Арабская весна

Арабской весной принято  называть совокупность политических перемен  взрывного характера, произошедших в странах Северной Африки и Ближнего Востока преимущественно весной 2011 года (хотя протестные политические выступления в целом ряде арабских стран начались в январе того же года, а в Тунисе – в декабре 2010 г.). События Арабской весны, конечно, имели под собой серьезные  внутренние предпосылки, однако, в этом феномене, на наш взгляд, явственно  прослеживаются также геополитические  причины  и последствия.

События Арабской весны развернулись на пространстве Ближнего Востока и  Магриба – стран, обладающих существенными  запасами углеводородов. Нефть и  газ относятся к невозобновляемым природным ресурсам, их потребление неуклонно растет, а запасы могут закончиться примерно через пятьдесят — восемьдесят лет. Представляется, что борьба за передел мира в условиях скорого достижения последнего предела потребления природных ресурсов выступает ключевым геополитическим феноменом современности, а сражение за углеводороды Ближнего Востока и Магриба – важный эпизод этой борьбы.

Технологии контроля геополитических  пространств и их ресурсов, по нашему мнению, делятся на две больших  группы – панельные и точечные.

Панельным мы называем тип  геополитического контроля, который  позволяет осуществить абсолютное господство на большей части или  во всем объеме данного пространства. Панельный контроль в географическом пространстве современного мира в его  буквальной форме невозможен, но географическое пространство может абсолютно контролироваться сверхдержавой через специальные  формы контроля экономического и  особенно идеологического пространства. Панельный контроль части географического  пространства, т.е. отдельного региона  или тем более государства  – дело вполне осуществимое.

Точечный контроль геополитических  пространств это господство в  ключевых точках данного пространства, определяющих его качество.

В географическом пространстве панельный контроль осуществляется только одним способом, и это –  силовой захват, или война. В результате доминирования пан-идеи либерализма и ее ключевой концепции – концепции прав человека, открытая форма силового захвата никак не может быть осуществлена современной сверхдержавой без «потери лица». К тому же число так называемых «пороговых государств», т.е. государств, реально обладающих ядерным оружием – оружием сдерживания –  или находящихся на пороге его создания, экспоненциально увеличилось после распада двоичной системы одновременного существования сверхдержав Моря и Суши, что не позволяет начать агрессию против этих государств вне реальной опасности нанесения агрессору неприемлемого ущерба.

Существует три основных выхода из этой ситуации:

1) использование лимитрофных  государств для осуществления агрессии в интересах мирового гегемона, причем в определенной степени реализуются и интересы непосредственных агрессоров;

2) «гуманитарная интервенция», т.е. вооруженная агрессия под  предлогом защиты прав человека  – обычно проводится в коллективной  форме с использованием союзников  по военному блоку для «размывания  ответственности» реального инициатора  агрессии. В современном мире преимущественно используется именно эта форма: контроль Балкан посредством «гуманитарной интервенции» в бывшей Югославии в 1999 г.; контроль Среднего Востока и его ядра – Центральной Азии с помощью агрессии против Афганистана в 2001 г.; контроль Ближнего Востока через войну в Ираке в 2003 г.; контроль Северной Африки и Магриба посредством  войны в Ливии в 2011 г.;

3) осуществление силового  захвата в специфической форме  преэмптивной войны с использованием технологий «цветных революций».

В случае Арабской весны мы видим сочетанное использование  всех трех названных способов контроля ресурсов географического пространства с преобладанием третьего.

Поясним термин «преэмптивная война».

Преэмпция означает опережающий захват или силовое действие на опережение. Сущность данного типа системного воздействия на общества, владеющие ценными видами ресурсов (углеводороды, прежде всего), состоит в применении к ним насильственных, военных мер предотвращения потенциальной угрозы государственного или негосударственного терроризма, якобы исходящей от обществ такого рода применительно к странам «золотого миллиарда». Подчеркнем, что имеется в виду вооруженная агрессия как способ предотвращения угрозы, которая еще не сформирована окончательно, находится в потенции. Преэмптивная война отличается от превентивной, т.е. от вооруженной агрессии, осуществляемой для ликвидации сформированной и очевидной угрозы. Сама по себе технология ликвидации потенциальной угрозы («преэмптивной войны») состоит из трех элементов: 1) regime change — смена режима; 2) nation building — строительство нации; 3) remaking the country — восстановление страны. Считается, что термин «преэмптивная война» как термин официального документа впервые был использован в тексте Национальной стратегии обеспечения безопасности США (National Security Strategy of the United States) в 2002 г. В сентябре 2002 г. президент Дж. Буш заявлял: «США находятся в состоянии войны с террористами, которая ведётся повсюду на Земном шаре… Мы изничтожим террористические организации посредством … определения и уничтожения любой угрозы до того, как она достигнет наших границ. При всём стремлении США всегда и везде заручаться поддержкой международного сообщества, при необходимости, мы ни в коем случае не остановимся перед принятием односторонних решений и действий в целях реализации нашего права на самозащиту посредством преэмптивного действия против террористов, чтобы не дать им возможности свободно действовать против наших сограждан и нашей страны»[3] . И далее: «Чем больше угроза, тем больше риск бездействия – и тем более обязательными становятся основания для принятия предупреждающих действий для обеспечения нашей защиты, даже если остается неясным время и место вражеской атаки. Чтобы предвосхитить и предотвратить такие враждебные действия со стороны наших противников, Соединенные Штаты, если это понадобится, будут действовать преэмптивно»[9] . Национальная стратегия обеспечения безопасности США, принятая Конгрессом в 2006 г., закрепила понятие преэмптивной войны, сформировав в совокупности со Стратегией-2002 так называемую «доктрину Буша». Именно Стратегия-2006 разработала структуру преэмптивной войны в единстве трех элементов: regime change, nation building, remaking the country.

Почему данное тройное  воздействие на социум определенной страны или региона в целом  называется войной, почему не употребляется  иное слово? Суть всякой войны состоит  в насильственном захвате ресурсов и обращении их на пользу захватчику, причем в ходе такого захвата осуществляется полное подавление сопротивления реального собственника данных ресурсов. Преэмптивная война ставит цель долговременного, в идеале – вечного закрепления ресурсов определенной страны или даже конкретного региона в целом за глобальными корпорациями и государствами общества «золотого миллиарда», причем обоснование данного типа войны еще более цинично, чем оправдание войн любого другого типа. Не реальная угроза, но лишь возможность формирования угрозы определенным параметрам существования и функционирования общества «золотого миллиарда» вызывает с его стороны системную агрессию, не ограничивающуюся собственно военной фазой, но перестраивающую всё общество-соперник целиком, в совокупности его экономических, политических и идеологических характеристик. Сопротивление передаче ресурсов в руки иного актора, не только реальное, но и потенциально возможное, подавляется навеки. Результаты «обычной» войны могут быть со временем пересмотрены и пересматриваются, но результаты преэмптивной войны закрепляются навсегда, ибо по ее окончании сопротивляться уже некому, субъект сопротивления исчезает как таковой, приобретая существенно иное качество в процессе nation building & remaking the country. Таким образом, преэмптивная война не ограничивается собственно военной фазой, но предполагает масштабное применение невооруженного (экономического, политического, идеологического) насилия по отношению к целым народам и региональным сообществам.

Технологии regime change, частично изменяясь в зависимости от конкретной страны и региона и совершенствуясь со временем, тем не менее, в основе своей остаются неизменными и состоят в следующем:

1) намечаемые в данной  стране выборы (парламентские или  президентские) оппозицией (а иногда, в стратегически важных странах,  и международными организациями  и даже Госдепом США) заранее  объявляются потенциально фальсифицируемыми  со стороны властей;

2) по окончании выборов  их результаты подвергаются сомнению, распространяется информация о  фальсификации выборов властями, отсутствии равных возможностей  для всех политических сил  в ходе предвыборной борьбы  и выборов;

3) формируются «параллельные»  органы власти со стороны оппозиции,  имитирующие исполнительные структуры  государства;

4) оппозиция организует  многотысячные круглосуточные и  многонедельные митинги и демонстрации  в столице, а иногда – и  в других крупных городах с  требованием отставки главы государства  и смены «прогнившего коррумпированного  режима» (особо заметим, что  никаких других требований, а  тем более программы социальных  преобразований для изменения  положения «страдающего народа»  у оппозиции нет);

5) подается иск в Верховный  или Конституционный суд об  отмене результатов выборов и  назначении новых, чрезвычайных; подключаются международные правозащитные  организации, ООН, «развитые демократии»;

6) организуются боевые  отряды оппозиции, нападающие  на органы МВД и армейские  гарнизоны, запрашивается помощь  извне «добровольцами» и оружием;  фактически оппозиция начинает  гражданскую войну;

7) власти вынуждены вступить  в диалог с оппозицией под  давлением международных правозащитных  организаций и «развитых демократий»,  однако ни на какие уступки  оппозиция не идет, сохраняя неизменным  требование отставки главы государства,  которое подкрепляется разоблачением  «военных преступлений», якобы  совершенных регулярной армией  в ходе вынужденной вооруженной  борьбы с оппозицией;

8) оппозиция объявляет  главу государства военным преступником, следует его арест, суд, казнь  – или, если он «особо опасен»  для «развитых демократий» возможными  на суде разоблачениями с его  стороны, главу государства убивает  толпа, «возмущенная его злодеяниями».

Данные технологии подпадают  под политологическое определение  сущности дворцового переворота как  насильственной смены главы государства  с целью изменения политического  курса страны.

Затем наступает этап nation building: изменение состава, структуры и функций трех ветвей государственной власти, прежде всего законодательной и исполнительной, т.е. парламента и правительства. Названные стадии nation building составляют содержание другого типа политического переворота – государственного. Новые властные структуры, которые сформировались в результате дворцового переворота, проводят новые, «справедливые» выборы с целью формирования «некоррумпированных», «народных» органов власти. Как правило, для юридического закрепления произошедших политических изменений требуется принятие новой Конституции страны или поправок к существующей.

На этапе remaking the country осуществляется замещение традиционных ценностей массового сознания (культурного кода) данного общества «общечеловеческими ценностями», характерными прежде всего для западного типа общества. Однако такое замещение – длительная операция и пока что не завершилось нигде в обществах, подвергшихся «революционным» изменениям». Особо отметим, что все так называемые «цветные» революции, включая «революции Арабской весны», не являются революциями в строго научном смысле слова. Социальная революция – это насильственное изменение всей системы общественных отношений, т.е. формы собственности, способа экономического регулирования, политической системы, доминирующей идеологии. Таковых изменений в их системном виде в ходе «цветных» революций произведено не было. Замена социалистической социальной системы капиталистической, т.е. системное изменение, произошло только в ходе так называемых «бархатных» революций в странах Восточной Европы в конце 80-х годов прошлого века.

Разумеется, никакое социальное преобразование не может быть осуществлено без определенных объективных предпосылок, чаще всего – коррупции во властных структурах, бедности части  населения (иногда – значительной части), иных проявлений социальной несправедливости. Тем не менее, необычайная последовательность, «кучность» цепочки «революций» Арабской весны заставляет предполагать значительную роль внешнего воздействия на политический процесс в странах Магриба и Ближнего Востока, базирующегося, подчеркнем еще раз, на объективно существующем социальном недовольстве населения.

Итак, Арабская весна –  это не революции, это дворцовые  перевороты, перетекающие в государственные  перевороты, и не более того. Какова же их реальная цель и реальные акторы?

Как было сказано выше, преэмптивные войны являются, прежде всего, технологией ресурсного передела мира и поощряются, главным образом, глобальными корпорациями. Данная технология позволяет закрепить за конкретными акторами ресурсы целых громадных регионов (Большой Ближний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион, Арктика и Антарктика и т.п.). В то же время преэмптивные войны могут явиться средством сдерживания развития потенциального конкурента с целью сохранения его в статусе ресурсной базы для развитых стран. А.С. Харланов в этой связи отмечает: «В среднесрочной перспективе западные производители химической продукции промышленно развитых стран могут столкнуться с проблемами, вызванными дороговизной сырья, ростом капиталоемкости новых проектов, медленным ростом производительности труда и дороговизной рабочей силы. В этих условиях нефтехимические заводы промышленно развитых стран могут потерять конкурентоспособность по сравнению с ближневосточными …, что приведет к сокращению производства химической и нефтехимической продукции в западных странах. Здесь можно усмотреть некую глобальную тенденцию и запрос на «внезапный» экспорт революций в странах Северной Африки и Ближнего Востока, что позволяет сдерживать экономический рост стран Магриба и МИНА (Middle East North Africa), используя их в качестве сырьевых придатков основных глобальных игроков – США и КНР».

Не оспаривая данного  утверждения, позволим себе сделать  другое: Арабская весна – это «нефтяная стрела», летящая прежде всего именно в Китай, а также – в Индию и Японию. Ибо каким образом возможно надежно остановить или затормозить развитие державы, которая является потенциальным геополитическим противником? Прежде всего – взяв под контроль энергию, необходимую для этого развития, в данном случае – основной энергоноситель – нефть. Путь «стрелы» начался в Тунисе («пробный шар, «разминочная страна»), пролег через Египет (ключевая страна суннитской части Большого Ближнего Востока), Ливию (первое место в Африке по запасам нефти, 3,4% мировых запасов), Сирию («проиранская» страна Большого Ближнего Востока), затем полетит в Иран (9,9% мировой нефти), государства Закавказья (основная цель – нефтяной Азербайджан), Центральную Азию, Россию (5,6% мировых запасов нефти, с учетом разведанных арктических месторождений – 16%) – поскольку именно в этих странах сосредоточены основные суммарные запасы евразийской нефти и – что немаловажно – основные транспортно-энергетические коммуникации.