Анализ работы Барга М.А "Великая английская революция в портретах ее деятелей"

Казнь Карла I, уничтожение палаты лордов и установление в Англии республики—  последние вынужденные шаги «шелковых индепендентов», сделанные под прямым давлением народных низов, чаяния которых были широко представлены в армии, а также в движении гражданских левеллеров в Лондоне и во многих графствах. На этом революционность буржуазно-дворянского блока, осуществлявшего гегемонию в революции, была полностью исчерпана. Уступив давлению снизу в условиях, когда вероломство Карла I и его «несговорчивость» исключили возможность возвращения его на трон, «гранды», захватившие в свои руки политическую инициативу, сделали все, чтобы эта республика на деле скорее являлась «монархией без короля», нежели даже отдаленно напоминала бы государственное устройство, представленное в «Народном соглашении». В самом деле, от того, что «охвостье». Долгого парламента присвоило себе законодательную власть, а образованному из его же среды Государственному совету была передана власть исполнительная, ничего по сути не менялось ни в социальной политике, ни в отправлении правосудия, ни, наконец, в избирательной системе, посредством которой должен был быть избран новый парламент. Переданный в парламент «отредактированный» офицерами вариант «Народного соглашения» был положен под сукно и полностью забыт. Левеллеры не без основания обвиняли офицерскую верхушку в «сознательном обмане», в том, что, «украв» у них идею республики, они сделали все, чтобы она служила прикрытием тирании олигархии. Однако в самой возможности подобной «подмены» обнаружились не только изворотливость и вероломство «шелковых индепендентов», но и организационная слабость, политическая незрелость и ограниченность программы левеллеров. В самом деле, поскольку последняя оставляла нетронутой систему лендлордизма, она не могла привести к массовому движению на почве аграрного вопроса. В этом заключалась основная слабость движения левеллеров. В то же время сама кличка «уравнители», не без умысла данная этой партии ее врагами, настораживала и отталкивала от них средние слои города. В результате, когда в мае 1649 г. против индепендентской республики восстали несколько армейских частей, за ними не последовало открытого выступления ни в деревне, ни в городах. Неудивительно, что солдатское восстание было сравнительно легко подавлено Кромвелем.

Одним словом, политически незрелая мелкобуржуазная  демократия, олицетворявшаяся движением левеллеров, оказалась неспособной вырвать гегемонию в революции из рук буржуазно-дворянского блока.

Еще менее  на это было способно плебейство, чаяния которого на вершине революции выразили истинные уравнители. В отличие от левеллеров политических, усматривавших цель революции в установлении публичного полноправия для всех свободнорожденных безотносительно к их имущественному положению, истинные уравнители выдвинули программу коренного социального переустройства общества, в котором уничтожение монархии означало бы прежде всего уничтожение власти лендлордов над землей, к которой получили бы свободный доступ все желающие кормиться плодами рук своих. Очевидно, что такое понимание полноправия не только в принципе отличалось от левеллерского, но и наиболее глубоко и предметно разоблачало монархическую суть декларированной на словах Республики.

Движение  истинных уравнителей было легко  подавлено уже в силу его мирного  характера. Однако торжествующая Республика подписала сама себе смертный приговор: оттолкнув от себя народные низы, она лишилась опоры широких масс, вызвавших ее к жизни. Не выполнив ни одного из требований демократической программы (облегчение налогового бремени, отмена церковной десятины, реформа правосудия, кодификация права, облегчение положения обезземеленных), Республика посвятила свои силы внешней экспансии — завоеванию Ирландии и Шотландии. Конфискация двух третей земельной собственности ирландских «мятежников» послужила источником обогащения кредиторов парламента, офицерской верхушки, армейских поставщиков и спекулянтов. В итоге система лендлордизма, господствовавшая в Англии, получила подкрепление в лице новоявленных ирландских лендлордов. Недаром Маркс заметил, что «Английская республика разбилась об Ирландию».

Точно так же у Республики 1649 года оказалось достаточно сил, чтобы предпринять военную экспедицию против Шотландии, признавшей своим королем сына казненного Карла I Карла II и тем самым ставшей непосредственной угрозой реставрации монархии в самой Англии. Военные силы Республики во главе с Оливером Кромвелем в двух военных кампаниях 1650 и 1651 годов нанесли армии Шотландии сокрушительное поражение (в битвах при Денбаре и Вустере), в результате которого Шотландия, так же как и Ирландия, была присоединена к Англии. И хотя здесь вслед за этим не последовали сколько-нибудь массовые конфискации, тем не менее установленный режим оккупации был довольно тяжелым.

Весьма  противоречивой оказалась политика Республики и в отношении внешнеполитических запросов капиталистического уклада хозяйства. Два навигационных акта (1650 и 1651 гг.), разрешавшие заход в английские порты только судам, снаряженным командами тех стран, в которых данные товары либо произрастают, либо производятся, преследовали цель подорвать монополию Голландии на доставку товаров чужеземного (не голландского) происхождения. Эти акты привели к первой англо-голландской войне 1652—1654 годов.

С другой стороны, военная экспедиция в испанские  владения в Центральной Америке  вызвала разорительную войну  с Испанией, наносившей тяжелый ущерб английской заморской торговле.

К осени 1651 года минуло 11 лет с момента  избрания Долгого парламента. Между  тем оставшееся от него «охвостье» (в среднем заседания палаты посещали менее 100 ее членов) явно не торопилось ни с самороспуском, ни с установлением предельного срока своих заседаний. Только в 1651 г. такая дата была установлена — 3 ноября 1654 г. Несмотря на огромные суммы, собиравшиеся посредством налогов (субсидий, акциза, пошлин), их не хватало для оплаты расходов на ведение военных кампаний, на содержание постоянных армий и флота. Ненадолго хватило для покрытия государственной задолженности сумм, вырученных от продажи коронных владений, движимости и доходов от земель, сданных короной в вечнонаследственную аренду, земель кафедральных соборов и, наконец, новой волны конфискации и распродажи земель делинквентов.

Не сдвигалась с места реформа действующего права, на которой настаивал Кромвель. Когда же стало очевидным, что  «охвостье» готовит такой избирательный  закон, которым обеспечивалось возвращение его членов в новый парламент, его час пробил. 20 апреля 1652 г. Кромвель в сопровождении военного отряда явился в парламент и распустил его своей властью. Одновременно был распущен и Государственный совет. Его функции взял на себя совет офицеров, пополненный гражданскими членами. Его «декларация» от 22 апреля 1653 г. гласила: «После долгих дебатов было решено, что верховная власть (в стране) должна принадлежать парламенту, состоящему из известных лиц, людей богобоязненных и проверенной честности».

В июле собрался так называемый парламент  святых (или «малый парламент» —  около 140 человек), члены которого были либо названы высшими офицерами, либо делегированы церковными общинами. Однако вместо сугубо ограниченных реформ, которые допускались Государственным (точнее, офицерским) советом, приверженцы секты «пятой монархии», находившиеся в значительном числе в этом собрании, полагали, что с целью достойной подготовки «царства Христова». Англия нуждается в реформах более глубоких, в чем, несомненно, отражались все еще достаточно распространенные и живучие демократические чаяния низов. Так, наряду с предложением об уничтожении Канцлерского суда (Верховного суда по гражданским делам) фигурировал билль об отмене церковной десятины (о замене ее другими источниками содержания клириков).

До тех  пор, пока парламент занимался вопросом о замене церковного брака гражданским  или планировал судебную реформу, его  еще терпели, но, когда он замахнулся на церковную десятину, около половины которой уже являлось «собственностью» манориальных лордов (так называемых светских импроприаторов), терпению офицерской верхушки пришел конец. Не без ее «совета» умеренное большинство «малого парламента» 12 января 1654 г. явилось к Кромвелю и сложило свои полномочия. Отказавшееся покинуть палату меньшинство членов парламента (около 27 человек) выдворили оттуда подоспевшие мушкетеры.

Уже через  четыре дня была готова новая конституция  страны, устанавливавшая в Англии режим протектората.

Режим протектората, вызванный к жизни  в значительной степени необходимостью военного противостояния опасности реставрации, своей ярко выраженной классово эгоистической политикой, исключительно в интересах собственнических классов, объективно готовил реставрацию на английском престоле легитимной монархии Стюартов. Это случилось вскоре после смерти Оливера Кромвеля — 25 мая 1660 г.

Внешне  могло казаться (и до сих пор  некоторым историкам еще продолжает казаться), что революция 40-х годов  прошла бесследно: восстановлена была не только монархия, но и палата лордов, вся система центрального управления, за исключением так называемых судов прерогативы, англиканская (епископальная) церковь. На самом же деле более вдумчивые исследователи уже давно утвердились во мнении, что революция середины XVII века знаменовала начало новой исторической эпохи, что лишь с позиции ее исторического опыта и ее, пусть временных по видимости, завоеваний возможна научная трактовка не только истории Англии в столетие, последовавшее за ней, но и истории стран Европы в целом. Это в равной степени истинно, будем ли мы рассматривать сферу экономики или сферу политики, сферу идей или сферу науки, сферу литературы или сферу искусства.

Одним словом, нет ни одной области истории  Европы вообще и истории Англии в  частности, через которую революция  середины XVII века не провела бы глубокую борозду, знаменующую начало новой эпохи всемирной истории.

Глава III Джерард Уинстенли — мыслитель, революционер и пророк.

Среди колоритных фигур, появившихся на сцене  английской истории в бурные 40-е годы XVII века, когда, по выражению современников, «мир перевернулся вверх дном», Джерард Уинстенли занимает особое место. Оказавшись на ней по сути лишь на короткий миг — с весны 1649 по весну 1650 г., он оставил неизгладимый след в памяти не только своего народа, но и всего цивилизованного человечества. Кто же он, этот удивительный человек?

Джерард Уинстенли (р. 1609 - ум. после 1652) - англ. мыслитель, социалист-утопист, идеолог крайне левого крыла революционной демократии в период английской буржуазной революции 17 в., зачинатель выступления диггеров в 1649, возглавивший первый в новой истории "коммунистический эксперимент" - колонию "копателей" близ Кобхема (графство Суррей). Из его биографии известно только, что родом он из г. Уиген в Ланкашире. Его отец был, по-видимому, торговцем сукном и шерстью. Где и чему обучался неизвестно. Однако если судить по написанному им, то становится несомненным, что перед нами один из народных самородков, ум которого - выдающийся и самобытный - был разбужен к интенсивной деятельности не столько школьной наукой, сколько трудными "университетами жизни". С 1630г.  жил в Лондоне - сначала в качестве ученика в компании торговцев готовым платьем, с 1637 - в качестве полноправного чл. этой компании. До 1643 г., по-видимому, вел в Лондоне мелкую торговлю сукном. Полностью разорившись, Уинстенли покинул Лондон, поселился в графстве Суррей и вынужден был работать по найму, как это делали тысячи подобных ему бездомных коттеров-батраков. В повседневном общении с себе подобными бедняками У. вынес главные идеи своего учения. В богословских же памфлетах, составлявших в то время основной круг чтения человека из народа, он доискивался аргументов в пользу осуществления чаяний народных низов. Это привело его на стезю сектантского проповедничества - главной формы просвещения масс того времени. Прибегая к мистически окрашенной религиозной  аргументации, он в многочисленных памфлетах, посвященных социальным вопросам (начиная с "Нового закона справедливости", 1649), изложил свое социальное учение. Оно состоит из трех тесно связанных между собой компонентов: обоснования закона социальной справедливости (своеобразная "программа-максимум"), обоснования необходимости осуществления демократического аграрного переворота ("программа-минимум") и проекта "Свободной Республики" - учреждения в современной ему Англии свободной ассоциации тружеников взамен эксплуататорского строя. "Новым законом справедливости" назвал общество без классов, состоящее из одних только тружеников, не знающее частной собственности (прежде всего на землю, все еще остававшуюся основным условием тогдашнего производства), без денег, купли-продажи, работы по найму, имущих и неимущих. "Новый закон справедливости" резюмируется словами: "работайте вместе и вместе ешьте (свой) хлеб". Для победы этого "закона" требовалось, по мнению Уинстенли, продолжительное время (она связывалась им с "внутренним просветлением" имущих), поэтому им выдвигалась программа более непосредственная и реалистическая – демократического  аграрного переворота в процессе происходившей революции. Двумя основными пунктами этой программы являлись: повсеместное разрешение бедным безвозмездно обрабатывать общинные пустоши в свою пользу и освобождение копигольдера из-под власти манориальных лордов и превращение его во фригольдера. Осуществление демократического  аграрного переворота Уинстенли считал непременным условием победы республики над монархией. Если же будет сохранена власть лендлордов, - предупреждал он, - то реставрация монархии станет лишь вопросом времени. Возглавленное им выступление диггеров весной 1649 знаменовало кульминационный пункт развития революционно-демократического движения в Англии сер. 17 в. Основанная им в это время колония близ местечка Кобем - наглядный пример захвата бедняками явочным порядком общинных пустошей как их "справедливой доли в одержанной победе". После окончательного разрушения лендлордами и их наемниками колонии (весна 1650) он пишет свое идеологическое завещание - коммунистическую утопию "Закон свободы" (1652). В форме готовой конституции в ней рассматриваются различные стороны социального и политического строя общества, в котором установлено истинное равенство. Он впервые отчетливо связывает идеалы коммунистического общества с социальными чаяниями бедняков-тружеников, а свободу гражданина мыслит прежде всего как свободу его от нужды. Отчаявшись в способности народных низов завоевать этот строй собственными силами, Уинстенли передает свой проект на усмотрение О. Кромвеля (которому посвящает свое соч.). Хотя Уинстенли, как и все социалисты-утописты, не видел глубокой противоречивости подобного акта, тем не менее он сумел разглядеть еще на заре буржуазного строя некоторые условия подлинного освобождения трудящихся.

      Итак, среди деятелей и мыслителей  Английской революции середины XVII века Уинстенли, несомненно, одна из наиболее примечательных и колоритных фигур. Вопреки зачастую вводящей в заблуждение религиозной фразеологии он изначально стремился выработать систему идеологии наиболее обездоленных народных низов своей страны и своего времени. Вершины на этом пути он достиг в «Законе свободы» — проекте социальной утопии, основанной на началах коллективизма и братского сотрудничества людей. В этом смысле Уинстенли — единственный среди радикалов эпохи революции — выступил достойным оппонентом Томасу Гоббсу. В противовес системе последнего, в которой выход из естественного состояния с его нескончаемыми войнами «всех против всех» и переход к цивилизации сопряжены с торжеством принципа неприкосновенности частной собственности, Уинстенли обосновал социальную систему, основанную на презумпции изначальной, прирожденной социетарности человека и создающую условия для ее сохранения (возрождения). Решающие из этих условий — свободный труд на свободной земле.

Заключение.

К каким  же выводам приходит М.А. Барг в заключении своей работы.

  Поставив  своей задачей создать "портрет  времени" исследователь приходит  к выводу, что "портрет деятеля  социальной революции определяется  прежде всего его местом и  ролью в ходе ее, видением ее  причин и конечных целей, ставших смыслом его жизни" (с.394). Далее М.А. Барг выделяет три основных типа революционности, характерных для ранних буржуазных революции XVI-XVII вв. и связывает их с тремя социальными слоями - новым дворянством, мелкой буржуазией и сельским плебсом. Таким образом, в работе красной нитью проходит мысль о связи судеб каждого из революционеров с "социальным и политическим опытом того общественного слоя, который он объективно персонифицировал, вплоть до языка, на котором этот опыт отражался, не говоря уже о формах проявления этого опыта в революционной практике" (с.395).

На мой  взгляд, наиболее ценным в книге, написанной в жанре исторических биографий  является то, что она содержит исторические портреты наиболее выдающихся деятелей революции - Кромвеля, Лильберна, Уинстенли. Кроме того в книге представлен еще один исторический портрет - "портрет времени": панорама социально-экономического и политического развития Европы, и в особенности Англии, позволяющая глубже понять чем жили простые люди в эту историческую эпоху.