Театрализованные представления Средневековья

 

Тема 3. Театрализованные представления  Средневековья.

Оглавление

Введение 3

1. Господство религии в Западной Европе 4

2. Связь народных  праздников со сменой времен  года. Истоки карнавала, его суть. Городские шествия и процессии 8

3. Гистрионы,  их значение и разновидность.  Кукольный театр, его связь  с гистрионами. Библейские сюжеты. Площадная мистерия. Роль ряженых 10

Заключение 16

Список литературы 17

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Празднества - очень важная первичная форма человеческой культуры - в них отражаются и выражаются идеалы общества, объединяющие людей вокруг себя. Игровые, зрелищные смеховые формы средневековья с одной стороны напоминают театр. Но это театр, в котором играют все. Они находятся на границе жизни и искусства, в сущности это сама жизнь, оформленная особым способом. Здесь нет исполнителей и зрителей - в этой весёлой стихии живут и живут в ней - все. Это временный выход за пределы обычной жизни. Это второй, параллельный мир праздника, существующий рядом с реальным миром.

Праздник был моментом свободы, моментом победы над страхом (любым - мистическим, перед силами природы, перед смертью). Средневековые люди были равно причастны двум жизням: официальной и карнавальной, двум аспектам мира - благоговейно-серьёзному и смеховому.

Цель данной работы –  охарактеризовать театрализованные представления Средневековья.

Задачи:

1. Определить роль религии в средневековой Западной Европе.
2. Описать празднества средневековой Западной Европы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Господство  религии в Западной Европе

Средневековье Западной Европы было прочно связано с религией, а церковь имела в ней столь  же сильное влияние, как и в  Византии. В начале XI века христианское общество Европы состояло из трех категорий  людей: священники, воины (феодалы) и  крестьяне. Иными словами, люди делились на молящихся, воюющих и работающих. Аристократия при этом относилась к  военным. Но ни одна часть общества не была свободна от служения религиозным целям. Средневековый мир, его жизнь «во всех отношениях проникнута, насыщена религиозными представлениями. Нет ни одной вещи, ни одного суждения, в которых не усматривалась бы всякий раз связь с Христом, с христианской верой» [2, с. 380]. Благочестие наиболее искренне верующих людей было таково, что каждое свое действие они посвящают Христу или Богоматери. «Всякое питье выпивает он (верующий) в пять глотков, по числу ран на теле Господа нашего, в конце же делает двойной глоток, ибо из раны в боку Иисуса истекала и кровь и вода» [2, с.381]. Огромное множество религиозных праздников делало значимым каждый момент Священного писания, о нем говорились проповеди, им посвящались все новые и новые реликвии, амулеты, песнопения, гимны, посты и обеты. Все это сопровождалось и ростом суеверий, поскольку к абсолютизации благочестия примешивались и полуязыческие культы земледельческого характера. Поистине неистовое средневековое служение Богу приводит к нежелательному для себя результату: с одной стороны, оно выражало прочную и искреннюю веру, но с другой - служение Богу все менее отделялось от реальной жизни, приобретало все более повседневные, обыденные черты, постепенно происходило то, что называется обмирщением религии. Все это приводит постепенно к тому, что не только священное стало поглощать мирское, но и наоборот, мирское растворяет в себе священное. Священные праздники не были избавлены от буйного веселья, сквернословия, игры в карты, и это вызывало нарекания церкви. Важным элементом жизни средневекового человека было посещение церкви. Для него необычайно значителен весь церковный ритуал, он наполнен высшим смыслом, несет успокоение и надежды. Каждый акт общественной жизни должен быть освящен церковью, начиная от рождения человека и до его смерти. Особую значимость приобретало коронование королей, предписание им со стороны церкви обязанностей, которые должны были соблюдаться, как священные заветы. Всей системой своей идеологии церковь формировала чувства людей, их менталитет, регламентировала поведение. В церкви происходили собрания прихожан, церковный колокол сзывал к себе в случае опасностей. Церковь брала на себя и благотворительные функции, создавая приходские школы и больницы. Рядом с истовой верой в противоречивой действительности средних веков уживались и многочисленные ереси. Так рядом с религиозным сознанием, наполненным верой, формировалось и ханжеское сознание, для которого грешить и каяться было делом обыкновенным. Нужно было лишь соблюдать установленные правила жизни. Поэтому торговля индульгенциями во всей своей неприкрытой циничности не представляла для средневекового человека чего-либо невозможного. 
И тем не менее все стороны жизни определялись и регулировались церковью, религиозность была нормой жизни, а храм - средоточием духовности общества. Этой роли должны были соответствовать и облик церковных зданий, и их внутреннее убранство.

Два архитектурных стиля  оставило в мире средневековье: романский  стиль и готику. И тот, и другой стиль брали за основу известную  еще римской архитектуре базилику. Романский стиль удлиненное помещение  базилики делил колоннами на три  или пять частей - нефов. Средний неф был наиболее просторным, в нем сооружался алтарь. Поперек главной оси базилики сооружались один или два трансепта, в результате все сооружение приобретало форму креста. Для храма, построенного в романском стиле, характерно было разделение внутреннего пространства на части, предназначенные для разных категорий людей: священнослужители находились в приалтарном пространстве, в центральной части храма -наосе - располагались верующие, миряне, но и здесь выделялись места для знати. 
Строение романского стиля производило впечатление крепко стоящего на земле сооружения, несмотря на то, что многие храмы имели два или даже три яруса, в которых ритмически повторялся мотив арки. Геометрия храма была простой и ясной, являя взору прихожан величие и гармонию, понятный любому мирянину образ мироздания. Рельефы и росписи храмов должны были воспитывать прихожан, напоминать им главную идею религии: идею греховности всего земного и Страшного суда как воздаяния каждому по делам его. Но в своей экзальтированной вере, окрашенной не исчезнувшими языческими представлениями, художники и скульпторы заселяли и земной, и потусторонний мир сказочными и мифологическими существами. Бернард Клервосский писал об одном из таких рельефов: «Ты можешь увидеть здесь множество тел с одной головой и, наоборот, на одном теле множество голов. Здесь перед глазами находится четвероногое со змеиным хвостом, там - рыба с головой четвероногого. Тут зверь влачит зад козы, являясь спереди лошадью, там рогатое животное оканчивается конем. ... Ты пожелаешь скорее читать по камню, нежели в книгах, и провести целый день в любовании этими диковинами, чем в размышлении над божественным законом» [3, с. 111]. Несколько позже появившийся готический стиль стремился объединить архитектуру, скульптуру и живопись. Цветные витражи и одухотворенная скульптура, передающая особую углубленность духовного мира, соединялись с более чем в романском искусстве, изысканными формами арок, удлиненных сверху, и создавали грандиозные сооружения, поражающие совершенством конструкции. Именно в готическом храме взгляд двигался бесконечно вверх по нескончаемым переплетениям арочных линий, двигался к небесам, вознося туда все помыслы верующих. Готический собор более грандиозен, чем романский, но и более демократичен: в нем нет четкого разделения пространства, алтарь, наос, имеющееся в романских постройках помещение для тех, кто еще не принял христианства, - нартекс, почти сливаются. Появились большие окна с витражами, множество скульптур и целых скульптурных композиций. Они украсили все элементы здания внутри и особенно снаружи, на фасадах. Таковы соборы в Париже - Собор Парижской Богоматери, Реймсе, Кельне и других городах.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Связь народных праздников со сменой времен года. Истоки карнавала, его суть. Городские шествия и процессии

Средневековые городские  праздники, с их яркими зрелищами, развлечениями, маскарадами восходили к языческим  культам и обрядам. Так, новогодний римский языческий праздник календ, которому церковь противопоставила свой рождественский цикл, в Византии справлялся вплоть до XIII века. Новогодним календам (1 - 5 января) предшествовали врумалии (с 24 ноября по 17 декабря), сопровождавшиеся карнавальными шествиями ряженых и плясками, которые первоначально имитировали различные действия при уборке урожая и изготовлении вина. Ряженые лихо плясали и распевали песни, в которых высмеивались вельможи, церковнослужители и судейские чиновники. С 17 по 23 декабря справлялись необузданно веселые сатурналии, с цирковыми представлениями, жертвоприношениями свиньи.  
Во время самих календ ряженые, уподобив колесницу сцене, созывали толпу зевак и осмеивали высшую власть. Но служители христианской церкви, враждебной духовной свободе народа, нещадно преследовали вольные игры порабощенных тружеников, объявляя эти игры «порождением дьявола».

К концу средневековья  в городах складывается карнавал - праздник, связанный с проводами зимы и встречей весны. Вместо того чтобы безуспешно осуждать или запрещать карнавал, духовные лица предпочитали принимать в нем участие. В дни карнавала отменялись все запреты на веселье и высмеивались даже религиозные обряды. При этом участники карнавального шутовства понимали, что такая вседозволенность допустима исключительно в дни карнавала, по окончании которого безудержное веселье и все сопутствующие ему бесчинства прекратятся и жизнь возвратится в свое привычное русло. Однако не раз бывало, что, начавшись как веселый праздник, карнавал превращался в кровавое побоище между группами богатых купцов, с одной стороны, и ремесленников и городских низов, с другой.

Корни карнавальных шествий - в архаических оргиях, в празднествах типа древнеримских сатурналий, во время которых отменялись общепринятые правила, социальный порядок «переворачивался»: господа прислуживали за трапезой рабам, рабы осваивали роль господ. И все  это проходило в атмосфере  безудержного веселья, неумолкающих шуток  и шутовства. Богословы пытались примирить языческий характер карнавалов с существующим господством христианской религии: эти праздничные увеселения необходимы для того, считали католические богословы, чтобы глупость, которая  является «второй природой человека», могла бы хоть раз в году свободно изжить себя.

Карнавал представлял  собой городские шествия и  процессии. По ходу процессии исполнялись сценки, показывались живые картины. В толпе масок появляются аллегорические фигуры  - дама на единороге означала целомудрие, Рейнеки - лис с уткой в зубах - жадность и коварство. В заключение карнавала брали штурмом и сжигали модель ада в виде корабля или саней - повозки, набитых демонами и шутами, - так изменилась очистительная жертва - похороны чучела зимы. Во Франции и Нидерландах последним эпизодом последнего дня карнавала была весёлая битва между Масленицей и Постом.

Парад обычно возглавляли  конные и пешие шуты, сопровождаемые ватагами зазывающих демонов, дикарей, звенящих бубенцами, бьющих в барабан, играющих на флейтах. Обязательные фигуры - великан и карлик. На исходе Средних веков ряд городов содержал не только городских шутов, но и городских великанов. Иногда это было даже целое семейство великанов, обязанное выступать во всех праздничных процессиях. Эта традиция в некоторых городах и селах Северной Франции и особенно Бельгии дожила до XIX века.

 

 

3. Гистрионы,  их значение и разновидность.  Кукольный театр, его связь  с гистрионами. Библейские сюжеты. Площадная мистерия. Роль ряженых

В 9-13 веках происходит расцвет  деятельности гистрионов – городских  увеселителей (искусные деревенские  музыканты, плясуны и острословы, перебравшиеся в город и жившие среди ремесленников; они стали  профессиональными развлекателями). Сначала гистрион был одновременно гимнастом, плясуном, актером, певцом, сказителем, музыкантом. Популярность их была велика. Они выступали в  харчевнях, на площадях, в церковных  дворах, во дворцах князей и епископов. Когда какой-нибудь забавник подходит к городским воротам, его всегда встречают с радостью. Сразу же у крепостного моста собирается толпа народа, и гистрион вместо пошлинных денег за проход в город  дает представление, как бы расплачиваясь  с городскими стражниками натурой. В городе гистрион повсюду желанный гость: он выступает в шумных харчевнях, на базарных площадях, в ограде церковных  дворов, во дворцах бургомистров и  князей. «Некий студент Парижского университета горько жаловался, что  богатые люди охотно подают гистрионам и оставляют умирать от голода ученых лиценциатов» [2, с. 378]. Студент был прав. Редко гистрионы уходили от знатных господ, не получив наград за свои шутки и фокусы. Французский король Людовик Святой выдавал гистрионам постоянные субсидии; при дворе испанского короля Санчо IV содержался целый штат забавников-шутов, принимавших участие во всех увеселениях и празднествах. Из рассказа летописца известно, что когда германский император Генрих III женился, то к его двору съехалось множество гистрионов. Но на этот раз бродячие комедианты оказались в убытке: королевская казна по причине всенародного голода была совершенно пуста, и денег на оплату увеселений не хватило. Развлекались представлениями гистрионов и сами князья церкви. В одном из своих посланий Карл Великий запрещает епископам и аббатам содержать при себе «своры собак, соколов, ястребов и скоморохов». Но вряд ли подобные постановления строго соблюдались. Проходили века, а духовенство продолжало тайком вкушать запретный плод - это подтверждается ордонансом Альфонса X (1265) и многими другими государственными и церковными актами. Никто не мог устоять против прелести веселых, увлекательных зрелищ гистрионов, но больше всего любил их, конечно, свободный городской люд.

Гистрионы поражали всех разнообразием  своего искусства. Они умели показывать удивительные фокусы: ловко жонглировали ножами и шарами, прыгали через  кольца, лихо ходили на руках, делали в  воздухе сальто и балансировали  на натянутых канатах. Гистрионы  играли на самых разнообразных инструментах: на виоле, лире, цитре, свирели, барабане. Сколько веселого шума, движений, смеха  было в кварталах, куда приходили  они, и какая наступала тишина, когда какой-нибудь гистрион начинал  рассказывать героическую или житейскую  историю. Рассказы эти захватывали  слушателей очень сильно. Однажды  какой-то гистрион рассказывал историю  о Гекторе, и когда наступило  время сообщить о его гибели, то слушатели, полюбившие всем сердцем  троянского героя, начали предлагать рассказчику  монеты, упрашивая его отсрочить  страшный конец повествования. С  не меньшим увлечением следила толпа  и за всевозможными гимнастическими  проделками и плясками гистрионов, любивших выступать, нарядившись по маскарадному обычаю в медведей или  козлов. В танцах главный успех  всегда выпадал на долю женщин, которые  также встречались среди гистрионов. Когда жонглерки танцевали обольстительную пляску Саломеи, то вызывали у своих зрителей отнюдь не благочестивые мысли. Вообще в выступлениях гистрионов вольность современных нравов проявлялась достаточно отчетливо. В итальянских новеллах сохранилось немало упоминаний о шутках, которые устраивали гистрионы над своими добродушными и доверчивыми зрителями. Так, один гистрион пообещал зрителям города в час заката взлететь на небо. Услыхав об этом, толпа целый день стояла и, задравши головы, с нетерпением ждала захода солнца, а гистрион расхаживал спокойно по стенам башни, махал руками, точно крыльями, десятки раз собирался прыгать, осенял себя крестным знамением и кончил тем, что, внезапно повернувшись спиной к зрителям, обнажил зад. Особенно популярными были представления гистрионов, в которых участвовали дрессированные животные - обезьяны, собаки или медведи. Бесспорно, в этих играх проявлялось общее всему фольклорному искусству влияние животного эпоса. Как в знаменитом «Рейнеке Лисе» под видом животных высмеивались сильные мира сего, точно так же в сценах с дрессированными зверями ясно ощущалась сатирическая цель, которую отваживались преследовать гистрионы. Английский писатель XII века А. Неккэм описал одну из подобных сцен: «Гистрион приводил двух своих обезьян на военные игры, именуемые турнирами, дабы эти животные скорее могли научиться выполнять подобные упражнения. Затем он взял двух собак и научил их носить на спине обезьян. Эти гротескные всадники были одеты наподобие рыцарей; у них были даже шпоры, которыми они кололи своих коней. Подобно рыцарям, сражающимся па огороженном поле, они преломляли копья и, сломав их, вынимали мечи, и каждый бил изо всех сил по щиту своего противника. Как не рассмеяться от такого зрелища!» [1, с. 324].