Государственнные и муниципальные финансы

Столь же неправильно утверждение  Сэя, что все текущие сбережения обязательно должны оказаться на денежном рынке. В действительности, если домохозяйства оставляют часть сбережений на руках или используют их для погашения банковской задолженности, то сумма средств на денежном рынке будет меньше общей суммы текущих сбережений.

Ошибочным является также представление Сэя и его последователей, что цены и заработная плата при спаде производства соответственно уменьшаются, препятствуя росту безработицы. Кейнсианцы резонно возражают, что эластичность цен и заработной платы не достигает той степени, которая необходима для обеспечения полной занятости при снижении совокупного спроса. Рыночная система никогда не была совершенно конкурентной, а в настоящее время монополистические тенденции в ней проявляются еще больше. Как предприниматели, так и наемные работники, организованные в профсоюзы, охотно пользуются конъюнктурой, способствующей росту цен и заработной платы на своих предприятиях, но прилагают значительные усилия и обладают достаточными возможностями, чтобы воспрепятствовать их снижению.

Такое одностороннее движение цен  и заработной платы, напоминающее принцип  действия храпового колеса в технических  системах, экономисты остроумно и  очень точно называют эффектом храповика. В результате практически нельзя рассчитывать на то, что сокращение объема общественного производства (предложения) повлечет за собой пропорциональное сокращение цен и заработной платы, а следовательно, и совокупного спроса.

Кейнсианцы подчеркивают, что Сэй и его сторонники запутались в своих обоснованиях из-за ошибочности теоретических построений. Как было показано ранее, классики марксизма утверждали то же самое, только в гораздо более определенной и резкой форме.

Кейнсианская теория макроэкономического равновесия в учебниках раскрывается вперемешку с изложением всех элементов макроэкономической теории и поэтому представляется слишком сложной, в сущности, она намного проще. Основа этой теории равновесия покоится на трех равенствах:

- доходов  и расходов C + I + G + X = НД (ЧНП); 
- сбережений и инвестиций S = I; 
- спроса и предложения денег L = M.

Отношения совокупного потребления  и совокупных сбережений к совокупному  доходу Кейнс назвал, соответственно, средней склонностью к потреблению (APC) и средней склонностью к сбережению (APS):

Из  этих определений следует, что C = APC Y и S = APS Y, а также что Y = C/APC = S/APS.

Важное значение для развития теории имеют отношения прироста потребления и сбережений, называемые, соответственно, предельной склонностью к потреблению (MPC) и предельной склонностью к сбережению (MPS):

Поскольку потребление и сбережение по определению представляют собой  две части целого, то их сумма  равна единице:

APC + APS = 1.

Точно так же доли прироста потребления  и сбережений по определению в  сумме составляют целое, т. е.

MPC + MPS = 1.

Как видно, условия равновесия Кейнса носят намного более общий характер, чем уравнения Маркса. Об условиях пропорциональности производства потребительских и инвестиционных товаров он вообще не говорит. В этом отношении идеи Маркса развил известный русско-американский экономист, лауреат Нобелевской премии В. Леонтьев.

Несмотря на совершенно различные  подходы к проблеме реализации общественного  воспроизводства, К. Маркс и Д. Кейнс приходят в сущности к единому главному выводу: рыночная экономика неспособна к самостоятельному развитию.

''Наиболее значительными пороками  экономического общества, в котором  мы живем, - приходит к выводу  по результатам своих исследований  Д. Кейнс, - являются его неспособность обеспечить полную занятость, а также его произвольное и несправедливое распределение богатства и доходов''. ''Я полагаю, - пишет он далее, - что есть известные социальные и психологические оправдания значительного неравенства доходов и богатства, однако не для столь большого разрыва, какой имеет место в настоящее время''.

Кейнс не избегает выводов о необходимости и даже неизбежности определенной социализации экономики. В частности, по его мнению, ''достаточно широкая социализация инвестиций окажется единственным средством, чтобы обеспечить приближение к полной занятости''.

В отличие от революционной теории Маркса теория Кейнса, по его собственному признанию, является ''умеренно консервативной''. Можно ли говорить о том, кто в своих выводах был ''более прав''? Нет, ибо они жили в разное время и делали выводы, сообразуясь с условиями своей эпохи. Маркс жил в эпоху господства частного капитала, отрицающего управление экономикой в общественном масштабе в принципе, сопротивляющегося государственному вмешательству в экономику и в теории и на практике. В таких условиях переход от анархии рынка к планомерному развитию экономики виделся только в ликвидации самой основы анархии - частной собственности на средства производства.

Эпоха Кейнса - это эпоха господства монополий, которые внутри своих империй осуществляют плановое управление экономикой и, не удовлетворяясь такой возможностью, распространяют свои принципы на всю рыночную экономику, подчиняя себе немонополизированную сферу хозяйств и для большего успеха, как на внутреннем, так и на внешних рынках, укрепляя союз с государством. В результате такой метаморфозы капитализм монополистический перерастает в капитализм государственно-монополистический, который служит полной экономической базой социализма и отличается от него только политически, т. е. по устройству власти, а не экономически - по устройству хозяйства. В таких условиях эволюционные, реформаторские способы развития регулируемой рыночной экономики представляются реально возможными и поэтому целесообразными.

''Не собственность на орудия  производства существенна для  государства. Если бы государство  могло определять общий объем  ресурсов, предназначенных для увеличения  орудий производства и основных  ставок вознаграждения владельцев  этих ресурсов, этим было бы  достигнуто все, что необходимо. Кроме того, необходимые меры  социализации можно вводить постепенно, не ломая установившихся традиций общества''.

Сто лет назад такие представления  казались бы смешными, а пятьдесят - автора этих слов в СССР поставили бы к стенке. Но при жизни Кейнса и еще больше в наше время государственное управление частными предприятиями стало уже широко распространенным и все более распространяющимся фактом. Только догматики от марксизма до самого последнего времени держались за принцип государственной собственности ''на орудия производства'' как вечный поплавок социализма, который, износившись, стал балластом, утопившим его первую историческую модель.

Концепция Кейнса на сочетание частной инициативы и государственного регулирования экономикой отвечает современным условиям и будет отвечать им еще многие десятилетия.

С начала 1930-х годов, во времена «Великой депрессии» и «Нового курса» Ф.Д. Рузвельта  в США укрепилась тенденция государственного регулирования в социальной и  экономической сферах, исходившая из кейнсианских установок, которые и стали теоретической базой социально-экономической модели этой страны на последующие десятилетия. Основным направлением такого регулирования было воздействие государства на экономику с помощью рычагов бюджетной (в первую очередь) и кредитно-денежной политики, которые ранее с этой целью в таких масштабах не использовались. Обратиться к ним заставил самый разрушительный за всю американскую историю экономический кризис 1929-1933 гг.

Отдельные антикризисные мероприятия Рузвельта, проведенные им в 1933-1938 гг., с течением времени переросли в урегулирование движения основных макроэкономических показателей. В 1960-е годы (при администрациях Дж. Кеннеди и Л. Джонсона) задачи государственного регулирования были значительно расширены: правительство взяло на себя заботу об ускорении экономического роста, поддержании определенного уровня занятости, темпов роста цен, контролировало состояние платежеспособного баланса. На протяжении всего последующего времени разумное государственное регулирование расценивалось многими экономистами и политиками как лучшая возможность обеспечения длительного сбалансированного развития американской экономики и на этой базе - социальной политики государства.

Такое регулирование  исходило из теоретических установок  Дж. Кейнса и было в основном нацелено на воздействие на совокупный спрос, на потребление. Предполагалось, что совокупный спрос вызовет соответствующее совокупное предложение, т.е. обеспечит соответствующий уровень производства.

Иными словами, идея состояла в том, чтобы стимулировать  расходы потребителей в ущерб  сбережениям и создать обширные рынки, которые, в свою очередь, стимулировали  бы инвестиции. В случае если по каким-либо причинам спрос со стороны частного сектора ослабевает, он должен быть дополнен большими расходами государства. В соответствии с этой концепцией увеличение государственных расходов (несмотря на такие негативные побочные последствия, как инфляция и бюджетные  дефициты) может оказать на экономику  более сильное воздействие, чем  эквивалентное ему сокращение налогов. Взгляд на государство как на главный  инструмент при решении социальных проблем со времени «Нового курса» стал традиционным не только для демократов, но и для республиканцев.

Проводимая в соответствии с  этими установками антикризисная  политика послевоенных десятилетий  способствовала некоторому смягчению  циклических колебаний, уменьшению разрушительной силы кризисов. Так, определенные результаты дало регулирование совокупного  спроса в 1960-е годы, особенно в их первой половине, когда был достигнут высокий уровень потребительских расходов. Даже идеолог неоконсерватизма И. Кристол утверждал, что кейнсианские методы хорошо оправдали себя на практике, что именно благодаря им и было обеспечено экономическое процветание страны в 1945-1970 гг.

Однако  наряду с этим ускорение темпов при  помощи стимулирования спроса в 1960-е  годы способствовало возникновению  и обострению целого ряда проблем  и противоречий, которые, накапливаясь, со всей остротой проявились в последующий  период. Так, действия правительства  Л. Джонсона во второй половине 1960-х  годов (программа «Великого общества», война во Вьетнаме) дали сильный толчок развитию инфляции, которая продолжалась и еще больше усиливалась в ходе кризисов 1970-х годов. Быстрый рост цен в условиях кризиса и высокого уровня безработицы, создав феномен стагфляции, перечеркнул одну из основных установок кейнсианской концепции государственного регулирования, а именно существование обратной зависимости между уровнем безработицы и темпами роста цен — одновременно высокий (или низкий) уровень этих показателей был несовместим. С позиций кейнсианства явление стагфляции объяснить было очень трудно.

Кроме того, 1970-е годы (особенно вторая половина этого десятилетия) привнесли в  американскую экономику ряд негативных тенденций, носивших долговременный характер. В частности, энергетический кризис, пожалуй, яснее всего показал, что  американская экономика зависит  от зарубежных источников энергоресурсов. Времена, когда неограниченные запасы дешевой энергии были одним из важнейших факторов быстрого экономического развития, остались позади.

Становилось ясно, что однобокий упор на спрос, а вместе с ним и регулирующие механизмы, складывавшиеся все послевоенные десятилетия и использовавшиеся правительством, не только не в состоянии избавить экономику от кризисов, но и способны породить новые проблемы и противоречия. Кейнсианский вариант государственного вмешательства исчерпал себя. (Следует отметить, что использование регулирующих механизмов в США было связано прежде всего с либеральной идеологией и политикой, шла ли речь о демократах или о республиканцах. Причиной тому было то, что в течение послевоенных десятилетий в рядах Демократической и Республиканской партий, несмотря на наличие в каждой из них консервативных группировок, преобладающей идеологией был все-таки либерализм.)

Таким образом, сложившиеся еще в начале 30-х  годов и успешно применявшиеся в период мирового кризиса (когда главный акцент политики Рузвельта был сделан на регулирование совокупного платежеспособного спроса) традиционные механизмы государственного регулирования экономики, исходившие из кейнсианских рецептов, оказались в конце 70-х годов недейственными. Они стали давать сбои, так как на этот раз не спрос, а производственные возможности стали проблемой. О сбоях в политике регулирования спроса говорил, например, тот факт, что экономические подъемы 1971-1973 гг. и 1975-1979 гг. сопровождались неожиданно высокой инфляцией (1973 г. - 6,2%; 1979 г. - 11,3%).

В экономике  США развивались процессы, на которые  не действовали изменения совокупного  спроса. Это породило разочарование  в кейнсианской модели государственного регулирования. Рецепты Кейнса, используемые и демократами, и республиканцами, уже больше не обеспечивали растущего процветания.

В этих условиях многие американские экономисты и политики стали критиковать кейнсианские установки государственного регулирования. Для них становилось все более очевидно, что оно не может ограничиваться лишь регулированием совокупного спроса, что сама политика либо достигла пределов возможного, либо вовсе изжила себя.

Так, известный  американский экономист М. Эванс, не раз привлекавшийся к разработке экономических моделей США, отмечал недейственность старых, кейнсианских, рецептов в новой экономической ситуации конца 1970-х годов. Он, в частности, считал устаревшим положение о том, что перераспределение личных доходов в пользу низкооплачиваемых группировок при помощи более высоких налоговых ставок для богатых и более крупных трансфертных платежей увеличивает совокупные расходы, а следовательно, объем производства и занятость, так как бедные тратили большую часть своих доходов, чем богатые. Эванс отмечал, что такая схема действует лишь на начальной стадии воздействия на экономику.