Право собственности, обязательственное, наследственное и семейное право по "Русской Правде"

Договор займа. Договор займа  подвергся в источниках, в частности  в Русской правде, довольно подробной  регламентации. Достаточно указать, что  ряд ее статей специально говорит  об условиях признания данного договора действительным. Изучая эти статьи, мы приходим к выводу, что форма  заключения договора изменялась в зависимости  от лиц, заключавших заем, в зависимости  от суммы долга и в зависимости  от кредитоспособности лица. Основным условием, для признания договора займа действительным является присутствие  послухов, которые могут в случае спора доказать его заключение присягой. 

Исследователи давно обратили внимание на особые условия заключения договора между купцами и объяснили, чем это было обусловлено. Именно они правильно указывали, что  облегчение формы сделок было вызвано  необходимостью увеличить товарооборот в торговле. 

Заем мог лежать в основе так называемого закупничества – особого договора в Киевской Руси. К нему вынуждались малоимущие люди, которые могли сделанный долг возместить только своей работой. Поскольку основанием закупничества является не только заем, но и раем и ряд других обстоятельств, этот договор будет рассматриваться отдельно от договора займа.  
Установление размера процентов по займам является обычно предметом особого внимания в княжеских законодательствах раннего феодализма. Русская Правда в Пространных своих списках также посвятила несколько статей регулированию процентов по займам и установила их максимальный размер. Одним из поводов для создания законодательства о резах послужило восстание городских низов в 1113 г. в Киеве, вызванное деятельностью ростовщических элементов. Владимир Мономах, заняв великокняжеский престол, созвал в Берестове совещание на котором были приняты постановления ограничивавшие проценты по займам. Проценты различались: месячные, третные, годовые. Самый высокий процент – месячный, самый низкий – годовой. Третный процент по своей величине занимает среднее место. Русская Правда троекратно ограничивала размер взимаемых резов. Взимание месячных резов не ограничивается при краткосрочных займах. Если заем был сделан на целый год или договор не был выполнен в течение года, то должник уплачивал уже не месячные, а третные резы. А затем было ограничен взимание годовых резов: не разрешалось взимать более 10 кун на гривну. 

Владимир Мономах остановился  и понятии несостоятельности  во время съезда в Берестове. Предусматривалось три вида несостоятельности. Первая – несчастная; лицо подвергшееся «несчастной несостоятельности», или в силу аварии судна, или в силу пожара, или в силу разбойного нападения, получало рассрочку в оплате долгов. Вторая – неосторожная несостоятельность. Последствия такой несостоятельности иные: от воли кредиторов зависело ждать, пока все убытки будут возмещены лицом, или продать его в рабство. Третья - злостное банкротство. О нем говорит статья Русской Правды в который упоминается ситуация в которой несостоятельный купец взял деньги от другого купца, пришедшего их другого города, обманом, скрыв свою несостоятельность. Можно предполагать, что были другие случаи злостного банкротства.  
Закупничество. Данных о русских закупах мы почти не имеем. Не упоминают о закупах ни летописи, не канонические памятники. Вопрос о происхождении закупов и, следовательно, сущности закупничества является основным, и по нему было высказано множество мнений. Наиболее значительная группа исследователей -–Карамзин, Мейер, Ясинский, Яковкин считают, что в основе закупа лежит договор займа, подкрепленный закладом личности должника. Другая группа исследователей считает, что закупы были наемными рабочими. Третья группа пытается примирить две предыдущие, говоря, что закупничество было родом личного найма соединенного с займом. Четвертое мнение – закупы - это люди, живущие на чужой земле, и обязанные платить за нее работой. 

Прежде всего, нужно выяснить, откуда происходит название института  закупничества. И Русская Правда дает достаточный материал для решения этого вопроса. Именно в ее двух статьях упоминается то, что лежит в основе закупничества – купа. В зависимости от того, как исследователи понимают слово «купа», они обычно решают вопрос о происхождении и сущности закупничества. По мнению большинства исследователей, купа - это взятая от господина сумма – долг. По мнению других – купа – взятая вперед заработная плата. По мнению третьих, не закуп берет купу от господина, а господин от закупа, причем здесь два варианта: 1-купа-натуральная дань, 2 – феодальная рента. 

Однако, анализ как статей, говорящих о купе, так и всего  комплекса законодательства о закупах, приводит к выводу, что в основе купы, а, следовательно, отношений закупничества, лежит долговое обязательство, в силу которого, закуп должен находиться в отношениях зависимости от своего господина. Совокупность условий и посылок закупничества в литературе обычно называется «самозакладом», но это понятие далеко не адекватно сущности данного института; он намного многограннее, чем те отношения, которые ассоциируются с этим словом.  
Возникает вопрос - когда и при каких условиях может возникнуть долговое обязательство, лежащее в основе закупничества? Оно может явиться 1).При займе 2).При получении вперед заработной платы 3).При отдаче отцом своего сына в кабалу за долг 4).При неуплате вознаграждения за правонарушения 6).При неуплате ранее сделанного долга, когда кредитор вправе продать должника в полное холопство. Однако, несмотря на разнообразие условий, при которых мог возникнуть закуп, основным источником был заем и, в меньшей степени, наем.  
Итак, что же превращает, долговое обязательство в купу, человека в закупа? Долговое обязательство превращается в купу при определенных формальных моментах. Оно должно быть оформлено при послухах, при объявлении властям и должно фиксироваться письменно. Только при этих условиях простой должник мог быть превращен в закупа. Соответственно с этим должен быть решен вопрос о видах закупов. Поскольку закупами при определенных формальных условия могли стать различные общественные элементы (обанкротившиеся купцы, ремесленники, крестьяне), постольку закупы могли эксплуатироваться по-разному. Купцы могли участвовать в торговле господина, ремесленники работали по своей специальности, а крестьяне, которые составляли основную массу закупов, работали на роле (пашне). 

Договор поклажи. О договоре поклажи говориться только в одной  статье Русской Правды: «Аже кто поклажа и кладеть у кого-любо, то ту послуха не начнеть клепати, тому ити роти, у кого то лежал товар; еси у мене положил, зане же ему в бологодел и хоронил товар у того».  
Благодаря слабости товарооборота в Киевском государстве не было нужды в лицах, которые бы сделали хранение товаров своим занятием. В этих условиях хранение считалось просто дружеской услугой, за не было принято платить особое вознаграждение. Как видно из текста статьи, для совершения договора не требовалось присутствие послухов. Но если лицо положившее товар утверждало, что им было положено больше, то, принявшему на хранение давалась возможность очистить себя присягой.  
Договор имущественного и личного найма. Русская Правда и другие памятники Древней Руси совершенно не упоминают об имущественном найме, но нет никакого сомнения в том, что такие договоры совершались и предметами таких договоров были жилые и торговые помещения. При том развитии внешней торговли, которое наблюдалось в Киевском государстве, купцы, производя торговые операции, несомненно, нуждались во временном жилище, складских помещениях и местах для торговли. 
Весьма мало материала мы имеем и в отношении договора личного найма. Древнейшая Правда говорит лишь о плате мостнику за починку моста и лекарю за лечение раны. Наконец в карамзинском списке дается материал, позволяющий установить размер годовой оплаты работы «женки с дщерью», а именно по гривне на лето. Вот и все, что говориться о найме в Русской Правде.  
Но уже в более позднее время – к концу XII или началу XIII в. – возникает название для наемного рабочего, а именно, наймит. Это название и раньше присваивалось закупу, но теперь оно уже обозначает другие отношения - отношения найма.  
Вследствие недостатка материала о наймитах мы не можем со всей полнотой установить их положение в обществе. Но, несомненно, положение наймитов приближалось к положению зависимых людей, особенно, наймитов, работавших на земле. Наем был формой эксплуатации, которая быстро перерастала в феодальную. Наймит ежеминутно мог потерять свободу, и превратиться в феодально – зависимого или даже крепостного человека.  
Далее, очень характерно, что Русская Правда называет работу по найму сиротьей, т.е. применяет производное от слова сирота, которым впоследствии будет называться феодально-зависимое и крепостное население. Но особо свидетельствуют о положении наймитов, как разряда общества, статьи Правосудия митрополичьего. Здесь составителю или законодателю пришлось специально отметить, что наймит еще не крепостной; он может расторгнуть договор, уплатив двойной задаток. Защищая наймитов в этом отношении, законодательство, однако, было вынуждено упомянуть, что убежавший без уплаты двойного задатка наймит приравнивался к холопу. Несомненно, что чем дальше расширялся и углублялся процесс феодализации, тем больше было поводов для постепенного втягивания наймитов в состав феодально-зависимого населения. 

2.3. Наследственное  право. 

 
Основным источником для уяснения норм наследственного права в  Киевском государстве является Русская  Правда, которая посвятила этому  вопросу целых десять статей, изложенных довольно подробно.  
Эти статьи позволяют высокую оценку уровню развития наследственного права. Русскому праву XI – XII вв. знакомо наследование по закону и по завещанию (ряду). Очень много внимания уделяется положению жены, оставшейся хозяйкой после смерти своего мужа. В нормах наследственного права и раскрываются те глубокие сдвиги, которые произошли в системе личных и имущественных отношений супругов, родителей и детей. Весьма характерен стиль статей о наследстве Русской Правды. Он носит яркий дидактический – поучительный – характер. 

Наследование по завещанию. В историко-юридической науке  имелось два взгляда на по вопросу о завещании в Киевской Руси. По одному взгляду наследования по завещанию здесь не существовало; так называемый ряд, о котором говориться в Русской Правде, на самом деле не завещание, а распределение имущества между законными наследниками. По другому мнению наследование по завещанию уже было известно Русской Правде и подвергалось тщательной регламентации. 

Наследование по завещанию  предусматривалось статьей 83 Пространной  Правды, которая по Троицкому списку читается так: «Аже кто умирая разделить дом свой детем, а на самого часть дати души». По Синодальному списку статья читается иначе: «Аже кто, умирая, разделить дом, не том же стояти, паки ли без ряду умереть, то все детем, а на самого часть дати души».  
Нетрудно видеть, что чтение того или иного списка предпочиталось представителями различных мнений о наследовании по завещанию. Сторонники взгляда, что в Киевской Руси отсутствовало право наследования по завещанию, базировались на чтении данной статьи в Троицком списке. Они считали, что по этой статье наследники уже определены – дети.  
Сторонники существования завещания опирались на чтение данной статьи по Синодальному списку, указывая, что в ней вообще не указаны лица, между которыми раздел должен произойти. Можно предполагать, что умирающий мог отказать что-либо и не детям, причем это подтверждается и второй частью статьи, в которой сказано: «без ряду умрет, то все детям», т.е. в завещании может быть оставлено не все детям.  
Очень хорошо подтверждает существование обычая делать завещательные распоряжения статья 93 «А матерня часть не надобе детям; но кому мати дасть, тому же взяти; дасть ли всем, а вси розделять, без языка ли умереть, то у кого будеть на дворе была и кто ю кормил, то тому и взяти». Следовательно, пока мать не потеряла языка, она распределяла свое имущество между наследниками на случай смерти. 

 
Приведенная статья говорит о праве  матери делать завещательное распоряжение и избирать наследника среди всех сыновей или даже дочерей. И это  в Киевском государстве, где, как  было указано, положение женщины  было приниженным. Тем более мог  делать подобные распоряжения отец, глава  семьи. 

 
Вопрос о том, какова была форма  завещаний в рассматриваемый  период, никогда не ставился серьезным  образом историко-юридической науке. Поскольку грамотность была слабо  распространена, то письменная форма  не была обязательна, в особенности  в XI в. 

Наследование по закону. Вопрос о существовании разных порядков наследования по закону оживленно обсуждается  в историко-юридической литературе. Главный вопрос был о различиях  в праве наследования смерда и  боярина, о существовании которых  говорится в Русской Правде.  
Наличие в Русской Правде двух статей трактующих наследование после смерда и после боярина, побуждает согласиться с тем, что мы действительно имеем два разных порядка наследования. Как же объяснялось возникновение двух разных порядков наследования на Руси? 

Можно сказать, что Русская  Правда говорит о двух порядках наследования: у общинников (смердов) и вотчинников (бояр). Исходя из этого, порядок наследования у смердов основывался на исконном народном обычае, а второй порядок  – на новом праве, т.е. порядок основанный на исключении из общего правила. 

Также можно объяснить  существование двух разных порядков наследования исходя из теории родового быта «имущество простого человека, смерда, шло князю, потому что князь Рюрикович  заменил для смерда прежнего родоначальника». Статьи Русской Правды характеризуют  положение, знаменующее переход  от родовых отношений к родственным.  
Некоторые исследователи полагают, что в более раннее время (очевидно, до появления статей о наследстве Русской Правды) право князя на наследство применялось не только к смердам, но и к княжеским дружинникам, находившихся в непосредственных отношениях к князю. Все достояние дружинников могло считаться приобретенным службою князю. Следовательно, статьи Русской Правды о наследовании после бояр говорят об изменении новых норм. 

Обе статьи о наследовании, прежде всего, сходны в том, что и  та и другая, определяют условия: первая - когда выморочность наступает, вторая - когда та же выморочность не наступает; только первая определяет условия ненаступления отрицательно, а вторая – положительно.  
Возникает вопрос, как регулировалось наследование по закону других групп населения: городского населения – купцов и ремесленников, духовенства и. т. д.? 

Этот весьма важный в истории  русского права вопрос надо решить следующим образом. Статьи Русской  Правды о наследовании после смердов  и после бояр появились в результате процесса феодализации. Под смердами надо понимать ту группу общинников, которая  раньше других стала становиться  зависимой, сперва от князя, а затем от боярства и церковных учреждений. Рост этой зависимости и обусловил притязание князя на имущество смерда, не оставившего после себя сыновей. Эти притязания и законодательное обеспечение этих притязаний вовсе не являются особенностью русского феодального права. Эти притязания в западноевропейском феодальном праве получили название так называемой мертвой руки. Но и в истории южного и западного славянства мы встречаемся с подобными притязаниями. 

Если углубление феодальных отношений и вместе с ними феодальной зависимости обусловили притязания князя на имущество смерда и издание  соответственной нормы, то тот же процесс обусловил расширение прав феодалов на принадлежащее им имущество  и обеспечение этих прав изданием особой статьи. Словом, появление той  и другой статьи вызвано процессом  феодализации. Это нормы нового –  феодального права. Те же элементы, которые не входили в эти два  разряда княжеских людей, в области  наследственного права регулировались нормами обычного права. Поскольку  по Уставу Владимира, юрисдикции церкви принадлежали дела о наследстве, то естественно, что она решала эти  тяжбы (тем более так называемых церковных людей) на основе византийского  наследственного права. Здесь надо отметить группу белого духовенства, которая  в особенности должна была подчиняться  нормам византийского права. По Уставу Владимира «беззатчина» церковных людей шла митрополитам и епископам.  
В составе Русской Правды находились не только статьи, которые говорили о беззатчине смердов и бояр. Там говорилось и о наследстве жен, о легатах в пользу церкви и пр. Хотя эти нормы издавались, имея ввиду, людей, принадлежащих к княжескому обществу, – бояр, дружинников, смердов, но эти нормы вполне могли регулировать права наследования и других групп населения. Следовательно, вполне была возможна рецепция этих норм для всего общества Киевского государства, их распространение не только на княжеских людей, но и на людей боярских, на купцов, ремесленников и пр.  
Наследование восходящих и боковых родственников. Как Русская Правда, так и другие памятники Русского государства XI –XII вв., совершенно не упоминают о наследовании восходящих и боковых родственников. Об наследственных правах, следовательно, можно говорить только предположительно.  
О наследственном праве восходящих не говорит ни Псковская Судная грамота, ни московские юридические памятники. По Псковской Судной грамоте мать умершей супруги или отец умершего супруга могли претендовать только на платье умерших. Естественно думать, что в Киевском государстве, где нормы наследственного права были менее развиты, чем в Пскове или Москве, восходящие родственники не имели права наследования после своих детей.