Анализ работы Барга М.А "Великая английская революция в портретах ее деятелей"

Нетрудно  убедиться, что пресвитерианское устройство церкви воплощало стремление собственнических классов «республиканизировать» это устройство и тем самым поставить церковь под свой контроль. Вместе с тем такая церковь была далека от истинно демократической ее организации. Этим стремлениям в среде самих же пуритан еще в 80-х годах XVI века были противопоставлены организационные принципы церкви проповедника Р. Брауна, отличавшиеся большим демократизмом и автономностью.

В индепендентстве  заключался, с одной стороны, протест  против угрозы тирании пресвитеров и, с другой — стремление все же придать вере какие-то организационные формы. Очевидно, что, поскольку пуритане (приверженцы пресвитерианства и индепендентства) в равной степени замахивались на епископальный строй англиканской церкви, они оказывались «опаснейшими фанатиками» в глазах королевской администрации.

Так, еще  в 90-х годах XVI века королева Елизавета I писала своему будущему преемнику  — королю шотландскому Якову VI Стюарту: «Позвольте мне предостеречь Вас: как  в Вашем, так и в моем королевстве  возникла секта, угрожающая опасными последствиями. Они желали бы, чтобы совсем не было королей, а только пресвитеры. Они стремятся занять наше место, отрицают наши привилегии, прикрываясь словом божьим. За этой сектой следует хорошо досматривать».

Не менее  отчетливо на политическое острие пуританского нонконформизма указывал Яков I Стюарт на конференции в Гемптон-Корте в 1604 г. «Если вы хотите,— заявил он присутствовавшим на ней клирикам-пуританам,— собрания пресвитеров на шотландский манер, то оно так же согласуется с монархией, как черт с богом. Тогда Джек и Том, Вилл и Дик соберутся по своему желанию и станут поносить меня, и мой совет, и все наши дела».

Поскольку пресвитерианство, как движение низшего  клира, потерпело поражение еще  в конце XVI века, центр его тяжести до поры до времени переместился в среду зажиточных мирян, формально не порывавших с англиканством, но всем своим поведением в миру подчеркивавших свою обособленность от стереотипов поведения его формальных единоверцев.

Итак, если догмат о предопределении только отражал неисповедимую стихию хозяйственной деятельности в условиях раннего капитализма, то учение о мирском призвании превращало успех в этой деятельности в знак «милосердия божия». Отсюда те «деловые» качества пуритан, которые рождали, с одной стороны, предприимчивость и расчетливость и, с другой — презрение, граничившее с жестокостью к «здоровым беднякам», как «осужденным» и «отверженным». Пуританин живет «бедно», чтобы умереть богатым, он отрешается от «меньшего блага» — мимолетной роскоши — ради достижения «большего блага» — возможности накопления. Чтобы удержать деньги как капитал, он препятствует их растворению в средствах потребления. Трудолюбие, расчетливость и скупость — его основные добродетели.

Важное  значение в обретении пуританином уверенности в своей «избранности» к спасению приобретал так называемый момент обращения — пережитый им внутренний, духовный кризис, нередко весьма мучительно, тяжело протекавший. Только через тяготы духовных «странствий», «паломничества», «испытаний» и «сомнений», в тяжелой душевной «войне христианина с дьяволом» рождался «новый человек».

Множество проповедей рисуют это «странствие» то в виде «путешествия через пустыню», то в образе «путника», пробирающегося через лесную глушь, то, наконец, моряка, борющегося с морской стихией.

Итак, быть «святым» для пуританина означало не бегство от жизни, а утверждение  своей «святости», т. е. своей «избранности»  в самой ее гуще. Человек должен быть неустанно деятельным, ибо все, что происходит вокруг, относится  к нему, требует его реакции. Отсюда его готовность к испытаниям, ожидание «знамений» и его непреклонность и неустрашимость — после того как он их «получил». Вот как проповедник Томас Гудвин изображает момент своего «возрождения». «Слово надежды, оброненное в мое сердце свыше, хотя оно было сообщено кротким шепотом, отдалось в моей душе громким эхом, оно заполнило ее и овладело всеми моими способностями. Господь сказал мне: «Я прощу все твои грехи»». Многие пуритане вели дневники, куда заносили все перипетии внутренней борьбы, все «сомнения» и «искушения дьявола», и в заключение — «удивительное божественное избавление».

Современные исследователи пуританизма больше не сомневаются в искренности  и глубине охватившего массы  религиозного энтузиазма. Однако, как  уже отмечалось, лишь немногие из них различают в этой необычной, нередко доходившей до экстаза религиозности народных низов рационально объяснимую форму социального возмущения и требования перемен. В то же время если пуританская оппозиция режиму Стюартов не иссякла и в результате «массового исхода» в 30-х годах XVII века тысяч пуритан в североамериканские колонии Англии не была уничтожена обрушившимися на нее преследованиями, начиная с церковных судов и кончая «Высокой комиссией» во главе с архиепископом Лодом, а, наоборот, пустила глубокие корни, то тайна этого «чуда» заключалась в том, что пуританизм, пусть видоизмененный, и не без содействия респектабельных его приверженцев, нашел себе прибежище в толще народа, стал его идеологией.

Однако, для того чтобы понять, каким образом потенциально заключавшаяся в ортодоксальном кальвинизме социально-охранительная сила превратилась в 40-х годах XVII века в энергию массового революционного движения, присмотримся поближе к проповедничеству — этому специфическому феномену всех народно-реформационных движений XVI—XVII веков. Акцент на проповедничество — интеллектуальный элемент протестантизма в противовес сакральному и литургическому элементам католицизма — характерен для реформационных движений в целом. Протестантская церковь скорее напоминает аудиторию, чем святилище и молельню.

К началу 30-х годов XVII века Англия покрылась  густой сетью полулегальных и  нелегальных церковных собраний, игравших роль своего рода народных «просветительных»  клубов.

Очевидно, что эта вдруг нахлынувшая разом и захватившая народные низы волна благочестия содержала нечто весьма близкое, касавшееся их жизни, до глубины волновавшее их, если оно было столь искренним и столь внутренне напряженным. Это был энтузиазм людей, которым новоявленные пророки возвестили от имени господа, что время перемен в их судьбе близко. В самом деле, догмат о «предопределении», равно как и учение о «мирском призвании» в интерпретации строгих кальвинистов, указывал на то, что «избранными» являются отнюдь не многие и тем более не бедняки.

 Иными  словами, потусторонняя судьба  верующего была вручена ему  самому. Неудивительно, что поиски  «своей», «истинной веры» толкали  многих слушателей подобных проповедей  из конгрегации в конгрегацию  и из секты в секту. Отсюда  расцвет столь пугавшего пресвитериан религиозного индепендентства, ставшего из тайного явным с началом революции 40-х годов.

Итак, хотя пуританизм как религиозное течение  реформационного толка возник задолго  до того, как в стране сложилась  революционная ситуация, он в 20—30-х годах XVII века превратился в идеологию широкой антиабсолютистской оппозиции. Только в связи с этой ситуацией наиболее важным следствием этого движения явилось распространение в широких слоях общества сознания настоятельной необходимости перемен как в церкви, так и в государстве. 
 
 
 
 
 

Глава II  Революция 1640—1653 гг.

Мы вплотную подошли к периоду, когда на авансцене  английской истории оказались деятели, посвятившие свои силы, свою жизнь, хотя и с различными конечными  целями, делу ниспровержения «старого порядка», делу революции. Более того, деятельность Оливера Кромвеля, Джона Лильберна и Джерарда Уинстенли в такой степени окрасила течение революции и сплошь и рядом определяла направление ее развития, что попытка воссоздать их исторические портреты неизбежно перерастает в историю революции в целом. В советской историографии движение революции середины XVII века по восходящей принято подразделять на четыре этапа:

1) конституционный  («мирный») этап (3 ноября 1640 — 22 августа  1642 г.);

2) первая  гражданская война (1642—1646);

3) борьба  за углубление демократического  содержания революции (1646—1649);

4) индепендентская  Республика (1649—1653).

При этом нетрудно заметить, что в перерастании одного этапа революции в другой лишь отражалась мера вовлечения в  политически осознанную борьбу все более широких общественных сил, выступавших на стороне парламента, происходило углубление ее демократического содержания: в плане политическом — от конфликта между парламентом и королем в рамках и на почве традиционной конституции к полному ее ниспровержению и установлению республиканского устройства государственной власти; в плане социальном — от односторонней отмены феодального строя, поземельных отношений в пользу одних лишь лендлордов к борьбе за уничтожение системы лендлордизма и превращение земли в общую сокровищницу, равно и свободно доступную тем, кто желает ее оплодотворить своим трудом.

Остановимся хотя бы вкратце на каждом из указанных  этапов революции с целью выявления  их наиболее характерных черт.

В ноябре 1640 г. Карл I, осознав глубину кризиса, вынужден был вновь созвать парламент. В созванном в 1640г. парламенте, получившем название Долгого (1640-1653), господствующее положение заняли пресвитериане. В течение 1640-1641 гг. парламент добился от короля утверждения целого ряда важных правовых актов. Прежде всего по инициативе палаты общин были осуждены главные советники Карла I - граф Страффорд, архиепископ Лод. Тем самым было утверждено право парламента на импичмент высших должностных лиц. Далее, согласно Трехгодичному акту от 16 февраля 1641 г., парламент должен был созываться по крайней мере один раз каждые три года, а при несогласии короля сделать это, он мог быть созван другими лицами (пэрами, шерифами) или собраться самостоятельно. Эти положения были дополнены законом, запрещавшим прерывать, откладывать заседания и распускать парламент иначе, как актом самого парламента. Тем самым исключалась возможность возвращения к беспарламентскому правлению. Наконец, в июле 1641 г. были приняты два акта, которые ограничили полномочия королевского Тайного совета в области судопроизводства и предусмотрели уничтожение системы чрезвычайных трибуналов, прежде всего Звездной палаты и Высокой комиссии. Серия актов, принятых летом 1641 г., провозгласила неприкосновенность имущества поданных и лишала короля права произвольно налагать различные штрафы.

Программным документом революции стала Великая  Ремонстрация, принятая 1 декабря 1641 г. Она содержала, в частности, новое  требование о том, чтобы король впредь назначал только тех должностных лиц, которым парламент имел основание доверять. Это означало, по сути, политическую ответственность должностных лиц перед парламентом и было воспринято королем как вторжение в его прерогативу - сферу исполнительной власти.

Он отказался утвердить Великую Ремонстрацию.

Акты  парламента 1641 г. были направлены на ограничение  абсолютной власти короля и означали переход к определенной разновидности  конституционной монархии. Однако эта  форма буржуазного государства  не успела утвердиться в связи с началом гражданской войны между королем и парламентом.

Во время  войны в стране установились две  враждующие и независимые власти, которые контролировали различные  территории английского государства  и пользовались в них всей полнотой законодательных и административных полномочий. Основным направлением деятельности короля и парламента в этот период стала организация собственной армии. Парламент, соединивший в своих руках законодательную и исполнительную власть на контролируемой территории, издал ряд законов и ордонансов, предусматривающих реформу сложившейся военной системы. Ордонанс о новой модели 1645 г, принятый по инициативе Кромвеля, был направлен на образование вместо ополчения отдельных графств постоянной армии. Она должна была содержаться за счет государства. Рядовой состав комплектовался из свободных крестьян и ремесленников. Офицерские должности замещались вне зависимости от происхождения, по способностям. Эти меры привели к превращению парламентской армии в боеспособную силу, которая нанесла ряд решительных поражений армии короля.

В период первой гражданской войны Долгим парламентом был проведен и ряд  других важных преобразований, которые  свидетельствовали об углублении революции "под контролем" пресвитерианско-индепендентской  верхушки. В 1643 г. был упразднен епископат и введено пресвитерианское устройство церкви. Земли епископов и роялистов были обращены в собственность государства и пущены в продажу. В результате этих мер значительная часть земельной собственности перешла в руки буржуазии и джентри. Закрепить новый статус этих земель был призван акт 1646 г. об отмене системы феодальных рыцарских держаний и превращения их в свободные держания "на общем праве", т.е. фактически в частную собственность владельцев.

В 1647 г. возник острый конфликт между парламентом и революционно настроенным большинством армии, которое пошло за левеллерами и настаивало на дальнейшем углубление революции. Открытое выступление пресвитериан в поддержку короля привело к второй гражданской войне. В декабре 1648 г., опираясь на армию и учитывая настроения народных масс, индепендентское руководство провело чистку парламента от активных пресвитериан. Политическая власть перешла в руки индепендентов.