Ганс Гольбейн

В ряде произведений Гольбейна отчетливо слышно эхо идей, разработанных итальянскими ренессансными художниками, - это касается композиционных решений, характера линии, распределения светотени и пр. Вместе с тем эти органически усвоенные влияния переплелись с самобытными достижениями живописи Северного Возрождения - к ним относятся стремление к предельно реалистическому изображению и потрясающая точность в передаче деталей.

Легко представить, какое впечатление произвела на англичан великолепная портретная живопись Гольбейна.

В Англии, куда, в конце концов, как уже упоминалось выше, перебрался на жительство художник, в то время не было ни национальной школы изобразительного искусства, ни даровитых живописцев.

Любопытный факт: сравнивая работу Гольбейна с портретом, выполненным местным мастером, один англичанин назвал последний "сентиментальной дрянью". Высоко ценил талант своего придворного художника и Генрих VIII, о чем свидетельствует дошедший до нас анекдот того времени. История повествует о том, как некий лорд, спущенный во время ссоры Гольбейном с лестницы, пожаловался королю на художника и пригрозил убить своего обидчика. На это Генрих VIII иронично ответил: "Я запрещаю вам покушаться на жизнь этого человека. Знаете, чем вы отличаетесь от него? Я могу взять семерых крестьян и сделать из них лордов, ничем не отличающихся от вас. Но из семи лордов я никогда не смогу сделать одного Гольбейна".

Сохранился лишь один оригинальный портрет Генриха VIII из нескольких написанных художником. Самым удачным среди них считался вошедший в настенную роспись дворца Уайтхолл, на котором король был изображен со своей третьей женой, Джейн Сеймур, - фреска погибла в 1698 году во время пожара, но к тому времени с нее успели сделать две уменьшенные в два раза копии. Они-то и дают нам представление об оригинале. Кроме того, существует фрагмент полноразмерного этюда к этой фреске. Фронтальная поза изображенного на нем в полный рост короля придает его облику величественность. Взгляд Генриха VIII при этом буквально пронизывает зрителя насквозь, живо напоминая свидетельства современников о чувстве "смущения и собственного ничтожества", охватывавшего всякого, кто разглядывал эту роспись.

Другие, принадлежащие кисти Гольбейна, портреты Генриха VIII также известны нам в копиях. Лучшие из них действительно выполнены великим живописцем. Полагают, что в Лондоне Гольбейн имел учеников, однако их имена остались нам неизвестными - поэтому авторство указанных копий невозможно установить.

О технике Гольбейна мы можем судить исключительно по его работам - письменных "объяснений" своего метода он не оставил.

Совершенно очевидно, что Гольбейн часто делал очень подробные подготовительные рисунки к своим картинам, после чего переносил контуры на холст, используя для этого различные механические приемы. Так, работая над фресками во дворце Уайтхолл, он действовал следующим образом: контур прислоненного к стене или холсту рисунка прокалывался иглой, после чего получившиеся отверстия набивались угольной пылью. Такие отверстия можно рассмотреть на уцелевшем фрагменте картона для дворцовой настенной росписи и на подготовительном рисунке к знаменитому портрету Томаса Мора.

Кроме угольной пыли, Гольбейн прибегал к помощи переводной бумаги, предшественницы современной копировальной бумаги. Он брал лист, покрытый с одной стороны углем, и, поместив его между предварительным рисунком и холстом, переводил контур.

На нескольких подготовительных рисунках Гольбейна сохранились любопытные надписи, относящиеся преимущественно к костюму: "белый атлас", "лиловый бархат" и т. д. Эти надписи служили подспорьем художнику, когда его герои, среди которых было много очень занятых людей, не находили времени долго позировать ему. Так произошло, например, при создании портрета Христины Датской. Художнику, прибывшему в Брюссель писать портрет предполагаемой невесты Генриха VIII, отвели на встречу с ней лишь три часа. Сделанных за это время этюдов хватило Гольбейну для того, чтобы представить позже королю великолепный портрет, хранящийся ныне в лондонской Национальной галерее.

Гольбейну пытались подражать, но ни одному из подражателей не удалось хотя бы "повторить" манеру мастера, его необыкновенно тонкий мазок и изысканность композиционных решений. Непревзойденный Гольбейн так и остался в веках единственным и неповторимым.

3. Творчество

Рассмотрим основные произведения Ганса Гольбейна.

Послы (1533), Национальная галерея, Лондон

Этот двойной портрет кисти Гольбейна является выдающимся шедевром эпохи Возрождения. Слева на портрете изображен Жан де Дентевиль, французский посол при дворе Генриха VIII, справа стоит его друг, Жорж де Сельв, епископ Лавуа, посетивший Лондон в апреле 1533 года. По некоторым сведениям, именно Сельв посоветовал своему товарищу заказать портрет Гольбейну, недавно вернувшемуся в Англию и искавшему новых покровителей.

Герои полотна, глядящие прямо на зрителя, изображены в окружении множества астрономических и навигационных приборов, которые, в сочетании с вещами, лежащими на нижней полке этажерки (книги, музыкальные инструменты, глобус), призваны подчеркнуть образ жизни и сферу умственных интересов этих людей. С множеством деталей картины, выписанных художником предельно реалистически, контрастно сопоставлен странный предмет, размещенный на переднем плане полотна. Он формирует символический ряд этого произведения, оказываясь - по детальном рассмотрении - искаженным в перспективе человеческим черепом.

Год создания этого шедевра - 1533-й.

Эта картина интересна не только фигурами послов, но и натюрмортом, занимающим центральную часть картины. Можно даже утверждать, что этот натюрморт играет "центральную" роль в композиции, связывая двух разведенных по бокам полотна мужчин и одновременно оттеняя индивидуальность каждого из них. Композиционное разнообразие достигается за счет тонких различий в позе стоящих, их одежде и манере держаться.

Чудовищно искаженный череп, помещенный на передний план, делает композицию треугольной и более динамичной, причем динамика подчеркивается геометрическими узорами ковра.

Об этом черепе в XX веке написано немало - собственно, именно он и сделал шедевр Гольбейна столь популярным в новейшее время. Противопоставление ясности научного знания, устойчивости комфортного бытия, единственной реальности видимого нами мира и одновременно нависающей над всем этим смерти, обессмысливающей существование человека, оказалось необыкновенно близко мироощущению человека XX века. Гольбейн дал в своей работе образ двойного зрения - при "прямом" взгляде человека, с головой погрузившегося в рутину бытовой жизни и не желающего иметь дело с трагической метафизикой земного бытия, смерть представляется иллюзорным пятном, на которое не стоит обращать внимания. Но при "особом" (подразумевается - правильном, глубоком) взгляде все меняется с точностью до наоборот - смерть превращается в единственную реальность, а привычная жизнь на глазах искажается, приобретая характер фантома, иллюзии.

Такой подход к шедевру Гольбейна делает картину пронзительной аллегорией "суеты сует".

Предметы, являющиеся своеобразным фоном многих портретов Гольбейна, часто выбираются им с целью максимально полно охарактеризовать изображенного человека или, в другом варианте, задать сложную символическую музыку произведения. Но, пожалуй, ни в одной работе эти предметы не сгущаются так "концентрированно", как это происходит в представленном шедевре. Обилие разнообразных вещей говорит о широте интересов стоящих перед нами людей - даны очевидные указания на музыку, математику, геометрию, астрономию, есть, помимо этого, и знаки не столь очевидные. На нижней полке этажерки мы видим глобус, учебник математики, лютню, футляр с флейтами и сборник лютеранских гимнов, раскрытый на псалме "Спаси, Господи, души наши".

Лютня здесь выступает не только музыкальным инструментом, но и - если не забывать того, что ее струны традиционно символизировали смерть, - вполне определенным символом, перекликающимся с искаженным черепом, написанным на переднем плане. Эта связь упрочивается и перекличкой в "технической" сфере - и то, и другое призвано показать великолепное знание законов перспективы, которым отличался Гольбейн. Если изображение в правильной перспективе лютни - с ее сложной формой и изогнутым под прямым углом грифом - представляет собой сложнейшую техническую задачу, то изображение в искаженной перспективе черепа - задача ничуть не проще.

Портрет неизвестного с нотной тетрадью и лютней

Свое искусное владение перспективой Голъбейн вновь демонстрирует (и опять же используя для этого лютню) в "Портрете неизвестного с нотной тетрадью и лютней".

Портретом Николаса Кратцера (1528)

Работая над "Портретом Николаса Кратцера", Голъбейн эксплуатировал свой обычный прием - характеристику человека (в данном, случае - придворного астронома) посредством окружающих его вещей.

Портрет бургомистра Якоба Мейера

Портреты базельского бургомистра Якоба Мейера и его жены Доротеи (на след. стр.), созданные Голъбейном в 1516 году. Стилистика этих работ напрямую отсылает зрителя к итальянской живописи эпохи Возрождения.

Мадонна бургомистра Мейера (1526), Художественный музей, Дармштадт

Этот знаменитый алтарный образ был написан Гольбейном по заказу бывшего базельского бургомистра Якоба Мейера. Данный тип алтарного образа известен в Германии как "Schutzmantelbild" ("Мадонна с покровом") - связано это с тем, что Дева Мария в этом случае накрывает своим покровом жертвователей, заказавших картину. В Англии такие алтарные образы называют "Virgin of Mercury" ("Мадонна-Вестница") или "Virgin of Pity" ("Мадонна Сострадающая"). В европейском искусстве XIII-XIV веков художники довольно часто живописали этот сюжет, но величественная работа Гольбейна явно выделяется на общем фоне. Слева на картине изображен заказчик картины, Якоб Мейер, со своими сыновьями, уже умершими ко времени ее создания. Справа от фигуры Богородицы в коленопреклоненных позах застыли первая и вторая жены Мейера (первая его жена скончалась в 1511 году) и его дочь Анна. Рентгеновские исследования зафиксировали несколько серьезных поправок и "переписок" - ученые предполагают, что начатая в 1526 году картина была закончена уже после возвращения художника в Базель из Лондона в 1528 году.

Портрет сэра Томаса Мора (1526), Собрание Фрика, Нью-Йорк

Этот портрет можно смело назвать одной из вершин в творчестве Гольбейна. Великий гуманист Томас Мор (1478-1535) был ярчайшим представителем своей эпохи. Юрист, ученый, государственный деятель, он создал знаменитую "Утопию" (1516), описав в ней идеальное, на его взгляд, устройство общества. "Утопия" в короткое время стала, говоря сегодняшним языком, европейским бестселлером и выдержала массу изданий (в том числе базелъское издание 1518 года с иллюстрациями Амброзиуса Гольбейна). В 1529-32 годах Мор был канцлером Англии.

В 1535 году его обезглавили (и это еще явило милость короля, так как по первоначальному приговору Мора должны были пытать страшными пытками и четвертовать). Спустя ровно 400 лет, в 1935 году, католическая церковь причислила его к лику святых.

Портрет Георга Гисце (1532), Картинная галерея, Берлин

Это один из первых портретов, созданных Гольбейном после его окончательного переезда в Англию в 1532 году. Считается, что художник, озабоченный получением новых заказов (многие его прежние покровители в это время пребывали в опале), намеренно "перегрузил" пространство картины самыми различными предметами, чтобы показать свое мастерство. Портрет относится к ряду работ, выполненных Гольбейном для купцов лондонского "Стального двора" - местного отделения Ганзы, политического и торгового союза немецких городов, основанного еще в XIII веке. Тридцатичетырехлетний Гисце изображен распечатывающим письмо от своего брата из Германии; все же многочисленные атрибуты (печати, деловые бумаги, монеты, письма, перья), "разбросанные" художником вокруг него, являются обычными для тогдашней конторы любого торговца. В ходе работы Гольбейн внес существенные изменения в композицию картины. Первоначально Гисце сидел анфас, а левый и правый стеллажи располагались симметрично относительно друг друга. Похоже, именно эта правильная симметрия, в конце концов, не устроила художника, и он, безжалостно разрушив ее, существенно оживил свое произведение.

Тайная вечеря (ок. 1524-25)

Сохранилось около дюжины, религиозных полотен Гольбейна. Большая их часть относится к раннему периоду его творчества, и несут явный отпечаток учебы у отца художника, Ганса Гольбейна Старшего, вместе с тем более зрелая религиозная живопись Гольбейна обнаруживает сильнейшее влияние итальянской живописи эпохи Возрождения - ярким примером тому служит гольбейновская "Тайная вечеря", почти повторяющая композицию одноименной картины Леонардо да Винчи.