Объединенный фронт коммунистов Афганистана

Содержание

Введение. 

1. События апреля 1978г в Афганистане.
2. Причины ввода советских войск в Афганистан в 1979 году.
3. Последствия войны.

Заключение.

Список литературы.

Введение

27 апреля 1978 г. сравнительно небольшая группа военных – членов НДПА и коммунистов (Объединенный фронт коммунистов Афганистана) – совершили в Кабуле новый революционный переворот. Решающую роль в его успехе сыграли действия 4-й танковой бригады под командованием М.А. Ватанджара (штурм президентского дворца) и военно-воздушных сил республики, бомбардировавших дворец президента и верные ему воинские части. Авиацией мятежников командовал С.М. Гулябзой. К вечеру того же дня президентский дворец был захвачен. М. Дауд с семьей и приближенными в ходе штурма были уничтожены. Их трупы тайно вывезли и захоронили под Кабулом.

По радио было зачитано обращение  к народу о победе революции, арестованные члены НДПА выпущены из тюрем на свободу, объявлено о создании Революционного военного совета во главе с Н.М. Тараки.

Для советского руководства победа НДПА в Афганистане стала полной неожиданностью. 29 апреля 1978 г. Н.М. Тараки на встрече с советским послом в Кабуле говорит, что «Афганистан с точки зрения марксизма-ленинизма вполне может вступить на путь строительства социализма и принадлежать к социалистическому лагерю», но НДПА будет делать это «с осторожностью» и скажет народу о своих истинных целях позднее.

События апреля 1978г  в Афганистане

Неудача вооруженных  выступлений фундаменталистов Хекматиара и раскол НДПА продлили дни режима М Дауда. Однако в 1977 г. единство НДПА было формально восстановлено (генсеком вновь стал Тараки). Это вызвало тревогу в правящей верхушке: Тараки был брошен в тюрьму. В ответ на это контролируемые НДПА воинские части выступили против Дауда. При этом военная организация Халька, возглавляемая Амином, намеренно не обеспечила одновременности и согласованности выступления с Парчамом В результате парчамисты оказались во время переворота 7 саура 1357 г. (27 апреля 1978 г.) фактически в стороне, а после него в унизительном положении при дележе министерских и иных должностей.

Успех апрельского  военного переворота объяснялся в первую очередь слабостью режима Дауда, а не наличием революционной ситуации в ее классическом понимании: Армия была в большей степени под контролем НДПА, чем Правительства (из 18 тыс. членов Партии 5 тыс были военными). Москва не имела к саурским событиям никакого отношения -лидеры НДПА скрывали от нее свои планы свержения устраивавшего СССР режима Дауда

"Основные  направления революционных задач", опубликованные Партией в мае 1978 г., предусматривали уничтожение феодальных и патриархальных отношений, ликвидацию всех видов эксплуатации, демократизацию общественной жизни, уничтожение национального гнета, развитие госсектора. По своему характеру, целям и задачам это была Программа национально-демократической революции. Однако НДПА на практике придерживалась курса радикальных социальных преобразований, для которых не имелось объективных и субъективных условий: темпы реформирования были необоснованно высокими, специфика отсталой страны игнорировалась, революционность крестьянства переоценивалась, причем ставка делалась только на беднейшую его часть, что сужало социальную базу революции в деревне; недооценивалось значение национального вопроса; ислам рассматривался как анахронизм, отражающий интересы эксплуататоров, хотя он был мировоззрением большинства населения. Отсутствие единства и фракционная борьба (порой не на жизнь, а на смерть) в НДПА крайне осложнили модернизацию Афганистана революционным путем.

На первом этапе  (апрель 1978 - сентябрь 1979 г.) негативная реакция традиционалистско настроенного населения на высокие темпы реформирования без учета национально-религиозной специфики привела, с одной стороны к усилению исламской оппозиции, а с другой - к очередному расколу НДПА. Лидеры Халька (Президент ДРА Тараки, зам. Премьера Амин) отказались от относительно пропорционального раздела власти с Парчам и под предлогом борьбы с фракционностью в Партии начали гонения на парчамистов (зам. Тараки по Партии и государству Кармаль был сослан послом в Прагу). Реальная власть сконцентрировалась в руках Амина, ставшего после убийства им Тараки Президентом страны.

На втором этапе  (сентябрь - декабрь 1979 г.) при диктатуре Амина основным методом решения всех проблем в борьбе с контрреволюцией считалось насилие (как говорил Амин, "у нас 10 тыс феодалов, мы их уничтожим и вопрос будет решен"). Одновременно происходила физическая ликвидация парчамистов. Диктаторские методы Амина способствовали наплыву афганских беженцев в Пакистан и превращению их в социальную и военную базу исламской оппозиции. Племенные ополчения пуштунских племен, традиционно лояльные Кабулу, начинают выступать против него. Амин добивается ввода советских войск для спасения своего режима - они вводятся для спасения афганской революции и ликвидации диктатуры Амина.

На третьем  этапе (декабрь 1979 - май 1986 г.) партийно-государственное руководство находится в руках парчамистов (Б Кармаль). Парчам открещивается от предыдущих, этапов революции, называя их "черным этапом извращений и ошибок" Халька. Парчамизация всех сфер управления отрицательно отразилась на боеспособности режима: халькисты составляли 90% офицерского корпуса, поэтому Кармаль основные усилия сосредоточил на укреплении других силовых структур (МВД, МГБ). В результате на ОКСВ были возложены функции ведения боевых действий, на что была неспособна деморализованная "халькистская" Армия, а это, в свою очередь, способствовало росту популярности лозунгов джихада против "неверных шурави" и их союзников в Кабуле. Кроме того, усиливается национальный аспект в деятельности оппозиции, как реакция пуштунов Юга на усиление узбекско-таджикского влияния на Севере после ввода ОКСВ. Становилось все более очевидным, что проблемы страны возможно решить только политическими методами при отказе НДПА от монополии на власть. Военные методы оказались неэффективными, поскольку большинство отрядов оппозиции были не бандами вовсе, а ополчениями местного населения, защищающими традиционные родо-племенные устои.

На четвертом  этапе (май 1986 - февраль 1989 г.) Правительство Наджибуллы пытается проводить политику национального примирения (ПНП) с целью расширения социальной базы режима посредством раздела с другими политическими силами не столько власти, сколько министерских портфелей. В 1987 г. принимается новая Конституция Республики Афганистан, гарантирующая право частной собственности, устанавливающая равноправное партнерство частного и госсектора. Однако оппозиция, с учетом предстоящего вывода ОКСВ из РА, претендовала на всю власть в стране и отказалась пойти на ПНП с НДПА.

На пятом этапе  (февраль 1989 - май 1992 г.) после вывода советских войск все большую роль в определении будущего Афганистана играет внешний международный фактор (проблема соблюдения Вашингтоном и Исламабадом своих обязательств по Женевским Соглашениям после вывода ОКСВ). Несмотря на нарушение ими этих Соглашений в пользу моджахедов, Правительство Наджибулы смогло продержаться у власти без советской поддержки три года благодаря раздробленности исламской оппозиции.

Причины ввода советских войск в Афганистан в 1979 году  

Афганская война 1979–1989 гг. до сих пор ставит массу вопросов и представляет собой тему для  острых дискуссий как в исторической науке, так и вне её. Одними из наиболее дебатируемых являются вопросы о причинах начала войны и о мотивах советского руководства. Можно согласиться с мнением В.И. Аблазова, что «обществу навязан стереотип: до ввода войск Афганистан жил спокойной безмятежной жизнью, решение на ввод войск принималось скоропалительно, узким кругом недееспособных руководителей, было ошибочным, война – бессмысленной» . Несмотря на достаточно большой комплекс опубликованных источников, окончательного ответа на них не сформулировано. Цель данной статьи – в освещении на основе имеющихся источников и публикаций причин ввода советских войск в Афганистан. 

В апреле 1978 г. в Афганистане  произошло событие, названное затем  «Апрельской революцией». Была свергнута  диктатура М. Дауда, который до этого, в июле 1973 г. совершил государственный переворот, свергнув падишаха и монархию, установив формально республиканское правление. К власти пришли представители левацкой Народно-Демократической партии Афганистана (далее – НДПА), которая поддерживала контакты с СССР. Для советских представителей этот переворот стал полной неожиданностью: первое известие о нём поступило по линии английского агентства Рейтер, а уже потом – сообщение из посольства СССР в Кабуле [2, с. 107]. Во главе правительства – Революционного совета – и премьер-министром стал Н. Тараки, Б. Кармаль – его заместителем, а Х. Амин – министром иностранных дел. В силу близкой к коммунистической идеологии, лежавшей в основе программы НДПА, афганское руководство расширило связи с СССР. 5 декабря 1978 г. был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, Советский Союз направил в страну своих советников. Однако в партии с самого её создания (1 января 1965 г.) не было единства. Существовали две фракции: «Парчам» («Знамя») и «Хальк» («Народ»), между которыми имелись как этнические, так и идеологические противоречия. В частности, «Хальк» формировалась из представителей наиболее крупного этноса Афганистана – пуштунов, а «Парчам» преимущественно из таджиков – второго по величине этноса в стране. Если учесть, что пуштуны до этого занимали привилегированное положение, в национальном вопросе преобладала политика пуштунизации, а также этно-клановость верховной власти в Афганистане, то становится очевидным, что после прихода НДПА к власти вопросы этнической принадлежности и распределения властных полномочий должны были выйти на первый план. 

Уже в конце июня 1978 г. начались репрессии против «парчамистов», ослабившие партию и создавшие в стране обстановку нестабильности. Во внутренней политике руководство страны проводило политику пуштунизации и реформ в антирелигиозном и социалистическом духе, но без должной продуманности и учёта психологических особенностей населения. Всё это привело к тому, что на севере страны стала складываться этно-религиозная оппозиция режиму, поддерживаемая из Пакистана, где имелись базы для подготовки боевиков. В марте 1979 г. в провинции Герат вспыхнуло крупное антиправительственное восстание, которое было подавлено силой оружия. После этого восстания конфликт с исламской оппозицией перерос в гражданскую войну. Эти события послужили первым толчком к участившимся затем просьбам афганского руководства к СССР о военной помощи, на которые они получали неизменные отказы. Судя по опубликованным документам, советские руководители, хотя и рассуждали в категориях марксизма-ленинизма и классовой борьбы, однако достаточно трезво оценивали последствия возможного ввода войск. Так, например, на заседании Политбюро ЦК КПСС 17 марта присутствовавшие сошлись во мнении, которое выразил председатель Совета министров А.Н. Косыгин: «За Афганистан нам нужно бороться, всё-таки 60 лет мы живём душа в душу». Однако вопрос о возможном вводе советских войск не получил одобрения. А.А. Громыко озвучил причины этого: «наша армия, которая войдёт в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа прежде всего и в него надо будет стрелять. Правильно отметил т. Андропов, что именно обстановка в Афганистане для революции не созрела, и всё, что мы сделали за последние годы с таким трудом в смысле разрядки международной напряжённости, сокращения вооружений и многое другое, — всё это будет отброшено назад», а резюмировал подход советских руководителей к афганской проблеме в начале 1979 г. глава КГБ Ю.В. Андропов: «Политическое решение (по Афганистану) нам нужно разработать и иметь в виду, что на нас, наверняка, повесят ярлык агрессора, но, несмотря на это, нам ни в коем случае нельзя терять Афганистан». Была создана специальная комиссия для изучения ситуации в Афганистане в составе Ю.В. Андропова, А.А. Громыко, Д.Ф. Устинова, Б.Н. Пономарёва. По устному распоряжению Д.Ф. Устинова (министра обороны СССР) в Среднеазиатском военном округе начались напряжённые учения, а к границе Афганистана была выдвинута группировка из трёх мотострелковых полков.  

В Афганистане же вооружённая  оппозиция усиливалась, а внутри партии вновь обострилась борьба между Н. Тараки и Х. Амином, который постепенно оттеснял первого от власти. В СССР были обеспокоены положением дел, поскольку делали ставку на Н. Тараки, как руководителя государств, поэтому в Кабул были направлены две специальные военные делегации с целью оказания давления на Н. Тараки для устранения Х. Амина. Однако покушение не удалось, и 15 сентября 1979 г. Х. Амин совершил государственный переворот. В новое правительство он ввёл своих родственников и соратников, а партия превратилась в придаток узкой группы лиц, узурпировавшей власть. При этом Х. Амин не отказался от сотрудничества с СССР, а внутри страны начал «чистку» госаппарата, убирая своих противников. Некоторые исследователи считают, что именно этот переворот послужил одной из причин ввода советских войск в Афганистан. В Кремле в октябре–ноябре проходили непрерывные обсуждения афганского вопроса. Комиссия «четырёх» собиралась по два раза в неделю. К тому же и Х. Амин продолжал слать просьбы о посылке в Афганистан небольшого количества советских войск. К концу ноября в советском руководстве, видимо, уже было решено готовиться к вводу войск: в Кабул под разными «легендами» стали прибывать офицеры из разных управлений и спецподразделений КГБ СССР. В начале декабря в Афганистан был отправлен спецотряд ГРУ численностью около 500 человек (так называемый «мусульманский» батальон), потом ещё две специальные подгруппы КГБ «Зенит» (60 человек). 8 декабря в кабинете Л.И. Брежнева состоялось совещание, в котором приняли участие Ю.В. Андропов, А.А. Громыко, М.А. Суслов и Д.Ф. Устинов. Было решено руками спецслужб КГБ устранить Х. Амина и послать какое-то количество войск на афганскую территорию. 10 декабря министр обороны СССР Д.Ф. Устинов сообщил начальнику Генерального штаба Н.В. Огаркову об этом решении. Тот попытался возражать, но его доводы были отклонены. В войска была направлена директива №312/12/00133, началось формирование новой общевойсковой армии в Туркестанском военном округе. Окончательное решение о вводе советских войск в Афганистан было принято единогласно на заседании Политбюро ЦК КПСС по предложению Ю.В. Андропова, А.А. Громыко и Д.Ф. Устинова 12 декабря, после получения из Кабула донесения представителя КГБ с оценкой обстановки в Афганистане и оформлено секретным постановлением ЦК КПСС № 176/125 «К положению в „А“». Некоторые исследователи утверждают, что решение было принято ещё 8 декабря, а 12 было лишь оформлено в Политбюро [2, с. 110]. В целом, вопрос о том, как принималось решение о вводе войск в Афганистан до сих пор остаётся неясным. Указа Президиума Верховного Совета СССР или другого правительственного документа по этому вопросу не принималось. Все указания отдавались устно, о готовящемся вводе войск знал узкий круг лиц.

Официально, после 27 декабря, цель формулировалась однозначно –  оказание помощи в стабилизации обстановки и отражение возможной агрессии извне. Однако просьбы афганской  стороны о помощи были лишь оправданием  и внешним фасадом, скрывавшим истинные мотивы. В целом, решение о вводе  войск СССР в Афганистан принималось  советским руководством под воздействием целого комплекса факторов, которые  условно можно разделить на субъективные и объективные. Под объективными подразумевается само развитие событий в Афганистане и вокруг него, которое преломлялось через субъективные факторы человеческого восприятия. Последние имели не меньшее значение, чем первые, поскольку советские руководители принимали решения на основе не только личных мировоззренческих установок, но и той трактовки информации о происходивших событиях, которая подавалась соответствующим аппаратом дипломатических и прочих агентов.  

Внешнеполитические события  имели немаловажное значение для  развития ситуации вокруг Афганистана. Дело в том, что международные  отношения в регионе Центральной  Азии в рассматриваемый период имели  как бы несколько «уровней». В  глобальном контексте они определялись советско-американским противостоянием; на следующем «уровне» находились более  давние межгосударственные «горячие точки» (как, например, традиционное соперничество  Ирана и Афганистана из-за Герата, или проблема пуштунов в афгано-пакистанских отношениях), на которые накладывались  межконфессиональные и межэтнические  противостояния как во внешней, так и во внутренней политике. 

В апреле 1979 г. произошла  исламская революция в Иране, которая в глобальном плане означала ослабление позиций США в регионе, но в остальном представляла угрозу и для советского влияния в  Афганистане, в силу традиционного  ирано-афганского соперничества и  экспорта в соседние страны идеи исламского государства. Советское руководство  вполне обоснованно опасалось, что  возможная победа мусульманских  радикалов в Афганистане вызовет  нестабильность в советских республиках  Средней Азии. В принятии решения  о вводе войск в Афганистан сыграла свою роль и боязнь усиления в регионе США, которые поддерживали через Пакистан афганских борцов за веру – моджахедов. Несмотря на «разрядку» в международных отношениях, скрытое  противостояние между СССР и США  не прекращалось. Определённые круги  в Вашингтоне стремились подтолкнуть СССР к действиям против Афганистана, которые могли бы скомпрометировать советскую политику. Их позицию, во много позволяющую прояснить причины и ход событий 1979 г., выразил в своём интервью французскому журналу «Le Nouvel Observateur» в январе 1998 г. бывший советник президента Д. Картера по национальной безопасности З. Бжезинский. «Согласно официальной версии, ЦРУ начало поддержку моджахедов в 1980 году, – заявил он. – … Но в действительности … всё обстояло иначе: на самом деле первую директиву об оказании тайной помощи противникам просоветского режима в Кабуле президент Картер подписал 3 июля 1979 года. И в тот же день я написал ему докладную записку, в которой объяснял, что по моему мнению эта помощь повлечёт к военному вмешательству Советов». На вопрос корреспондента, не сожалеет ли он о случившемся, З. Бжезинский цинично ответил: «Сожалеть о чём? Та секретная операция была блестящей идеей. Она дала заманить русских в афганский капкан, и вы хотите, чтобы я сожалел? Когда Советы официально пересекли границу, я написал президенту Картеру, по существу: “Теперь у нас появилась возможность обеспечить СССР его собственную Вьетнамскую войну”. Фактически Москва должна была вести на протяжении почти десяти лет невыносимую для неё войну, конфликт, повлёкший деморализацию и в конце концов распад Советской империи».