Становление и развитие парсуны в русской живописи XVII века

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И  НАУКИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФГБОУ ВПО «ОРЛОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ»

ХУДОЖЕСТВЕННО-ГРАФИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА ДИЗАЙНА, СКУЛЬПТУРЫ И ТЕОРИИ ИСКУССТВА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

РЕФЕРАТ

 

СТАНОВЛЕНИЕ И  РАЗВИТИЕ ПАРСУНЫ В РУССКОЙ ЖИВОПИСИ 17 ВЕКА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                                                       Выполнил: студент I курса

                                                                                Отделение скульптура

                                                                        Чалдышкина В.С.

                                                                  Проверил: кандидат искусствоведения,

                                                                  профессор Чертыковцева Е.А.

 

 

 

Орел 2012

Содержание 

Введение……………………………………………………………………….3

 

Становление и развитие парсуны…………………………………………….4

 

Заключение…………………………………………………………………...10

 

Список литературы…………………………………………………………..12

 

Иллюстрации…………………………………………………………………13

 

 

                                                                 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

 

Парсуна — ранний «примитивный» жанр портрета в Русском царстве, в своих живописных средствах находившийся в зависимости от иконописи. В русском искусстве XVII века еще не было произведений портретного жанра. Термин "парсуна" был введен в 1854 г. русским исследователем И. Снегиревым, однако первоначально он означал то же, что "персона", то есть просто портрет¹. В парсуне соединяются черты и приемы традиционной древнерусской иконописи и западноевропейской светской картины с натуры.

Парсуна появляется в  переходный период русской истории, во время преобразования средневекового мировоззрения и формирования новых  художественных идеалов. Первые русские  парсуны создаются, скорее всего, мастерами Оружейной палаты Московского Кремля в XVII веке. Во второй половине XVII века парсуна часто пишется на холсте в технике масляной живописи, хотя манера исполнения продолжает содержать иконописные традиции.

Русской парсуне близки произведения украинской, белорусской, польской, литовской портретной живописи XIV—XVII веков, часто также относимые к парсунным.

В парсуне портретное сходство передаётся весьма условно, часто  используются характерные атрибуты и подпись, позволяющие определить изображённого.

Доктор искусствоведения Лев Лифшиц отмечает, что: «создатели парсун, как правило, не стремились раскрыть неповторимые свойства портретируемого  человека, но должны были соотнести  точно запечатленные черты лица с трафаретной и неизменной схемой репрезентации фигуры, соответствующей сану или званию — боярина, стольника, воеводы, посла. В отличие от „реалистического“ европейского портрета XVII века человек в парсуне, как и на иконе, не принадлежит себе, он навечно выведен из потока времени, но при этом лицо его обращено не к Богу, а к реальной действительности².

 

Становление и  развитие парсуны

Первоначально парсуна  практически не отличалась от икон. Лицо имело неподвижное выражение, взгляд изображенного был устремлен  не на зрителя, а на самого себя. Одежда изображалась как расцвеченная красками плоскость. В подобной технике выполнены портреты русских царей (Федора Ивановича, Ивана IV), полководцев (М.Скопина-Шуйского).

Возможно, авторами первых парсун становились художники, приглашаемые в Россию из Литвы и Украины. Они видели русские иконы и старались подражать им, чтобы угодить вкусам заказчика. Но уже в начале XVII века парсуны стали писать и кремлевские живописцы.

Особенности изображения  на парсуне определялись и тем, что  часто художник был ограничен  в количестве сеансов и часто был вынужден рисовать по памяти. Поэтому лицо и одежда портретируемого иногда изображались в разных ракурсах.

Во второй половине XVII века в искусстве парсунной живописи появились два направления. Одни художники писали только лицо портретируемого, лишь намечая верхнюю часть фигуры.

Вторые изображали портретируемого  во весь рост. Вероятно, образцами служили  парадные портреты, которые были популярны  среди польской и литовской аристократии. В них не только передавалось сходство с оригиналом, но и рассказывалось о нем посредством живописного языка.

Поэтому обязательными  составляющими парсуны становятся изображения предметов, характеризующих  социальный статус портретируемого: прописываются  его награды, ткани, из которых изготовлена  одежда. Царя изображают со скипетром и державой в руках, патриарха — с пастырским посохом, военачальника — с булавой или саблей.

Часто в парсуну включают портреты сподвижников портретируемого, например, в состав фона парсуны  патриарха Никона входят изображения его соратников. Причем для художника не имеет никакого значения сходство с реальной расстановкой фигур. Он пишет головы как своеобразную составляющую фона, вставляя их на свободное место.

Иногда в состав фона включаются текстовые пояснения. В  них рассказывается о заслугах портретируемого или приводится его полный официальный титул. На портрете царя Алексея Михайловича (1629—1676) приведено его подробное официальное наименование: «Образ великого государя — царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя Россия самодержца».

По-видимому, подробные  пояснения включались потому, что  парсуну часто использовали как  официальный подарок, вручаемый  иностранным послам. В 1677 году царь Федор Алексеевич вручил датскому послу  Фридриху фон Геббелю парсуну с изображением Ивана IV. Посол доставил ее в Копенгаген и передал датскому королю. И сегодня драгоценный портрет Ивана Грозного находится в датской картинной галерее.

Иногда парсуны изготовляли  и для внутреннего использования. В семидесятые годы XVII века группа кремлевских художников работала над миниатюрой для титулярника — собрания портретов дружественных России правителей. Оно было предназначено для Посольского приказа.

Художники изготовили несколько  десятков парсун, среди которых были портреты китайских, татарских правителей, руководителей Российского государства. Эскизы написали мастера Оружейной палаты — И.Бездмин, Г.Одольский, С.Ушаков, М.Чоглоков.

Портретные образы в  иконе второй половины XVII века оказывались  на перекрестье восхождения человека к божественному, и нисхождения божественного до человеческого. Иконописцы Оружейной палаты, опираясь на собственные эстетические каноны, создали новый тип лика Спаса Нерукотворного, отличающийся определенностью человеческого облика. Образ "Спаса Нерукотворного" 1670-х годов Симона Ушакова можно считать программой этого направления.

Примечательны хрестоматийные памятники, такие как изображение Алексея  Михайловича "в большом наряде" (конец 1670 - начало 1680-х, ГИМ), Л. К. Нарышкина (конец XVII века, ГИМ), В. Ф. Люткина (1697, ГИМ) и другие. Совершенно особый интерес представляет недавно открытый, всесторонне исследованный и отреставрированный портрет патриарха Иоакима Карпа Золотарёва (1678, Тобольский историко-архитектурный музей-заповедник). Он является на данный момент наиболее ранним подписным и датированным произведением среди парсун, в основной своей массе анонимных.

Хотя парсуны представляют собой  принципиально уникальный материал, но и в их кругу есть особые раритеты. Один из них - тафтяной портрет патриарха Никона (1682, ГИМ). Портрет является аппликацией из шелковых тканей и бумаги, и лишь лицо и руки исполнены живописью.

Портреты иностранных художников, работавших при царском дворе  в период приобщения Руси к ценностям  художественной культуры Нового времени, имели для русских мастеров исключительное значение как образцы, которым они стремились подражать. В данной группе живописных портретов есть свой раритет - знаменитый портрет патриарха Никона с клиром, написанный в начале 1660-х годов (Государственный историко-архитектурный и художественный музей "Новый Иерусалим"). Это наиболее ранний из известных нам живописных портретов XVII века, созданный на русской почве, единственный сохранившийся прижизненный портрет патриарха Никона и единственный дошедший до нас групповой портрет той эпохи. Групповой портрет патриарха Никона с клиром - целая изобразительная энциклопедия патриаршего и церковно-монастырского обихода того времени.

Большой интерес представляет экспонируемый комплекс памятников, объединенных названием Преображенская серия. Преображенская серия портретов т. н. «шутов» — знаменитый цикл портретов соратников императора ПетраI по Всепьянейшему собору, характеризующийся необычной, ироничной трактовкой моделей. Все восемь портретов серии написаны или одним художником, или же вышли из одной живописной мастерской. Портреты представляют собой изображения участников «Всепьянейшего собора Всешутейшего князь-папы» — своеобразного ордена буйных петровских развлечений, с которым царь кутил и праздновал свои победы с 1690-х годов почти до конца жизни. Члены «собора» — представители знатных фамилий участвовали в маскарадных шествиях, шутовских праздниках. Портреты были заказаны Петром I для своего нового Преображенского дворца, построенного в 1692 году, и изображают наиболее близких и интересных Петру персонажей. Создание серии относят к 1692—1700 годам, а авторство — к неизвестным русским мастерам Оружейной палаты.

Большую часть портретов  согласно одной из версий выполнил Иван Одольский (также «Адольский», имя которого находят в документе 1725 года), имена других художников из документов неизвестны. Документы свидетельствуют, что изначально серия включала больше портретов, но они не сохранились.

Серия выполнена в  одном из двух преобладающих стилей портрета петровской эпохи — архаическом «парсунном», которое развивает стилистику мастеров Оружейной палаты, и является наиболее ярким примером этой манеры.

«В портретах дерзко высмеивается традиционный уклад жизни  Древней Руси, сатирические персонажи  наделены сильными эмоциями, но такой гротеск не характерен… В портретах выразились творческие искания, особенности характера, мироощущения человека на переломе Средневековья и Нового времени. Художники уже начинают думать о композиции… Необычные портреты Преображенской серии, в которых традиции иконописи, парсуны сочетались с гротескной линией западноевропейского искусства, не получили дальнейшего развития в русской портретной живописи, избравшей иной путь». «В сравнении с чистой парсуной, портреты серии отличаются большей эмоциональной и мимической раскованностью, живописностью и иным духовным зарядом. В них можно усмотреть связь с гротескной струей в западноевропейской барочной живописи XVII века. Не случайно, именно эту группу исследователи уже не называют парсуной, а говорят лишь о традициях парсуны в конце XVII столетия»

«Композиция портретов  этой серии отсылает к классическому  полупарадному типу портрета, и в  определенном смысле в этих полотнах пародируются классические особенности  портретного жанра, прежде всего  тяжеловесные интонации парсуны и пафос в представлении модели… С одной стороны, портреты „Преображенской серии“ имеют немало общего с голландскими портретами-типами жанрового и этнографического характера, распространенными в XVII веке»³

Странная двойственность присуща большой парсуне «Портрет царя Федора Алексеевича» (1686, ГИМ), выполненной в традициях иконного писания. Лицо юного царя написано объемно, а одеяния и картуши решены плоскостно. Божественную власть царя подчеркивают нимб вокруг головы, изображение Спаса Нерукотворного вверху. Присутствует также некое очарование в робких, неумелых парсунах, в которых мы усматриваем знак времени.

В XVII столетии, когда в  России усиливались светские тенденции  и обозначился острый интерес  к европейским вкусам и привычкам, художники стали обращаться к западноевропейскому опыту. В такой ситуации, когда наблюдаются поиски портретности, появление парсуны вполне закономерно

Парсуны – светские парадные портреты в интерьере – воспринимались как знак престижности. Русской знати  было необходимо приспособиться к новым культурным веяниям, проникавшим в традиционные формы бытового уклада. Парсуна хорошо подходила для культивируемой в княжеско-боярской среде церемониальной обрядности торжественного придворного этикета, для демонстрации высокого положения модели.

В парсуне, прежде всего, подчеркивалась принадлежность изображенного  к высокому чину. Герои предстают  в пышных одеяниях, в богатых интерьерах. Частное, индивидуальное в них почти  не выявлено.