Хозяйственное право

Право частной собственности на средства производства стало подобным праву собственности на источник воды в пустыне. Человек, лишенный доступа к ним, оказался вынужденным соглашаться на несправедливые условия распределения результатов своего труда, предлагаемые собственником, лишь бы получить возможность работать, осуществлять общественно полезную деятельность. Разумеется, работник не получает необходимые ему для жизни продукты общественного производства непосредственно в результате воздействия на не принадлежащие ему орудия и предметы труда. Однако он получает за свою работу право (подтвержденное деньгами) на присвоение определенного количества предметов потребления, произведенных обществом. Таким образом, причиной публичной значимости средств производства (а следовательно, и права собственности на них) является приобретение производственным процессом общественного характера.

Соблюдение общественных интересов в ходе реализации права собственности на средства производства обеспечивается правовыми средствами - национализацией объектов, имеющих наибольшую общественную важность, и ограничением прав частных собственников различными запретами и предписаниями.

Как объективное право, так и гражданско-правовая доктрина капиталистических стран (или, как их сегодня чаще называют, "стран рыночной экономики"), несмотря на продолжающийся процесс роста общественной важности средств производства, провозглашают незыблемость института частной собственности на них. Большая часть средств производства в этих странах продолжает оставаться в частных руках, и, следовательно, права на них могут осуществляться собственниками в своем интересе. Иначе говоря, данное право не является целевым. Пользуясь этим, а также другим фундаментальным принципом гражданского права- свободой договора, собственники средств производства присваивают "незаработанные" блага, тем самым все более увеличивая свои имущественные права.

Таким образом, формальное равенство, закрепленное "рыночным" гражданским правом, обеспечивает возможность накопления имущественных прав у отдельных лиц и накопления соответствующих им обязанностей у большей части населения. Когда степень поляризации общества, обусловленной этим процессом, достигает предельного уровня, наступает кризис, в результате которого изменяются правила, регулирующие отношения собственности. Масштабы этих изменений бывают различными - от предоставления больших прав профсоюзам до изменения государственного устройства и системы права, однако в любом случае они направлены на недопущение или уменьшение возможности использования права собственности и других частных прав для неэквивалентного, несправедливого распределения жизненно необходимых благ.

Частный собственник распоряжается исключительно в своих интересах, без какого-либо целевого ограничения не только принадлежащим ему имуществом, но и людьми, которых он допускает к работе на своем имуществе. Нанимая работников, он наделяет их целевыми правами. В силу основанного на законе договора он присваивает часть благ, которые, будь распределение результатов труда эквивалентным трудозатратам, принадлежали бы работникам. Несмотря на несправедливость такого положения, общество мирится с ним, считая, что частное присвоение и распределение результатов общественного труда обеспечивает стимулирование и саморегулирование экономики.

Размер благ, несправедливо присваиваемых с использованием гражданских прав, зависит от степени общественной значимости объекта права, которая резко возрастает в тех случаях, когда то или иное гражданское право, а чаще совокупность прав обеспечивают субъекту монопольное положение. Достигнув монопольного положения, частное лицо получает возможность навязывать несправедливые условия распределения и перераспределения имущественных благ не только наемным работникам, но и более мелким частным собственникам, участвующим в хозяйственной деятельности. Тем самым монополизм уничтожает конкуренцию, которая является движущей силой рыночной экономики. Это делает необходимым применение правовых средств для его недопущения и ограничения.

Таким образом, в рыночных условиях получение несправедливого обогащения за счет других лиц, занятых в общественном производстве, осуществляется, во-первых, посредством присвоения части прибавочного продукта, а во-вторых, посредством использования монополистического положения на рынке. Первое является законным (хотя и ограничивается различными пределами), так как считается более полезным, чем вредным; второе запрещается, потому что уничтожает положительный эффект от допущения первого.

Надо отметить, что в обоих случаях для установления несправедливых правоотношений собственник использует такое специфическое гражданское право, как сделкоспособность. В соответствии с нормами гражданского права большинства стран акт реализации сделкоспособности при определенных обстоятельствах может быть признан судом не порождающим правовых последствий либо может не иметь таковых с момента совершения сделки. Гражданское право устанавливает, в каких случаях сделка является недействительной - ничтожной или оспоримой. Одним из случаев оспоримой сделки является кабальная сделка - та, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем воспользовалась другая сторона (ст. 179 ГК РФ). Несмотря на то что сделки, заключаемые в форме трудового договора между капиталистом и работником, содержат признаки кабальной сделки, они исключены из-под действия данного правила. Кабальная по своей сути сделка в форме трудового договора между капиталистом и работником считается действительной. В то же время кабальная сделка, заключенная с использованием доминирующего положения на рынке, является ничтожной или оспоримой.

Возможность использования общественно важных частных прав в личных целях, для несправедливого распределения результатов труда, ограничивается следующими правовыми средствами:

1) запретами определенных действий (например, ненадлежащего использования  сельскохозяйственных земель);

2) запретами любых действий, влекущих  указанные в законе последствия (например, бесхозяйного содержания  культурных ценностей);

3) предписаниями совершать определенные  действия (например, проходить технический  осмотр транспортных средств);

4) предписаниями совершать любые  действия в пределах субъективного  права, но в интересах других  лиц.

Последний вид ограничения права обычно устанавливается договором (например, договором доверительного управления имуществом), а в отдельных случаях - законом (примером такого запрета может служить запрет злоупотребления родительскими правами). Его нарушение является злоупотреблением гражданскими (или частными) правами.

Запрет злоупотребления доминирующим положением закрепляет противоправность действий, которые влекут указанные в законодательстве общественно вредные последствия, например ограничение конкуренции. Его структура соответствует ограничению, названному выше под цифрой "2". Конструкция этой нормы не соответствует структуре запрета злоупотребления правом, основным элементом которой является указание на совершение действий вопреки установленной цели. Следовательно, злоупотребление доминирующим положением не является злоупотреблением гражданскими правами. Состав этого правонарушения аналогичен рассмотренным в предыдущем параграфе случаям ненадлежащего осуществления гражданских прав. Здесь также имеется указание на вредные последствия действий, совершаемых с использованием прав, имеющих публичную значимость.

Право частной собственности на средства производства не может эффективно ограничиваться в интересах общества установлением единой цели его осуществления. Тем более невозможно установление обязанности осуществлять любые гражданские права в интересах общества. Это подтверждает опыт введения в законодательство ст. 1 ГК 1922 г. и аналогичных ей статей последующего гражданского законодательства РСФСР и СССР. Любые гражданские права, включая право собственности на средства производства и другие публично значимые права, должны ограничиваться в интересах других лиц и общества в целом запретами и предписаниями различных отраслей права: гражданского, трудового, антимонопольного, экологического и др.

Рассмотрим теперь способы ограничения прав на общественно значимое имущество, применявшиеся в социалистический период развития России. Данный вопрос уже освещался в _ 1.2 и 1.3. Однако там основное внимание было уделено анализу постановлений судебных органов, пытавшихся выработать правила применения ст. 1 ГК 1922 г., а также установлению причин невостребованности аналогичных ей правовых норм последующего гражданского законодательства РСФСР и СССР. Здесь же мы, уже имея определение злоупотребления гражданскими правами, ответим на вопрос о том, какие из этих ограничений являлись запретами злоупотреблений гражданскими правами, а какие нет. Это, в свою очередь, позволит продемонстрировать единство природы злоупотребления доминирующим положением в условиях рынка и случаев противоправного использования некоторых гражданских прав в социалистическом обществе.

Начнем с момента преобразования государственно-правовой системы России, осуществленного в результате революции 1917 г., явившейся закономерным следствием чрезмерной эксплуатации большинства общества меньшинством, - эксплуатации, которая, говоря языком гражданского права, представляла собой накопление имущественных прав частными лицами, использовавшими законную возможность навязывать другим лицам несправедливые условия обмена вещами и услугами.

Сразу после революции, в соответствии с идеологией победившей партии, в России была отменена частная собственность на основные средства производства, что, однако, не дало ожидаемых результатов. Полное огосударствление оказалось экономически неэффективным. Поэтому общество было вынуждено вернуться к отношениям частной собственности, хотя и достаточно строго контролировавшимся государством. Одним из правовых средств этого контроля была ст. 1 ГК 1922 г. Вводя в закон эту норму, государство пыталось установить для частных лиц публичное целевое предписание: осуществлять гражданские права в интересах общества. Тем самым право частной собственности, подобно должностным полномочиям, делалось целевым.

Жизнь, однако, показала, что обеспечить исполнение обязанности осуществлять гражданские права в интересах общества практически невозможно. Ожидать исполнения целевого предписания реализовывать гражданское (частное) право в интересах другого лица можно лишь в том случае, если субъект права заинтересован в предоставлении благ конкретному лицу. Такая заинтересованность имеет место только тогда, когда целевая обязанность принимается субъектом права добровольно, по договору, и при этом субъект получает вознаграждение за выполнение целевого обязательства. В некоторых случаях обязанность осуществлять частные права в интересах других лиц может быть установлена законом, например, в случае родительских прав. Однако данное исключение обусловлено спецификой родительских прав, в осуществлении которых родители заинтересованы, так как их родительский труд не обезличивается. Они заботятся о детях, обоснованно рассчитывая на ответную заботу со стороны детей в будущем.

Если же закон устанавливает обязанность осуществлять любое гражданское право в интересах общества, то у субъекта отсутствует стимул приобретать и осуществлять права. Результаты труда, затраченного в ходе осуществления права при соблюдении такого целевого предписания, идут в "общий котел" государственной собственности. Механизм же получения из общественных фондов жизненных благ, размер которых соответствовал бы трудозатратам конкретного лица, создать крайне сложно, если вообще возможно. В этом и заключалась причина сложности практического применения ст. 1 ГК 1922 г. Что же касается вопроса о том, являлось ли нарушение требований этой нормы и аналогичных ей статей последующего гражданского права злоупотреблением гражданским правом, то на него следует ответить утвердительно. Нарушение запретов, устанавливавшихся этими статьями, содержало необходимый элемент состава правонарушения "злоупотребление правом" - нарушение целевого предписания.

Бороться с несправедливым обогащением частных собственников при помощи ст. 1 ГК 1922 г. и в то же время соблюдать принцип законности было крайне затруднительно. Эта статья закрепляла противоречие, которое могло быть разрешено либо путем ликвидации частной собственности, либо путем неприменения или отмены данной статьи, что и подтвердила история: пока существовала частная собственность, эту статью судам рекомендовалось не применять, а к концу 30-х годов, с ликвидацией в СССР частной собственности, надобность в этой норме вообще отпала. Таким образом, опыт введения ст. 1 ГК 1922 г. и других аналогичных правовых норм продемонстрировал, что частные права должны ограничиваться в публичных целях не генеральным предписанием - осуществлять их в интересах общества, а сингулярными запретами, одним из которых и является запрет злоупотребления доминирующим положением.

Иной подход может быть реализован в условиях социализма в отношении средств производства. В социалистическом государстве, построенном в СССР к концу 30-х годов, функции распоряжения средствами производства и людьми, работающими на них, возлагались на государственных служащих. Правовой формой этого было наделение отдельных лиц (чиновников) должностными полномочиями, то есть правами и обязанностями, которые они должны были осуществлять в интересах службы, а значит, государства и всего общества. За злоупотребление полномочиями, которые являлись целевыми публичными правами-обязанностями, чиновники несли уголовную и дисциплинарную ответственность. Сравнивая этот порядок с аналогичными отношениями в капиталистическом обществе, мы видим, что права наемных управляющих капиталистических предприятий, так же как и должностные полномочия государственных служащих, являются целевыми правами-обязанностями, однако между ними существует принципиальное различие: чиновники, управлявшие социалистическими предприятиями, должны, подобно другим государственным служащим, осуществлять свои полномочия в интересах всего общества, в то время как управляющие капиталистических предприятий обязаны реализовывать врученные им права в интересах частных собственников. Реализация должностных прав "хозяйствующими чиновниками", точно выполняющими целевое предписание осуществлять эти права в интересах службы, не может приводить к несправедливому распределению результатов общественного труда в пользу частных лиц.

Однако, даже отменив частную собственность на средства производства, социалистическое общество не могло существовать без частной собственности на предметы потребления. Она сохранилась в гражданском праве социалистического государства под названием личной собственности. Статья 105 ГК 1964 г. разрешала иметь в личной собственности "предметы обихода, личного потребления, удобства и подсобного домашнего хозяйства, жилой дом и трудовые сбережения". Как видно из этого закрытого перечня, в условиях социализма имущество частных лиц имело относительно небольшие размеры, поэтому причинить значительный вред, используя право собственности на него, было невозможно. Тем не менее гражданское законодательство социалистического государства содержало статью, в которой говорилось о недопустимости использования субъективных гражданских прав в целях получения незаслуженных благ. Статья 111 ГК 1964 г. запрещала систематическое использование личного имущества для извлечения нетрудовых доходов, так как это противоречило основному принципу социализма: "каждому - по его труду". Нетрудовыми считались доходы, приобретенные без эквивалентных затрат труда*(71). Названная статья применялась достаточно часто, главным образом для борьбы с получением доходов от сдачи жилой площади в поднаем*(72). Социалистическое государство предоставляло жилые помещения гражданам бесплатно для проживания в них и запрещало использовать их для получения дохода. Получение нетрудовых доходов в данном случае представляло собой несправедливое обогащение за счет других членов общества. Нетрудно заметить, что эти действия имели ту же природу, что и присвоение части прибавочной стоимости в капиталистическом обществе. В обоих случаях субъект абсолютного гражданского права предоставляет свое имущество во владение других лиц, за что получает от последних незаработанные имущественные блага.