Классическая геополитика

     Концепция “Морской силы” (А. Мэхэн)

          Сэр Альфред Тайер Мэхэн (1840—1914) — американский историк, кадровый военный, офицер американских Union Navy, адмирал морского флота. В 1885—1889 гг. — преподаватель истории военного флота в военно-морском колледже в Ньюпорте (Род-Айленд), а с 1886 г. — его президент, Мэхэн не пользовался термином “геополитика”, но методика его анализа и основные выводы точно соответствуют сугубо геополитическому подходу. Практически все его книги были посвящены одной теме — теме “морской силы” (Sea Power). Если Ратцель, Маккиндер и Хаусхофер делали упор на преимущество континентальных держав, то Мэхэн, наоборот, выдвинул концепцию преимущества морских или океанических держав.

     Признавая первостепенное влияние морских  вооруженных сил на историю войн и судьбы государств, Мэхэн попытался  установить непосредственную связь  между географическим положением государства, “характером народа” и “морской силой”. Мэхэн утверждал, что “история прибрежных наций” определялась прежде всего “условиями положения, протяжения и очертаний береговой линии”, а также “численностью и характером населения”¹⁸. Последнее играет роль при сопоставлении “морских” и “сухопутных” наций: если испанцы отличались “жестокой скупостью”, то англичане и голландцы были “по природе своей деловыми людьми”; “способность к основанию колоний” объясняется “национальным гением” англичан. ¹⁹

     Для Мэхэна главным инструментом политики является торговля. Военные действия должны лишь обеспечить наиболее благоприятные  условия для создания планетарной  торговой цивилизации. Мэхэн рассматривает  экономический цикл в трех аспектах²⁰:

     1) производство (обмен товаров и  услуг через водные пути);

     2) навигация (которая реализует  этот обмен);

     3) колонии (которые производят циркуляцию  товарообмена на мировом уровне).

     Мэхэн считает, что анализировать позицию  и геополитический статус государства  следует на основании шести критериев²¹:

     1. Географическое положение государства,  его открытость морям, возможность  морских коммуникаций с Другими  странами. Протяженность сухопутных  границ, способность контролировать  стратегически важные регионы.  Способность угрожать своим флотом  территории противника.

     2. “Физическая конфигурация” государства,  то есть конфигурация морских  побережий и количество портов, на них расположенных. От этого  зависит процветание торговли  и стратегическая защищенность.

     3. Протяженность территории. Она равна  протяженности береговой линии. 

     4. Статистическое количество населения.  Оно важно для оценки способности  государства строить корабли  и их обслуживать. 

     5. Национальный характер. Способность  народа к занятию торговлей,  так как морская сила основывается  на мирной и широкой торговле.

     6. Политический характер правления.  От этого зависит переориентация  лучших природных и человеческих  ресурсов на созидание морской  силы.

     Из  вышеперечисленного видно, что Мэхэн  строит свою геополитическую теорию исходя исключительно из “морской силы” и ее интересов. Для Мэхэна образцом “морской силы” был древний  Карфаген, а ближе к нам по времени  — Британия XVII и XIX веков. Понятие  “морская сила” основывается для  него на свободе “морской торговли”, а военно-морской флот служит лишь гарантом обеспечения этой торговли. Мэхэн идет еще дальше, считая “морскую силу” особым типом цивилизации  — наилучшим и наиболее эффективным, а потому предназначенным к мировому господству.

     В 1890 г. Мэхэн опубликовал свою первую книгу, ставшую почти сразу же классическим трудом по военной стратегии  — “Влияние морской силы на историю. 1660—1783”. Мэхэн выступил со своим  трудом в США в период аннексии Гавайских островов и войны против Испании, повлекшей за собой аннексию Соединенными Штатами Кубы и Филиппин. Тогда Мэхэн был еще капитаном военно-морского флота США. Далее последовали с небольшим промежутком другие работы: “Влияние морской силы на Французскую Революцию и Империю (1793—1812)”, “Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем”, “Проблема Азии и ее воздействие на международную политику” и “Морская сила и ее отношение к войне”. Первые две книги сложились из лекций по истории морских войн.²²

     В книге “Влияние морской силы на историю” Мэхэн попытался доказать, что история Европы и Америки  была обусловлена прежде всего развитием  военно-морского флота. “Политика, —  писал он, — изменялась как с  духом века, так и с характером и проницательностью правителей; но история прибрежных наций определялась не столько ловкостью и предусмотрительностью  правительств, сколько условиями  положения, протяженности и очертаний  береговой линии, численностью и  характером народа, то есть вообще тем, что называется естественными условиями”53.

     Эти “естественные условия” требуют  создания сильного военно-морского флота, который в свою очередь имеет  решающее значение с точки зрения “национальной судьбы”. Суть главной  идеи Мэхэна, настойчиво проводимой во всех его работах, состояла в том, что морская сила в значительной мере определяет исторические судьбы стран и народов. Объясняя превосходство  Великобритании над другими государствами  в конце XIX века ее морской силой, Мэхэн писал: “Должное использование  морей и контроль над ними составляют лишь одно звено в цепи обмена, с помощью которого страны аккумулируют богатства... но это — центральное звено”. Мэхэн выделял условия, определяющие основные параметры морской силы: географическое положение страны, ее природные ресурсы и климат, протяженность территории, численность населения, национальный характер и государственный строй. При благоприятном сочетании этих факторов, считал Мэхэн, в действие вступает формула: N+MM+NB=SP, то есть военный флот + торговый флот + военно-морские базы = морская сила. Свою мысль он резюмировал следующим образом: “Не захват отдельных кораблей и конвоев неприятеля, хотя бы и в большом числе, расшатывает финансовое могущество нации, а подавляющее превосходство на море, изгоняющее с его поверхности неприятельский флаг и дозволяющее появление последнего лишь как беглеца; такое превосходство позволяет установить контроль над океаном и закрыть пути, по которым торговые суда движутся от неприятельских берегов к ним; подобное превосходство может быть достигнуто только при посредстве больших флотов”²³. Исходя из подобных постулатов Мэхэн обосновывал мысль о необходимости превращения США в могущественную военно-морскую державу, способную соперничать наравне с самыми крупными и сильными государствами того периода.

     Мэхэн был ярым сторонником доктрины американского  президента Монро (1758—1831), который в 1823 г. декларировал принцип взаимного  невмешательства стран Америки  и Европы, а также поставил рост могущества США в зависимость  от территориальной экспансии на близлежащие территории. Мэхэн считал, что у Америки “морская судьба”  и что эта “Manifest Destiny” (“проявленная судьба”) заключается на первом этапе в стратегической интеграции всего американского континента, а потом и в установлении мирового господства²⁴.

     Надо  отдать должное почти пророческому предвидению Мэхэна. В его время  США еще не вышли в разряд передовых  мировых держав, более того, не был очевиден даже их “морской цивилизационный тип”. Еще в 1905 г. Маккиндер в статье “Географическая ось истории” относил США к “сухопутным державам”, входящим в состав “внешнего полумесяца” лишь как полуколониальное стратегическое продолжение морской Англии. Маккиндер писал: “Только что восточной державой стали США. На баланс сил в Европе они влияют не непосредственно, а через Россию”.²⁵ Характерно, что десятью годами раньше адмирал Мэхэн предсказывал именно Америке планетарную судьбу, роль ведущей морской державы, прямо влияющей на судьбы мира.

     В книге “Заинтересованность Америки  в морской силе” Мэхэн утверждал, что для того, чтобы Америка  стала мировой державой, она должна:

     1) активно сотрудничать с британской  морской державой;

     2) препятствовать германским морским  претензиям;

     3) бдительно следить за экспансией  Японии в Тихом океане и  противодействовать ей;

     4) координировать вместе с европейцами  совместные действия против народов  Азии.

     Мэхэн видел судьбу США в том, чтобы  не пассивно соучаствовать в общем  контексте периферийных государств “внешнего полумесяца”, но в том, чтобы занять ведущую позицию  в экономическом, стратегическом 'И  даже идеологическом отношениях.

     Независимо  от Маккиндера Мэхэн пришел к тем  же выводам относительно главной  опасности для “морской цивилизации”. Эту опасность представляют континентальные  государства Евразии — в первую очередь Россия и Китай, а во вторую — Германия. Борьба с Россией, с  этой “непрерывной континентальной  массой Русской империи, протянувшейся  от западной Малой Азии до японского  меридиана на Востоке”, была главной  долговременной стратегической задачей.

     Мэхэн перенес на планетарный уровень  принцип “анаконды”, примененный  американским генералом Мак-Клелланом  в североамериканской гражданской  войне 1861 — 1865 гг. Этот принцип заключается  в блокировании вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что приводит постепенно к стратегическому  истощению противника. Так как  Мэхэн считал, что мощь государства  определяется его потенциями становления  “морской силой”, то в случае противостояния стратегической задачей номер один является недопущение этого становления  в лагере противника. Следовательно, задачей исторического противостояния Америки является усиление своих  позиций по шести основным пунктам (перечисленным выше) и ослабление противника по тем же пунктам. Свои береговые просторы должны быть под  контролем, а соответствующие зоны противника нужно стараться любыми способами оторвать от континентальной  массы. И далее: так как доктрина Монро (в части ее территориальной  интеграции) усиливает мощь государства, то не следует допускать создания аналогичных интеграционных образований  у противника. По Мэхэну, евразийские  державы (Россия, Китай, Германия) следует  удушать в кольцах “анаконды”, сдавливая континентальную массу  за счет выведенных из-под ее контроля береговых зон и перекрывая по возможности выходы к морским  пространствам.

     Мэхэн хорошо понимал, что северная континентальная  полусфера является ключевой в мировой  политике и борьбе за влияние. Внутри Евразии в качестве наиболее важного  компонента северной полусферы он признавал  позицию России — этой доминантной  азиатской континентальной державы. Зону между 30- и 40-й параллелями в  Азии он рассматривал как зону конфликта  между сухопутной мощью России и  морской мощью Англии. Доминирование  в этом регионе, по его мнению, могло  бы удерживаться с помощью цепи ключевых баз на суше вдоль периферии Евразии. Мэхэн выдвинул предположение, что  однажды Соединенные Штаты, Великобритания, Германия и Япония объединятся против России и Китая — предположение, делающее честь проницательности американского адмирала. В целом же Мэхэн рассматривал Соединенные Штаты как продвинутый далеко на запад аванпост европейской цивилизации и силы. Считая США мировой державой будущего, он неустанно и с энтузиазмом призывал к укреплению военно-морской мощи США, которая соответствовала бы американскому имперскому предназначению. Флот, способный к наступательным действиям, заявлял он, обеспечит США неоспоримые преимущества в Карибском бассейне и Тихом океане. ²⁶

     Мэхэн был не только теоретиком военной  стратегии, но активно участвовал в  политике. В частности, он оказал сильное  влияние на таких политиков, как  Генри Кэбот Лодж и американские президенты Мак-Кинли и Теодор Рузвельт, которые неоднократно обращались к  Мэхэну за советами. Теодор Рузвельт даже считал себя учеником Мэхэна, подчеркивая  свою солидарность с ним.

     Более того, если рассматривать американскую военную стратегию на всем протяжении XX века, то мы увидим, что она строится в прямом соответствии с идеями Мэхэна. Причем, если в первой мировой войне  эта стратегия не принесла США  ощутимого успеха, то во второй мировой  войне эффект был значительным, а  победа в холодной войне с СССР окончательно закрепила успех стратегии  “Морской силы”.

     В то же время Мэхэну доводилось жаловаться, что многие представители академических  кругов в США его не понимают и  остаются верными прежним, “устарелым”  взглядам на географическое положение  США как на исключительно благоприятное  для обороны. Тем не менее 18 августа 1951 г. в военно-морской академии в  Ньюпорте (Род-Айленд) была создана  кафедра военной истории, которая, следуя идеям адмирала Мэхэна, стала  продолжателем учения о “морской силе”.

     Идеи  Мэхэна были восприняты во всем мире и  повлияли на многих европейских стратегов. Даже сухопутная и континентальная  Германия — в лице адмирала Тирпица  — приняла к сведению тезисы Мэхэна и стала активно развивать  свой флот. В 1940 и 1941 г. две книги Мэхэна были изданы и в СССР. ²⁷