Геополитика современной Чечни

Введение

   Центром геополитической активности на современном Кавказе сегодня является Чечня. Это образование является символом и индикатором всей гаммы геополитических и стратегических трансформаций в регионе, динамическим центром перемен. 
 
   Весь ход современного чеченского конфликта повторяет исторические константы кавказской геополитики. Небольшие архаичные горские народы под непосредственным окормлением Турции ведут геополитическую кампанию против России-Евразии в интересах атлантизма (ранее Англии, сегодня США). Все дело усугубляется еще и тем, что и в самой современной России, как это ни парадоксально, очень сильно откровенно атлантистское (русофобское) лобби, которое открыто выступало на стороне Чечни в период русско-чеченской войны. Затихнув сегодня, оно никуда не исчезло. 
 
   Чечня стала детонатором разрушения "русского мира" в регионе Кавказа, повторяя путь Армении, Грузии и Азербайджана на последних этапах СССР. Но так как в настоящее время эти страны СНГ оказались в положении самостоятельных государств, то это уже прошлое.

Чечня же являет собой образец грядущих разрушительных этапов, касающихся непосредственно  РФ. 
 
   Главной стратегической задачей чеченской войны было отторжение части российских территорий от Центра, создание беспокойной конфликтной зоны, с аморфной государственностью. При этом атлан-тисты опирались на все силы, объективно заинтересованные в сепаратизме без особых различий. 
 
   На самом деле, антироссийские силы в Чечне делились и делятся на две составляющие: проамериканское лобби, связанное с официальной Анкарой и "ваххабитами" Саудовской Аварии, и на местных националистов, опирающихся скорее на Иран, суфизм, турецкую фундаменталистскую оппозицию. Обе силы солидарны в антирусской ориентации, и поэтому на первом этапе были в равной степени поддержаны Западом, но постепенно — и особенно в будущем, когда речь зайдет о выгоде Запада в нормализации ситуации в регионе — предпочтение все более будет отдаваться "ваххабитам". "Атлантистская", протурец-кая группировка в Чечне ориентирована на саудитов (по логике вещей их кураторством должна заниматься прямая резидентура ЦРУ).

загрузка...

   Противоположный полюс — "автохтоны" или "проиранцы" — рано или поздно выступит в качестве фактора, препятствующего установлению "американского порядка" в регионе.

 
   Внутричеченский расклад лобби, связанных с геополитикой, в качестве модели простирается и на иные пространства кавказского региона, где существуют вполне аналогичные силы. Только в одних секторах еще сохраняется по инерции прямое влияние Москвы, а в других остались только два глобальных фактора. При этом можно констатировать постоянное снижение значения прямого москвоцентризма и повышения значения сепаратистских в целом тенденций, одна из которых будет поддержана атлантистами в будущем, асдругая обречена на искоренение после окончания процесса дестабилизации и отрыва этих территорий от России

   Чечня: чья политика — того и война

   Семь геополитических тезисов, произнесённых на развалинах Грозного

   Россия подчинена трёхуровневому управлению. Чисто фактологически ею правит Кремль. Методологически — госдепартамент США. Концептуально — то, что весьма приблизительно обозначается, как «мировое правительство». И Кремль, и госдеп, и «мировой концептуальный центр» имеют существенно различные цели, в том числе и в чеченском кризисе.

  Интересы Кремля в этой войне определили прихотливо скрещенные притязания нескольких компрадорских группировок, недовольных зарвавшимся Дудаевым, нужда в «маленькой победоносной войне» для политического самооправдания и боязнь «эффекта домино» во взаимоотношениях центра и регионов.

Это война за нефтяной кран. И одновременно — за единство и неделимость России. Мало было таких войн в истории, которые  не меняли бы политического знака  по ходу дела.

Чего хотел американский госдепартамент, располагающий в Кремле обширнейшим лобби?

Америка смертельно больна, находится  на нисходящей линии «кондратьевского цикла». «Методологическому центру»  выгодно, чтобы Россия не только не помешала США выкарабкаться из структурного кризиса, но чтобы ещё и помогла. Подпитала ресурсами, организационным и политическим потенциалом.

Для них, так же, как и для Кремля, нестерпимо, что одна из важнейших  жизненных артерий России и Евразии  — нефтеносная коммуникация Красноводск-Баку-Новороссийск — перерезана.

Чечня как раз и сидит на этой магистральной коммуникации Евразии. Отсюда и первоначально сдержанная реакция американского истеблишмента  на чеченский кризис.

  Чего добивается в этой войне «мировой концептуальный центр», также вовлечённый в этот кризис? О чём свидетельствуют перипетии зимней информационной войны «мирового сообщества» против Российской федерации?

Их цель — раздробление России, как прежде СССР. (Чечня — идеальная  геополитическая «отмычка» к  России, как Прибалтика — к советской  империи.) Если это не удастся — можно хотя бы поссорить Россию с исламским миром. Заодно обрести повод к ускоренному пополнению НАТО государствами Центральной и Восточной Европы.

Но это — лишь лежащие на поверхности  причины.

«Концептуальный центр» управления миром готовится к великой тихоокеанской войне.

Великой войне США и Китая, которая  начнётся, по ряду футурологических прогнозов, в первой четверти следующего века.

В 1991-1992 годах американский истеблишмент рассчитывал втянуть Россию в  «систему безопасности от Владивостока до Сиэтла». Но по ряду причин «приставить к китайскому затылку русский горчичник» не удалось.

   Параллельно США стали выстраивать геополитическую ось Запад-Восток через Закавказье, через Азербайджан — в Среднюю Азию. Начали руками Турции организовывать центрально-азиатские государства СНГ в нечто, вроде «великого Турана».

Западные нефтяные и энергетические кампании стали проникать в нефтеносные  районы Азии, лоббировать местные  администрации, создавать там «цепочки интересов».

Американцы подбираются к Синцзяну; «исламский фактор» в Синцзяне, с точки зрения «мирового концептуального центра», такая же геополитическая отмычка к китайской империи, какой оказалась Прибалтика в случае советской империи.

В громадной многосложной машине этого  геополитического заговора чеченский кризис может рассматриваться, как одна из мер по фланкированию этой геополитической оси.

  Война в Чечне нарочно ведётся так, чтобы продлилась долго, очень долго. На Грозный наступали с Севера, в «лоб», и не предпринимали никаких мер, чтобы перерезать южные пути, ведущие в горную Чечню.

Теперь война искусственно замедляется  переговорным процессом. Делается всё  для того, чтобы эта группировка  сепаратистов, в которой уже чуть ли не половину составляют наёмники, могла  дождаться вскрытия перевалов, уйти в горную Чечню. И вести там долгую, многолетнюю, планомерную партизанскую войну.

Эта война будет иметь целью  отрезать Россию от южных ресурсов и стратегических коммуникаций. Более  того, управляемый чеченский конфликт сделается в руках США регулятором внешнеполитической линии Кремля. Таким неявным регулятором политики СССР была в своё время афганская война.

  Все нефтепроводы в Закавказье по всем проектам освоения тамошних нефтеносных полей и шельфов обязательно «замыкаются» на территорию Турции. Ирано-туркменский анклав не в счёт, он выпал из-под влияния Запада.

Штатам не нужна эта нефть: они  лишь на 18 процентов снабжаются ближневосточной  нефтью, у них есть Техас и Карибский  бассейн. Им нужен контроль над закавказской и ближневосточной нефтью — это означает контроль над Европой и Японией, а в перспективе — энергетическую блокаду России.

Добиться этого нелегко, если вспомнить, что у России есть нефтяные поля Западной Сибири и пока не разработанный  Ленский нефтяной бассейн.

Но это не выглядит невозможным, если взять в расчёт экспансию американских нефтяных компаний в Тюмени, а также то, что республика Саха (Якутия), на территории которой находится Ленский нефтяной бассейн, всё больше втягивается в орбиту американского влияния и что стратегическая российская магистраль — Транссиб — уже перерезана, 100 километров её проложены по казахстанской территории и контролируются казахстанской администрацией. Добавьте к этому фактор времени.

  Когда Чечня будет «усмирена», следующей «Чечнёй» станет Татарстан, а затем — Якутия... К России приделывают «неоафганский регулятор», это очевидно. Потому, что не доверяют Кремлю.

   В последние 1-2 года обрисовалась новая тактика «мирового концептуального центра» в отношении тех территорий, которые им избираются для воплощения масштабных геополитических проектов, — вообще ликвидировать какую бы то ни было государственность, как это имело место в Афганистане, Сомали и как это, возможно, происходит в нынешней России.

  Знаменитая формула Клаузевица — «война есть продолжение политики» — дополняется ещё одним смыслом: «Чья политика — того и война».

   Проблема Чечни: не делать новых ошибок

   Сегодняшнее обострение чеченской проблемы, очередная попытка ее "выплескивания" за пределы Чечни, как и попытка расставить все точки в отношениях Москвы и Грозного - не в интересах ни самой Чечни, ни России, ни тех влиятельных внешних сил, которые делают свою политику на Кавказе.

   Для ситуации в Чечне и вокруг Чечни крайне важно, в какой геополитической среде она развивается, существует ли внешняя подпитка для конфронтационности Москвы и Грозного. Подбрасывая головешки в чеченский костер, ослабляя Россию, кое-кто создает проблемы и для себя, действуя против своих долговременных интересов. Так, определенные силы в исламском, арабском мире, способствующие отрыву Чечни от России, росту противостояния на Северном Кавказе, объективно "прижимают" Россию к Мировому Северу и лишают ее возможности играть важную регулирующую роль в многополюсном мире будущего. Что касается позиции Запада, то вытеснение России с Кавказа объективно укрепляет влияние сил, интересы которых лишь на каком-то, достаточно коротком этапе соответствуют интересам Запада, а в целом - находятся с ними в остром противоречии. Да и вообще было бы безумием способствовать созданию и разрастанию очага, плацдарма нестабильности рядом с регионом, в котором сосредоточено до 20% нефтегазовых богатств мира XXI века. Не в интересах Запада и блокирование северного (российского) маршрута по транспортировке каспийской и среднеазиатской нефти. Транзит через Россию не только в 2-3 раза дешевле, но и гораздо менее проблематичен в политическом отношении, чем маршрут через Турцию и Закавказье. Вспомним хотя бы о проблеме курдов, ведущих многолетнюю кровавую борьбу за свои права в прилегающем регионе.

Педалирование чеченского фактора  на Кавказе, попытка сыграть на нем  приведут лишь к дестабилизации ситуации во всем кавказском регионе, к созданию новых серьезных проблем, например, для Грузии. Проецирование зоны нестабильности на республики Северного Кавказа не только выбивает их из российского политико-экономического пространства, но и может поставить в зависимость от тех внешних сил, которые сегодня используют Чечню как свой форпост в регионе.

   Необходимо развеять миф, что в сегодняшней ситуации в Чечне повинен только российский Федеральный Центр, хотя его политику в отношении Чечни с начала 90-х годов продуманной и связной никак не назовешь. А последствия двухлетней кровавой войны в Чечне действительно ужасающи, для осознания этого вовсе не обязательны "экскурсии" российских министров в Грозный. Однако напомним, что еще до событий осени-зимы 1994 года в Чечне сложилась ситуация, во многом спровоцировавшая происшедшее в дальнейшем. Уже к этому времени Чечню покинули десятки тысяч беженцев, была серьезно подорвана, практически разрушена система здравоохранения, образования, социального обеспечения, творился правовой беспредел (чего стоит хотя бы кровавый разгон чечено-ингушского парламента). Были разграблены сотни проходящих через Чечню поездов, гремели дела о "чеченских авизо". Серьезно нарушенными оказались экономические связи России через Чечню с республиками Закавказья, российский вектор в их внешнеторговых отношениях резко уменьшился. В 1991-94 гг. российская экономика понесла в связи с "чеченским фактором" общие экономические потери на сумму до 15 млрд. долл. Это во многом и послужило поводом для попыток "наведения конституционного порядка" в Чечне силовыми средствами. Чеченские руководители в то время часто повторяли, что готовы уплатить за свободу любую цену. Но эта цена оказалась явно неприемлемой - не только для Чечни, но и для России в целом.

   Лучшее, не исключено, единственно возможное и правильное, что можно было бы реально сделать в отношениях Федерального Центра и Грозного сегодня - это выработка своего рода "нулевого варианта". Несмотря на все случившееся, постараться строить свои отношения заново, с чистой страницы, взаимно простив друг другу серьезные обиды и раны, нанесенные тремя столетиями и особенно последним десятилетием взаимодействия и противостояния на общем геополитическом пространстве. Тем более, что в реальной жизни этому просто нет альтернативы, поскольку жесткая, тупиковая конфронтация - это явно не альтернатива.

   Руководству Ичкерии следует еще раз продумать практические последствия для республики и ее народа нагнетания напряженности в отношениях с Федеральным Центром и становления реальных межгосударственных отношений с Россией (с неизбежной потерей, подчеркнем это, важнейших преимуществ функционирования в общероссийском политико-экономическом пространстве). Чечня в этом случае остается инфраструктурным тупиком, навсегда лишаясь одного из своих главных преимуществ - центральности транспортного положения на Кавказе. Чечня всегда выступала в качестве главного перекрестка на пути из России в Закавказье и прилегающие регионы, она служила воротами в Россию, без российского экономического пространства она совсем не интересна и потенциальным инвесторам. Лишив себя выхода на общероссийский рынок труда, Ичкерия может столкнуться с серьезными не только экономическими, но и политическими проблемами. И здесь дело не только в нынешних 200-300 тыс. безработных в республике: в Чечне всегда был избыток рабочей силы, но в прежние времена находившей себе применение в России. Ясно, что в настоящее время у России нет средств для массированной помощи по восстановлению Чечни, да и при их наличии эффект будет только тогда, когда в Чечне появится минимально стабильная ситуация. В условиях нынешней политической истерии вряд ли следует ожидать, что на полную мощность заработает "труба" по транзиту через Чечню каспийской нефти. А это дало бы напрямую до 100 млн. долл. в год только самой Чечне. Но для этого через Чечню должно проходить не 200 тыс. тонн нефти, как это было в 1997 году, а объемы на порядок большие.

   Это же относится и к проблеме преодоления изоляции (самоизоляции) Чечни. Россия и так уже вынуждена, для обеспечения стабильного взаимодействия с Дагестаном, республиками Закавказья, делать обходные маршруты для железнодорожного сообщения, трубопроводов, линий электроснабжения. И выделять на эти цели немалые средства - до 500 млн. долл. на конец 1997 года, которые могли бы пойти в другом случае и на цели восстановления Чечни.

   Что касается руководства России, то ему необходимо положить конец противоречивой, нескоординированной, узковедомственной политике на Кавказе, с бросками из крайности в крайность, от силовых решений к политике умиротворения, с нереализуемыми обещаниями скорых и мощных финансово-экономических вливаний. Если, разумеется, эта политика в стиле "тяни-толкай" и не есть стратегическая линия российского Центра на Северном Кавказе. Разговоры о необходимости выработки Москвой "общекавказской политики" только провоцируют ситуацию "стенка на стенку" с предъявлением Федеральному Центру все новых, теперь уже общерегиональных претензий.