Русский народный хоровод как часть русской традиционной культуры

8

охотничьи пляски, которые с переходом к земледелию могли забыться или превратиться в игры, где фигурируют образы охотников и животных.

В качестве примера приведем игру, записанную в Вятской губернии. "Играющие разделяются по жребию на охотников и оленей. Затем все охотники становятся к "cалy" (какому-нибудь столбу) и закрываются фуражками, а олени убегают в разные стороны и прячутся. Когда все олени попрятались, один из них дает знак, что охотникам можно идти на охоту. Охотники идут искать оленей. В своих поисках охотники должны быть очень осторожны, так как олень может неожиданно выскочить из своего укрытия и наскочить на охотника. И тогда охотник должен нести оленя на себе до "сала". Но если охотник успел убежать от оленя и дотронуться до "сала", то выскочивший или найденный олень приходит к "салу" сам. Игра кончается, когда все олени разысканы" [3]

Данная игра записана во второй половине XIX века и, конечно же, многие элементы первобытных признаков в ней уже сильно стерты и затушеваны позднейшими эпохами. Однако сами образы охотников и оленей, характер их "взаимоотношений", довольно красноречиво говорят о возможных остатках древнейшей охотничьей пляски, забытой, искаженной и неосознаваемой новыми поколениями. Таких игр в русском фольклоре довольно много. Древний русич в своем земледельческом танце, как и в охотничьей пляске, тоже стремился к практической цели. Воспроизводя трудовые процессы, он приобретал необходимый практический опыт и сноровку. Огромную роль в формировании обрядовых русских народных танцев играл ритм трудовых действий. Танцевальные движения, воспроизводившие процессы земледельческого труда, по своему характеру и ритмическому рисунку соответствовали ему.[3]

9

Раскопки поздних времен уже прямо показывают, что к началу наше эры земледелие у древних русичей стало главной отраслью хозяйств. По всей видимости, начало нашей эры можно считать началом функциональной деятельности календарных обрядов, связанных с распорядком земледельческим работ. Примерно в это же время появились первые земледельческие пляски, сопровождающие работу, например общеизвестный хоровод "А мы просо сеяли".

В обрядовых плясках видны следы мышления, характерные для той эпохи. Это сплетение анимизма, магических воззрений со стихийно-материалистическим мироощущением. Для искусства того времени характерны реалистичность и даже натуралистичность в отображении окружающего мира, верность действительности в содержании и форме, отсутствие условности в изображении. Произведения еще не существуют в устойчивой традиционной форме, находятся в стадии становления. Они представляют собой неразрывный сплав всех видов искусства (синкретичность). Отдельные искусства еще не выделились.[3]

В тематике обрядовых танцев видны связи с трудовой практической деятельностью. Первыми проявлениями пляски были имитация трудовых процессов, явлений природы, ряженье, исполнялись произведения не отдельными людьми, а всем коллективом (родом, племенем). В творчестве того далекого времени господствовало коллективное начало, выражался коллективный взгляд на мир и коллективное отношение к нему.

Древнерусские обряды, обрядовые пляски исторически приняли на себя роль организационных форм массового художественного творчества. Они собирали и организовывали людей в дни радости и печали для общеколлективного выражения своих переживаний и, естественно, способствовали совершенствованию входящих в них элементов плясового

10

искусства.

 История формирования  эстетической стороны народных обрядов - это постоянный отбор народом лучших произведений своего искусства. Причем, эти произведения, войдя в обряд, не оставались неизменными, они шлифовались от поколения к поколению в направлении наиболее полного соответствия их тем чувствам, внешней формой выражения которых они были".

На последней стадии первобытнообщинного строя произошло сначала отделение скотоводства от земледелия, а затем земледелия от ремесла. Это привело к возникновению частной собственности, классового общества и государства. В этот период продолжают активно функционировать древние обрядовые формы искусства. "Коляду величают", "играют русалии", -говорится в летописи под 1068 годом. Таким образом, истоки народных танцев лежат в глубокой древности, когда пляска была имитацией реальных действий древнего человека, а обрядовые танцы развились на основе древних верований и являлись сплавом анимизма, магии и древнего искусства.[3]

1.2 Характерные черты народной хореографии

Переход к более совершенным формам земледельческого труда, принятие единой христианской веры и другие процессы, происходящие в тот период, порождали ситуацию, при которой древние обряды уже не могли быть всеобщими регуляторами производственной и общественной жизни. Немалую роль в этом сыграл переход с подсечного земледелия к сошному, пашенному земледелию. Повысилась производительность труда. Землепашец начал осознавать ложность обрядового фетишизма (т. е. представления об обрядах как могучих средствах прямого воздействия человека на природу).

11

Вера в магическую силу обряда, обрядовой пляски стали угасать. Обряд, пляска начали постепенно превращаться в развлечение. Эволюция обряда в игру, забаву, развлечение отразилось даже в языке. Так в древнерусской письменности слово "игрище" означает и обряд, игру, и то место, где собирается народ для увеселений, игр, плясок. Этому процессу сопутствовало еще и то, что с повышением производительности труда начал изменяться бытовой уклад землепашца. У него появилось больше свободного времени. Возникали предпосылки для появления новой обрядности, новых обычаев. Одним из таких обычаев стало совместное проведение досуга, "совместные увеселения".[1]

Увеселения заняли свое определенное место в году. Они стали проводиться зимой и летом в те промежутки времени, когда все сложные и трудные сельскохозяйственные работы были окончены.

Летние увеселения носили название "гуляний" (в разных местностях их называли по-разному; "игрища", "улица", "пятачок", "тырло", "вечерки", "товарочка" и т. п.). Зимой "гуляния" заменялись "посиделками" ("поседки", "товарочки", "беседы", "братчины", "вечеринки" и т. п.). Зимние "посиделки", правда, не были чисто увеселительными мероприятиями. На них собиралась в основном женская часть населения для совместной работы (прясть, ткать, вышивать, вязать) Однако проводились и увеселительные "беседы". В народе так характеризовали разницу между весенне-летними и зимними увеселениями: "вешние игришечки, летние гульбишечки, зимние тихомерные беседушки ".[3]

Весенние игрища совпадали с выполнением троицко-семицких обрядов. Летние гуляния проводились в лоне купальского обряда. Святочные обряды сливались с увеселительными посиделками. Словом, на первых порах обрядовая сторона во всех древних увеселениях присутствовала. Однако

12

постепенно из обрядов стали выделяться отдельные произведения (песни, игры, хороводы) и исполняться уже не с магической целью, а в качестве развлечения. К примеру, зимние святочные ряжения по-прежнему имели магический смысл, но молодежь видела в этом и увеселительную сторону. В троицко-семицких обрядах молодцы и девицы завивали березку, водили вокруг нее хороводы не только с магической целью, но и для развлечения.

"Включение народом  элементов разбитого временем  магического обряда в свои  забавы, развлечения - это не отрицание  обрядности вообще, а развитие  народной обрядности, вытеснение  ею магических обрядов, потому  что сами народные игры, забавы, развлечения, вбиравшие в себя  элементы разложившихся обрядовых  форм, первоначально оставались  в границах народного обряда. Превращение магического действия  в средство народного развлечения - это верный признак того, что  в общественном отношении, прежде  сопровождавшимся этим действием, народ обрел свою силу и  по праву победителя смеется  над своей былой слабостью". [3]

Угасанию древнерусской магической обрядности в значительной мере способствовало принятие христианской веры. Процесс христианизации проходил на Руси неоднозначно. Христианизация шла медленно из городов по весям и, проникая в глубину народа, сливалась со старым образом мыслей, чувств. Христианство было своеобразно усвоено русскими. Впрочем, как и все то, что попадало вовне к русскому народу.

В фольклоре разных народов часто встречаются общие или сходные явления. Так, в танцевальном фольклоре многих народов имеются хороводные формы. Но у каждого народа они имеют свои национальные специфические особенности. Отличается этим и русский хоровод.

Самобытность русского хоровода заключается в многообразии видов, в

13

неразрывной связи его содержания с русской действительностью, в характере исполнения и бытования, в преемстве его с первобытными обрядами.[5]

С обрядами хоровод связан тематикой. Справедливо считаются самыми древними те хороводы, в которых отражается трудовая деятельность народа. Связь с трудом, бытом, интересами народа в обрядах и в хороводах сохраняется до наших дней.

Связь русского хоровода с древними обрядами обнаруживается в характере действия. Как обряд, так и хоровод представляют из себя действо, игру. Во всех русских обрядах мы находим признаки игры. Не случайно их называют "игрищами", а свадьбу - "свадебной игрой". Игровые признаки выражены в них очень заметно. Во время масленицы спор между зимой и весной изображается в лицах. Похороны Костромы - в виде карнавального шествия. Здесь тоже наличествуют свои персонажи и роли - Весна и Кострома.[5]

Хоровод, как и любой русский обряд, представляет из себя действие в миниатюре. Так, хороводы "Просо", "А кто с нами пашеньку пахати", "Бояре" построены в форме диалога. Под пение своих реплик группы танцующих то наступают одна на другую, то отступают назад. В хороводах "Ленок", "Конопелька", "Мак" представлен процесс выращивания и обработки этих культур.

Русскому хороводу присуща и театрализация. В хороводе "Мак" например, все участники показывают одному солисту или солистке как надо "пахать землю", "сеять", "полоть", "вязать", "складывать" "молотить", "веять мак".

Можно привести массу примеров русских хороводов, в основе которых

14

лежат элементы театрализации. Не случайно академик Б. Астафьев дает определение русского хоровода как "драматического действа, в котором разыгрываются под песню, соответственно тексту, сцены, выявляющие наиболее яркие черты из бытового уклада". В хороводах, как и в обрядах, наряду с изображаемыми предметами, наличествуют настоящие вещи (березки, венки, куклы). В центре весенних хороводов часто оказывается березка, масленичных - чучело Масленицы. А, например, у гребенских казаков в семицко-троицких хороводах в центр круга ставили специально изготовленный игрушечный корабль с куклами.[1]

Преемство русского хоровода от обряда проявляется еще и в том, что, как в обряде, так и в хороводе, игра исполнителей обусловлена определенными традициями, сложившимися представлениями об отображаемом предмете. Элементы "первобытной пляски и первобытного театра сохраняются до самого последнего периода бытования хоровода". С появлением хоровода как самостоятельного вида русский народный танец можно сказать раздваивается. С одной стороны, в народе продолжает функционировать жанр обрядового танца. С другой стороны, появляются танцы, игры, основная функция которых - развлечение. То есть, наряду с обрядовой хореографией в народе возникает бытовая хореография.[2]

Изменение ведущей функции обусловило изменение трактовки древних магических образов. Звери и птицы, изображавшиеся в обрядовой хореографии с магической целью, в бытовых танцах становятся персонажами бытовых сценок. Их характеры начинают соотноситься с характерами людей.

В большинстве дошедших до нашего времени хороводах и играх, в которых отображаются типичные бытовые персонажи и их взаимоотношения (старик, старуха, барин, холоп, муж, жена, красна девица, молодец и пр.) были созданы уже на игровой, а не магической основе.

15

Под влиянием изменения тематики происходит изменение видов хороводов. В русском народном танце наряду с игровыми хороводами, где отдельные группы исполнителей или солисты разыгрывали сюжет песни, появляются новые виды: "наборные", "разборные" или "разводные".[3]

Надо сказать, что существует несколько классификаций русских хороводов. К. Голейзовский находил, что в лоне игрища зародились два вида организованного плясового действия. Это хороводы: "разомкнутый" и "сомкнутый". Н. Бачинская говорит, что основными элементами в русских хороводах являются: "хореографический - движение участников хоровода -- и драматический - разыгрывание сюжета исполняемых песен. Из сочетания этих элементов создаются разнообразные виды хороводов". Все бытовые хороводы делятся по признаку характера игры песни на четыре вида. Это хороводы "наборные", "игровые", "разборные", "плясовые". Характер игры наборных хороводов - набор танцующих, приглашение в хоровод; игровых хороводов - драматизированное отображение сюжета песни; разборных - разбор танцующих, выход из хоровода; плясовых - отражение общего настроения песни без изображения того, о чем говориться в ней.[3]

Русский хороводный танец представляет собой игру песни, которая бывает качественно разная в пределах двух крайних положений: 1) игра сюжетной стороны песни, когда средствами пластики, движениями, жестами изображается то, о чем поется в ней; 2) игра эмоциональной стороны песни, когда сюжетная сторона не берется во внимание, а средствами пластики выражается ее общее эмоциональное настроение.

Таким образом, в бытовой хореографии человек начинает познавать себя и свои общественные отношения. Здесь он выступает уже в качестве социального типа, отделившегося от природы. Он выражает свои вкусы, думы, чаяния, симпатии и антипатии. В бытовой хореографии впервые не

16

божество, не природа, а человек становятся "мерой всех вещей".

Характерной чертой нашего народного хореографического искусства является его глубокая связь с народными традициями.[5]