв., все более выступает как военно-политическая магистраль, укрепленная опорными военными базами феодальной власти.

          Пятый этап функционирования  Пути изваряг в греки (950-1050 гг.) связан с дальнейшим укреплением  великокняжеской власти. Открытые  центры сменяются древнерусскими  городами, а вокруг главного из  них – Киева, столицы Русской  земли, вырастает мощная оборонительная  система великокняжеских крепостей. Они защищают путь, по которому "в июне месяце, двинувшись  по реке Днепру... спускаются в  Витичев, подвластную Руси крепость", снаряженные киевским князем "моноксиды" – однодеревки, груженные данью, собранной и свезенной из Новгорода  и Смоленска, Любеча, Чернигова и  Вышгорода . Торговля, регламентированная  договорами Руси с греками, "сбыт  полюдья", как назвал ее Б.А.Рыбаков, обогащает прежде всего киевского  князя и его приближенных, реализуясь  в кладах Киева с массивными  золотыми вещами, "более похожими  на слитки". Злато и оружие  – атрибуты господствующего класса, сосредоточиваются на Днепровском  пути и более всего в Киеве.

          Киев, поднявшийся на днепровских  кручах явью видений легендарного  апостола, предрекшего здесь "град  велик и церкви многи", становится  главным притяжением сил, перемещающихся  по Пути из варяг в греки. Еще в 1222 г. норвежец Огмунд совершил  по этому пути паломничество  на Восток, к христианским святыням  в Иерусалиме. Вплоть до XIII в. Волховско-Днепровский  путь сохранял значение главной  политико-административной коммуникации  Древнерусского государства.

          Первые политические события  на Пути изваряг в греки  можно отнести ко второй трети IX в., ко времени "каганата русов". Если с активностью среднеднепровской "Руской Земли" связывать не  только посольство в Византию  и Западную Европу в 838-839 гг., но  и какую-то поддержку племен  Верхней Руси в их борьбе  с варягами-находниками, то события 859-862 гг. можно рассматривать как первое реальное указание на общерусскую роль Волховско-Днепровского пути. Подтверждает эту гипотезу свидетельство Вертинских анналов 839 г. о том, что послы "хаканаросов" рассчитывали вернуться к своему кагану кружным путем, почему и оказались далеко на Западе, в Ингуленгейме. Запланированный послами маршрут точно соответствует летописному описанию Пути из варяг в греки: от Царягорода до Рима, и от Рима до моря Варяжского (Балтийского), в Неву, а по Неве – в озеро Нево (Ладожское), затем в Волхов, Ильмень-озеро, Ловать, а оттуда волоком – на Днепр. Шведы, выступавшие в роли посланников русского князя, видимо, сначала хотели вернуться на родину, а оттуда знакомым путем через Ладогу – Альдейгьюборг попасть в "каганат росов", тождественный летописной "Руской земле" 842 (852) г.