Последний российский император Николай II: кровавый или святой великомученик?

В первый день Мировой войны 20 июля 1914 года Император Николай II обратился  к высшим чинам Империи со словами: «Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдёт с земли нашей».[25] Этой клятве Николай II сохранял верность до конца своего царского служения. «Сначала сам Государь захотел стать во главе армии и уже избрал себе помощников…(…) Но потом Совет Министров… убедил Государя отказаться от своего решения, и тогда только Великий Князь Николай Николаевич был назначен Верховным Главнокомандующим» - вспоминал протопресвитер русской армии Георгий Шавельский.[26] Русское общество восприняло начало войны с большим воодушевлением. Шавельский утверждал: «Война сразу стала популярной, ибо Германия и Австрия подняли меч на Россию, заступившуюся за сербов. Русскому народу всегда были по сердцу освободительные войны».[27]

Для Императора психологически всё  было гораздо сложнее: «Я никогда  не переживал пытки, подобной этим мучительным  дням, предшествовавшим войне» - приводит слова Николая II генерал Дитерихс.[28] По свидетельству бывшего военного министра Редигера (1906-1909гг), сам Император Николай II не считал себя полководцем, но по его убеждению сосредоточение военной и гражданской власти в одних руках, «устраняет многие затруднения и трения. Император Николай II любил войска и военное дело и предпочитал быть во время войны в армии, а не в тылу».[29] Генерал-лейтенант генерального штаба, впоследствии советский генерал Бонч-Бруевич писал «Не только военное ведомство, кабинет министров, Государственный совет и двор, но и «прогрессивная» Государственная дума были уверены, что война с немцами закончится в четыре, от силы – в семь-восемь месяцев. Никто из власть имущих не предполагал, что военные действия затянутся на несколько лет. Все мобилизационные запасы делались с расчётом на то, что кампания будет закончена если не до снега, то во всяком случае не позже весны».[30] Примерно такие же просчёты были допущены всеми воюющими государствами. Война затягивалась. Император постоянно приезжал на фронты воюющей армии. В конце апреля 1915 г. Император Николай регулярно совершал поездки на фронт и посещал территории, недавно отвоёванные нашими войсками на Кавказском и на Юго-Западном фронтах. В частности, он посетил ряд городов Галичины: Львов, Самбор и недавно отвоёванную крепость Перемышль. В крепости было взято около 100 тысяч солдат и офицеров австро-венгерской армии и около 1000 орудий. Участник этой поездки генерал-квартирмейстер Ставки генерал Ю.Н.Данилов вспоминал: «Близ Злочова… у братской могилы чинов 166-го пехотного Ровенского полка… Государь… прошёл по полю бывшего здесь сражения и выслушал рассказ о действиях русских полков. Для меня вся эта сцена имела особенно трогательное значение, так как… за несколько лет до войны я имел высокую честь командовать именно названным полком в родном мне Киеве».[31]

Николай II пробует солдатскую еду

***

Царь был весьма волевой человек. Взять хотя бы свидетельство генерала В.Ф.Джунковского, товарища министра внутренних дел: «Когда настала война, Государь единоличным своим повелением запретил продажу вина, и Россия, по мановению  Царя сразу стала трезвой державой»  «Государь, вопреки всем мнениям  и постановлению Совета Министров, присоединившегося к министру финансов, повелел прекратить продажу водки  раз и навсегда, а министру финансов найти другой источник дохода».[32] На такой шаг в России мог бесповоротно пойти человек только с чрезвычайно верным взглядом и сильным характером. Подумать только: в условиях тяжелейшей войны добровольно отказаться от питейного дохода, который приносил львиную долю бюджета страны! Но Царь при этом понимал, что потери от пьянства обходятся государству и народу того дороже: «Нельзя ставить в зависимость благосостояние казны от разорения духовных и хозяйственных сил множества моих верноподданных, а посему необходимо направить финансовую политику к изысканию государственных доходов, добываемых из неисчерпаемых источников государственного богатства и от народного производительного труда, и, при соблюдении разумной бережливости, постоянно соединять заботу об увеличении производительных сил государства с заботою об увеличении нужд народа» - объяснял своё решение Николай II.[33] (К примеру, нынешние «государственные мужи» такого государственного подхода к этой проблеме не предпринимают! Они отнюдь не безответственно, они хитромудро попустительствуют спаиванию и отравлению от некачественной водки коренного населения России, позволяют «пивным баронам» спаивать русскую молодёжь. Зачищают пространство. Делается это не иначе, как с определённой целью: облегчить задачу касте «избранных» («богоизбранных») полностью завладеть ресурсами некогда великой страны и её народа, а затем стать хозяевами всего мира. Россия, в таком случае, прдставляется им как плацдарм глобализма-интернационализма).

Разве мог бы человек слабохарактерный отважиться в самые роковые для  России месяцы Мировой войны встать во главе отступающей армии, остававшейся ещё на долгие месяцы почти без  артиллерийских снарядов?! Генерал-квартирмейстер Ставки генерал Данилов писал, что  уже к весне 1915 г. «Русская армия… была на исходе своих сил. В непрестанных боях на Карпатах она понесла очень  крупные потери. Некомплект во многих частях был угрожающий. Катастрофичен  был недостаток в предметах вооружения и боевых припасах. (…) В начале августа  нами была эвакуирована Варшава, а в  последней четверти того же месяца крепости Осовец…Новогеоргиевск, …укрепления  Ивангорода, Гродно и Брест-Литовска».[34]

Бывший военный министр Редигер  свидетельствовал, в какое время  принял Николай Александрович военную  власть: «Государь 23 августа (1915) сам  вступил в командование армиями, находившимися в то время в  самом критическом положении».[35] Армия в тот период, можно сказать, одними штыками сдерживала сильнейший натиск германской, австро-венгерской и турецкой армий. Потери армии в этот период времени накануне смены главнокомандующих составляли самый большой процент за всю войну.[36] Генерал-лейтенант Генерального штаба Н.Н.Головин писал, что средние потери Русской Армии с 1мая по 1 сентября 1915 года только военнопленными составляли по 200 тысяч солдат и офицеров ежемесячно![37] А ведь Русскую Армию до 23 августа 1915 года возглавлял опытный и авторитетный Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич, которого любила армия! Но оказалось, что и он не смог сдерживать противника. «На фронте… дела ухудшались…Русский фронт между Вислой и Карпатами был прорван. Русские войска поспешно отступали. Много частей попало в плен, в том числе и генерал Л.Корнилов. Постепенно оставлялись Перемышль, затем Львов. На севере положение было не лучше. Недостаток снарядов вызвал всеобщие толки об измене. Говорили, что изменники – генералы, что изменники – министры».[38] «Не смотря на неудачи на фронте, популярность Николая Николаевича росла именно в оппозиционных кругах, которые видели в двоевластии Ставки и Правительства умаление Верховной власти» - анализировал ситуацию, которая сложилась на фронте в середине 1915 года, историк В.С.Кобылин.[39] «…За образом «отличного служаки» скрывался весьма посредственный стратег» (Великий Князь Николай Николаевич) - констатировал историк П.В.Мультатули.[40] Во всю раскручивался глобалистский план «тёмных сил», мечтавших, на развалинах европейских империй в результате мировой бойни, о своём мировом господстве. Так, по казалось бы, странному решению Великого князя Николая Николаевича самые надёжные, верные и преданные Императору гвардейские дивизии были в первую очередь брошены в огонь мировой войны!

В этот роковой момент, когда на Россию надвинулась военная катастрофа, Император Николай II принял решение  самому стать во главе Армии. Каждый час промедления грозил катастрофой. Великий князь Николай Николаевич и его ближайшие сотрудники не справлялись с задачами. Их надо было немедленно заменить Но кем? Царь сам возглавил армию.. «Это было единственным выходом из создавшейся критической обстановке – писал историк А.Керсновский. – (…) История часто видела монархов, становившихся во главе победоносных армий для лёгких лавров завершения победы. Но она никогда ещё не встречала венценосца, берущего на себя крест возглавить армию, казалось безнадёжно разбитую, знающего заранее, что здесь его могут венчать не лавры, а только тернии».[41]

Приказ по Армии и флоту от 23 августа 1915 года гласил: «Сего числа Я принял на СЕБЯ предводительствование всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами, находящимся на театре военных действий. С твёрдою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли русской». Строки, означенные курсивом Император приписал на приказе собственноручно. Император Всероссийский Николай II возглавил армию, в роковой момент её отступления. «Господи, помоги и вразуми меня» - написал в этот день в своём дневнике Николай II.[42] «Если этот его шаг вызвал в тылу, в правительственной, общественной и парламентской сферах самые разноречивые толкования с общим оттенком недоброжелательного к нему отношения, то в армии и народе жертва, принесённая Царём была оценена инстинктом народной мудрости и сердца…» писал генерал Дитерихс, исследовавший трагическую судьбу российского императора и России.[43]

Николай II возложил на себя тяжелейший крест ответственности ещё и  за армию! Начальником штаба Царь назначил генерала М.В.Алексеева, неутомимого  штабиста-трудягу, сына простого солдата. Он только что вывел восемь русских  армий из грозившего им окружения. (Впоследствии Алексеев стал одним из создателей Добровольческой Армии). Смена командования всколыхнула на подвиг русские войска. В первый же день, как стало известно, что сам Царь возглавил армию, наши войска на Юго-Западном фронте успешно  атаковали противника. Генерал Иванов, командующий ЮЗФ сообщал в  Ставку: «Сегодня (25 августа 1915 г.) наша 11 армия (Щербачёва) в Галиции атаковала  две германские дивизии… было взято  свыше 150 офицеров и 7000 солдат, 30 орудий и много пулемётов».[44]«И это случилось сейчас же после того, как наши войска узнали о том, что я взял на себя верховное командование. Это воистину Божья милость, и какая скорая» - писал император Николай Александрович жене.[45] «Всегда уравновешенный Государь и был причиной резкого улучшения положения на фронте после смены Верховного Командования» - объяснял стабилизацию фронта историк Кобылин.[46] Генерал Алексеев, за спиной Царя-Главнокомандующего перестал нервничать, войска перестали отступать, фронт стабилизировался, тыл успокоился, оборонная промышленность стала наращивать выпуск необходимого количества артиллерийских снарядов. Одно из первых распоряжений Верховного Главнокомандующего Императора Николая II касалось наведения порядка на фронте, где он требовал по отношению к тем немногим нестойким частям «не останавливаться ни перед какими мерами для водворения строгой дисциплины в войсках».[47]

В Ставку на длительный срок Николай II часто брал своего августейшего сына Алексея. «Его присутствие даёт свет и жизнь всем нам – включая и иностранцев. …Ему страшно понравился смотр, он следовал за мною и стоял всё время, пока войска проходили маршем…» - отмечал в другом письме от 6 октября 1915 г. к жене Главнокомандующий и Всероссийский Император.[48] В начале октября царь побывал на передовой в боевой линии войск Юго-Западного фронта. В октябре 1915 года Царь выезжал в действующую армию, а затем с сыном отправился в города, где работала военная промышленность. В ту поездку они посетили города Ревель, Ригу, Псков, Витебск, Могилёв, Одессу, Тирасполь, Рени на Дунае, Херсон, Николаев.

В то время как царь побывал на боевой линии войск ЮЗФ и там  вдохновлял войска на новые геройские  подвиги. «Его Императорское Величество явил пример истинной воинской доблести и самоотвержения… пренебрегал опасностью в великодушном желании выразить лично войскам свою монаршую благодарность, привет и пожелания дальнейшей боевой славы» - таковы были строки из постановления Георгиевской думы ЮЗФ о присуждении Николаю II высшего боевого ордена: Георгиевского креста 4-й степени. 16 февраля 1916 года по повелению Короля Великобритании Георга V Императору Всероссийскому Николаю II был вручён фельдмаршальский жезл английской армии.

Решительные шаги главнокомандующего Армии, остановили неблагоприятный  для России ход войны. «История скажет, каким крестным путём шла с  какими сверхчеловеческими трудностями боролась летом 1915 г. наша армия» - свидетельствовал протопресвитер русской армии Георгий Шавельский.[49] Генерал Краснов констатировал: «В Императорской армии была глубокая вера друг в друга. Твёрдо знали: «Нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет» - все одни, Царёвы. Наверху – Император, под ним генералы, потом офицеры, потом солдаты, и все перед Царём равны и все одинаковы. Помнили вечно – «солдат есть имя знаменитое. Первейший генерал и последний рядовой носят имя солдата». Это было свято. Этому верили, потому что видели Государя с Наследником в окопах под артиллерийским огнём…».[50]

Деятельность Императора Николая II на посту Главнокомандующего дала великолепный результат. Ежемесячные  потери Русской Армии только военнопленными сократились с 200 тысяч до 16 (с 1 ноября 1915 по 1 мая 1916 года).[51] Разница в потерях только пленными сократилась почти что на порядок! Налицо проявился некий незримый духовный фактор одного только Царского Имени. А ведь такой феномен произошёл спустя год войны, когда с потерей большей части своего кадрового состава, Русская Армия ухудшилась, а не улучшилась.

Менее чем через год после  того, как Николай II возглавил армию  русские войска смогли совершить  неслыханный по масштабу сражений Мировой  войны знаменитый Луцкий прорыв, названный Брусиловским по имени нового командующего Юго-Западным фронтом генерала Алексея Алексеевича Брусилова. «Войска чудно сражаются и многие батальоны и даже отдельные части проявляют столько героизма во время битвы, что трудно запомнить все случаи» - писал Николай II 19 июня 1916 года из Ставки.[52] Во время подготовки и осуществления Луцкого, (впоследствии названного Брусиловским), прорыва Главнокомандующий Николай II безотлучно находился в Ставке. Русские войска в Брусиловском прорыве тогда взяли до полумиллиона пленных солдат и офицеров противника! При этом и работа оборонной промышленности по обеспечению тяжёлого вооружения, поставка на фронт необходимого количества снарядов и патронов за это время с лета 1915 по лето 1916 года также была блестяще налажена.