Анафора и катафора как виды связности текста

– This is my last word: I am no beaten rug. I don’t need to feel like one [Maugham, 1998: 217].

Отметим, что в процессе субституции, которая реализует катафорическую связь, один элемент, заменяющий другой, принадлежит другому классу или уровню. Функцию заменителей зачастую выполняют такие слова, как the same, likewise, the following, etc.

В катафорической функции this может употребляться в качестве обстоятельства времени в сочетании с существительными, обозначающими период времени. Это местоимение употребляется и в контексте будущего, и прошедшего времени.

Чаще всего  семантический источник выражен особым типом придаточного определительного – аппозитивным придаточным, реже – словосочетанием, герундиальным и причастным оборотом:

– This is the first time I had been asked to join the company [Maugham, 1998: 73].

2. Использование  личного местоимения в качестве индикатора последующего кореферента. Синтаксическая связь в данном случае проявляется в идентичности числа (а во втором примере – и числа, и рода) имени существительного и личного местоимения:

– The waiter brought them tea when the guests had finished the dessert [Maugham, 1998: 211];

– I don't know if he's serious, but Lionel wants to join the Presbyterians [Maugham, 1998: 350].

3. Использование широкозначных существительных. Так, содержание существительного fact получает конкретизацию из последующего контекста, осуществляя тем самым катафорическую связь:

– He was so pleasant, that his fellow writer, his rivals and contemporaries, forgave him even the fact that he was a gentleman [Maugham, 1998: 289].

 4. Использование неопределённого местоимения something:

– Wait! I’ll tell you something… In this wedding I play the minister [Maugham, 1998: 53].

Местоимение something лишь указывает на наличие в последующем тексте некоторой информации, которую говорящий неожиданно вспомнил, в то время как второе предложение целиком является этой информацией. Следует обратить внимание на то, что если текст устный, то главного, «указываемого» элемента в момент размещения ссылки ещё не существует – он ещё не произнесён, он расположен в будущем. То есть катафора как приём формирует ожидания от последующего текста, не предоставляя ещё собственно текста. И эта способность катафоры к формированию ожидания обусловливает её использование для привлечения внимания слушающего.

Это характерно и для системы ссылок в научном тексте, и для повседневной коммуникации:

– Let me add a word of caution here. The solvent vapour drain enclosure must be correctly engineered and constructed to avoid the possibility of serious explosion [Blokh, 1994: 355].

5. В некоторых случаях обращение к последующим элементам текста обеспечивается порядковыми числительными в сочетании с инфинитивом в атрибутивной функции:

– Who is the first to have a try – Jeremy or Ian? [Maugham, 1998: 81].

6. Использование односоставных или неполных по составу (эллиптических) предложений, объединённых в сверхфразовое единство в заключение которого и представлена катафора.

Такой приём нередко встречается в современных рекламных текстах, дающих заведомо недостаточную информацию и структурно предполагающих необходимость её дополнения:

– Earn more. Be independent. Take charge of your future. Join FedEx Ground in Warren [The Employment Guide, 2013: 12].

– The unique spirit of Canada. Super lightness. Super taste. If that’s where you’d like to head, set your course Lord Calvert Canadian [The Message Clicks // BBC News. http://news.bbc.co.uk/2/hi/uk_ news/magazine/4669540.stm (дата обращения: 30.03.2013).].

Нередко в устной коммуникации, предполагающей наличие общего для говорящего и адресата физического окружения возможна реализация катафоры посредством визуального канала.

– Want this? (Спрашивающий протягивает собеседнику стакан воды).

Not cool enough, but drinkable [Maugham, 1998: 418].

2.3. Анафора как вид связи в тексте

 

Явление анафоры трактуется неоднозначно. По мнению некоторых лингвистов, анафорическая связь предполагает лишь семантическую отсылку при отсутствии синтаксической связи между коррелирующими элементами. Другие учёные определяют анафору как особый вид формальной синтаксической связи, третьи – настаивают на существовании ассоциативной, имплицитной анафоры [Сергеева, 2011: 74].

Таким образом, пришедшее из греческого языка понятие «анафора» претерпело некоторые изменения в дефинициях. Однако неизменным остается важнейший компонент значения данного понятия – «повтор». Отметим, что в случае с анафорой речь идет не о повторе всего выражения в целом, а о сокращенном воспроизведении в тексте того, что, как правило, ранее было представлено в виде полного языкового выражения. В связи с этим Ф. Корниш подчеркивает прогрессивный характер анафоры, поскольку она позволяет избежать избыточности [Cornish, 1986].

Проведенный нами анализ научных исследований по проблеме, в числе которых труды Э. Сэга, Дж. Хэнкемер, Падучевой Е.В., Кибрика А.А., В. Дресслера, Э. Баха, Б. Парти, Х. Кэмпа, позволяет выявить несколько различных типологий анафоры как вида связи:

-  глубинная  и поверхностная анафора;

-  эллиптическая  анафора и анафорический эллипсис;

-  временная  и именная анафора;

-  нулевая  анафора.

Ряд ученых отдельно выделяют ассоциативную, местоименную и даже местоименно-относительную  анафору. Рассмотрим далее подробно некоторые из указанных разновидностей анафоры.

Понятие глубинной  и поверхностной анафоры предлагается Э. Сэгом и Дж. Хенкемером [Sag, 1984: 325]. Поверхностную анафору авторы характеризуют как «анафорическое выражение, производящие референцию к фрагментам пропозиционной структуры непосредственно предшествующего дискурса, а к глубинной относят выражение, осуществляющее референцию к каким-либо фрагментам модели речевой ситуации» [Герасимов, 1989: 228].

Глубинную анафору ученые соотносят не с синтаксическими структурами, а со смыслом. Проиллюстрируем данное различие при помощи следующих примеров:

She asked me to take the oats down to the bin

-  so I did.

-  so I did it. [Герасимов, 1989: 228]

В первом случае используется поверхностная анафора, а во втором – глубинная анафора.

Понятие нулевой  анафоры или нулевого выражения  встречается в работах Падучевой Е.В., Кибрика А.А. и др. Зачастую нулевая анафора используется с целью избежать употребления нежелательных повторов [Падучева, 1974; 65], например:

Being tired after a long day John went back home. He cooked diner, then lit a cigarette and smoked.

Понятие эллиптической анафоры встречается в трудах Е.В. Падучевой, кроме того, лингвист В. Дресслер вводит понятие анафорического эллипсиса. Эллиптическая анафора, по Дресслеру, представляет собой пропуск обязательного дополнения при предикате, который возможен благодаря референциальному тождеству этого последнего с дополнением предшествующего предложения в пределах того же текста.

Е.В. Падучева определяет эллиптическую конструкцию как конструкцию с «опущенным, но однозначно восстанавливаемым элементом» [Падучева; 1985, 172]. Восстановление этого элемента происходит за счет обращения к более широкому контексту.

Различие между этими двумя  понятиями заключается в том, что при эллиптической анафоре  опускается только дополнение. По мнению В.У.Дресслера [Дресслер, 1971: 95], во французском языке эллиптическая анафора невозможна, а вот в английском и немецком возможна лишь при эмфазе. Что же касается анафорического эллипсиса, то ему может подвергнуться практически любой член предложения, практически любая комбинация членов предложения.

Эллиптические конструкции отличаются от конструкций с местоимениями  тем, что слово-заместитель оказывается  в них нулевым. Якобсон же называет эллипсис нулевым анафорическим  знаком.

Проиллюстрируем явление эллиптической анафоры на следующем примере:

They offered two ways to spend the day, but I couldn’t decide (between them).

Временная и именная анафора подробно изучаются в работах Б. Парти, Э. Баха, Х. Кэмпа. Так, Б. Парти предполагает, что категория времени, подобно местоимениям, может носить анафорический характер и, подобно местоимениям, может иметь лингвистический или нелингвистический антецедент, но это не значит, что антецедент относится к тому или иному времени в той же степени, как местоимение относится к именной группе. Именная анафора в отличие от временной вступает в отношение кореференции. Б. Парти рассматривает предложения с прошедшим временем, предполагая, что они могут относиться к определенному моменту, неупомянутому в контексте. Например:

I didn’t turn off the stove. [Partee, 1984: 244].

Местоимения в данном случае могут  употребляться без лингвистического антецедента при условии, если их референт знаком адресату. Прошедшее  время выступает здесь подобно  местоимению 3-его лица, а собственно настоящее время в простых  предложениях - подобно местоимению 1-ого лица. В следующих предложениях антецедент определен:

1. She had a party last Friday and Sam got drunk

2. When John saw Mary, she crossed the street.

3. At 3 p.m. June 21st, 1960, Mary had a brilliant idea [Partee, 1984: 245].

В первом примере время обозначено в первом предложении, а второе интерпретируется с учетом референции к первому. Во втором примере придаточное предложение содержит антецедент к прошедшему времени главного предложения. В последнем примере наречие времени может быть определено как антецедент прошедшего времени. Тем самым Б. Парти предполагает, что прошедшее время представлять собой анафорический элемент, т.к. рассматривается не как некое значение времени в прошлом, а как отношение к некоторому относительно определенному прошедшему времени, характерной чертой которого является лингвистический или нелингвистический антецедент.

Согласно Б. Парти, референтные времена играют важную роль в понятии временной анафоры, тем самым категория времени характеризуется как анафорическая, и рассматривается как зависимая от контекста [Partee, 1984: 250].

Средствами выражения анафоры в предложении являются:

-  местоимения;

-  именные группы.

Самым распространенным средством  выражения анафоры являются местоимения 3-его лица, а также другие типы местоимений, в частности указательные, возвратные, относительные. Однако не все местоимения являются анафорическими, например, основной сферой употребления личных местоимений является дейксис, т.е. непосредственное указание на объект внеязыковой действительности. Поэтому местоимения 1-ого и 2-ого лица, обозначающие участников акта коммуникации, являются почти исключительно дейктическими. Хотя местоимения 3-его лица также могут употребляться дейктически, но чаще в дискурсе употребляются анафорически.

Изучением анафорических свойств местоимений занимались Е.В. Падучева, У.О. Куайн и, тем не менее, в полном объеме их анализ еще не осуществлен.

В целом же, приступить к анализу анафорических местоимений следует, на наш взгляд, с такого очень важного понятия как субститут. Существует представление о том, что анафорические местоимения попросту заменяют именные группы, которые являются их антецедентами. Это положение опровергается У.О. Куайном [Куайн, 1982: 98], при помощи таких предложений:

1.Only one man drank this juice and he (only one man) got sick.

2.Otherwise, a man won’t respect himself (a man).

3.I know an American and you know him (an American) too.

Примеры такого рода дают У. О. Куайну основание утверждать, что антецедент местоимения не всегда совпадает с его субститутом без изменения смысла всего высказывания. Так, в третьем предложении правильным субститутом будет выражение this American.

Субститут местоимения также не совсем совпадает с антецедентом в следующем предложении:

The man who left us this message has gone but he (the man who left us this message) will come tomorrow again [Сергеева, 2011: 75].

При подобном субституте предложение  будет слишком избыточно. По мнению Е. В. Падучевой [Падучева, 2002: 98] подобная замена возможна, но если она обусловлена какими-либо стилистическими задумками автора.

Также, хотя довольно редко, возможна ситуация, когда антецедент местоимения  – нулевой заместитель, например:

Either John does not have a wife or, if he does have, nobody has seen her.

Если бы антецедента не было, то местоимение her было бы невозможно:

John is married but nobody has seen her [Падучева, 2002: 98].

Здесь тоже субститут не совпадает  с антецедентом местоимения.

В то же время имеется класс употребления местоимений 3-его лица, при которых  роль местоимения действительно сводится к тому, что оно заменяет антецедент, т.е. всего лишь дает возможность избежать повторения слов. Это так называемые местоимения повтора или, согласно П. Гичу [Geach, 1962: 43], pronouns of laziness. Например:

I keep this book and you will take that one.

Такие местоимения характеризуются  тем, что имеют равный антецеденту  субститут и, кроме того, местоимение  не кореферентно антецеденту.

Л. Блумфильд [Блумфильд, 2010: 76] называет это анафорическими или простыми субститутами. В английском языке личные глагольные выражения анафорически замещаются формами do, did, does.

Bill will misbehave just as John did [Блумфильд, 2010: 76].

Антецедентом в данном случае является глагол – misbehave. Существительные в  английском языке замещаются формой one (во мн. числе – ones) при условии, что их сопровождает определение, выраженное прилагательным:

I prefer a hard pencil to a soft one (hard pencils to soft ones) [Блюменау, 2002: 78].

Обратимся снова  к характеристике употребления местоимений 3-его лица, в тех ситуациях, когда они выражают кореферентность. Употребление местоимений с различными антецедентами отражается на логической структуре предложения. Попробуем привести типы антецедентов местоимений.

1.  если антецедент местоимения  – имя собственное, то в предложении оно может быть как отражением самого себя, так и местоимения.

Napoleon wished to conquer the whole world. But he died in exile [Падучева, 2002: 48].

2.  антецедентом местоимения  может быть референтная именная  группа – слабо определенная или неопределенная.

I knew a worker. He was illiterate [Падучева, 2002: 23].

3.  также, антецедент местоимения  может быть представлен нереферентной  именной группой.

If someone comes, we will ask him to repair the TV set. If someone makes a mistake, we will notice it. If they have a son, he will inherit the whole fortune [Хендрикс, 1979; с. 45].

Хотя предложения, подобные последнему, Дж. Серл называет условно референтными, а антецедент и местоимение – условно референтными выражениями, Падучева же рассматривает условную референцию как частный случай той ситуации, когда референция имеет место в одном из возможных миров, не совпадающих с реальным, т.е. миром говорящего [Падучева, 2002: 157]. Проще говоря, отношение между местоимением и антецедентом – это кореферентность в отдельном нереальном мире.