Право на честь и достоинство

В российском законодательстве уже существуют некоторые виды "диффамации": в виде клеветы (умышленная недостоверная "диффамация") в уголовном праве (предусмотрена в ст. 129 УК РФ) и неумышленная недостоверная "диффамация" в гражданском праве (предусмотрена в ст. 152 ГК РФ). Отсутствует в законодательстве лишь достоверная "диффамация", т.е. ответственность за распространение правдивых, но порочащих сведений во всех сферах жизнедеятельности человека.

Разные ученые предлагают различные подходы к этому вопросу. С позиции одних, законодатель правильно данный вид "диффамации" не вводит в российское законодательство, поскольку правильные сведения о человеке не могут ухудшить оценку, которую он в действительности заслуживает, и в этом смысле не могут унизить его честь или умалить его достоинство. Запрещение же под страхом уголовного наказания произносить "правду" будет противоречить конституционному принципу свободы слова (ст. 29 Конституции РФ).

Защита чести, достоинства, репутации физических лиц осуществляется методами не только гражданского, но и уголовного права путем привлечения виновных лиц к уголовной ответственности за клевету и оскорбление (ст. 129, 130 УК РФ).

Способы и формы унижения чести и достоинства личности достаточно многообразны. Как правило, в 95% случаев оскорбления совершаются в словесной форме и только в 5% случаев – письменно, в связи с чем столь низок процент раскрытия данного вида преступлений. Также необходимо учесть и тот факт, что  возбуждение уголовного дела по статье «оскорбление» предусмотрено частным обвинением, и на практике весьма трудно найти нарушителя данного права, что также сводит степень вероятности по возмещению причиненного морального ущерба практически к нулю.

Распространенные и порочащие другое лицо сведения могут соответствовать действительности или искажать ее. Именно в последнем случае закон становится на защиту прав и интересов лица, обратившегося с иском. Следовательно, сообщение о лице порочащих правдивых сведений не является основанием для предъявления и тем более удовлетворения иска согласно ст. 152 ч.1 ГК РФ.

Бесспорным, однако, является тот факт, что распространение о лице отдельных категорий сведений, соответствующих действительности, но при этом в той или иной мере способных изменить к худшему общественную оценку лица, является нарушением закрепленного в ст. 23 п. 1 Конституции РФ права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну. Положения же главы 8 действующего ГК РФ противоречат конституционной норме в той части,  что предоставляют лицу право на судебную защиту чести и достоинства лишь в случаях распространения об этом лице сведений, не соответствующих действительности. Так, например, распространение правдивых сведений о заболевании гражданина СПИДом,  способно изменить в худшую сторону отношение к нему большинства людей ввиду имеющего место предубеждения в обществе по поводу такого рода болезней, вследствие чего данный гражданин будет испытывать социальную отчужденность, изолированность, переживать, страдать, в общем, претерпевать моральный вред во всех его проявлениях.

Отсутствие в гражданском законе оснований для защиты чести, достоинства, деловой репутации гражданина в случае их умаления в результате умышленных посягательств на данные блага (при распространении порочащих, но правдивых сообщений или оскорблений) ограничивает возможность граждан реализовать свое право на защиту указанных личных ценностей, которые после причинения вреда объективно не восстановимы. Учитывая, что эти блага относятся к числу абсолютных, представляется целесообразным расширение оснований гражданско-правовой ответственности за них.

Логичным было бы законодательное закрепление понятия «диффамация», при этом, используя укрепившееся в отечественной науке ее понимание («диффамация» - умышленное распространение о лице сведений, порочащих его честь, достоинство, либо деловую репутацию), а также указать в гражданском законе исчерпывающий перечень категорий таких сведений, либо установить ряд изъятий из общего правила, гарантирующего судебную защиту в случае распространения таких сведений4.

Ю.Г. Иваненко предлагает дополнить действующую ст. 152 первой части ГК РФ п.8 следующего содержания:

«В случае умышленного распространения о гражданине сведений, соответствующих действительности, но порочащих его честь, достоинство, деловую репутацию (за исключением сведений о незаконной деятельности или поступках гражданина и его аморальном поведении в обществе, а также сведений, сообщаемых в связи с работой, службой, учебой или  связи с выборами), а равно в случаях распространения таких сведений в оскорбительной форме или высказывания в адрес гражданина оскорбительных слов и выражений, заинтересованное лицо вправе требовать по суду понуждения распространителя таких сведений к обязанности принести извинения в форме, определенной судом.

Допускаю возможным также при рассмотрении дела о диффамации учитывать два, на мой взгляд, очень важных критерия:

1. Является ли сам потерпевший «виновным»(причастным) в том, что его честь и достоинство были унижены, поскольку если потерпевший являлся инициатором того, что его честь и достоинство пострадали, либо он сознательно способствовал этому, предвидя последствия таковых действий, то распространение порочащих сведений о нем не будут являться преступными, так как своим поведением он сам подтвердил смысл относящихся в его адрес порочащих сведений. Так, если лицо ведет антиобщественный, маргинальный образ жизни, осознанно помещая себя на определенную «низшую» ступень иерархической лестницы, отдавая отчет своим поступкам, то оно не вправе требовать возмещения морального вреда в связи с распространением правдивых порочащих сведений о нем.

В ином случае, если, например, женщина пострадала от изнасилования, которого она, естественно не желала, не способствовала ему (иначе бы это, собственно, и не было изнасилованием), при этом ее честь и достоинство пострадали независимо от ее воли, против ее воли, распространение хоть и правдивых, но необоснованно, на мой взгляд, порочащих сведений лишь усугубит ее душевное состояние, причинит дополнительные страдания, заставит заново претерпевать те негативные чувства и эмоции, которые уже были перенесены и забыты ею. Таким образом, потерпевший вынужден переносить дополнительные моральные страдания, даже не будучи виновным, в чем-либо. Считаю необходимым разграничить потерпевших от диффамации по степени причастности к унижению собственной чести и достоинства.

2. Осознание  распространителем достоверности таковых сведений. Так, если отдельное лицо распространяет, по его мнению, не достоверные порочащие другое лицо сведения, то его действия и следует квалифицировать по ст. 129 УК РФ, не зависимо от того, являются ли они правдивыми или ложными, так как умысел лица в данном случае направлен именно на клевету. В ином случае, даже если лицо нечаянно (не умышленно) унизило честь и достоинство другого лица путем распространения недостоверных порочащих сведений о нем, но при этом, будучи абсолютно уверенным в их правдивости (например, если они ранее были опубликованы в СМИ), в его деянии НЕТ состава преступления, и моральный вред вполне возможно возместить в форме извинения, публичного опровержения этих сведений и т.д.

Представляется, что данная норма усилит ответственность лиц, умышленно распространяющих порочащие сведения и оскорбления, обяжет средства массовой информации более добросовестно использовать гарантированную Конституцией свободу слова, ведь суть любого диффамационного спора в конечном итоге состоит в разрешении коллизии между правом на защиту чести и достоинства с одной стороны, и правом на свободу слова и массовой информации - с другой.

3. Вопрос применимости компенсации  морального вреда в отношении  юридических лиц

Компенсация морального вреда является новым для российского законодательства правовым институтом, несовершенство которого влечет возникновение большого количества теоретических и правоприменительных проблем. Одна из них - субъектный состав лиц, имеющих право требовать защиты нарушенных гражданских прав путем компенсации морального вреда.

Первоначально эта проблема возникла в связи с принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик (далее - Основ). В п. 6 ст. 7 Основ устанавливалось, что "гражданин или юридическое лицо, в отношении которых распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением". Грамматический анализ этой нормы давал основания полагать, что, во-первых, понятия "честь и достоинство" применимы к юридическим лицам и, во-вторых, юридическое лицо вправе требовать возмещения морального вреда5.

Очевидно, вряд ли было уместно применять понятие "достоинство", то есть сопровождающееся положительной оценкой лица отражение его качеств в собственном сознании, к юридическому лицу - искусственному образованию, собственным сознанием не обладающему. Поскольку юридическому лицу свойственно участие именно в деловых отношениях, понятие чести в отношении юридического лица полностью совпадало с понятием деловой репутации как сопровождающегося положительной оценкой общества отражения деловых качеств лиц в общественном сознании и являлось, таким образом, абсолютно избыточным.

Следующим доводом в пользу того, что компенсация морального вреда возможна только в отношении гражданина, является то, что под моральным вредом должен признаваться причиненный физическому лицу независимо от умысла (вины), носящий нематериальный характер нравственный вред, выразившийся в унижении чести и умалении его достоинства, в создании у потерпевшего негативных ощущений и эмоций (нравственных переживаний, страданий) и влекущий негативные последствия для его психики, опосредованно (через сознание) причиняющий также и физический вред6.

Как уже говорилось, моральный вред – это физические и нравственные страдания, то есть категории, применимые только к существу, обладающему психикой. Юридическое же лицо является искусственным образованием, не способным испытывать эмоции или ощущения. Таким образом, поскольку юридическое лицо НЕ МОЖЕТ претерпевать моральный вред, у него не может возникнуть и права на его компенсацию7. Но Верховный суд РФ прямо указал, что «правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию, применяются и в случаях их распространения в отношении юридических лиц. (п. 5 Пост. №10). Но к сожалению на практике данное постановление фактически не применяется.

С принятием части первой Гражданского кодекса РФ это несоответствие было устранено, поскольку ст. 152 ГК предусматривает гражданско-правовую защиту только деловой репутации юридического лица. Эта норма регулирует защиту чести, достоинства и деловой репутации граждан и деловой репутации юридических лиц, причем п. п. 1 - 6 ст. 152 ГК относятся к защите чести, достоинства и деловой репутации гражданина, а п. 7 ст. 152 является отсылочной нормой, согласно которой "правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица".

Грамматический анализ ст. 152 ГК, как и в случае со ст. 7 Основ, дает основания для вывода о праве юридического лица требовать возмещения морального вреда. Следует подчеркнуть, речь идет, если придерживаться точного текста анализируемой нормы, о возмещении, а не о компенсации морального вреда, хотя и ст. 12 ГК, определяющая способы защиты гражданских прав, указывает именно на компенсацию морального вреда как один из способов защиты, и ст. 151 и параграф 4 главы 59 ГК регулируют отношения, связанные с компенсацией морального вреда8.

Предположение о наличии у законодателя намерения ввести наряду с компенсацией морального вреда еще один способ защиты гражданских прав - возмещение морального вреда (как один из иных способов защиты в смысле ст. 12 ГК) для защиты чести, достоинства и деловой репутации не подкрепляется фактами: в Кодексе отсутствуют какие-либо нормы, регулирующие возмещение морального вреда, а применительно к защите чести, достоинства и деловой репутации в ст. 1100 ГК есть прямое указание именно на компенсацию морального вреда.

Итак, следует сделать вывод о неточном формулировании законодателем п. 5 ст. 152 ГК, то есть законодатель имел в виду право гражданина "требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда". Собственно говоря, на практике именно в таком аспекте и подходит к отмеченной неточности правоприменитель, однако законодателю целесообразно устранить ее в установленном порядке.

Возвращаясь к вопросу о праве юридического лица требовать компенсации морального вреда, заметим, что практика арбитражных судов и судов общей юрисдикции значительно расходится по данному вопросу.

 В Постановлении Президиума  Высшего Арбитражного Суда РФ  от 1 декабря 1998 г. N 813/98 указано: "В  соответствии со ст.151 Гражданского кодекса РФ под моральным вредом понимаются физические или нравственные страдания, причиненные гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. Размер компенсации морального вреда определяется с учетом степени физических или нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. Поскольку юридическое лицо не может испытывать физических или нравственных страданий, ему невозможно причинить моральный вред"9

 В сою очередь Пленум  Верховного Суда РФ, основываясь, по-видимому, только на грамматическом  анализе упомянутых норм, встал  на позицию допустимости такого требования, указав в п. 5 Постановления от 20 декабря 1994 года N 10 следующее: "Правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица (пункт 6 статьи 7 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 года, пункт 7 статьи 152 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 года)".